babosov_em_rol_kreativnoi_lichnosti_v_razvitii_setevogo_obsh

технологий в знаменитой американской Силиконовой долине, учатся в школах, где категорически запрещены компьютеры и смартфоны. Приверженцы таких технологий убеждены, что компьютеры подавляют творческое мышление, внимательность, психическую и физическую подвижность ребенка, грамотность, умение считать и способность критически мыслить.

Обширный круг важных и стратегических проблем, связанных с совершенствованием системы образования в Беларуси, был всесторонне, конкретно обсужден во время состоявшегося 24–25 августа 2017 г. Республиканского педагогического совета. Во время двухдневной работы этого республиканского форума учителей, профессоров, руководителей учебных заведений и представителей заинтересованных ведомств были обсуждены основные направления совершенствования обучения и воспитания подрастающего поколения о переходе на обязательное IT-образование, повышение роли учителя, новые усовершенствованные учебники, новые оценки качества образования, где главным показателем становится уровень личностного и социального развития каждого ученика и студента. Все эти проблемы получили всестороннее рассмотрение в докладе Президента А. Г. Лукашенко, в выступлениях и обмене мнениями участников Педсовета. Глава государства на Пленарном заседании обратил внимание на то, что «в современной информационной среде растет так называемое поколение сети». Для многих людей интернет – это среда обитания. Они не представляют себя без электронных устройств. Эти устройства нужны, интересны и полезны. но еще важнее научить людей думать! Сегодня зачастую школьников и студентов учат пользоваться лишь готовым набором знаний. Учащиеся перестают анализировать, размышлять. Без интернета многие уже не способны логически сформулировать мысль, выразить свое мнение. Чтобы изменить сложившуюся ситуацию к лучшему, подчеркивает А. Г. Лукашенко, «учитель должен знать, как живет его ученик, чем занимается, чтобы уметь разговаривать с ним на одном языке» [1].

Развивая и конкретизируя данные идеи, Президент страны А. Г. Лукашенко в своем выступлении с ежегодным Посланием

121

к белорусскому народу и Парламенту 19 апреля 2019 г. подчеркнул, что в процессе совершенствования образования сегодня мало дать обучающимся «только знания, нужно вырастить настоящего гражданина, патриота, научить его мыслить, выражать свое мнение. И начинать необходимо с раннего возраста. А к окончанию школы это должен быть здоровый, всесторонне развитый, подготовленный к взрослой жизни молодой человек, способный отвечать за себя и свою будущую семью... И уже не надо постарому нам думать о том, что он в школе еще ребенок. Он уже не ребенок. Он уже гражданин нашей страны» [1, с. 5].

Именно таков категорический императив, который предъявляет белорусский народ и политическое руководство страны непрестанно совершенствующейся системе образования. Его главный ориентир – формирование учащегося и студента как хорошо образованного, духовно и физически развитого гражданина – патриота, способного и готового добросовестно и качественно работать на благо своей родины и народа, ответственного не только за свою деятельность, но и за судьбу своей страны, своего народа.

Список используемых источников

1.Лукашенко, А. Г. Выступление Президента при обращении с ежегодным Посланием к белорусскому народу и Парламенту / А. Г. Лукашенко // Беларусь сегодня. ‒ 2019. ‒ 20 апр. ‒ № 75 (25713).

2.Бабосов Е. М. Человекомерность социальных систем. / Е. М. Бабосов. ‒ Минск : Беларус. навука, 2015. ‒ Гл. 6 : Человекотворческий потенциал системы образования.

3.Благотворительность вместо цветов и другие изменения в жизни российской школы [Электронный ресурс]. ‒ Режим доступа: httр://www.forbes.гu/ biznes|/349797-blahotvoritelnjst-vmtsto-cvetov-i-drugie-izmenenia-v-zhizni- rossiyskoy-shkoly. ‒ Дата доступа: 07.08.2017.

4.Брунер, Дж. Культура, интеллект и образование // Теоретически вопросы образования: хрест. / Дж. Брунер; под ред. М. А. Гусаковского. ‒ Минск : Изд. БГУ, 2013; Вектор нашего образования // Беларусь сегодня. ‒ 2017. ‒ 25 авг. ‒ № 463 (25298).

5.Вектор нашего образования // Беларусь сегодня. ‒ 2017. ‒ 1 сент. ‒

№168 (25303).

6.Горшков, М. К., Ключаров, Г. А. Непрерывное образование в контексте модернизации / М. К. Горшков. ‒ М. : Просвещение, 2011.

122

7.Карпенко, И. В. Концептуальные подходы к развитию системы образования Республики Беларусь / И. В. Карпенко // Журн. Бел. гос. ун-та. ‒ Социология. ‒ 2017. ‒ № 3.

8.Карпенко, И. В. Образование – синоним развития науки / И. В. Карпенко // Создавая фундамент будущего. Наука и инновации: спец. вып. ‒ Минск, 2017.

9.Кастельс, М. Информационная эпоха : экономика общества и культура // М. Кастельс; под ред. О. И. Шкаратана. ‒ М. : Изд. ГУ-ВШЭ, 2000.

10.Кастельс, М. Галактика Интернет : размышления об Интернете, бизнесе и обществе / М. Кастельс; под ред. В. Харитонова. ‒ Екатеринбург : У-Фактория, 2004.

11.Кастельс, М. Информационная эпоха : экономика общества и культура / М. Кастельс; под ред. О. И. Шкаратана. ‒ М. : Изд. ГУ-ВШЭ, 2000.

12.Кречетников, К. К., Кречетникова, И. В. Социальные сетевые сервисы

вобразовании / К. К. Кречетников, И. В. Кречетникова // Ассоциация образовательных и научных учреждений «Сибирский открытый университет». ‒ Томск, 2012. ‒ № 3 (39).

13.Лихачев, Д. С. Мысли о жизни. Письма о добром / Д. С. Лихачев. ‒ М. : Колибри, 2016.

14.Путейко, Д. Научиться решать задачи со звездочкой может любой / Д. Путейко // Комсомольская правда в Беларуси. ‒ 2015. ‒ 13 янв.

15.Ромер, П. М. Экономика знаний / П. М. Ромер // Управление знаниями. ‒ СПб. : Высшая школа менеджмента, 2010.

16.Сосновский, М. Физика на роликах / М. Сосновский // Беларусь сегодня. ‒ 2017. ‒ 1 сент. ‒ № 168 (25303).

17.Фещенко, А. В. Социальные сети в образовании : анализ опыта и перспективы развития / А. В. Фещенко // Открытое и дистанционное образование. ‒ 2011. ‒ № 3.

18.II съезд ученых Республики Беларусь. Стратегия «Наука и технологии: 2018‒2040». ‒ Минск : Беларуская навука, 2017.

19.Интерфейс будущего : что ждет технологии виртуальной, дополненной и смешанной реальности к концу 2017 года? [Электронный ресурс]. ‒ Режим доступа: httр://www.forbes.гu/tеhnо1ogii/342761-interfeys-budushchego-chto-zhdet- tеhnоlogi-virtualnoy-dopolnennoy-i-smeshannoy. ‒ Дата доступа: 07.08. 2017.

Глава 5

оСоБЕнноСти развития КУльтУры

вСЕтЕвоМ оБщЕСтвЕ

Внаши дни не только в общественной среде, но и в размышлениях и публикациях деятелей науки и культуры широкое распространение имеют суждения о том, что в современную высокотехнологичную эпоху на смену культурной идентичности приходит идея точности виртуального мира, виртуальной реальности. Но давайте вспомним: не приходится ли нам в быстротекущем калейдоскопе ежедневных, ежечасных инноваций вдруг остановиться завороженными нежной мелодией Моцарта или Чайковского, проникновенными словами Пушкина или Толстого о любви, размышлениями Достоевского о красоте, спасающей мир? Даже если этим, да и многим другим всемирным шедеврам культуры придать виртуальный образ воплощения, они всегда были

ивсегда будут образцами высочайшей художественной реальности, духовно возвышающими человека. Какими бы изощренными формами ни завораживала людей виртуальная реальность, создаваемая в XXI веке, она всегда несет в себе облик (более или менее яркий, красочный, привлекательный) сотворенных подлинной культурой социально значимых идей, символов, идеалов, ценностей, нормы, правил поведения, посредством которых люди организуют и регулируют свою жизнедеятельность. Ведь искусство неисчерпаемо, как жизнь, а ощущение жизни как непрерывной новизны составляет ту плодородную почву, на которой расцветает искусство.

Процессы глобализации, развертывание информационнотехнической революции, современное развитие интернета, цифровой экономики и сетевизация всех сегментов современного

124

общества обусловили возникновение новых тенденций в развитии культуры. Пожалуй, самой примечательной из них стало возникновение новых социокультурных конструкций сетевого общества. По утверждению основного разработчика теории сетевого общества М. Кастельса, «коль скоро существует особое сетевое общество, то должна существовать и культура сетевого общества», а само это общество «создает и объединяет множество культур, связанных с историей и географией каждого уголка мира», вследствие чего «оно развивается во множестве культурных образцов, произведенных в каждом конкретном контексте в силу неоднородности истории», воплощаясь в формировании «сильно различающихся институциональных «культурных систем».

Поэтому вместо ожидаемого возникновения однородной глобальной культуры в качестве магистрального общего тренда мы наблюдаем историческое культурное разнообразие. А это означает, что «общая культура глобального сетевого общества является культурой протоколов коммуникации, позволяющей осуществлять коммуникацию между различными культурами не на основе разделения общих ценностей, а на основе разделения ценностей коммуникации... Это не замкнутая сеть культурных смыслов, которые могут не только сосуществовать, но также взаимодействовать и изменять друг друга на основе этого обмена. Культура сетевого общества – это культура протоколов коммуникации между всеми культурами в мире» [7, с. 58].

Из приведенного определения следует, что «культура сетевого общества – это система активной человеческой деятельности, создающей информационно-коммуникационные потоки между различными индивидами, их группами и организациями, обеспечивающие взаимодействие людей, заинтересованный обмен между ними социально значимыми идеями, символами, ценностями, идеалами, знаниями, умениями и навыками, нормами и правилами поведения, посредством которых организуется жизнедеятельность личностей и их сообществ на основе использования информационно-цифровых технологий». Здесь чувствуется влияние разработанной и активно отстаиваемой выдающимся российским исследователем М. М. Бахтиным диалогики – гума-

125

нистической концепции, в центре которой находится человек мыслящий, человек в диалоге с самим собой, с «другим», с миром – человек, сопричастный современности. Но этот человек, в истолковании М. Кастельса, становится сопричастным современному глобализирующемуся многообразному миру. Поэтому, подчеркивает он, «культура сетевого общества – это культура протоколов между всеми культурами мира, развивающаяся на основе общей веры во власть сети и синергии, возникающей при передаче информации другим и получении ее от других» [7, с. 56].

Если вводится в научный оборот термин «сетевая культура», обозначающий важнейшую отличительную особенность сетевого общества, то данный термин нуждается в концептуализации. Отвечая на эту потребность, М. Кастельс развивает содержательную характеристику понятия культуры сетевого общества. Стремительное распространение современных информационнокоммуникативных технологий приводит к интеграции разрозненных коммуникаций в комплексные многоаспектные коммуникационные системы. В такой ситуации, отмечает он, «информация стала основным компонентом нашей социальной организации, а потоки идей и образов составляют основную нить общественной структуры... Речь идет о начале нового бытия, о приходе нового, информационного века, отмеченного самостоятельностью культуры по отношению к материальной основе нашего суще-

ствования» [4, с. 494, 505].

Возрастающая самостоятельность культуры по отношению к материальному базису человеческой жизнедеятельности приводит к тому, считает М. Кастельс, что возникает более тесная связь между социальными процессами создания и манипулирования тревогами, символами (культурой общества) и способностью производить и распределять товары и услуги (производительными силами). Более того, впервые в истории человеческая мысль стала непосредственной производительной силой, а не просто решающим элементом производственной системы.

Сетевая форма организации производства должна иметь свое собственное культурное измерение, вследствие чего экономическая деятельность не может выполняться в социально-культурном

126

вакууме. Такая ситуация приводит к содержательной трансформации в системе производства, где высокую значимость приобретают развитие и применение интеллектуальных технологий и качественно новый способ организации технологической сферы, функционирующей в одном потоке с реорганизацией культурной сферы и ее переориентацией на интеллектуальные приоритеты, формирование индустрии знаний [8, с. 3].

Тесно взаимодействуя с новой технологической системой и опираясь на материальные основания общественной и индивидуальной жизнедеятельности, культура в сетевом обществе обусловливает основные тренды развития социальной морфологии этого общества. Такова первая особенность сетевой (электронной) культуры. Кастельс отмечает, что возникающая и функционирующая в локализирующемся мире культура создает возможности координации устремлений и действий между многочисленными сетевыми акторами посредством использования свойственных этой культуре ценностей и стандартов. Но применяя данные стандарты, предупреждает он, необходимо иметь в виду возможность непредсказуемых информационных турбуленций, которые вполне вероятны в электронном гипертексте глобальных сетей мультимедийного бизнеса и обеспечении глобальной безопасности. Такие информационные турбуленции могут происходить из различных источников, в частности, из социальных групп и общностей, обладающих различными субкультурами и руководствующихся специфическими интересами. Резюмируя эти суждения, М. Кастельс считает необходимым подчеркнуть, что конфликты нашего времени являются борьбой связанных в сеть социальных акторов, которые стремятся привлечь потенциально заинтересованные группы и организации с помощью решающего подключения к мультимедийным коммуникационным сетям.

Такие тенденции, считает М. Кастельс, стоит внимательно отслеживать и учитывать, «потому что культурное разнообразие мира должно быть ограничено некоторыми общими рамками, которые относятся к дискурсам, передающим разделяемые интересы каждой глобальной сети, которая, скорее, дополняет специфические культурные идентичности, чем вытесняет их».

127

Чтобы глобализация осуществлялась в интересах человека, «нужно отстаивать дисциплинарный дискурс, способный фреймировать специфические культуры. А для достижения этой цели необходимо развивать не только доминирующие ценности, но и оказывать поддержку альтернативным ценностям и интересам. При этом следует руководствоваться признанием того, что «общественное сознание как набор ценностей и фреймов, которые широко распространены в обществе, является в конечном счете именно тем, что влияет на индивидуальное и коллективное поведение, программируя коммуникационные сети – главный источник культурных данных» [7, с. 73].

Вторая отличительная особенность рассматриваемого социального феномена, согласно концепции автора его теоретической интерпретации, заключается в том, что основным каналом социокультурной обусловленности социальных систем, в том числе и системы сетевого общества, является культурный код. М. Кастельс интерпретировал «социальные структуры как организованные упорядоченности людей в сферах производства, потребления, воспроизводства опыта и власти, выраженных в осмысленной, закодированной культурой коммуникации».

Вместе с тем М. Кастельс обращает серьезное внимание на важность «кодирования и декодирования» для эффективного включения в систему коммуникаций, основанную на сетевой социальной системе. Что же такое культурный код, в чем заключаются его особенности? Он выполняет конструктивную роль в социокультурной обусловленности различных социальных процессов в качестве исторически сложившейся и развивающейся системы социокультурных коммуникаций, интегрирующих в динамически эволюционирующую целостность духовно-нравственные, семейно-бытовые, природно-географические, хозяйственно-эко- номические, геополитические, смысложизненные особенности, принимаемые как общепринятые нормы самоидентификации людей независимо от их этнической принадлежности и передаваемые из поколения в поколение посредством обучения и воспитания, сохранения и воспроизводства исторической памяти народа, раскрывающей свою воспитывающую и мобилизующую

128

людей силу в свойственных данному народу культурно-цивили- зационных формах. В процесс такого исторического воспроизводства культурного кода сетевое общество вносит дополнительные черты. Возникающая и развивающаяся в этом обществе культура, по словам М. Кастельса, «не является новой культурой в традиционном смысле системы ценностей, поскольку множественность субъектов сети отвергает такую единую сетевую «культуру». Но имеется действительно общий культурный код в разнообразных устройствах сетевого предприятия. Он способен из многих культур, многих ценностей, которые приходят на ум

идают сведения для выработки стратегии различных участников сетей, меняясь тем же темпом, что и участники сети, и следуя той же организационной и культурной трансформации единиц сети. Это действительно культура, заключает он. Данную позицию следует иметь в виду при рассмотрении особенностей культуры информационно-сетевого общества, но едва ли можно согласиться с таким расширительным толкованием культурного кода, когда автор данной концепции стремится изложить свое понимание «новой культурно-институциональной конфигурации, находящейся в основе организационных форм экономической жизни» [5, с. 345‒346].

Третья особенность культуры в сетевом обществе воплощается в том, что возникает и стремительно распространяется в нем так называемая электронная культура, в которой основным носителем культурной информации – образов, стилей, сюжетов и т. д. – становится экран телевидения, интернет или СМС-сообщения. Все более масштабно изображение и звук оттеняют и вытесняют из социокультурного обихода бумажные варианты информации

иоказывают возрастающее воздействие на людей. Опираясь на высокотехнологичную структуру, такие воздействия организуются в специфические социокультурные сети и потоки, обладающие контекстуальным разнообразием. Чтобы глобализация осуществлялась, – отмечает М. Кастельс, – нужно отстаивать дисциплинарный дискурс, способный фреймировать специфические культуры» [7, с. 70]. Многообразие социальных сетей создает новую социокультурную палитру в обществе, поскольку

129

информационно-коммуникационные потоки могут пересекаться по разным траекториям, реконструироваться по различным параметрам, быть более плотными и редкими, стержневыми и ризоматическими, постоянными и спорадическими, эксклюзивными и массовыми. Такое разнообразие открывает возможности более, чем на прежних этапах социокультурной динамики, широкого выбора интернет-пользователями своих ориентаций, предпочтений, привязанностей в сфере культуры.

С охарактеризованной чертой культуры сетевого общества тесно связана четвертая ее особенность – возникновение и быстрое распространение виртуальных субкультур. М. Кастельс обстоятельно исследует, интерпретирует и оценивает культуру сетевого общества как виртуальную реальность, которая противопоставлена объективному миру и замещает его посредством аналогов, символов и симулякров.

Такая реальность, утверждает он, является виртуальной, поскольку переживается через символы, которые всегда наделяют практику некоторым значением, отклоняющимся от их строгого семантического определения. Именно эта способность всех форм языка кодировать двусмысленность и тем самым приоткрывать разнообразие интерпретаций и составляет своеобразие виртуальной реальности как формы воплощения культуры. Сложность, а порой и противоречивость сообщений, составляющих живую ткань культуры, проявляет себя через эту многозначность в широком диапазоне культурных вариаций смысла сообщений и позволяет людям взаимодействовать друг с другом во множественности обозначений пониманий и объяснений окружающей реальности и внутреннего мира человека. Вследствие этого вся реальность в некотором смысле воспринимается виртуально. Но в проблеме виртуальности культуры в сетевом обществе существует, считает М. Кастельс, еще один важный аспект виртуальности. Сущность его заключается в том, что основанная на высоких технологиях коммуникационная система создает реальную виртуальность. Отличительная особенность этой новой системы коммуникаций, утверждает создатель теории сетевого обще-

130