vitgenshtein_liudvig_zametki_o_filosofii_psikhologii_tom_1
.pdfНо правилом формирования сотого места Ρ (и) будет F (100, 100); то есть, оно говорит нам, что сотое место предположительно, равно самому себе, так что для л » 100 оно не является правилом.
Правилом игры является "Делай то же, что..." — и в специальном слу чае оно переходит в "Делай то же, что делал раньше".
1098. Концепция упорядочения, скажем, рациональных чисел и "невоз можности" таким же образом упорядочить иррациональные. Сравни это с упорядочениями цифр. Сходным образом, — о различии между "корреляци ей" фигур и "корреляцией" всех чисел с нечетными числами. Везде — сдвиги понятий.
1099. Описание того, что мы субъективно видим близко и отдаленно связано с описанием объекта, но не функционирует как описание объекта. Как мы сравниваем визуальные ощущения? Как я сравниваю свои визуаль ные ощущения с визуальными ощущениями другого человека?
1100. Мы не рассматриваем человеческий глаз как приемник; кажется, что он не принимает, а излучает. Ухо принимает. Глаз смотрит. (Он испуска ет взгляды, вспыхивает, сверкает.) Взглядом можно испугать, но не ухом или носом. Когда ты видишь глаз, из него что-то исходит. Ты видишь взгляд глаза.
1101. "Когда ты освободишься от физиологических предрассудков, ты ничего не обнаружишь в факте, согласно которому можно увидеть взгляд глаза". Конечно, я тоже говорю, что вижу взгляд, который ты бросаешь на другого. И если кто-нибудь поправит меня и скажет, что я в действительно сти его не вижу, то я сочту это глупостью.
Я, с другой стороны, своим способом выражения ничего не принял, и я возражаю всем, кто говорит мне, что я вижу взгляд так же, как я вижу форму и цвет.
Ибо "наивный язык", то есть наш наивный, нормальный способ выра жения не содержит теории зрения — он содержит не теорию, а только по нятие зрения.
1102. И если мне скажут, что некто в действительности не видит взгляд, а видит только цвета и формы, я спрошу, не противоречит ли это наивной форме выражения? Считают ли при этом, что человек, который утверждает, что видит взгляд, видит как глаза блестят, смотрят с надеждой, превышает свои права? Конечно, нет. Так чего добивается пурист?
Хочет ли он сказать, что здесь более корректным является не слово "зрение", а другое слово? Я считаю, что он просто хочет привлечь внимание к концептуальному делению. Ибо как слово "видеть" ассоциирует ощуще ния? Я считаю, что оно ассоциирует ощущения сглазом, ибо мы не чувству ем зрение в глазе. Но в действительности, тот, кто настаивает на нашем обычном способе выражения, кажется, хочет сказать, что все содержится в зрительном ощущении; что субъективный глаз равно обладает формой,
161
цветом, движениями, взглядом (внешней ориентацией). Что мы не фиксиру ем взгляд где-то в другом месте. Но это не означает "где-нибудь вне глаза"; это означает "где-нибудь вне визуальной картины". Но как может быть ина че? Возможно, что так. Я говорю, что у глаза я наблюдаю такой-то и такойто цвет, форму, движения —- это означает, что он выглядит дружеским в настоящий момент; я как бы делаю заключение. — Так можно сказать, что местом наблюдаемого взгляда является субъективный глаз, визуальная картина собственно глаза.
1103. Прежде всего, я очень хорошо могу представить человека, кото рый весьма точно видит лицо, может сделать его точный портрет, и все же, не может распознать его улыбающееся выражение как улыбку. Я считаю абсурдным то, что его взгляд в чем-то является дефективным. И равно аб сурдным — что его визуальный объект не улыбался, хотя и обладал всеми формами и цветами моего визуального объекта.
1104. Другими словами, здесь мы проводим концептуальную границу (и у нее нет ничего общего с физиологическими предрассудками).
1105. Сияние или отражение: когда ребенок рисует, он никогда не на рисует их. Совершенно ошеломляет, что их можно представить с помощью масляных или акварельных красок.
1106. Тот, кто видит человека, который нагибается, чтобы взять что-то и боится это сделать, в некотором смысле видит то же, что и человек, который может до последней черточки имитировать движение, может представить его графически, но не в силах его так же проинтерпретировать.
1107. Если кто-то утверждает, что очевидным образом то (очевидным для непредубежденного) форма, цвет, организация, выражение, являются свойствами субъективно видимого, непосредственного объекта зрения, — то здесь его выдаст слово "очевидным образом". Основание этой очевидно сти следующее. Все это принимают, и принимают через использование язы ка. Так что здесь в качестве основания для предложения используется кар тина.
Если кто-то говорит, что цвет, организация, выражение очевидно явля ются свойствами непосредственно видимого (моего объекта зрения), то он основывает свое мнение на картине. — Ибо если принять, что все эти вещи являются свойствами непосредственного объекта зрения, то какую инфор мацию это нам дает? Если такой человек говорит другому, что и для него это так, то какие выводы я могу из этого сделать? (Что если это полное согласие замешано на непонимании?)
1108. Картина есть не более, чем иллюстрация, вносящая вклад в мето дологию нашего языка. Если мы действительно склонны считать эту картину
' Альтернативная версия. (Прим. нем. изд.).
162
подходящей, то это может иметь лишь психологический интерес, но это не может заменить концептуального исследования проблемы.
1109. "Методологией" можно называть две вещи. Во-первых, описание, к примеру, активности, которую называют "измерением" — ветвь естест венной истории человека, которая намерена прояснить для нас понятия типа "измерение", "точность" и т. д., и прояснить для нас их вариации; вовторых, — ветвь прикладной физики, теория, которая объясняет, как наи лучшим образом (наиболее точно, удобно) измерить то-то и то-то в некото рых обстоятельствах.
1110. Я говорю ему, чтобы он изменил свой способ приспосабливаться следующим образом... Он так и поступает. И вот, что-то в нем меняется. "Что-то?" Меняется его установка; и можно описать такое изменение. Не верно описывать установку как "что-то в нем". Как будто мы можем смутно увидеть или почувствовать "Что-то", которое изменилось и которое называ ется "установкой". При этом все лежит как на ладони — но слова "новая установка" не обозначают ощущения.
1111. На что похоже описание "установки"?
Мы говорим, к примеру: "Не обращай внимания на эти точки и на эту слабую нерегулярность и рассматривай это как картину...".
"Не думай об этом! Разве даже без этих... это будет для тебя неприем лемым?" Мне говорят менять мою визуальную картину — как я это делаю, когда мигаю или закрываю глаза на детали. Это "Необращение внимания на..." играет роль, похожую на роль конструирования новой картины.
1112. Очень хорошо, — и есть основания считать, что посредством ус тановки мы меняем наши зрительные впечатления. То есть, есть веские ос нования ограничить таким образом понятие "зрительное ощущение".
1113. Слово "организация" очень хорошо согласуется со словами "при надлежать друг другу". Похоже, что здесь есть ряд простых модификаций визуальных ощущений, которые действительно являются "оптическими". С точками зрения, помимо множества вещей типа отделения частей, соедине ния их, подавления одних, подчеркивания других, можно делать и другие вещи.
1114. Я могу, однако называть "совместным рассмотрением" опреде ленную вещь, определенную деталь процесса копирования или рисования. Я могу сказать, что при рисовании или при описании кто-то подходит к кар тине так, организует ее таким образом. (Конечно, в некоторых случаях мы столкнемся с затруднениями, например, копируя утку-кролика.)
1115. Теперь нам говорят, что могут, копируя, рассматривать эти линии вместе, но я могу так поступать и посредством внимания. Так же, как я могу вычислять в уме, как на бумаге.
163
1116. Может ли гештальт-психология дать нам классификацию различ ных организаций, которые могут быть привнесены в неорганизованную ви зуальную картину; может ли она раз и навсегда указать все возможные ти пы модификаций, которые может вызвать наша пластичная нервная систе ма? Когда я вижу точку как глаз, который смотрит в этом направлении, то какой системе модификаций это соответствует? (Система форм и цветов.)
1117. Я полагаю, что Келер заблуждается, описывая спонтанные измене
ния точки зрения на фигуру ^ У ^ г — следующим образом: линии,
которые с одной точки зрения принадлежат одному крылу, теперь принад лежат разным крыльям. Это звучит так, как будто здесь дело в том, как со вместно рассматривать радиусы. В то время как радиусы, которые ранее принадлежали друг другу, продолжают принадлежать друг другу; только ранее они образовывали "крыло", а теперь образуют промежуточное про странство.
1118. Да, ты можешь сказать, что то, что принадлежит описанию того, что ты видишь, твоего зрительного впечатления, является не просто копией, но также указывает на требование, например, увидеть это "твердым", а это — "промежуточным пространством". Здесь все зависит от того, что мы хотим знать, когда спрашиваем, что человек видит.
1119. "Но, конечно, очевидно, что в видении я могу брать элементы вме сте (например, линии)". Но почему мы называем это "брать вместе"? Почему нам здесь потребовалось слово, которое, — существенно — уже имеет другой смысл? (Естественно, что этот случай похож на случай "вычисления в уме".)
1120. Когда я говорю человеку "взять эти линии (или что-нибудь еще) вместе", что он сделает? Ну, множество вещей, в зависимости от обстоя тельств. Возможно, что он сосчитает их парами, или положит в ящик, или посмотрит на них и т. д.
1121. Организован ли сам по себе рисунок, который вы рассматривае те? А когда ты "организуешь" его таким-то образом, видишь ли ты больше, чем прежде?
1122. "Организуй эти вещи". Что это значит? Возможно, "расположи их". Это, возможно, означает "дать им некий порядок", — или же: научиться в них ориентироваться, научиться их описывать; научиться описывать их посредством системы, правила.
1123. Еще раз, какую информацию я сообщаю словами "Глядя на рису нок, возьми эти линии вместе таким-то образом"? Это же можно спросить
164
и иначе: для какой цели я говорю человеку: "Глядя на рисунок, схвати эти линии так"? — Тут опять сходство с требованием вообразить это.
1124. Материнская скорлупа происхождения остается на любой мысли, показывая нам, с чем мы боролись, когда росли. Какие взгляды являются твоим кредо, от каких ты хочешь избавиться.
1125. Рисунок /glös4 не организуется под нашим взглядом.
1126. Возможно, важно, что сегодня я могу видеть, рассматривать рису нок так, а завтра — иначе, и нет необходимости в "скачке". Я могу, к при меру, взять и использовать иллюстрацию в книге сегодня так, а назавтра встретить ее на другой странице, где ее следует рассматривать иначе, и не замечу, то это опять та же фигура.
1127. Может ли человек продемонстрировать свою надежность, говоря: "Это верно; и я понимаю! Я верю этому".
1128. Можно ли сказать, что способ говорить о чем-нибудь, техника зеркально отражается в опыте? Что, в конце концов, означает, что мы при меняем выражение, которое мы выучили в качестве техники выражения опыта (не: как обозначение опыта).
1129. Почему бы способу выражения не отвечать за опыт?
ИЗО. Имеет ли смысл спрашивать композитора, следует ли слушать пассаж так или так: если это также не означает: следует ли также играть его тем или иным способом?
1131. Память: "Я все еще вижу нас сидящими за столом". — Но дейст вительно ли передо мной та же визуальная картина, — или одна из тех, ко торые были тогда? Вижу ли я также стол и моего друга с той же точки, как и тогда, и не вижу себя? — Мой образ, хранящийся в памяти, не является сви детельством прошедшей ситуации; как было бы с фотографом, который, сняв фотографию, теперь представляет мне свидетельство того, что так это было. Слова памяти и образ памяти находятся на одном уровне.
1132. Почему бы нам не исключать взаимно противоречащие выводы; не потому, что они являются противоречивыми, а потому, что они бесполез ны? Или скажем, что не следует шарахаться от них, как от чего-то нечистого из-за того, что они являются противоречивыми: пусть их исключат потому, что они бесполезны.
1133. Можно вполне серьезно предполагать, что в некотором языке действительно существует слово, которое обозначает болевое поведение, но не боль.
1134. Он спрашивает: "Что ты имел в виду, когда сказал, что...?" Я отве чаю на вопрос, а затем добавляю: "Если бы ты спросил об этом раньше, я бы сказал тебе то же самое; мои слова не были интерпретацией, которая толь-
165
ко что пришла мне в голову". Так она пришла мне в голову раньше? Нет. — Так как же я мог сказать тогда: "Если бы ты спросил об этом раньше, я бы сказал тебе, что..."? Откуда я это вывел? Ниоткуда. Что я говорю ему, когда употребляю кондиционал? Нечто, что иногда может быть важным.
1135. Он, к примеру, знает, что я не изменил своего мнения. Также не все равно, ответил ли я, что "просто сказал эти слова себе", или, что я что-то подразумевал. От этого зависит многое.
Более того, имеет значение, говорят ли мне: "Я люблю ее", — потому, что у говорящего в голове проносятся слова стихотворения, или человек говорит потому, что исповедуется мне в своей любви.
1136. Разве не удивительно, что существует такая реакция, такое при знание в намерении? Разве это не замечательный лингвистический инстру мент? Что же тут в действительности замечательного? То, что трудно пред ставить, как люди обучаются такому использованию слов. Это так трудно уловить.
1137. Но разве это тоньше, чем использование слов "я себе его предста вил"? Да, любое подобное использование языка замечательно, удивительно, ведь мы привыкли лишь к рассмотрению описаний физических объектов.
166
П р и л о ж е н и е
Вадим Руднев
Божественный Людвиг
(Жизнь Витгенштейна)
Детство
Витгенштейн родился 26 апреля 1889 года в Вене в семье одного из бо гатейших людей Австро-Венгрии, сталелитейного магната Карла Витген штейна. Дом на Аллеегассе, где Людвиг провел детство, благоухал роско шью и ему покровительствовали музы. Витгенштейн впоследствии утвер ждал, что в доме стояло 9 роялей, свидетельство, в которое при всем прав долюбии Витгенштейна трудно поверить. Карл был меценат, в его доме бы вали Густав Малер и Иоганнес Брамс. Младший брат Людвига Пауль был гениально одаренным пианистом. Когда на войне ему оторвало правую ру ку, Морис Равель специально для него написал знаменитый впоследствии Концерт для фортепиано с оркестром ре минор для левой руки.
Участь остальных трех братьев Витгенштейна была печальна. Они все по кончили с собой. Старший брат Ганс сбежал от авторитарного отца в Америку и там наложил на себя руки. Это было в 1902 году, а через год в Берлине отра вился Рудольф. Курт Витгенштейн в 1918 году, будучи офицером австровенгерской армии, попал в окружение и застрелился. В юные годы Людвига самоубийства близких людей буквально преследовали его. Покончил собой кумир его юности Отто Вайнингер, автор знаменитой книги "Секс и характер". Покончил с собой гениальный австрийский физик Людвиг Больцман, у ко торого Людвиг собирался учиться. Витгенштейн сам на протяжении многих лет страдал тяжелым депрессивным расстройством и все эти годы был на волосок от самоубийства.
Гораздо благополучнее были сестры Людвига — старшая Термина (Мининг), бывшая его наставницей в детстве, средняя Маргарет (Гретль), для которой он в 1928 году построил замечательный дом на Кундмангассе, и младшая Хелена (Ленка), у которой было несметное количество детей.
В детстве Витгенштейна звали Люкерль. Люкерль, о котором впоследст вии будет написано сотни книг и тысячи статей, был слабым, болезненным, ленивым и слабохарактерным. Но уже в детстве он был философом. Вит генштейн вспоминал: "Когда мне было 8 или 9 лет, я пережил опыт, который
167
если и не был решающим в моей будущей жизни, то по крайней мере был в духе моего характера той поры. Как это произошло, я не помню. Вижу лишь себя стоящим у двери, и размышляющим: "Зачем люди говорят правду, ко гда врать гораздо выгоднее". И я ничего не мог понять в этом".
Он учился в школе в Линце. Недавно возникла версия, согласно кото рой в это же время там учился и будущий Гитлер. В вышедшей в этом году книге "Еврей из Линца" австралийский историк доказывает, что Витген штейн и Гитлер учились в одном классе, демонстрируя школьную фотогра фию по принципу — пятый справа Гитлер. Но по фотографии начала века, где и тому и другому 14-15 лет, трудно сказать что-то определенное.
Закончив школу в Линце, Витгенштейн (для того, чтобы иметь возмож ность поступить в университет), проучился еще два года в школе в Шарлоттенбурге, под Берлином. Оттуда он поехал в Англию, в высшую техническую школу в Манчестер, где весьма успешно занимался конструированием мате матической модели пропеллера. Весьма возможно, что в его лице мир поте рял гениального конструктора. Но Витгенштейн увлекся математической логикой, прочитал труды Фреге и Рассела и в 1911 году отправился в Кем бридж, где Рассел работал преподавателем.
Бертран Рассел
18 октября 1911 года лорд Бертран Рассел пил чай у себя на квартире в Кембридже, как вдруг неожиданно "появился какой-то неизвестный немец, очень плохо говорящий по-английски, но отказывающийся говорить понемецки. Он представился как человек, изучавший инженерное дело в Шарлоттенбурге, но на протяжении своего обучения почувствовавший влечение к философии математики, и вот он теперь приехал в Кембридж исключи тельно с целью слушать мои лекции".
Витгенштейн так нервничал, что забыл сказать, что он приехал по реко мендации Фреге и что он уже учился в Манчестере и что к Фреге ему посове товал обратиться в Манчеаере извеаный философ Сэмюэль Александер, автор книги "Пространство, время и божество".
Рассел поначалу отнесся к приезжему чрезвычайно легкомысленно. Из ежедневных писем-отчетов, которые он писал своей возлюбленной леди Оттолине Морель из Кембриджа в Лондон, хорошо видна динамика его от ношения к Витгенштейну.
19 октября: Мой немецкий друг угрожает быть сущим наказанием.
25 октября: Мой немец, который кажется, скорее, хорошим парнем, — ужас ный спорщик.
1 ноября: Мой немец ужасный спорщик и чрезвычайно утомителен. Он не принимает допущения, что в этой комнате нет носорога.
168
2 ноября: Мой немецкий инженер, мне кажется, — просто дурак. Он ду мает, что ничто эмпирическое не может быть познано. — Я попросил его принять, что в этой комнате нет носорога, но он не принял.
8 марта 1912 года: Витгенштейн мне нравится все больше и больше. У него прирожденная страсть к теоретизированию. Это редкая склонность и всегда приятно обнаружить ее в ком-либо. Он не хочет доказывать то или это, он хочет обнаружить, как выглядят вещи на самом деле.
Так или иначе, но когда летом 1912 года в Кембридж навестить брата приехала Мининг, Рассел произнес знаменитую фразу: "Мы ожидаем, что следующий значительный шаг в философии будет сделан вашим братом".
Дэвид Пинсент
Витгенштейн слушал лекции Рассела, которые продолжались дома у Рассела, принимая форму ожесточенных дискуссий. Он находился в посто янном напряжении. Ему нужен был верный друг, с которым он мог бы от дохнуть, не боясь непонимания и шквальной критики. Такого друга Витген штейн в Кембридже нашел. Это был студент математического отделения Тринити Колледжа Дэвид Пинсент, с которым Витгенштейн познакомился на одном из вечеров у Рассела.
Дэвид Юм Пинсент был по боковой линии потомком знаменитого англий ского философа XVIII века Дэвида Юма. В Кембридже он изучал математику, затем право и — под влиянием Витгенштейна — философию и логику. Дэвид был простым, непринужденным, искренним и во всех отношениях привлека тельным молодым человеком, обладавшим развитым музыкальным вкусом, что во многом способствовало сближению с Витгенштейном.
Друзья виделись каждый день, вместе ходили на концерты в универси тетский Музыкальный Клуб, вместе обедали и попеременно пили чай другу друга. Исполняли дуэтом сонаты Шуберта: Пинсент играл на фортепиано аккомпанемент, а Витгенштейн высвистывал мелодию — у него был дар виртуозного художественного свиста.
Между тем, чем более теплыми становились отношения между Витген штейном и Пинсентом, тем более напряженными они становились между Витгенштейном и Расселом. Первого июня 1913 года Рассел писал Оттолине: "Я провел ужасные часы с Витгенштейном вчера между чаем и обедом. Он начал анализировать все, что было плохого между мной и им. Я сказал, что, по моему мнению, с обеих сторон это все нервы, а на глубине все в по рядке. Тогда он сказал, что он никогда не знает, когда я говорю правду, а когда — просто из вежливости. Я разозлился и не отвечал ни слова. А он продолжал и продолжал. Я сел за стол, взял ручку и стал смотреть в книгу, но он все продолжал. Наконец я сказал резко: ''Все, что вам требуется, это немного самоконтроля". Тогда он наконец ушел с трагическим выражением
169
на лице. Перед этим он звал меня на концерт, но сам, конечно, не пришел, и
ябоялся, что он покончил собой. Так или иначе, я нашел его после концерта
вего комнатах (я сразу ушел с концерта, но сначала не мог его найти) и сказал ему, что я прошу прощения за жестокость и говорил с ним так, чтобы ему стало лучше".
Вообще все это последнее полугодие в Кембридже Витгенштейн чувст вовал себя очень плохо и все время говорил о смерти.
Дневник Пинсента:
"Он болезненно боится умереть, прежде чем разрешит теорию типов (логическая теория Рассела, основной пункт их разногласий с Витген штейном) и прежде чем напишет всю свою работу так, чтобы она звуча ла внятно для мира и принесла некоторую пользу науке Логике. Он уже много написал и Рассел обещал опубликовать работу, если он умрет. Он всегда говорит, что он определенно умрет в течение четырех лет — но сегодня речь шла уже о двух месяцах".
"Ночью он опять говорил о своей смерти, что он на самом деле бо ится не смерти, но панически беспокоится о том, чтобы не прожить ос тавшуюся часть жизни впустую. Все это покоится на его абсолютной уверенности, что он скоро умрет — но я не вижу никаких очевидных причин, почему бы ему не прожить еще долгое время".
Норвегия
В конце августа 1913 года Людвиг и Дэвид поехали путешествовать Б Норвегию. Витгенштейн всю дорогу был не в духе, был упрямым и каприз ным. И Дэвид даже отчасти жалел, что отправился с ним в .vry поездку. Ка ково же было его изумление, когда Витгенштейн объявил, что хочет остаться в Норвегии один и надолго. Сказано — сделано. Ошарашенный Дэвид был отправлен обратно в Англию. В Кембридже намерение Витгенштейна рас ценили как очередное безумство.
Витгенштейн же считал время, проведенное в Норвегии, самым продук тивным в своей жизни. Здесь он разработал многое из того, что впоследст вии вошло в главный труд первой половины его жизни — 'Логикофилософский трактат".
Между тем, в марте 1914 года между Витгенштейном и Расселом разы гралась эпистолярная ссора. Рассел собирался ехать с лекциями в Америку, и Витгенштейн написал ему в письме следующее: "Лучшие пожелания к Вашим лекциям в Америке! Возможно, это даст Вам по крайней мере более благоприятную возможность рассказать им о своих мыслях, а не просто сухих результатах. ЭТО именно то, что было бы наибольшей ценностью для Вашей аудитории — узнать Ваши мысли, а не сухие результаты".
170