Учебное пособие 800361

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

ЛИНГВИСТИКА

LINGUISTICS

DOI 10.25987/VSTU.2020.41.96.001

УДК 81` 37: 811.22

СФЕРА ВИДОВОЙ ОППОЗИЦИИ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ ВНУТРИ И ВНЕ ЕЕ РАМОК

В.И. Миколайчик

________________________________________________________________________________

Военный университет Министерства обороны Российской Федерации кафедра средневосточных языков, доктор филологических наук, профессор Владимир Иосифович Миколайчик

e-mail: [e-mail]

________________________________________________________________________________

Постановка задачи. В статье предпринята попытка идентифицировать состав и иерархию базовых понятий категории глагольного вида на материале аналитических западноиранских языков, в которых средства выражения внутренних признаков глагольных действий находятся на разных уровнях языковой структуры, а грамматическое ядро категории глагольного вида представлено оппозицией форм претерита и имперфекта. Обращение к этой оппозиции способствует более точной идентификации исходных понятий ввиду большей прозрачности компонентов семантики грамматических форм в достаточно узких контекстуальных условиях их функционирования.

Результаты исследования. Потенциальное видовое значение грамматической формы глагола реализуется лишь в случае необходимости использования для выражения внутренних свойств глагольных действий. Семантического инварианта формы, общего для всех ее функций, не существует, так как за пределами ее основной сферы употребления исходная семантика формы может полностью нейтрализоваться доминирующими в силу конкретности своей семантики лексическими средствами; релевантным остается лишь семантика корневой морфемы.

Полученные выводы. Речевые условия, где реализуется потенциальное видовое значение глагольных форм, являются сферой видовой оппозиции, где противопоставлены разные по семантике морфологические средства. За пределами этой оппозиции видовое значение глагольной словоформы не используется. В оппозиции одним из ключевых моментов является деление компонентов видовой семантики форм на устойчивые и неустойчивые признаки, что делает ее эффективным средством взаимодействия с другими языковыми средствами выражения внутренних свойств глагольных действий.

Ключевые слова: аспектуально релевантное средство, межуровневое взаимодействие, видовая оппозиция, иерархия значений, устойчивый признак, неустойчивый признак, доминирующее средство.

Введение.

Как известно, проблематика глагольного вида, который часто называют визитной карточкой славянских языков, рассматривается почти исключительно на славянском языковом материале. Однако, занимаясь на протяжении долгого времени проблематикой внутренней структуры западноиранских языков, типологически находящихся на противоположном полюсе условной типологической оси, мы пришли к мысли, что обращение к материалу этих языков может способствовать поиску ответов на некоторые не до конца ясные вопросы, касающиеся аспектуальной проблематики. Один из ключевых нерешенных вопросов – идентификация базовых видовых понятий, что отмечает, например, Ю.С. Маслов [1, с. 6]. Нет единства в трактовке статуса членов видовой пары однокоренных глаголов: одни исследователи рассматривают их как разные слова [2, с. 266], [3, с. 474], другие – как «лексически тождественные» пары [4, с. 583]. Предпринимаются попытки разграничить лексические и грамматические компоненты в видовой семантике глагольных словоформ, в частности в работе Чертковой М.Ю. [5]. В целом проблема разграничения грамматических и неграмматических компонентов в семантике словоформ продолжает оставаться актуальной и в настоящее время. В этом отношении представляет интерес

______________________

© Миколайчик В.И., 2020

17

Выпуск № 1 (45), 2020

ISSN 2587-8085

замечание современного русиста И.Г. Милославского: «Приписывание морфологической категории тех номинативных элементов значения, которые выражены другими языковыми средствами, не способствует прогрессу в представлениях об устройстве русского языка» [6, с. 212]. Безусловная необходимость разграничивать роль разноуровневых вербальных средств в речевых семантических процессах подчеркивается Всеволодовой М.В. [7].

Организация глагольных систем современных западноиранских и русского языков полярно противоположна. Главными отличиями системы глагола западноиранских языков от русского является развитая система грамматических временных и видо-временных форм при практически полном отсутствии широко развитой в русском языке деривативной аффиксации в сфере способов глагольного действия. Описание глагольных систем в западноиранских языках традиционно осуществлялось на основе принятой в отечественной лингвистике классификационной схемы. В целом отечественные иранисты в анализе проблематики глагольного вида использовали традиционный научный аппарат ([8; 9; 10; 11]. Оригинальностью отличается концепции Б.Я. Островского [12], хотя ее положения нуждаются в более убедительной аргументации.

В западноиранских языках глагольная лексика на уровне исходных форм совершенно не дифференцирована как по общим видовым понятиям, так и по тем значениям более конкретного плана, которые входят в примыкающую к глагольному виду обширную сферу способов глагольного действия. При практически полном отсутствии в сфере выражения внутренних признаков глагольных действий деривативной аффиксации мы без труда находим здесь средства выражения основных видовых значений, не затрудняемся в поиске адекватных средств выражения практически всех нюансов семантики, заключенных в способах глагольного действия. Например, мы свободно находим средства адекватно выразить практически со всеми тонкостями стилистической коннотации просторечную русскую фразу «Приподнажми зачуток». На языке дари это будет «kamak-wâri mohkam begir».

Однако в отличие от русского языка, в котором средства выражения различных оттенков смысла, в частности, коннотативных значений, практически полностью сосредоточены в области деривативной аффиксации, то есть на уровне исходных глагольных словоформ, в дари и других западноиранских языках подобные выразительные средства на лексическом уровне у глаголов полностью отсутствуют. Многие значения из рассматриваемой семантической области выражаются с использованием лексики других грамматических разрядов, включая служебные части речи. Но значительная часть средств выражения внутренних признаков действия находится на морфологическом уровне языковой структуры. Это обстоятельство представляет особый интерес по следующим соображениям. Понятно, что формализованные модели морфологического уровня развиваются в языке для выражения наиболее общих значений, лежащих в основе той или иной семантической сферы. И вполне логично предположить, что исследование широко употребительных морфологических моделей, предназначенных для выражения видовых признаков глагольных действий, может способствовать идентификации некоторых общих понятий, лежащих в основе категории глагольного вида.

Обоснование исследуемой проблемы. В языке дари, одном из наиболее распространенных западноиранских языков (к этой группе относятся также близкородственные дари персидский и таджикский, а также курдский язык) на данном этапе его эволюции характерная для индоевропейских языков на определенном этапе развития система временных грамматических форм глагола, включающая четыре формы прошедшего времени (претерит, имперфект, перфект, плюсквамперфект), представлена в своем классически чистом варианте. Наличие некоторого количества факультативных форм не нарушает стройности данной системы по причине их незначительной употребительности. Этим языкам также не свойственна характерная для некоторых современных индоевропейских языков тенденция к отмиранию перфекта, вследствие чего значительно расширяются функции претерита. Все четыре регулярные формы прошедшего времени в

18

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

дари семантически и функционально обладают строгой классической идентифицированностью, каждая из четырех форм используется в строго определенных функциях.

Исследование данного языкового механизма представляется перспективным ввиду того, что семантика грамматических форм в строго определенной сфере функционирования легче поддается анализу. Особо перспективным представляется анализ форм претерита и имперфекта в условиях связного плана повествования, где они используются в комплексе средств дифференциации глагольных действий по видовым признакам.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования выступают грамматические формы в их взаимодействии с неграмматическими средствами при формировании внутренних свойств глагольных действий. Предметом исследования являются механизм взаимодействия разноуровневых языковых средств в речи в целях формирования видовых характеристик глагольных действий.

Цель исследования. Целью исследования является на основе разграничение роли языковых средств разного уровня определить семантику грамматических форм, компоненты их видовой семантики, которые правомерно рассматривать в качестве базовых признаков категории глагольного вида. Второй целью является определение характера видовой оппозиции грамматических форм, иерархии и взаимоотношений базовых видовых признаков в общем и в рамках видовой оппозиции.

Материалом исследования выступают типовые речевые конструкции, характерные для текстов художественного стиля и языка повседневного общения, в которых внимание участников речевого акта обращено на внутренние признаки глагольных действий.

Методы исследования: наблюдение, контент-анализ, компонентный анализ, сопоставление, обобщение.

Обобщение результатов исследования.

Претерит и имперфект языка дари представляют собой видо-временные формы изъявительного наклонения. Их основная сфера функционирования – микрополе прошедшего времени, хотя они используются также в различных синтаксических конструкциях за пределами этого поля. Но главная сфера их использования – это рамки индикатива, где для них наиболее характерным является употребление при обозначении прошедших событий с элементами образного описания. Здесь они обозначают действия с временными свойствами «прошедшее конкретное» или «прошедшее расширенное». Эти условия в литературоведении характеризуются понятием «связный план повествования». Названные речевые условия более всего характерны для художественных текстов, хотя и не ограничиваются лишь этим функциональным стилем, поскольку элементы образного описания прошедших событий характерны и для других стилей, в частности для разговорно-бытового.

Между претеритом и имперфектом формально существуют различия по временной семантике. У претерита в минимальном контексте действие по временному значению характеризуется как просто прошедшее, без каких-либо дополнительных временных признаков: Dôst-am čand rôz pêš az xâna raft «Мой друг несколько дней тому назад уехал из дома». В условиях связного плана повествования претерит выражает действие с временным признаком «прошедшее конкретное»: Mohassel ba darsxâna dar-âmad pošt-e mêz-e xod nešast wa ba xândan-e matn pardâxt «Студент зашел в аудиторию, сел за свой стол и стал читать текст».

У имперфекта собственным значением, проявляющимся в нейтральном контексте, является «прошедшее конкретное»: Mehmânân jam’ mêšôdand «Гости съезжались». При наличии неграмматических средств, препятствующих выражению собственного значения имперфекта, действие обладает другим временным значением: Dar gozašta marâsem ‘arusi ba tarz-e digar bargozâr mêšod «В прошлом свадьба проходила по-другому». Если бы в предложении не было обстоятельственного предложно-именного сочетания dar gozašta «в прошлом», то действие, выраженное глаголом bargozâr šodan в имперфекте было бы по временной характеристике «прошедшим конкретным». Имеющееся в предложении лексическое темпорально релевантное средство, обладающее конкретной семантикой и по

19

Выпуск № 1 (45), 2020

ISSN 2587-8085

этой причине контекстуально доминирующее, нейтрализует собственное временное значение имперфекта и детерминирует временную характеристику действия как просто «прошедшее».

Как видим, различия в собственной временной семантике претерита и имперфекта под воздействием неграмматических темпорально релевантных средств могут исчезать1. В условиях связного плана повествования, где временные свойства глагольных действий находятся под решающим влиянием контекста, различия между претеритом и имперфектом по временному значению полностью нивелируются, и здесь формы используются исключительно как средство дифференциации глагольных действий по видовым признакам. Таким образом, имперфект и претерит в данных речевых условиях образуют оппозицию чисто видового характера.

При выражении видовых значений, как и при выражении временных, грамматическая форма взаимодействует с неграмматическими средствами, которые, будучи по семантике более конкретными, доминируют. Но если темпорально релевантные неграмматические средства, как мы видели, полностью нейтрализуют временную семантику формы, то при выражении аспектуальных значений форма взаимодействует с неграмматическими средствами по-другому. Видовых признаков у глагольного действия несколько, и каждое из разноуровневых аспектуально релевантных средств вносит свой вклад в их формирование. Помимо грамматической формы в формировании видовых признаков глагольного действия участвуют лексические показатели (наречия, другие слова в роли обстоятельств образа действия), конситуативные факторы, а также некоторые наиболее абстрактные семы из числа компонентов лексического значения оформленного слова. Каждое из участвующих в выражении внутренних признаков глагольного действия разноуровневых вербальных средств вносит свой вклад, все они обладают четко выраженной семантической определенностью. Различия в идентифицированности видового значения грамматических форм и неграмматических средств, обычно отличающихся предельной конкретностью своей семантики, состоит в том, что семантика морфологического средства более сложна по структуре и имеет иерархическую организацию.

Анализ функционирования форм претерита и имперфекта в минимальном контексте и во взаимодействии с неграмматическими аспектуально релевантными средствами позволил нам выявить компоненты видовой семантики форм и их иерархию.

Собственное видовое значение грамматической формы включает признаки двух типов. К первому типу относятся устойчивые признаки, которые выражаются формой во всех случаях ее употребления. Второй тип составляют неустойчивые признаки, которые выражаются в нейтральном контексте, но нейтрализуется неграмматическими средствами с несовместимой семантикой. На основе анализа всего многообразия контекстов, в которых в рамках отмеченной сферы функционирования используются формы претерита и имперфекта, мы установили компоненты их видового значения, а также их иерархию. Выявленные нами признаки относятся к числу наиболее известных значений, фигурирующих в исследованиях проблем вида; это – процессность/непроцессность, предельность/непредельность, краткость/длительность, однократность/многократность.

О значениях краткость/длительность и однократность/многократность следует сказать особо. Признаки длительности и краткости, отмечаемые практически всеми исследователями в числе важнейших свойств глагольных действий, в самой оппозиции «имперфект – претерит» ключевой роли не играют. Длительность обусловлена базовым для оппозиции признаком процессности, а краткость является признаком лишь одного из разновидностей непроцессного действия. То же самое можно сказать о значении однократности/многократности. При характеристике формы имперфекта в западноиранских языках почти все отмечают у него наряду с длительностью признак многократности, а у

1 Имперфект принимает участие в выражении будущего в прошедшем действия. Однако это сравнительно редко встречающееся в речи временное значение, в выражении которого решающая роль принадлежит не грамматической форме, а другим средствам, в данном случае для нас не представляет интереса.

20

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

претерита – однократность. Но у обеих форм эти признаки могут рассматриваться не в качестве узуальных признаков, а лишь как окказиональные.

С учетом лишь узуальных (устойчивых и неустойчивых) компонентов аспектуальной семантики оппозиция «имперфект – претерит» имеет следующий вид (см. таблицу):

«Признаки оппозиции «имперфект-претерит»»

	Признаки		Формы
			имперфек		претери
		т		т
	процессность		+		- (+)
	непроцессность		-		+ (-)
	предельность		- (+)		+
	непредельность		+ (-)		-
	длительность		+		- (+)
	краткость		-		+ (-)
Обозначения: + – устойчивый			признак; + (–)		– неустойчивый признак; – (+) –

признак, который может придаваться контекстуальными средствами; – – признак, который никогда не выражается при употреблении этой формы.

Необходимо отметить третий тип признаков, которые не принадлежат к числу компонентов видовой семантики формы, но формируются при ее непосредственном участии во взаимодействии с неграмматическими средствами. К ним применим известный термин «окказиональные». К числу этих значений относятся, например, те, которые формируются в результате взаимодействия формы с компонентами семантики глаголов некоторых семантических группировок. Так, у имперфекта в качестве окказионального отмечается признак многократности, образуемый вследствие столкновения семантики формы с компонентами лексической семантики глаголов моментального действия: âhangar ba sandân

čakoš mêzad «Кузнец стучал молотом по наковальне».

Упретерита окказиональным можно назвать признак результативности, образуемый взаимодействием семантики формы и терминативных глаголов: Maqâla râ xând wa rôznâma râ kenâr gozâst «Он прочитал статью и отложил газету».

Относительно всего набора компонентов плана содержания функциональносемантической категории аспектуальности следует отметить еще три типа отношений морфологического средства с теми элементами плана содержания данной категории, которые не относятся к видовой семантике грамматической формы глагола. Одну группу образуют признаки, к которым форма нейтральна, и они свободно придаются выражаемому глаголом в этой форме действию. Ко второй группе относятся признаки семантического поля, противоположные по значению неустойчивым компонентам семантики формы.

Отдельно следует отметить группу признаков, противоположных устойчивым компонентам видовой семантики формы. Эти признаки не могут придаваться действию, выраженному глаголом в данной форме.

Уоппозиции «имперфект – претерит» отмечаются два ключевых свойства. Первое связано с тем, что понятия процессности/непроцессности и предельности/непредельности, лежащие в основе этой видовой оппозиции, не являются взаимообусловленными в прямом смысле. Процессное действие в представлении говорящего выглядит как процесс, не достигающий в рамках описываемой ситуации своего результата, даже если объективно оно на достижение его и направлено. Непроцессное действие, наоборот, предъявляется в своей финальной стадии, приведя к какому-то прямому или косвенному результату. Оба признака лишь косвенно связаны с понятием предельность/непредельность, непроцессное действие объективно всегда предельно, тогда как процессное к понятию предела индифферентно. Выделяется три основных типа аспектуально охарактеризованных глагольных действий:

21

Выпуск № 1 (45), 2020

ISSN 2587-8085

процессное непредельное, процессное предельное и непроцессное (всегда предельное). Непроцессное действие абсолютно противостоит непредельному. Но между ними находится промежуточный, или переходный, тип – предельное процессное действие, называемое в русской аспектологии длительно-ограничительным подвидом совершенного вида (почитать, походить, посидеть). В дари в выражении такого действия могут участвовать как претерит, так и имперфект.

Второе ключевое свойство оппозиции обусловлено иерархией признаков глагольных форм, их делением на устойчивые и неустойчивые. В оппозиции «имперфект – претерит» отсутствие прямого противопоставления членов обусловлено тем, что устойчивый признак одной формы прямо не противоречит семантике другой формы, может быть придан действию, выраженному глаголом в этой форме, неграмматическими средствами.

Эти свойства оппозиции обеспечивают ей возможность самого широкого взаимодействия ее членов с неграмматическими аспектуально релевантными средствами и вместе с ними выражать весь необходимый спектр видовых характеристик действий.

В оппозиции «имперфект – претерит» ни одну из форм нельзя назвать более слабым или, наоборот, более сильным членом оппозиции. Следовательно, и сама оппозиция не имеет характера привативной. Она больше похожа на эквиполентную. Но и такая характеристика может быть дана лишь с существенной оговоркой. Потому что здесь нет прямого противостояния форм друг другу по какому-то одному значению.

Итак, мы определили роль форм претерита и имперфекта при их функционировании в качестве средств аспектуальной классификации действий, когда они образуют видовую оппозицию.

Но роль этих грамматических форм в рамках индикатива не ограничивается лишь этой функцией. Они используются также и в тех условиях, когда внутренние свойства глагольных действий не являются предметом интереса для участников речевой коммуникации. Обычно такое действие обозначается изолированно, не является элементом описываемой ситуации. Примеры подобных действий мы приводили, иллюстрируя способность форм претерита и имперфекта употребляться с временным значением просто «прошедшее» вне рамок связного плана повествования. Такое действие мы называем аспектуально неохарактеризованным, к его определению подходит термин «общефактическое действие», предложенный Храковским В.С. [13, с. 557].

Идентифицированные нами признаки видовой семантики претерита и имперфекта можно считать универсальными понятиями, составляющими понятийную основу категории глагольного вида вообще.

Претерит и имперфект в полной мере ассоциируются с русскими формами прошедшего времени совершенного и несовершенного вида. При употреблении для выражения аспектуально охарактеризованных действий компоненты видового значения форм претерита и русского прошедшего времени совершенного вида, имперфекта и русского прошедшего времени несовершенного вида совпадают практически полностью. Однако с учетом общей роли в системе глагола имперфект и русская форма несовершенного вида кардинально различаются, поскольку русская форма часто используется для выражения общефактических действий (Я уже обедал, Где вы покупали эту вещь?), что совершенно не характерно для имперфекта в дари.

Выводы и перспективы исследования.

1) Понятийная сфера аспектуальности или категории глагольного вида отражает характер представления глагольного действия в конкретном речевом акте. Глагольное действие обозначается с выражением его внутренних свойств, такое действие следует назвать аспектуально охарактеризованным. Второй вид представления глагольного действия представляет собой его обозначение как факта; в данном речевом акте важен лишь сам факт совершения действия, его внутренние свойства не являются предметом интереса. Это – аспектуально неохарактеризованное или общефактическое действие.

22

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

Аспектуально охарактеризованные действия целенаправленно классифицируются в речи по внутренним свойствам, что происходит в определенных речевых условиях при выражении действий с элементами образного описания, например, в условиях так называемого связного плана повествования.

Аспектуальная характеристика глагольных действий основывается на:

а) представлении действия в процессе протекания (процессное действие), б) представлении действия в результате или на финальной стадии (непроцессное

действие). Свойства конкретных разновидностей процессных и непроцессных действий, являющиеся компонентами семантики грамматических форм глагола, составляют план содержания грамматической категории глагольного вида. В план выражения функциональносемантической категории аспектуальности входят также значения, выражаемые при взаимодействии разноуровневых средств при условии прямого участия в этом речевом акте грамматических форм.

Представление глагольного действия в виде общефактического, то есть аспектуально неозарактеризованного действия, естественно, может рассматриваться как фактор его аспектуальной характеристики.

Аспектуально охарактеризованные и общефактические действия – суть равноценные, одинаково широко распространенные системно важные типы манифестации глагольных действий, свойственные речевым актам определенной коммуникативной направленности.

2)Деление аспектуально охарактеризованных глагольных действий на процессные и непроцессные представляет собой наиболее общую их классификацию. Среди компонентов видовой семантики, представляющих внутренние свойства глагольных действий, находится целый ряд других видовых признаков общего характера, связанных или не связанных с понятием процессности/непроцессности: длительность/краткость, предельность/непредельность, результативность/нерезультативность, однократность/многократность.

К внутренним свойствам глагольных действий относится также значительное количество более конкретных значений из примыкающей к глагольному виду обширной сферы способов глагольного действия.

3)Средства аспектуальной классификации действий в языках различной типологии находятся на разных уровнях структуры. В языках ярко выраженного синтетического строя, особенно в языках с развитой системой деривативной аффиксации, аспектуально релевантные средства выражения находятся на лексическом уровне языковой структуры в виде соответствующих аффиксов в составе исходных глагольных словоформ. Поскольку аспектуальная характеристика глагольных действий требуется лишь в определенных условиях, то очевидно, что семантическая актуализация аспектуально релевантных аффиксов исходной глагольной словоформы происходит лишь при необходимости. Она не требуется при выражении действий как общефактических. Это обстоятельство не позволяет сводить все функции глагольной словоформы к определенному инварианту. Подобные попытки обусловили появление терминов с трудноуловимым смыслом типа «целостность», «нецелостность» «внутренний предел».

4)В языках аналитического строя типа западноиранских, где на уровне исходных (словарных) форм глаголы семантически не дифференцированы как по основным видовым признакам, так и по тем значениям, которые находятся в примыкающей к виду обширной сфере способов глагольного действия, выражение видовых значений почти не связано с глагольной лексикой на уровне исходных (словарных) форм. Видовая характеристика глагольных действий здесь осуществляется с участием других частей речи, при этом наиболее существенная роль в этом процессе принадлежит средствам морфологического уровня языка в лице видо-временных глагольных форм претерита и имперфекта.

5)Аспектуальная квалификация глагольных действий осуществляется в определенных речевых условиях. Эти речевые условия можно условно назвать сферой видовой оппозиции, так как именно в этих условиях реализуется потенциальное видовое значение глагольных форм. Здесь средства видовой квалификации (в лице имперфекта и претерита, совершенного

23

Выпуск № 1 (45), 2020

ISSN 2587-8085

и несовершенного вида) образуют оппозицию со сложной внутренней организацией компонентов. Такой принцип организации видовой оппозиции обеспечивает ей возможности широкого взаимодействия с неграмматическими аспектуально релевантными средствами и делает чрезвычайно эффективным средством дифференциации глагольных действий по видовым свойствам.

Одним из ключевых моментов этой оппозиции являются иерархические отношения компонентов видовой семантики форм.

При употреблении глагольных форм за пределами сферы видовой оппозиции их потенциальное видовое значение практически не используется. В русском языке формы совершенного и несовершенного вида при выражении общефактических действий определенным образом конкурируют между собой. В этих условиях семантика деривативных аффиксов с видовым значением у этих словоформ остается не востребованной и не реализуется.

6) Семантических инвариантов, которые охватывают все функциональные варианты глагольных форм даже в рамках индикатива, не существует. Продуктивные и эффективные сами по себе понятия «вариант», «инвариант», «оппозиция» в морфологии применимы только в рамках определенных системных структур, например, если речь идет о глагольном виде, то в рамках сферы видовой оппозиции.

THE FIELD OF THE ASPECTUAL OPPOSITION AND THE FUNCTIONING OF VERB FORMS INSIDE AND OUTSIDE ITS FRAMEWORK

V.I. Mikolaichik

________________________________________________________________________________

Military University of the Ministry of Defense of the Russian Federation, Department of Middle Eastern Languages,

Doctor of Philological Sciences, Professor Vladimir I. Mikolaychik

e-mail: [e-mail]

________________________________________________________________________________

Problem statement. The article attempts to identify the composition and hierarchy of the basic concepts of the category of verbal form on the material of analytical Western Iranian languages, in which the means of expressing the internal signs of verbal actions are at different levels of the language structure, and the grammatical core of the category of verbal form is represented by the opposition of the preterit and imperfect forms.

Research results. The potential specific meaning of the grammatical form of the verb is realized only if it is necessary to use the internal properties of verbal actions to express them. There is no semantic invariant of the form common to all its functions, since outside its main sphere of use the original semantics of the form can be completely neutralized by lexical means dominating because of the concreteness of its semantics; only the semantics of the root morpheme remains relevant.

Conclusion. Speech conditions, where the potential specific meaning of verbal forms is realized, are the sphere of specific opposition, where morphological means, different in semantics, are opposed. Outside of this opposition, the specific meaning of the verb word form is not used. In opposition, one of the key points is the division of the components of the species semantics of forms into stable and unstable signs, which makes it an effective means of interaction with other linguistic means of expressing the internal properties of verbal actions.

Key words: aspect and relevant means, cross-layer interaction, aspect opposition, hierarchy of meanings, stable sign, unstable sign, dominating means.

Библиографический список

[1]Маслов Ю.С. Очерки по аспектологии. Ленинград, 1984.

[2]Краткая русская грамматика (под редакцией Н.Ю. Шведовой и В.В. Лопатина). М., 1989.

24

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

[3]Современный русский язык (под ред. В.А. Белошапковой). Изд-е второе, исправленное и дополненное. М., 1989.

[4]Русская грамматика. Том I. Фонетика, фонология, ударение, интонация, словообразование, морфология. АН СССР, «Наука», М., 1980.

[5]Черткова М.Ю. Грамматическая категория вида в современном русском языке. М., 1996.

[6]Милославский И.Г. Морфологические категории современного русского языка. М., 1981.

[7]Всеволодова М.В. Поля, категории и концепты в грамматической системе языка. //Вопросы языкознания. № 3, 2009.

[8]Киселева Л.Н. Язык дари Афганистана. М., 1985.

[9]Ефимов В.А, Расторгуева В.С., Шарова Е.Н. Персидский, таджикский, дари. // Основы иранского языкознания. Новоиранские языки: западная группа, прикаспийские языки. М., «Наука», 1982.

[10]Эдельман Д.И. Категория времени и вида. //Опыт историко-типологического исследования иранских языков. Том II. Эволюция грамматических категорий. М., 1975.

[11]Рубинчик Ю.А. Грамматика современного персидского литературного языка. М., 2001.

[12]Островский Б.Я. Вопросы грамматической семантики глагола языка дари. М., 2004.

[13]Храковский В.С. Некоторые проблемы универсально-типологической характеристики аспектуальных значений. // Ученые записки Тартуского университета. Тарту, 1980, вып. 557.

References

[1]Maslov Ju.S. Ocherki po aspektologii. Leningrad, 1984.

[2]Kratkaja russkaja grammatika (pod redakciej N.Ju. Shvedovoj i V.V. Lopatina). M., 1989.

[3]Sovremennyj russkij jazyk (pod red. V.A. Beloshapkovoj). Izd-e vtoroe, isprav-lennoe i dopolnennoe. M., 1989.

[4]Russkaja grammatika. Tom I. Fonetika, fonologija, udarenie, intonacija, slovoobrazovanie, morfologija. AN SSSR, «Nauka», M., 1980.

[5]Chertkova M.Ju. Grammaticheskaja kategorija vida v sovremennom russkom jazyke. M., 1996.

[6]Miloslavskij I.G. Morfologicheskie kategorii sovremennogo russkogo jazyka. M., 1981.

[7]Vsevolodova M.V. Polja, kategorii i koncepty v grammaticheskoj sisteme jazyka.

//Voprosy jazykoznanija. № 3, 2009.

[8]Kiseleva L.N. Jazyk dari Afganistana. M., 1985.

[9]Efimov V.A, Rastorgueva V.S., Sharova E.N. Persidskij, tadzhikskij, dari. // Osnovy iranskogo jazykoznanija. Novoiranskie jazyki: zapadnaja gruppa, prikaspijskie jazyki. M.,

«Nauka», 1982.

[10]Jedel'man D.I. Kategorija vremeni i vida. //Opyt istoriko-tipologicheskogo is-sledovanija iranskih jazykov. Tom II. Jevoljucija grammaticheskih kategorij. M., 1975.

[11]Rubinchik Ju.A. Grammatika sovremennogo persidskogo literaturnogo jazyka. M., 2001.

[12]Ostrovskij B.Ja. Voprosy grammaticheskoj semantiki glagola jazyka dari. M., 2004. [13]Hrakovskij V.S. Nekotorye problemy universal'no-tipologicheskoj harakteri-stiki

aspektual'nyh znachenij. // Uchenye zapiski Tartuskogo universiteta. Tartu, 1980, vyp. 557.

25

Выпуск № 1 (45), 2020

ISSN 2587-8085

DOI 10.25987/VSTU.2020.50.16.002

УДК 81’282.2

РЕЧЕВОЙ ПОРТРЕТ НОСИТЕЛЯ НАРОДНОГО ЯЗЫКА ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ

Л.В. Недоступова

________________________________________________________________________________

Воронежский государственный технический университет кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры русского языка и межкультурной коммуникации Любовь Виниаминовна Недоступова

e-mail: [e-mail]

________________________________________________________________________________

Постановка задачи. В статье детальному изучению подвергаются фонетические, грамматические и некоторые словообразовательные особенности говора долгожительницы небольшого села Прогорелое Петропавловского района Воронежской области. В ходе исследования устанавливается специфика речевого портрета диалектоносителя как отражение языковой картины мира. Необходимость изучения речи старожилов, проживающих в сельской местности, безусловно, важна для диалектологов с целью фиксации, описания и сохранения ценных сведений о народном языке.

Результаты. Через рассмотренные в исследовании наиболее яркие черты живого народного языка мы получили своеобразное сохранившееся свидетельство целой эпохи. Оно охватывает 90 лет, ровно столько, каков возраст нашего респондента. Разнообразные языковые средства продемонстрировали интересные явления активного словаря диалектоносительницы: некоторые модели включают древнерусские элементы и элементы южнорусского наречия, элементы украинского языка и его говоров. На наш взгляд, относительно замкнутый характер жизни диалектоносительницы и особенности деревенского быта сыграли существенную роль в формировании своеобразного, уникального портрета речи и сохранении его традиционных особенностей.

Выводы. Проведённые наблюдения дают право полагать, что говор респондента относится к числу переходных русско-украинских говоров. Сохранившиеся в нём черты восточноукраинских диалектов достаточно чётко просматриваются в фиксированной устной речи носительницы народного языка. Изложенные изыскания, полученные в ходе анализа местного языка, позволяют реально оценить его нынешнее состояние, вносят определённый вклад в изучение русско-украинских говоров в Центрально-Чернозёмном регионе.

Ключевые слова: диалектная личность, речевой портрет, носитель народного языка, характерные свойства, фонетические особенности, грамматические признаки, словообразовательные единицы, языковые факты, черты украинского языка и южнорусских говоров.

Введение.

Интенсивный сбор материала для «Диалектологического атласа русского языка» и многих других диалектных словарей начался ещё в середине XX века. В этот период «диалектологи сконцентрировали свои силы на широком ареальном обследовании лексики, что впоследствии дало материальную основу для диалектологических экспедиций и фундаментальных картотек» [1, с. 93-94]. Публикация «Лексического атласа русских народных говоров» открыла перед исследователями большие перспективы в изучении и осмыслении богатейшего диалектного материала [2, с. 96]. Однако до сих пор ещё большинство говоров не попали под пристальное внимание отечественных учёныхлингвистов как на территории Российской Федерации, так и Воронежской области. Зафиксировать, описать и сохранить ценные сведения о народном языке, отражённом в речевых произведениях его носителей, в настоящее время достаточно важно.

По этой причине наше исследовательское внимание обращено к неизученному говору села Прогорелое.

Знакомясь с историей образования этого населённого пункта, мы узнали, что в конце XIX века с территории Украины люди начали массово переезжать в Воронежскую губернию. Здесь они занимали преимущественно юго-западные уезды и составляли абсолютное большинство в Острогожском слободском полку (I ревизия – 89, 5%, II – 93, 3%, а по III – 96,

_______________________

© Недоступова Л.В., 2020

26