книги / Философия и наука
..pdfсывает внешние социально-исторические условия, критикует философов прошлого не как «усопших мудрецов», а как своих современников. Анало-
гичным образом с точки зрения «Эрлангенской программы» можно критико-
вать евклидову геометрию, поскольку она входит в эрлангенскую схему гео-
метрий как частный случай, как геометрия, основанная на группе сдвигов и вращений, исключая саму возможность связать саму эту логическую струк-
туру с какой-либо ушедшей в прошлое психологической реальностью, с ис-
торическим временем, с коллективной психологией.
Эволюция физики связана с эволюцией форм высказываний, преодоле-
вающей эмпирическое мышление, что проявляется в увеличении общности физических законов как суждений о мире, основанных на математической формулировке того или иного принципа относительности, эволюция которых укладывается в «Эрлангенскую программу». При этом становится совершен-
но ясным требование Эйнштейна, что основным в физической теории являет-
ся исходная структура (принцип относительности), ее логическая независи-
мость от актов эмпирических наблюдений. Поэтому психологическая уве-
ренность в истинности физической теории основывается не на ностальгии по привычному стилю мышления, что связано с внешней историей физики, а на ее монистичности, целостности, замкнутости, логической последовательно-
сти и отсутствии гносеологических промахов, что связано с осознанием внутренней истории физики.
Конечно, выделение наряду с внешним внутреннего подхода к эволю-
ции науки преобразует само понимание внешней истории науки. Чисто чело-
веческая точка зрения на историю науки как на историю в обычном понима-
нии, то есть как повествование, связанное с внешним миром и с конкретными людьми, наполняется глубоким духовным содержанием. В мемуарах Н. Ви-
нера приводится пример об одном американском геометре геттингенской школы: «Меня поразила его странная манера курить сигару и только позднее я узнал, что именно так курил сигару Феликс Клейн». Оказывается, что внут-
ренняя концепция истории науки и образ научной школы, чисто человече-
171
ское представление о живой связи людей, разделяющих определенную си-
стему взглядов ― это просто две стороны того, что собственно и понимается под культурой. Только с учетом этой фундаментальной амбивалентности приобретает такое значение живое чувство человеческой преемственности в науке, а сам научный авторитет выражается даже в «манере курить сигару как сам Феликс Клейн».
Именно общая точка зрения, позволяющая объединить формализован-
ное научное мышление с содержательной концепцией историка науки, толь-
ко и делает естественным введение в историю науки культурно-
психологических элементов, а тем самым и человека как творца культуры.
При этом становятся ясны как достижения, так и ограниченность учений раз-
личных представителей постпозитивизма.
Выделяя в эволюции науки два периода ― нормальный (пара-
дигмальный) и революционный, связанный с ломкой, сменой парадигмы, ―
Т. Кун обращает основное внимание на нормальную науку, для характери-
стики которой он и вводит понятие парадигмы. В его работах мы не находим четкого определения данного понятия. И это не случайно. С одной стороны,
он дает много описаний того, что помогает нам почувствовать интуитивный смысл парадигмы. С другой стороны, в разъяснении этого базисного для Ку-
на понятия, он формулирует достаточно определенные критерии, позволяю-
щие логически отличить это понятие от других. Сама неопределенная опре-
деленность, определенная неопределенность понятия парадигмы свидетель-
ствует о расширении Куном самого понятия рациональности. Он подчерки-
вает, что «никогда не считал, что наука по своему существу является ирраци-
ональной деятельностью».
Когда Кун пишет, что выбор между парадигмами не определяется только логикой и экспериментом, а опирается на социально-психологические факторы, разделяемые членами научного сообщества, когда он пишет о не-
соизмеримости парадигм, сменяющих друг друга, то он тем самым выходит
172
за рамки узкотрадиционно понимаемого рационализма, опирающегося на ло-
гику и эксперимент, включая в понятие рациональности то, что с точки зре-
ния классического рационализма считалось иррациональным. Ведь Кун счи-
тает возможным сравнивать рационально несоизмеримые теории и парадиг-
мы по числу решаемых ими проблем, по степени когерентности теорий, по их простоте, компактности и т.д. Короче, будучи несовместимыми с точки зрения классического рационализма, теории могут быть подвергнуты рацио-
нальной критике с точки зрения культуры. Но, и это Кун постоянно подчер-
кивает, даже в рамках нового, расширенно понимаемого рационализма, со-
храняется сфера иррационализма, которая детерминирует эволюцию науки,
но которую понятие парадигмы учитывает. Таким образом, Кун освобожда-
ется от абсолютной границы сферы рационального и иррационального, со-
храняя необходимость деления на две сферы, без чего сама наука и ее эволю-
ция поняты быть не могут.
Парадигма ― это стиль мышления, который разделяет то или иное научное сообщество, которое, в свою очередь, определяется как группа лю-
дей, разделяющих ту или иную парадигму. Таким образом, по Куну, связыва-
ется внутренняя и внешняя история науки. Одновременно данное понятие позволяет отличить ученых от экстрасенсов, астрологов, мистиков, чудаков,
изобретающих вечный двигатель, поскольку все они отрицают фундамен-
тальные принципы науки. Сам факт учета через научное сообщество челове-
ка дает возможность более полно и глубоко объяснить механизм эволюции науки, исключая понимание этой эволюции только как эволюции идей.
Парадигма, определяющая круг проблем и методы их решения, делаю-
щая возможным постановку корректных вопросов, характеризует эволюци-
онную, кумулятивную сторону истории науки. Она отражает место ученого в современном мире, который становится в большей степени консерватором,
чем революционером, а сама научная деятельность скорее напоминает дея-
тельность ремесленника, который работает по заданным алгоритмам. Таких ученых в современном мире явное большинство. Известно высказывание
173
Эйнштейна на вопрос журналиста о том, куда гениальный физик записывает свои великие мысли. «Великие мысли, ― ответил Эйнштейн, ― приходят в голову так редко, что их нетрудно и запомнить». Современный ученый в ос-
новном занят рутинной работой в рамках господствующей парадигмы. А та-
кой работы очень и очень много.
Во-первых, исследование в нормальной науке связано с уточнением уже известных фактов, которые наиболее значимы с точки зрения разрабаты-
ваемой парадигмы. Например, в астрономии огромная работа связана с уточ-
нением положения звезд и планет, в физике ― с вычислением длин волн,
удельных весов, в химии ― с более точным определением атомных весов.
Решение подобных задач тесно связано с изобретением все более сложных и тонких приборов и аппаратов. Каждой парадигме соответствует определен-
ный уровень экспериментальной техники, гарантирующий ту или иную сте-
пень разрешающей способности измерений. Если бы во времена Ньютона использовалась измерительная техника ХХ века, то классическая механика никогда не была бы создана.
Во-вторых, парадигма нацеливает ученого на поиск таких фактов, ко-
торые могут интерпретироваться как непосредственные свидетельства в ее пользу.
Третий класс экспериментов и наблюдений связан с установлением точного значения эмпирических констант, которые, не имея теоретического обоснования, тем не менее играют существенную роль в принятии пара-
дигмы.
В-четвертых, разработка парадигмы связана с построением феномено-
логических теорий и формулировкой эмпирических законов, которые она де-
лает возможными и которые без нее немыслимы.
Наконец, ни одна парадигма никогда не появляется сразу в завершен-
ном виде. Процесс ее формирования и совершенствования связан с эволюци-
ей культуры, философии, науки, математики. Парадигма классической меха-
174
ники формировалась задолго до Ньютона, а ее усовершенствование связано с работами Эйлера, Лагранжа, Лапласа, Гаусса. Более того, даже Максвелл и Герц стремились укрепить ее господство, хотя бессознательно, как писал Эйнштейн, именно они подорвали доверие к механике как основе основ всего физического мышления. И даже Мах, критикуя парадигму Ньютона, оставал-
ся ее пленником, поскольку его критика классической механики при бли-
жайшем рассмотрении оказалась связанной со стремлением усовершенство-
вать парадигму Ньютона, а не построением новой парадигмы.
Проблемы, которые решает ученый в нормальный период развития науки, Кун называет «головоломками», подчеркивая этим самым, что они подобны разгадыванию кроссвордов или решению школьных или техниче-
ских задач. Ведь во всех этих случаях уже заранее известна не только прин-
ципиальная возможность решения, но и набор методов и средств, с помощью которых это решение должно быть получено. И если все же ученый при этом не может решить проблему, то это не является аргументом против парадиг-
мы, а является его личной неудачей. Успешное же решение проблемы не только укрепляет существующую парадигму, но может принести всемирную славу ученому в виде Нобелевской премии.
Совершенно иная ситуация складывается в периоды научных револю-
ций, когда происходит смена парадигм. Научные революции, по Куну, ― это аномалии в эволюции науки. Ученые всегда стремятся их избегать. Новая па-
радигма ― это всегда новый мир, который создает ученый-революционер, в
котором он живет и работает. Преемственность чужда науке. Старая и новая парадигма несовместимы. Требуется огромное усилие, чтобы видеть и пони-
мать мир сквозь новую парадигму. Смена парадигм совершается скачком.
Основой смены является иррациональная вера. Но с точки зрения своего бо-
лее широкого понимания рационализма Кун и в этом процессе ищет возмож-
ность рационального понимания. Говоря о детерминации смены парадигм социально-психологическими факторами, он обращает внимание на следую-
щие обстоятельства, которые определяют выбор парадигм. Во-первых, это
175
сфера научной деятельности, в которой работал ученый до столкновения с проблемой выбора. Во-вторых, как долго и насколько успешно он работал в этой сфере. В-третьих, в какой степени его прежняя работа зависит от поня-
тий и средств, от которых свободна новая парадигма. Многие другие факто-
ры, детерминирующие выбор, связаны с индивидуальными особенностями ученого, его характера и биографии, его мотивацией научной деятельности
(наука ― это путь к свободе либо путь к материальному благополучию, или,
наконец, дорога к славе).
В своем стремлении расширить границы рационального постижения эволюции науки Кун отказывается от введенного им первоначально понятия парадигмы, заменяя его понятием дисциплинарной матрицы. В последней он выделяет четыре элемента. Во-первых, это концептуальная модель мира (ве-
щественная и полевая картины мира). Во-вторых, это характер физических законов, допускаемых дисциплинарной матрицей (динамические, статисти-
ческие). В-третьих, это ценностные установки (принципы простоты, красоты,
эмпиризма, рационализма, операционализма и т.д.). В-четвертых, это образ-
цы решения конкретных проблем, задач.
Но даже подобное уточнение смысла парадигмы с помощью понятия дисциплинарной матрицы оставляет чувство неудовлетворенности самой концепцией парадигмы. Во-первых, анализ Куном эволюции науки игнори-
рует то обстоятельство, что в истории науки обычно всегда имеют место не-
сколько альтернативных парадигм, а господство, монополия одной из них скорее является исключением, чем правилом. Во-вторых, проблема револю-
ции в науке, перехода от одной парадигмы к другой, связанная с преодолени-
ем принципа запрета, налагаемая парадигмой, остается в тени, а ссылка на социально-психологические факторы скорее характеризует логику открытия,
чем логику обоснования. И наконец, ссылка на веру как основание смены па-
радигм скорее скрывает наше невежество, чем способствует ясному осозна-
нию проблемы.
176
Существенно иное понимание философии науки развивает Карл Поп-
пер. Это наиболее колоритная фигура, среди сторонников постпозитивизма.
Он хорошо знал членов Венского кружка, но изначально существенно расхо-
дился с ними в самой сути понимания философии науки, называя себя крити-
ческим рационалистом. Если для неопозитивизма логика науки представляла наиболее значимый интерес, то Поппера интересовала прежде всего пробле-
ма роста научного знания. Если неопозитивисты усматривали решение про-
блемы демаркации научного и ненаучного знания в принципе верификации,
то Поппер ― в принципе фальсификации. Если неопозитивисты исходили из нейтральных протокольных предложений как абсолютной основы индуктив-
ного метода, то Поппер выступает как антииндуктивист, формулируя гипоте-
тико-дедуктивный метод построения научной теории. Для него теория стро-
ится не «снизу вверх», а «сверху вниз». Если неопозитивисты проводили аб-
солютную границу между рационализмом и иррационализмом (логикой обоснования и логикой открытия), то Поппер расширяет понятие рациональ-
ности, явно учитывая и формулируя роль иррациональных факторов для по-
нимания сути научного познания. Если неопозитивисты отрицали поиск аб-
солютной истины, то Поппер отказывает науке только в поиске абсолютно достоверной основы знания, утверждая, что «наука ищет истину, но не обла-
дает ею».
В решении проблемы эволюции научного знания обычно выделяют три концепции: 1) классическая, родоначальником которой считают Ф. Бэкона и согласно которой в науке произошла только одна революция, освободившая мышление человека от пут средневековой схоластики и открывшая столбо-
вую дорогу науке; 2) реформистская трактовка развития науки, трактующая историю науки как перманентный процесс модификации науки, не меняю-
щий ее суть; 3) концепция перманентной революции, связанная с Поппером.
Поппер ― неодарвинист в понимании эволюции науки. Развитие науки ― это перманентные революции. Ученый ― революционер, а не кон-
серватор. Эволюция научного знания ― одна из сфер эволюции культу-
177
ры, которая есть «продолжение генетической эволюции другими средства-
ми». Рост научного знания отличается от биологической эволюции следую-
щими особенностями:
1.Имеет место наследование приобретенного знания.
2.Это приобретенное знание наследуется от многих предшествующих поколений.
3.Механизм приобретения знания связан с процессом обучения.
4.Рост научного знания осуществляется в групповом отборе, посколь-
ку без языка, созданного обществом, наука и ее эволюция невозможны.
В связи с концепцией истории науки Поппер формулирует учение о трех мирах. Первый мир ― это материальный мир, мир объектов. Второй ― это внутренний мир отдельных людей, субъективный мир. Третий мир ― мир науки. Это интерсубъективный мир. Он напоминает мир идей объектив-
ного идеализма или религиозный мир Средневековья. Мир науки ― это су-
веренный мир знания, которое существует и развивается на своей собствен-
ной основе, поскольку он не сводим и не выводим из двух других миров. Хо-
тя мир науки и создан учеными, но он богаче мира явного знания. В нем жи-
вут научные факты, проблемы, гипотезы, теории. Теория «умнее» теоретика,
который ее создал. Максвелл не понимал свою теорию, Эйнштейн сначала отрицал идею Фридмана о расширяющейся Вселенной, которая неявно со-
держалась в уравнениях ОТО.
Мир науки, по Попперу, важнее материального мира, созданного на ее основе. Это он иллюстрирует с помощью следующего мысленного экспери-
мента. Если мы сохраним знание, но уничтожим вещи, созданные с его по-
мощью, то восстановить мир этих вещей с помощью знания всегда возможно.
Но на базе существующих вещей восстановить знание, лежащее в их основе,
невозможно. Правда, в этом мысленном эксперименте есть нюанс, не учтен-
ный Поппером. Производство вещей основывается не только на явном, но и неявном знании, которое в принципе невербализуемо, но без которого это
178
производство в принципе невозможно, что в дальнейшем показал М. Полани в своей концепции неявного знания.
Критицизм ― источник развития науки. Наука прогрессирует от одной проблемы к другой. Механизм эволюции науки с точки зрения Поппера включает в себя следующие этапы. Началом науки являются не факты, а про-
блемы, для решения которых ученый выдвигает различные гипотезы, обла-
дающие эвристической функцией, что делает возможным их сравнение с экс-
периментом. Соответствующая эксперименту теория подвергается всесто-
ронней критике, что рано или поздно ведет к ее пересмотру и построению новой теории, судьба которой повторяет судьбу первой. Этот процесс нико-
гда не завершается, поскольку сущности, о которых говорит та или иная тео-
рия, относительны, что рано или поздно доказывает сама эволюция науки,
фальсифицируя их за счет расширения опыта.
Поппер признает прогресс в эволюции науки, формулируя критерии превосходства одной теории по сравнению с другой. Он утверждает, что сле-
дующая теория превосходит предыдущую, если дает более точные предска-
зания, оправданные опытом. Превосходство теории проявляется и в ее боль-
шей общности, то есть в объединении различных проблем, которые до ее по-
строения были не связаны, и в учете большего количества фактов.
Неопозитивистский принцип верификации не удовлетворяет Поппера по следующим соображениям. Во-первых, физический закон ― это универ-
сальное высказывание и поэтому, по определению, не может быть обоснован всегда конечным количеством фактов. Но для его опровержения достаточно только одного факта. Короче, существует асимметрия между подтверждени-
ем и опровержением физического закона. Во-вторых, любая научная теория двояко относится к эмпирическим фактам. Она всегда ограничена и не асси-
милирует все факты. Утверждая одни, она исключает другие. Всегда есть факты, которые совместимы с одной и несовместимы с другой теорией. Спе-
цифика любого научного закона заключается в том, что он делит все вообра-
179
жаемые факты на возможные и в принципе невозможные. Например, с точки зрения законов Кеплера невозможно петлеобразное движение планет вокруг Солнца, с точки зрения закона всемирного тяготения Ньютона невозможно падение камня на небо.
Если же мы возьмем религию, исходящую из веры в Бога, то она в принципе не может быть опровергнута никакими фактами, так как любые со-
бытия, в том числе и противоречащие науке, возможны, так как «на все воля Божья», понимание которой недоступно человеческому разуму. В-третьих,
если принцип верификации исключал метафизику из науки, то Поппер при-
знает глубокий смысл метафизики для науки, подчеркивая, что фундамен-
тальные научные теории вырастают из метафизических представлений (уче-
ние Демокрита об атомах и пустоте). В-четвертых, чувственные данные, ко-
торые для неопозитивизма были абсолютно надежной основой построения науки, для Поппера являются чем-то расплывчатым, неопределенным, ту-
манным, а их прозрачная ясность ― иллюзией. Они сами выделяются с по-
мощью языка и поэтому не могут быть основой знания о мире. В-пятых, под-
тверждение теории фактами означает способность выражения фактов на язы-
ке теории. Поэтому, говоря о подтверждении, проверке, сравнении, соответ-
ствии теории и фактов, мы говорим о соотношении предложений о фактах и предложений теоретического уровня, снимая тем самым псевдопроблему со-
измеримости вещей, ощущений, идей. Поппер подчеркивает, что любая но-
вая теория возникает из старой как результат ее модификации. Короче, зна-
ние может возникнуть только из знания, а не из ощущений или из мира ве-
щей. Научная теория непосредственно имеет дело с идеальными, а не мате-
риальными объектами.
Исходя из этого, Поппер формулирует принцип фальсификации (опро-
вержение) как альтернативу принципу верификации, который не только бо-
лее успешно решает проблему демаркации науки и метафизики, но и уста-
навливает тесную связь между ними. Ученый с точки зрения этого принципа,
прежде всего, стремится предсказать факты, которые вытекают из его теории
180