Lyubimy_Kharbin_gorod_druzhby_Rossii_i_Kitaya_materialy_Pervoy_mezhdunarodnoy_nauchnoy-prakticheskoy_konferentsii

170	Любимый Харбин – город дружбы России и Китая

раются на различные источниковые базы и, вероятно, мало знакомы с исследо- ваниями друг друга. Польские авторы почти не публикуются в России, а россий- ские – в Польше. При наличии современных международных средств коммуни- кации российская и польская историография обособлены друг от друга.

В целом можно констатировать, что исследования истории Римской католи- ческой церкви в восточной ветви российской эмиграции развиваются. Но, не- смотря на популярность темы, основное внимание исследователей направлено на проблемы национальных диаспор, в нашем случае – польской, история же католической религиозной жизни в «русском» Китае раскрыта недостаточно.

1.Аргудяева Ю.В. Конфессиональные группы русских в Китае // Россияне в Азиатском-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков: материалы второй междунар. науч.-практ. конф. – Владивосток, 2001. С. 51–55.

2.Дацышен В.Г. Христианство в Китае: история и современность. – М.: Науч- но-образовательный форум по международным отношениям, 2007. – 240 с.

3.Дроботушенко Е.В. Деятельность католиков и протестантов в Китае во вто- рой половине 40-х гг. XX века // Вестник Бурятского государственного университе-

та. 2015. №4. С. 48–55.

4.Ефимова М.И. Польские католики в Харбине (1897–1933 гг.) // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков: Материалы первой международной научно-практической конференции. Кн. 2. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та. 1998. С. 179–186.

5.Ефимова М.И., Сапелкин А.А. Исторические личности польской колонии Харбина (1896–1932 гг.) // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудни- чество на рубеже веков: материалы второй междунар. науч.-практ. конф. Владиво-

сток, 2001. С. 79–82.

6.Ефимова М.И. Вера сквозь века. История римско-католической церкви Дальнего Востока России. – Владивосток, 2007. – 244 с.

7.Колупаев В.Е.. Католическая миссия в Китае. – М., 2004. 116 с. URL:

http://zarubezhje.narod.ru/index.html#begin01 (дата обращения 30.10.2018).

8.Колупаев В.Е. Русские католики в Харбине (20–30-е гг. XX века) // Пробле- мы Дальнего Востока. 2012. №2. С. 167–175.

9.Логунова З.П. Маньчжурский излом в жизни польской колонии / Новая наука: от идеи к результату. 2016. №12-4. С. 171–180.

10.Мелихов Г.В. Белый Харбин: Середина 20-х. – М.: Русский путь, 2003. – 440 с.

11.Петрасяк М. Польская колония в Харбине // Россия и Китай: история и пер- спективы сотрудничества: материалы IV междунар. науч.-практ. конференции. – Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2014. С. 104–109.

12.. Сапелкин А.А. Из истории польской колонии Харбина (1896–1932 гг.) // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 3. – Благовещенск: Изд-во Ам-

ГУ, 2002. С. 464–469.

13.Сердюк М.Б. Особенности религиозной жизни россиян в Маньчжурии // Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе сотрудничество на рубеже веков: ма- териалы первой международной научно-практической конференции. Кн. 2. – Вла- дивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1998. С. 147–151.

14.Сердюк М.Б. История религии на Дальнем Востоке в исследованиях и биб- лиографии. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2006. – 326 с.

15.Сердюк М.Б. Русские католики на Дальнем Востоке // Россия – Восток – За- пад: Проблемы межкультурной коммуникации: сб. науч. ст. в 2 ч. Ч. II: История, философия, культура. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2009. С. 355–359.

К.И. Родионова. Католики в Северо-Восточном Китае…	171

16. Сердюк М.Б., Родионова К.И. Религиозная жизнь Харбина: католики // Во- просы истории Китайско-Восточной железной дороги и города Харбина (120-летие строительства): сб. науч. тр. / Приморское краевое отделение Всероссийской обще- ственной организации «Русское географическое общество» – Общество изучения Амурского края (ОИАК), Дальневосточный информационно-культурный центр, «Русское зарубежье» (секция ПКО ВОО «РГО» – ОИАК). – Владивосток, 2018.

С. 122–127.

17.Федорова Ю.С. Религиозные общины российских эмигрантов в Харбине (20–30-е гг. XX в.) // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Вып. 3. – Благо- вещенск: Изд-во АмГУ, 2002. С. 588–593.

18.Федорова Ю.С. Религиозные организации российских эмигрантов в Харби- не (20–30-е гг.) // Чтения памяти профессора Е.П. Сычевского: сб. докладов / отв. ред. А.И. Донченко. – Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2002. Вып. 3. Ч. 2. С. 74–91.

19.Хисамутдинов А.А. По странам рассеяния: монография: в 2 ч. Ч. 1; Русские

вКитае. – Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2000. – 360 с.

20.Хисамутдинов А.А. Российская эмиграция в Китае: Опыт энциклопедии. – Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2002. – 360 с.

21.Хисамутдинов А.А. Следующая остановка – Китай: из истории русской эмиграции. – Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2003. – 244 с.

22.Русская дорога к харбинскому храму / А.П. Забияко, А.А. Забияко, С.С. Ле- вошко, А.А. Хисамутдинов // Русский Харбин: опыт жизнестроительства в условиях дальневосточного фронтира. – Благовещенск: Амурский гос. ун-т, 2015. С. 73–98.

23.Чернолуцкая Е.Н. Роль конфессиональных общин в складывании россий- ских этнических колоний в Харбине // Дальний Восток России – Северо-Восток Ки- тая: исторические опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества: материалы междунар. науч.-практ. конф. – Хабаровск, 1998. С. 82–84.

24.Чернолуцкая Е.Н. Конфессиональные общины как фактор сохранения этни- ческой идентичности россиян в Харбине // Вопросы истории Китайско-Восточной железной дороги и города Харбина (120-летие строительства): сб. науч. тр. – Влади- восток: Изд-во ВГУЭС, 2018. С. 159–168.

25.Яньцю У. Национальный состав и культурно-лингвистические особенности российской диаспоры в Китае до 1917 года // Политическая лингвистика. 2017.

№6 (66). С. 212–222.

26.Яньцю У. Российские диаспоры в Китае в первой половине XX века: нацио- нальный состав, проблемы адаптации и тенденции развития: автореферат дис. ...

канд. ист. наук: 07.00.02. Владивосток, 2016. – 24 с.

27.Jan Kosmowski MIC. Mariańska misja obrządku bizantyjsko-słowiańskiego w Harbinie (1928–1948). Warszawa–Lublin, 2011. S. 248.

28.Jan Kosmowski MIC. Mariańska misja w Harbinie // Ephemerides marianorum: Historical and theological studies. 2012. №1. S. 149–168.

29.Jerzy Misiurek. Z dziejow duszpasterstwa polonijnego w Harbinie (1901–1925) // Studia polonijne. T. 1. Lublin, 1976. S. 189–198.

30.Kim Yong-Deog Życie kulturalne Polaków w Mandżurii w latach 1897–1947 // Postscriptum polonistyczne. № 2 (6). 2010. S. 117–142.

УДК 94:130

ИОАНН ШАНХАЙСКИЙ (МАКСИМОВИЧ) КАК ДУХОВНЫЙ МЫСЛИТЕЛЬ: РУССКАЯ ФИЛОСОФСКАЯ ЭМИГРАЦИЯ

ВКОРОЛЕВСТВЕ ЮГОСЛАВИЯ И ЕЁ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ

СФИЛОСОФСКИМИ ИДЕЯМИ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ КИТАЯ*

С.И. Скороходова,

д-р филол. наук, доцент

Московский педагогический государственный университет, г. Москва

Статья посвящена некоторым идеям Иоанна Шанхайского, одного из наибо- лее ярких святителей русского зарубежья. На примере созвучия основных тем в творчестве владыки и ключевых вопросов в работах белой эмиграции Королевст- ва Югославия обосновывается мысль о единстве русского мира за рубежом. Ут- верждается, что отец Иоанн призывал к духовному обновлению через покаяние в клятвопреступлении и цареубийстве, так как только на этом пути видел воз- можность возрождения России. Подчёркивается неоднозначное отношение Ио- анна Шанхайского к феномену русской эмиграции, где наряду с высочайшим ду- ховным подъёмом, жертвенностью присутствовало полное нравственное паде- ние. Делается вывод о том, что высшее творчество владыки – это его деяния, его пастырское служение, которое и после смерти святителя пробуждает ду- ховные запросы у людей, живущих в самых разных уголках земли.

Ключевые слова: Иоанн Шанхайский, русская эмиграция, Королевство Югославия, Шанхай, Харбин, Карловацкая церковь, Святая Русь, жизнь, смерть, духовное обновление.

JOHN OF SHANGHAI (MAKSIMOVICH) AS A SPPIRITUAL THINKER: RUSSIAN PHILOSOPHICAL EMIGRATION TO THE KINGDOM

OF YUGOSLAVIA AND ITS INTERACTION WITH THE PHILOSOPHICAL IDEAS OF THE RUSSIAN EMIGRATION OF CHINA

S.I. Skorohodova,

doctor of philological sciences, Associate Professer, Moscow pedagogical State University,

Moscow

The article is devoted to some ideas of John of Shanghai, one of the most outstanding saints of the Russian diaspora. On the example of the consonance of the main

* Работа выполнена при поддержке РФФИ, проект № 18-011-00554А «Русская фи-

лософская эмиграция в Королевстве Югославия и её взаимодействие с философскими идеями русской эмиграции Китая и Японии в 20–40-х годах ХХ в.»

С.И. Скороходова. Иоанн Шанхайский (Максимович) как духовный мыслитель …	173

themes in the work of the lord and key issues in the works of white emigration of the Kingdom of Yugoslavia, the idea of the unity of the Russian world abroad is substantiated. It is alleged that Father John called for spiritual renewal through repentance in perjury and regicide, since only on this path saw the possibility of a revival of Russia. The ambiguous attitude of John of Shanghai to the phenomenon of Russian emigration, where along with the highest spiritual uplift, sacrifice there was a complete moral fall. It is concluded that the highest creativity of the lord is his deeds, his pastoral ministry, which even after his death continues to awaken spiritual inquiries among people living in various parts of the earth.

Keywords: John of Shanghai, Russian emigration, the Kingdom of Yugoslavia, Shanghai, Harbin, Karlovac Church, Holy Russia, life, death, spiritual renewal.

Иоанн Шанхайский – это святитель, личность и жизнь которого объединяют не только разные государства, но и разные континенты. Об Иоанне Шан- хайском много написано как о святом подвижнике, но мало как о духовном мыслителе. В этой небольшой статье сделана только попытка прикоснуться к

сокровищнице творчества великого святителя.

После революции Михаил Максимович, будущий святитель, эмигрировал с родителями и двумя братьями в Югославию, на родину предков, где в 1921 г. поступил на богословский факультет университета им. Саввы Сербского. В 1926 г. был пострижен митрополитом Антонием Храповицким в монашество с именем Иоанн в честь святителя Иоанна Тобольского. 28 мая 1934 г. митропо-

лит Антоний хиротонисал Иоанна во епископа Шанхайского и направил в тот край, куда 200 лет назад посылал первую православную миссию митрополит Иоанн Тобольский. Епископ Иоанн Шанхайский стал главой Русской право- славной церкви в Китае, но никогда не терял связь с Королевством Югославия.

Белая эмиграция расселилась в 31 стране мира, тем самым увеличив число приверженцев Русской православной церкви в её заграничных приходах. Святи- тель придавал этому важное значение: «Русское рассеяние ознакомило с право- славием все концы мира, ибо русская беженская масса в значительной своей части бессознательно» являлась «проповедницей православия».

Иоанн Шанхайский безоговорочно встал на сторону Карловацкой церкви, которая открывала новые епархии и поставляла епископов во многие страны. При этом он всегда отмечал, что Русская церковь духовно неразделима: она все- гда одна и та же, где бы мы ни жили [7, с. 475].

Следует оговориться, что само существование русской церковной власти в Югославии – канонический абсурд. Она была самостоятельной и независимой от сербского патриарха, а по сути, равноправной ему властью и в каком-то смысле более могущественной. Такое существование могло получить правовую основу только с согласия самого сербского патриарха [12].

На основании секретных архивов УДБЕ (Управление государственной безо- пасности Югославии) известно, что русский Архиерейский синод в Карловцах

во главе с митрополитом Антонием в действительности был основан по указу Архиерейского синода Сербской православной церкви и с благословения Серб- ского патриарха. Он никогда не получал от Всероссийской церкви никакой вла- сти и никаких полномочий. От власти над всей Русской церковью в канониче-

ском смысле у митрополита Антония и других русских архиереев были только «сан» и «честь», но не власть. Но Иоанн Шанхайский признавал деятельность Карловацкой церкви вполне оправданной, указывая, что «безбожная власть»

174	Любимый Харбин – город дружбы России и Китая

в России губительно влияет на всех людей, в том числе и пастырей, которые ей повинуются [7, с. 476].

Согласно святителю, беженство – это крест, который нужно нести дос- тойно. Он отмечал, что в подавляющем большинстве люди влачат тяжёлую жизнь, полную душевных переживаний. Они чувствуют горечь лишений да- же в «братской нам Югославии» и всюду вынуждены приспосабливаться к чужим обычаям, «питаясь крохами, падающими от трапезы приютивших их» [13, с. 208]. По его мнению, участь, постигшая русский народ, не случайна, потому что он «весь в целом совершил великие грехи, явившиеся причиной настоящих бедствий, а именно клятвопреступление и цареубийство» [11, с. 6]. Он подводил свою паству к мысли, что «в грехе цареубийства повинны не одни лишь физические исполнители, а и весь народ, ликовавший по слу- чаю свержения царя» [Там же], поэтому и возрождение России возможно лишь после покаяния в содеянных преступлениях. Во времена испытаний важно пробудить духовные запросы, чтобы люди не очерствели и не огрубели душой, не стали хуже, чем они были.

Чтобы открылся глубочайший смысл рассеяния русских людей, они долж- ны, как это следует из периодических изданий белой эмиграции в Королевстве Югославия, признать себя духовными детьми князя Владимира. Тогда многие перестанут жаловаться на бессмысленность эмигрантского существования, но придут в трепет от величия и громадности возложенных на них задач. Беженцы почувствуют, что далеко не так слабы, как им это казалось, но что самая сла- бость их – великая сила.

В понимании большинства эмигрантов, если Пётр I стремился создать вели- кую Россию, то князь Владимир – Святую Русь. Эта мысль давала возможность «русским скитальцам» не только прикоснуться к «неусыхаемому» источнику, именуемому Святою Русью, но продумывать, прочувствовать «свято-русскую церковно-народно-государственную идею», проверить: «живы ли мы ещё, оста- лись ли мы русскими людьми?», «есть ли ещё какой-либо смысл в существова- нии нас, выброшенных за пределы родины и рассеянных среди чужих народов в тягость им и себе...?» [1].

Среди эмигрантов постоянно возникали споры о том, где же Россия: там ли, где сохранились её границы, но «свирепо преследуется русская душа», или здесь, в Королевстве Югославия, где можно думать и жить по-русски, но нельзя что-либо сделать для спасения собственного отечества? [Там же]. Споры обычно завершались признанием, что «народ, государство живут не дотоле, доколе они сохраняют свои географические границы, а доколе они исполняют свою Богом им данную историческую задачу, ибо ещё по учению апостольскому <...> всякий народ имеет свою определённую задачу в общечеловеческом делании, и он жив дотоле, доколе исполняет эту задачу, когда же он отказывается от неё, он или уничтожается совершенно, или превращается в другой народ, пусть по крови происходящий от этого первого и даже занимающий ту же территорию, но ду- ховно совершенно другой, чуждый первому» [Там же].

Главное значение России, по мнению некоторых эмигрантов, заключалось в том, что «она была стражем справедливости во всём мире <...> недаром и мысль о разоружении и о вечном мире между народами, впоследствии столь изуродо- ванная в Лиге Наций, первоначально вышла от русского царя» [Там же]. «Рос- сия – страж справедливости и равновесия...» [1]. «Ибо наиболее силён тот, кому

С.И. Скороходова. Иоанн Шанхайский (Максимович) как духовный мыслитель …	175

нечего терять, кроме Бога и чести, и кого не держит в своих тенетах ни одно из благ земных. И мы благословим свой удел и смело пойдём бороться за правду

под стягом нашего духовного отца святого князя Владимира с именем Бога и России в сердце и на устах» [1]. Думаем, что подобные рассуждения – проявле- ние всё того же ключевого мировоззренческого архетипа русского сознания, связанного с ушедшим под воду Китежем. Святая Русь – это образ космический, это мир, который не имеет географических границ, это мир под знаком истинной веры. Истоки подобного понимания Святой Руси можно найти в древнерусских духовных стихах, которые записывались с XVII в. [8]. Там идеальная Русь имеет определённый исторический центр в Москве. На эту тему много размышляли ещё славянофилы. И все эти идеи были близки Иоанну Шанхайскому.

В статье «Святая Русь» (1934) владыка Иоанн размышлял о том, в чём со- стоит отличие России от Руси. «Святость есть главный и самый существенный признак Руси. Святая Русь есть народ, унаследовавший христианство от святого Владимира и сделавший его основою своей жизни. Христианство, разумеется, православное» [7, с. 437]. Согласно владыке, уклонение от веры привело к над- лому народной души, а вследствие этого произошёл слом народной мощи и го- сударственного строя. К многочисленным ликам русских святых прибавился сонм мучеников. Но, как считал Иоанн Шанхайский, Святая Русь не умерла. Она не есть определённое место на земном шаре, а совокупность воззрений и жизни народа. И выразителями Святой Руси могут быть и не русские по крови. Можно быть, как писал святитель, русским по крови, но чуждым Святой Руси [7, с. 438]. «Насколько русский народ проникнется верою и благочестием и последует ему

вжизни (выделено мной. – С.С.), настолько он станет Святой Русью» [7, с. 439]. Русский человек, желающий спасения России, должен прежде всего спасти себя. Только через духовное обновление вырастут «пальмы русской славы» [Там же].

Встатье «950-летие Крещения Руси» звучит и мессианская тема: «Воспря- ни, воспряни, восстань, Русь...! Когда окончатся страдания твои, правда твоя пойдёт с тобою и слава Господня будет сопровождать тебя. Придут народы к свету твоему и цари к восходящему над тобой сиянию» [7, с. 446]. Иоанн Шан- хайский повторял во многих своих работах, что «спасение России – спасение всего мира» [7, с. 453], «восстановленная Россия нужна всему миру» [7, с. 454], «русский народ приобрёл имя народа-богоносца» [7, с. 443].

У русских эмигрантов в Королевстве Югославия был особый праздник – День русской Славы, связанный с Крещением Руси князем Владимиром. Его от- мечали ежегодно с 1928 г. Празднование дня Св. Владимира начиналось накану- не торжественным всенощным бдением в русской Свято-Троицкой церкви. На следующий день совершалась божественная литургия и по окончании её – кре- стный ход вокруг церкви с молебным пением св. равноапостольному князю Владимиру. О праздновании Дня русской славы достаточно подробно написано

вкниге «Славянский вопрос и сербско-русское содружество в 20–40-х годах ХХ века в Королевстве Югославия» [14].

На Дальнем Востоке его тоже отмечали благодаря заботам владыки еписко- па Иоанна (Максимовича). Программа в Шанхае была особенно обширной. В концертном отделении, как правило, принимал участие соединённый хор Шанхайских церквей и даже дети местных школ. Собрание проходило в Богоро- дицком кафедральном соборе, где для участников устанавливались скамейки. Об этих событиях также можно было узнать из однодневной газеты.

176	Любимый Харбин – город дружбы России и Китая

Ко дню, посвящённому Крещению Руси, в 1930 г. вышла книга «Владимир Святославович. Сборник в память равноапостольного князя Владимира» [3], в котором были опубликованы статьи митрополита Антония, Е.В. Спекторского, М.А. Георгиевского. По мнению этих авторов, несмотря на все трудности и со- блазны, необходимо признать вечное значение Церкви и через постоянный под- виг любви и покаяния строить частную, общественную и семейную жизнь на принципах признания этого Её значения. Главная задача – создать и проявить единение русского народа, необходимое для осознания великих начал его пути и подвига верности им. С 1931 г. стала выходить однодневная газета – «День Рус- ской Славы», в которой публиковали свои статьи богословы, философы, истори- ки и другие виднейшие представители русской эмиграции по всему миру [9].

Следует заметить, что традиция выпуска «Владимирского сборника» суще- ствовала ещё до революции. В частности, вышли юбилейные сборники в 1915 г., приуроченные ко дню кончины «просветителя земли русской» [4]. В день смер- ти Владимира, 28/15 июля, произошла Невская битва в 1240 г., в которой рус- ские войска, как известно, одержали победу над шведами. День Св. Владимира ежегодно праздновался не только в Белграде и на Дальнем Востоке, но и в За- гребе при участии владыки митрополита Досифея, в Битоле под покровительст- вом владыки епископа Николая Охридского, а также в городах Западной Евро- пы, в Болгарии, Карпатской Руси, Америке.

В1938 г., когда исполнилось 950 лет со времени Крещения Руси, Владимир- ский комитет в Белграде непосредственно занялся подготовкой «Владимирского сборника» [6]. Были найдены сотрудники по всей Европе, между ними были распределены темы статей. «Владимирский сборник» 1938 г., несмотря на из- вестность, – давно уже стал библиографической редкостью. В том же году вы- шла статья Иоанна Шанхайского «950-летие Крещения Руси», в которой он от- мечал, что крещение Киева, а за ним остальной Руси открыло новую жизнь для восточных славян и сделалось исходным пунктом их славной истории [7, с. 441]. Славянский мир до крещения не был диким, по словам отца Иоанна, но стоял на распутье между добром и злом. Крещение, по его мнению, «внутренне переро- дило прежде грубых сердцем людей» [7, с. 442]. И с тех пор общим направлени- ем жизни русского народа стало «искание правды Божьей». Это, с точки зрения святителя, и есть главная черта русского национального характера. «Искание правды – основная нить жизни русского народа», – повторял он [7, с. 450].

ВХарбине в 1938 г. вышла «Владимирская юбилейная грамота» [5], расска- зывающая о жизни князя. В ней также сообщалось, что в день 950-летия Крещения Руси прошли торжественные служения во всех храмах Харбинской епархии. Про- шёл крёстный ход из городских церквей к Свято-Николаевскому собору, совершено общее всенародное моление Св. Равноапостольному князю Владимиру. Были вы-

пущены окружное послание главы заграничной Церкви митрополита Анастасия и брошюра «Св. Равноапостольный князь Владимир». В этих документах говорилось, что Св. князь Владимир идеал святости сделал своей государственной программой, что он создал новую Русь, новый народ, новый дух, новую культуру.

УИоанна Шанхайского были работы, посвящённые и самому князю Влади- миру. В частности, в статье «В чём нравственная сила Св. Великого князя Вла- димира?» он отмечал, что Владимир первым из всероссийских правителей стал христианином и положил начало христианскому устроению Русского государст- ва. «С него Русская держава начинает быть православною и христианство про-

С.И. Скороходова. Иоанн Шанхайский (Максимович) как духовный мыслитель …	177

никает во все области народной и государственной жизни» [7, с. 446]. При этом владыка подчёркивал, что князь Владимир действовал не только в целях поли- тических, но он сам был истинным христианином, который «проповедовал Хри- ста не только словом, но и делом» [7, с. 447]. «Св. Князь Владимир дал русскому народу новый смысл жизни и новую жизненную силу. Бедствия, неуспехи, по- ражения бессмысленны перед жизнью духовной. Царствие Божие, духовная от- рада в причастности ему остаются незатронутыми. Проходит страшная буря, и снова живёт человек» [7, с. 451].

День Русской Славы свидетельствовал не только о крепком единстве рус- ских на чужбине. Он стал манифестацией соборного единения и славян, и мно- гих других народов под сенью Владимирского креста. Полагаем, что этот празд- ник носил отчасти и религиозно-мистический подтекст: все, кто принимал в нём участие, являлись гражданами Святой Руси, её духовными хранителями. Своей деятельностью, как им казалось, они свидетельствовали, что Китеж, хотя и ушёл «под воду», жив. Он питает больное Отечество, напоминая о былом величии, «ибо как в мире физическом небесные светила притягиваются друг к другу без всякого вещественного посредства, так и в мире духовном каждая личность ду- ховная <…> привлекает к себе все сродное в душах человеческих...» [10, с. 277].

В творчестве святителя, помимо князя Владимира, особое место занимал Николай II («Николай Многострадальный»), которому посвящены многие его работы. Пронзительное, трагическое восприятие образа последнего русского царя – одна из важных особенностей творчества Иоанна Шанхайского. «Есть события, которые потрясают даже бездушные стихии, – писал он. – За что окле- ветан и убит царь? За то, что он был царь. <…> Царь Николай II был слугой Бо- жиим по внутреннему своему миросозерцанию, по убеждениям, по своим дейст- виям» [7, с. 140]. В понимании владыки, библейский Иов был прообразом «Ве- ликого Невинного Страдальца». В день его памяти родился Николай II. Не без- грешен был царь, но «кто с Христом страдает, с Ним и прославится». Святитель молился о прощении русскому народу «тяжкого греха измены и цареубийства»

[7, с. 466].

Русская эмиграция – сложный и неоднородный феномен. Безусловно, что наряду с высочайшим духовным подъёмом, жертвенностью было и нечто проти- воположное, о чем Иоанн Шанхайский очень подробно писал в статье «О ду- ховном состоянии русской эмиграции» (Белград, 1938). В ней он ещё раз указы- вал, что значительная часть выехавших за границу русских принадлежала к тому интеллигентскому классу, который в последнее время жил идеями Запада. Они исполняли требования и обряды Православной церкви постольку, поскольку это не мешало их больше европейскому, чем русскому укладу жизни. «Охваченная жаждой власти интеллигенция довела до крушения императорскую Россию» [13, с. 202]. Даже «очутившись» за границей, «горделивый ум не мог согласиться с тем, что он до сих пор стоял на ложном пути» [13, с. 203]. Владыка отмечал, что «многие» в своём ожесточении против Бога «нисколько не уступают гонителям веры в нашей Родине и образом своих мыслей совершенно сроднились с ними» [11, с. 9]. Другие совершенно сломлены и опустились «почти до бессловесных» [11, с. 10]. Третьи проникнуты себялюбием и «глухи к страданиям своих сооте- чественников» [Там же]. Ещё одна категория – люди с «совершенно опустошён- ной душой», которые «внутренне отрешились от своего отечества». Они не имеют «никакого сдерживающего закона», способны «на всякого рода преступ-

178	Любимый Харбин – город дружбы России и Китая

ления» [11, с. 11]. «К Русским стали относиться с меньшим доверием, и ради таковых имя наше хулимо во языцех» [Там же].

Владыка с горечью прорицал, что «в будущем зарубежье даст многих созна- тельных работников против Православной России, которые будут стремиться её окатоличить или насадить разные секты, как и таких, которые, оставаясь внешне православными и русскими, будут тайно работать против России». А значитель- ная часть тех, кто воспитывается в иностранных школах... «окажутся вероот-

ступниками и предателями Родины». «Да и что даст и вообще зарубежье для будущего при господствующем в нём разложении? Не сделается ли оно источ- ником новой духовной заразы, когда вернёмся на Родину? (выделено мной –

С.С.)» [11, с. 15].

При этом Иоанн Шанхайский не переставал верить в то, что высокий подъ- ём жизненной энергии некоторых эмигрантов, их умение смиряться и терпеть приведут русский мир к спасению: «...найдутся ещё те десять праведников, ради которых Господь готов был пощадить Содом и Гоморру». Именно они укажут путь русскому зарубежью [11, с. 16].

Тема смерти, столь актуальная в философии того времени, волновала и Ио- анна Шанхайского. У святителя есть много замечательных пасхальных пропове- дей, в которых говорится о победе над смертью. Интересна также его статья «Жизнь после смерти». В ней содержится мысль о том, что душа после кончины человека жива и чувствует больше, а не меньше [2, с. 209]. Она обретает «боль- шую остроту и быстроту умственных способностей» [2, с. 211].

В русской религиозной философии «жизнь» – одна из ключевых философ- ских категорий. Жизнь понимается как «дело», «художественное произведение», «храмина, которую построила себе личность, та одежда, в которую она облеклась, соткавши ее для себя за время земной жизни» [15, с. 235]. Подлинное бытие – это православная церковность, особая, новая жизнь, данная человеку: «Но, чтобы стать православным, надо окунуться разом в стихию православия, зажить православно, и нет иного пути» [15, с. 8]. Думаю, что высшее творчество Иоанна Шанхайского – это его деяния, его пастырское служение, о котором много написано.

Творчество жизни осуществляет память о творившем, делает его бессмерт- ным не только в горнем мире, но и в дольнем. И можно быть уверенным, что Иоанн Шанхайский – среди нас, он оставил нам во времени пребывающий образ свой, – как огненный след, тянущийся за звездою.

1.Арсеньев Н. Учение Киреевского о познании Истины // День Русской Сла- вы. Однодневная газета. – Белград. 1936. № 6. 28/15 июля.

2.Архиепископ Иоанн Максимович. Жизнь после смерти // Тибетская книга мёртвых. – М.: Двойная звезда, Фаир, 1994. – 224 с.

3.Владимир Святославович. Сборник в память Св. Равноапостольного князя Владимира. – Белград: Издание Комитета по устройству праздника дня св. князя Владимира, 1930.

4.Владимир Святославович. Сборник в память Св. Равноапостольного князя Владимира. – Петроград: Общество любителей древней письменности, 1915.

5.Владимирская юбилейная грамота: 988–1938. – Харбин: Харбин. епарх. Владимирский юбилейный комитет, 1938.

6.Владимирский сборник: в память 950-летия Крещения Руси 988–1938. – Белград: Тип. «Меркурий», 1938.

С.И. Скороходова. Иоанн Шанхайский (Максимович) как духовный мыслитель …	179

7.Владыка Иоанн – святитель Русского Зарубежья. – М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2014. – 832 с.

8.Голубиная книга. – СПб.: Веды, Авалон, 2010. – 256 с.

9.День Русской Славы: День памяти Св. Равноапостольного кн. Владимира – общерусский церковный и народный праздник: Однодневная газета. Изд. ком. по устройству торжественного празднования Дня Св. Равноапостольного кн. Владими- ра в Белграде / ред. протоиерей В. Неклюдов. – Белград, 1931–1937, № 1–7.

10.Киреевский И.В. Полн. собр. соч.: в 2 т. – М., 1911. Т. 1. – 295 c.

11.О духовном состоянии русской эмиграции. Нови Сад: Штампариjа «Натошевић» К. Бисаловић, 1939.

12.Политика, 8 jануар 2018.

13.Св. Иоанн Шанхайский. Духовное состояние русской эмиграции. Доклад Всезарубежному собору. – Белград, 1938.

14.Скороходова С.И. Славянский вопрос и сербско-русское содружество в 20–

40-х годах ХХ века в Королевстве Югославия / С.И. Скороходова, О. Топалович, Т. Миленкович, М. Обрадович; под ред. С.И. Скороходовой. – М.: Форум, 2017. –

272с.

15.Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. – М.: Правда, 1990. –

Т. 1 (1). – 496 с.