Istoria_Vostoka_V_6_t_T_3_Vostok_na_rubezhe_Srednevekovya_i_Novogo_vremeni_XVI_XVIII_vv__Gl_redkol_R_B_Rybakov
.pdfБыл заключен торговый договор. Бруней поставлял в португальскую Малакку перец, сушеную рыбу и рис, а взамен ввозил оружие и ткани.
530
К 1571 г. испанцы закончили завоевание основных островов Филиппин. Их главным противником теперь оказался султанат Сулу, для борьбы с которым они стали искать союзников. В 1578 г. испанцы вмешались в борьбу за престолонаследие в Брунее. Султан, получивший трон с помощью испанцев, не выполнял своих обещаний. Экспедиция, снаряженная испанцами в 1580 г., успеха не имела. Северный Калимантан не стал первостепенным объектом ранней европейской экспансии, и дальше спорадических попыток португальцев и испанцев, а затем голландцев и англичан утвердиться в отдельных районах побережья дело не пошло.
Хотя Бруней фактически остался не затронутым ранней колониальной экспансией, последняя нанесла удар по его торговле — основе могущества султаната. Политика торговой монополии, которую проводили на Архипелаге португальцы и голландцы, привела к свертыванию торговых связей Брунея и уменьшению его значимости как крупного порта. Разрушительные последствия для Брунея имело местное пиратство, начавшее бурно развиваться с середины XVII в.
Пиратство существовало в районе от Индийского океана до Китайского моря издавна, этому способствовали развитие морской торговли и географические условия (множество островов, бесчисленные эстуарии и протоки). Но только с разрушением местной торговли европейцами начиная с XVI в., которое привело к развалу сложившейся социально-экономической и политической системы на Архипелаге, пиратство приняло небывалые масштабы, став истинным бичом Южных морей. Султаны Брунея и Сулу, потерявшие вследствие европейской экспансии доходы от торговли, брали пиратов под свое покровительство, получая за это долю от добычи. Собственная торговля Брунея резко сократилась, в частности окончательно была подорвана торговля с Китаем. Развитие пиратства привело к усилению раздробленности Брунея, так как местные владетели, опираясь на пиратские флотилии, чувствовали себя почти независимыми.
ВXVI—XVIII вв. культура Малайи, подвергшаяся сильной исламиза-ции, развивалась главным образом в сфере литературы, в тесной связи с малайскоязычной культурой Суматры и Калимантана (Брунея). В это время продолжался перевод на малайский язык произведений арабоперсидской и индийской литератур («Повесть о мудром попугае», «Повесть о Бахтиаре», «Повесть о Калиле и Димне» и др.).
Значительные произведения были созданы в то время в области теологии, исторической прозы и юриспруденции. Центром малайского языка и литературы после падения Малакки стали княжества Северной Суматры — Пасей и Аче, хотя культурная традиция сохранялась также в Джохоре, Пераке и Кедахе.
ВXVII в. на северной Суматре, издавна бывшей центром распространения ислама в ЮгоВосточной Азии, создается ряд философских теологических произведений на малайском языке. Наиболее интересны из них сочинения мистиков, приверженцев суфизма, широко распространившегося на северной Суматре в XVII в.
После упадка Аче центр мусульманской теологии переместился в другие места. Одним из таких центров стал Риау.
531
ВXVII — начале XIX в. появился ряд малайских исторических сочинений. В султанате Джохор в начале XVII в. была завершена редакция версии «Седжарах Мелаю». Истории самого султаната были созданы в бугский период. Анонимная «Хикаят негри Джохор» («Повесть о земле Джохорской») описывает историю Джохора и бутов на полуострове между 1672 г. и последним десятилетием XVIII в.
XVI—XVIII века были временем интенсивного развития юриспруденции в малайских княжествах, что объяснялось необходимостью приспособить местное право к требованиям ислама, занявшего господствующее положение в сфере идеологии.
Основой всех позднейших малайских кодексов послужили своды законов Малаккского султаната второй половины XV — начала XVI в. На их базе возник пахангский кодекс, составленный в 1596 г. Этот сборник, носящий следы влияния домусульманского права, использовался как учебное пособие не только в Паханге, но и в Пераке и в Джохоре.
Вначале XVIII в. в Пераке был создан свод «Двенадцать законов», в котором делалась попытка приспособить законы минангкабау к патри-линейной системе. «Девяносто девять законов» Перака, также оформленные в XVIII в., характеризуются явным преобладанием норм малайского обычного права над мусульманским. Существовал в XVIII в. отдельный кодекс и в Джохоре,
основанный на законодательстве Малакки.
Глава 31
МАЛАЙСКИЙ АРХИПЕЛАГ В XVIII в.
В этом веке Малайский архипелаг вступает в собственно колониальный период своей истории. Голландцы окончательно укрепляются на Архипелаге, прежде всего на Яве, где рушится традиционная общественная структура. Происходит институализация форм колониальной эксплуатации. В то время значительная часть султанатов, княжеств, племенных федераций Внешних островов (в колониальную эпоху — территория Индонезии, исключая Яву и Мадуру) сохраняет свою независимость и доколониальную социополитическую структуру. В целом этот период можно охарактеризовать как переходный — политически, экономически, психологически — от традиционного, доколониального состояния к новому, определявшемуся в первую очередь колониализмом.
Проникновение колонизаторов на Яву, захват ими территорий, на которых устанавливалась новая, чужеземная система управления, усиление эксплуатации — все это вызывало серьезное недовольство населения и выливалось в движения, носившие антиголландскую направленность. Если в предыдущий период восстание Трунаджаи имело характер преимущественно династической и междоусобной войны, в которой антиколониальные настроения находились на заднем плане, то после установления голландского контроля над Матарамом и Бантеном характер выступлений на Яве изменился: по мере распространения голландского господства на первый план даже в движениях, внешне не выходивших из сферы традиционной борьбы за власть, выдвигался антиколониальный элемент, ибо за одной из враждующих сторон всегда стояли голландские власти Батавии.
Наиболее мощным антиколониальным выступлением на Яве в конце XVII — начале XVIII в. было движение Сурапати. Личность самого вождя этого движения по сей день окружена легендами, он стал героем литературных произведений, что привело к несомненной хрестоматизации его биографии, характера и облика. Но одно несомненно: Сурапати открывает галерею наиболее ярких героев антиколониальной борьбы, воспринимаемых в Индонезии в качестве героев не локальных, а общенациональных. В этом, как представляется, и заключается его отличие от Трунаджаи, который относился скорее к персонажам яванского средневековья.
Сурапати был балийцем. В молодости он оказался рабом в Батавии, бежал от хозяина и организовал отряд удальцов в горах западной Явы. Во время бантенской войны он со своим отрядом поступил на службу НОИК. Вслед за тем Сурапати поссорился с голландским офицером, разгромил его отряд и бежал в Чиребон, где организовал антиголландское сопротивление, а затем перешел в матарамские владения. Антигол-
533
ландская группировка в Картасуре приняла Сурапати, рассчитывая укрепить свои позиции. Действительно, с его прибытием антиголландские настроения в столице Матарама, подогреваемые присутствием голландского отряда и вызывающим поведением служащих компании в факториях на северном побережье, усилились. Обеспокоенные власти Батавии направили в ноябре 1685 г. в Картасуру в качестве посла капитана Ф.Така
— победителя Трунаджаи. Он должен был потребовать от карта-сурского двора выдачи Сурапати. По прибытии Така Сурапати распространил слухи о своем бегстве на восток. Голландцы бросились в погоню, оставив в Картасуре незначительные силы. Сурапати с небольшим отрядом неожиданно вернулся в столицу и ударил по голландцам. В рукопашной схватке перед дворцом сусухунана большинство голландских солдат и офицеров, включая Така, погибли. После этого Сурапати ушел из Картасуры на родину, на восток Явы. Он подчинил своей власти почти все восточные районы острова и создал там независимое государство. К нему стекались недовольные голландским владычеством, обездоленные крестьяне и рабы, за счет которых он пополнял свою армию, ставшую грозной силой.
Положение в Матараме осложнилось в связи со смертью в 1703 г. сусухунана Амангкурата И. Началась борьба за трон между сыном и братом покойного. Сусухунаном стал наследный принц Амангкурат III, или Су-нан Мае. Его дядя бежал во владения компании. Там в июле 1705 г. голландцы провозгласили его сусухунаном под именем Пакубувоно I. Он подписал договор с Компанией, по которому уступал НОИК Восточную Мадуру, а также согласился изгнать всех иностранных торговцев, кроме голландских, из Матарама и разместить в Картасуре голландский гарнизон.
Сунан Мае бежал во владения Сурапати. Сильный голландский отряд, поддержанный мадурскими и яванскими войсками, был брошен против
534
Сурапати. Преодолевая упорное сопротивление, голландцы в октябре 1706 г. пробились к крепости Бангил. Штурм крепости стоил захватчикам более 500 человек убитыми и ранеными. Но оборонявшиеся понесли тяжкую потерю: 11 ноября 1706 г. Сурапати скончался от тяжелых ран, полученных при защите Бангила. Сопротивление продолжали сыновья Сурапати и Сунан Мае. С большими усилиями войска НОИК преодолевали сопротивление их отрядов. В июле 1708 г. Сунан Мае сдался и был отправлен голландцами в ссылку. Так закончились события, известные в литературе, как «первая яванская война за престолонаследие» (1704— 1708).
В феврале 1719 г. в семидесятилетнем возрасте скончался сусухунан Пакубувоно I. Его преемником стал старший сын, принявший имя Амангкурат ГУ (1719—1726). Братья и дядя нового правителя подняли восстание, и сусухунан бежал под защиту голландских пушек в новый форт, выстроенный в Картасуре. Началась «вторая яванская война за престолонаследие» — новая вспышка антиколониального движения в Матараме (1719—1723). Повстанцы отступили к востоку, где соединились с остатками отрядов Сурапати, во главе которых стоял внук прославленного героя. Ожесточенная и изнурительная борьба на востоке Явы продолжалась несколько лет. При
сусухунане Пакубувоно II (1727—1749), сыне Амангкурата IV, НОИК уже безраздельно хозяйничала в Матараме.
С дальнейшим наступлением колонизаторов на Матарам в 40-х годах XVIII в. и яванским сопротивлением переплелись судьбы китайского населения, жившего в Батавии и других городах на севере острова. Китайские колонии в Нусантаре появились в значительном количестве в XFV— XV вв. Европейская колонизация Архипелага и бурные события в Китае в XVII в. (вторжение маньчжуров, повлекшее за собой массовую эмиграцию китайского населения) способствовали увеличению числа китайцев на Яве, выполнявших роль торговых посредников и ростовщиков. Значительная их часть занималась также ремеслами и огородничеством. Первоначально НОИК благожелательно отнеслась к появлению китайского — трудолюбивого и искусного — населения в своих владениях, но после того, как Компания укрепила свои позиции на Яве, она изменила отношение к китайцам. В богатых китайцах она стала видеть более ловких, чем она сама, конкурентов, а в бедных, число которых постоянно возрастало, — источник недовольства и социальной нестабильности в своих владениях.
В июле 1740 г. генерал-губернатор Адриан Валкенир (1737—1741), человек необузданного темперамента и непродуманных решений, распорядился выслать всех батавских китайцев, не имевших определенных занятий, на Цейлон и в Южную Африку. Распоряжение Валкенира было использовано служащими Компании: хватали богатых, давно живших на Яве китайцев-и под угрозой высылки вымогали у них деньги. В ночь с 8 на 9 октября 1740 г. по прямому наущению властей европейские солдаты и моряки вместе с присоединившейся к ним городской чернью устроили китайский погром в Батавии. Все китайцы, без различия пола и возрас-
535
та, были перебиты, а их дома разграблены и сожжены. Бойня в Батавии продолжалась в течение недели, в ней погибло не менее 10 тыс. китайцев.
В ответ вспыхнуло восстание. Китайцы организовывались в отряды и нападали на голландские гарнизоны и служащих Компании. В этой обстановке подняла голову антиголландская партия в Картасуре. В июле 1741 г. сусухунан Пакубувоно II решился выступить: голландский форт в Картасуре был осажден, а после подхода китайских отрядов, имевших артиллерию, капитулировал. В результате вся северная Ява оказалась охваченной «священной войной».
Но вскоре сусухунан, против своей воли вовлеченный в антиголландское движение, напуганный первой же неудачей, бежал под защиту голландцев. В этот решающий момент неоценимую услугу голландцам оказал князь Западной Мадуры Чакрадининграт ГУ, который не только помог им удержать важные пункты на побережье, но и двинул свои войска на Картасуру и изгнал из нее китайцев. Вернувшийся в столицу незадачливый Пакубувоно II подписал 11 ноября 1743 г. новый договор с НОИК, отдававший Матарам целиком и полностью во власть последней. Матарам превратился в вассальное, сравнительно небольшое государство, лишенное своих портовых городов. Более того, Компания получила право утверждать в должностях наместников (регентов) во владениях сусухунана. Мадурский князь Чакрадининграт ГУ, помогший НОИК во время «китайской войны», оказался обиженным и поднял восстание. Он захватил почти все побережье Явы. Но голландские силы нанесли ма-дурцам поражение и вытеснили Чакрадининграта с побережья северной Явы. Некоторое время мятежный князь оказывал сопротивление на территории своих родовых владений на западной Мадуре, но в 1746 г. сдался и был выслан в Капскую колонию, а западномадурские князья утратили всякую самостоятельность.
«Третья яванская война за престолонаследие» с самого начала приняла довольно явную антиколониальную окраску. Пакубувоно II умер 20 декабря 1749 г., но уже 15 декабря губернатор северо-восточного побережья Явы барон И. ван Хохендорф провозгласил старшего сына умиравшего сусухунаном Пакубувоно III (1749—1788). Новый правитель в отличие от прежних стал сусухунаном в качестве вассала НОИК и даже на церемонии провозглашения занял место ниже двух высших голландских служащих, присутствовавших при этом событии. На следующий день, 16 декабря 1749 г., дядя сусухунана, принц Мангкубуми, обосновавшийся в Джокьякарте, провозгласил себя суверенным государем. Мангкубуми контролировал большую часть собственно Матарама и развернул действия в области Багелен, а его племянник Мае Сайд, патих (первый министр) и командующий войсками Джокьякарты, повел наступление на Суракарту. Ценой огромных усилий ван Хохендорф сумел предотвратить падение Суракарты и вытеснить Мангкубуми из Багелена. В декабре 1751 г. повстанцы нанесли врагу тяжелое поражение на р. Боговонто: была уничтожена голландская кавалерия, артиллерия и обоз попали в руки яванцев, а командир отряда был убит.
536
К счастью для голландцев, в этот момент вспыхнула борьба между Мангкубуми и Мае Саидом, парализовавшая действия восставших. Воспользовавшись разногласиями в лагере повстанцев, новый генерал-губернатор, Николас Хартинг, начал переговоры с Мангкубуми. 13 февраля 1755 г. в деревне Гиянти, поблизости от Суракарты, Хартинг и Мангкубуми подписали договор, по которому последний получал половину Матарама и становился правителем (султаном) Хаменгкубувоно I. Матарам был разделен на два вассальных государства — Суракарту и Джокьякарту. Раздел Матарама означал окончательное утверждение НОИК на центральной Яве, где не осталось сколько-нибудь значительной силы, способной реально противостоять колонизаторам.
Подчинение Мангкубуми голландцам подорвало силы сопротивления. В течение 1755 г. войска НОИК и государств Центральной Явы разгромили несколько повстанческих отрядов, возглавлявшихся феодалами и мусульманскими проповедниками. Но Мае Сайд, ненавидевший голландцев и бывшего соратника — Мангкубуми, продолжал борьбу еще в течение двух с лишним лет. Укрывшись в горах южной части Матарама, он совершал оттуда непрерывные набеги и держал в постоянном напряжении голландские гарнизоны и войска сусухунана и султана. Лишь в начале 1757 г. Хартингу удалось склонить Мае Сайда к прекращению сопротивления. 17 марта было заключено соглашение между НОИК, сусухунаном и султаном, с одной стороны, и Мае Саидом — с другой. Мае Сайд получил территорию в четыре тысячи дворов во владениях сусухунана, образовавшую в дальнейшем наследственное княжество Ман-гкунегаран. Таким образом, Матарам подвергся дальнейшему дроблению, что, несомненно, играло на руку колонизаторам, получившим возможность использовать для поддержания своего господства соперничество между правящими домами центральной Явы.
Одновременно с «третьей яванской войной за престолонаследие» голландцам пришлось столкнуться с серьезными осложнениями на западной Яве — в Бантене, который с конца XVII в. находился в сфере влияния НОИК.
В 50-е годы XVIII в. НОИК поставила под более жесткий контроль также Чиребон — владение султанов из боковой ветви правившего дома Матарама, завершив тем самым покорение западной Явы.
НОИК, которая по договору с Матарамом от 1743 г. получила права на восточную Яву, приступила к утверждению своей власти в этом районе только в 60-х годах XVIII в. В марте 1767 г. голландская экспедиция двинулась вдоль восточного побережья острова и разгромила балийские укрепления. В последующие годы голландские власти подавили еще несколько восстаний на Яве.
Политика Компании по отношению к островным государствам вне Явы в XVIII в. характеризовалась двумя особенностями. Во-первых, превращение НОИК в территориальную державу на Яве и Мадуре привело к тому, что главным в ее деятельности (и основным источником доходов) стала не торговля, а отправление управленческо-фискальных функций. Соответственно значимость Внешних островов с точки зрения экономи-
537
ческих интересов Компании уменьшилась, тем более что торговля пряностями перестала играть в жизни Европы и Ближнего Востока ту роль, которую она играла в начальный период колониальной экспансии. Но, с другой стороны, ослабление островных государств, мощь которых была подорвана голландцами еще в XVII в., и страх перед европейскими (в первую очередь английскими) конкурентами содействовали продолжению экспансионистской политики НОИК вне Явы. Как и прежде, эта экспансия затрагивала приморские районы, в глубь островов колонизаторы еще не проникали. К концу XVIII в. Нидерландская ОстИндская компания в той или иной мере распространяла свое влияние на все основные острова Архипелага. Исключением были лишь Бали и Ломбок, которые хотя и находились в непосредственной близости от центра голландского владычества — Явы, тем не менее вследствие воинственности жителей и скудости экспортных товаров оставались вне сферы интересов компании.
В XVIII в. голландцы продолжали экспансию в прибрежных районах восточной и южной Суматры. В 1719—1722 гг. компания приняла активное участие в междоусобицах,
разгоревшихся в Палембанге, в результате чего получила монополию на покупку олова на о- ве Банка, входившем во владения Палембанга. На южной Суматре НОИК после подавления бантенского восстания 1752 г. поставила Лампунг, вассальное владение Бантена, под свое прямое управление.
Из прибрежных государств северной Суматры полную независимость продолжал сохранять Аче, который в XVIII в. не мог, правда, активно участвовать в суматранских делах, так как находился в состоянии упадка.
На западном побережье Суматры серьезными конкурентами НОИК выступали англичане, обосновавшиеся в конце XVII в. в Бенкулене. Помимо форта в Бенкулене на Суматре существовало несколько английских торговых факторий, важнейшими из которых были Тапанули и Наталь в районе, населенном батаками. В 1760 г. небольшая французская эскадра под командованием графа д'Эстена захватила английские фактории на Суматре и передала их голландцам. Но по Парижскому договору 1763 г., завершившему Семилетнюю войну, Тапанули и Наталь были возвращены Английской Ост-Индской компании.
На Калимантане основное внимание НОИК сосредоточила на западном и южном побережье острова. В самом конце XVII в. НОИК вмешалась в междоусобную войну между Сукаданой и Ландаком на стороне последнего. Голландцев толкали на вмешательство в дела Западного Калимантана два обстоятельства: стремление заполучить только что открытые здесь месторождения алмазов и желание ликвидировать английскую факторию, появившуюся в Сукадане. В 1699 г. совместная голландско-бантенская экспедиция с помощью Ландака сокрушила Сукадану — формально вассала Бантена. Англичане были изгнаны, НОИК получила половину ежегодно добываемых на Западном Калимантане алмазов. С начала XVIII в. заметную роль в этом районе стали играть бугские поселенцы, с помощью которых султан Сукаданы сумел вернуть власть над своим владением.
538
Всередине XVIII в. богатый арабский купец Хуссейн обосновался в Мампаве, бугском княжестве на западном Калимантане. Его сын Абдур-Рахман основал на одном из притоков р. Ландак торговый центр Пон-тианак. Новый порт привлек внимание торговцев (местных и иноземных), стремившихся избежать голландских ограничений, и Понтианак за короткое время стал процветающим городом. В 1772 г. Абдур-Рахман провозгласил себя султаном. Обеспокоенная возникновением нового торгового центра на Архипелаге, НОИК в 1779 г. навязала Понтианаку договор, по которому султан обязался платить Компании ежегодную дань, запретить разведение пряностей и кофе в своих владениях и позволить голландцам соорудить форт. Однако находившаяся накануне краха НОИК в 1791 г. была вынуждена покинуть Понтианак.
На южном Калимантане основным государственным образованием был султанат Банджармасин. На протяжении XVII — первой половины XVIII в. НОИК заключила с Банджармасином, который стал заметным центром торговли, несколько договоров о монополии на торговлю перцем, о военной помощи и сооружении фортов во владениях султаната. Несмотря на эти договоры, голландцы не добились реальных успехов на южном Калимантане: султаны Банджармасина не были склонны ни поступаться своими доходами, ни изгонять в угоду НОИК англичан, на протяжении всего периода сохранявших свои фактории в этом районе.
В80-х годах XVIII в. Компания получила долгожданную возможность вмешаться в дела Банджармасина. В 1785 г. здесь вспыхнула междоусобица, в которой НОИК поддержала одного из претендентов на трон — принца Нату. Ната, став султаном Банджармасина, подписал с Компанией договор, по которому признавал последнюю своим сюзереном, а также предоставлял НОИК монополию на закупку перца и право на сбор торговых пошлин. Но колонизаторам не удалось воспользоваться плодами неравноправного договора. В 1797 г. они были вынуждены эвакуировать свой пост в Банджармасине, подвергавшийся постоянным нападкам со стороны местного населения.
Постоянным источником беспокойства для НОИК оставался южный Сулавеси. Свободолюбивое и воинственное население острова не прекращало борьбу с колонизаторами. В конце 30-х годов XVIII в. восставшие бути во главе с Бонту Лангкасой и присоединившиеся к ним жители княжества Ваджу напали на Макассар, изгнали султана и осадили голландский форт. В 1776 г. некто Сангкиланг, выдававший себя за изгнанного голландцами султана Гова, поднял восстание и захватил макассар-ский трон. Разбитый голландским гарнизоном, он бежал в область То-раджа, во внутренней части Сулавеси. Компания до конца своих дней так и не смогла подавить это
движение.
Некогда процветавшие Молуккские острова в результате хищнической системы эксплуатации, созданной НОИК, находились в крайне тяжелом положении. Продолжали вырубаться гвоздичные и мускатные деревья повсюду, кроме Амбона и о-вов Банда, население которых было обязано сдавать пряности голландцам по крайне низким ценам и закупать продовольствие у Компании — по высоким. В результате беспощадной экс-
539
плуатации население Амбона в XVIII в. уменьшилось на треть. Производство пряностей непрерывно сокращалось вследствие полной незаинтересованности местных жителей. Султаны, делившие власть над Молук-ками, полностью превратились в послушных слуг колонизаторов. Голландское влияние на Малых Зондских островах было незначительным. Раннеклассовые образования и родо-племенные союзы продолжали жить здесь своей жизнью, слабо контактируя с колонизаторами. Сюда проникали не столько служащие НОИК, сколько авантюристы, пираты и другие искатели наживы и приключений — так называемые «черные иностранцы».
Острова Кей, Танимбар, Ару, а также западное побережье Новой Гвинеи в эпоху НОИК оставались районами, фактически не затронутыми европейским влиянием.
Особенности колониальной политики и эксплуатации в период НОИК. XVI век — эпоха португало-испанской колониальной экспансии — не внес существенных изменений во внутреннюю жизнь Архипелага, поскольку еще только создавались исторические предпосылки будущей колониальной системы как политического и экономического организма. Для этой стадии колониализма характерны открытое вооруженное насилие, прямой грабеж захваченных территорий, торговая монополия, работорговля, средневековый религиозный фанатизм. Португалия и Испания, действуя в Юго-Восточной Азии, стремились главным образом к организации баз и стоянок для флота, созданию торговых факторий, но, как правило, не проникали в глубь территории. В отличие от испанцев, которые «воспроизвели» феодальные отношения на захваченных ими Филиппинах, португальцы не повлияли на социально-политическую структуру Архипелага. Едва ли можно говорить о какой-либо трансформации традиционной системы на Архипелаге под воздействием колонизаторской деятельности Португалии и Испании. Правящая верхушка феодальных государств Юго-Восточной Азии воспринимала колонизаторов как представителей аналогичного социального строя или даже как «варваров», стоявших на более низком уровне развития, и видела в колонизаторах возможных союзников в своих политических распрях. В эпоху ранней колониальной экспансии возросло количество островных контактов, расширились связи с внешним миром. Хотя колонизаторам не удалось в тот период вытеснить азиатских купцов, было положено начало ориентации связей ряда областей Архипелага на центры, лежащие за его пределами.
Ведущая роль в колониальной экспансии Нидерландов эпохи первоначального накопления в XVII—XVIII вв. принадлежала торговому капиталу.
Главным проводником колониальной политики в это время становятся монопольные торговые компании. Инициатива принадлежала купечеству, а государство поддерживало объединения пайщиков-монополистов. Именно таким объединением была возникшая в 1602 г. Нидерландская Ост-Индская компания.
Административно-судебно-налоговая система голландского колониального управления в ОстИндии окончательно оформилась в середине
540
XVIII в., после полного подчинения Явы. На протяжении почти всего своего существования администрация в Батавии управляла разбросанными от Японии до мыса Доброй Надежды территориями, поселениями, факториями и фортами. Вплоть до правления генералгубернатора ван Имхоффа (1743—1750), поставившего управление на территориальную основу, НОИК воспринималась на Востоке скорее как торговая организация, нежели как сюзерен (европейские служащие компании носили «торговые» ранги: старший торговец, торговец, младший торговец, бухгалтер, помощник бухгалтера и т.п.).
Высшую колониальную администрацию составляли генерал-губернатор и члены (советники) «Индийского совета», число которых не было постоянным. Непосредственно административными делами ведал генеральный директор торговли, одновременно являвшийся заместителем генерал-губернатора. Батавии подчинялись девять губернаторств. Фактории и форты, вокруг которых не было подвластных Компании территорий, управлялись директорами НОИК и комендантами; представители при дворах местных владетелей, как
вообще все чиновники на регулярной дипломатической службе НОИК, именовались
резидентами.
На Яве, ставшей цитаделью компании на Востоке, применялись различные формы управления. Однако компания повсюду сохранила местных феодалов — «регентов», через которых она осуществляла эксплуатацию местного населения.
Вэпоху Ост-Индской компании зародился институт, которому было суждено сыграть в последующем значительную роль в системе колониальной голландской администрации в Индонезии. В 1681 г. в окрестностях Батавии впервые был назначен сержант с полицейскими функциями для наблюдения за выращиванием культур, которые поступали на склады компании. Контролеры, рекрутируемые из отставных солдат НОИК, получили в просторечье название «кофейных сержантов». Постепенно они стали осуществлять контроль над деятельностью местных регентов.
Вначальный период своей истории Нидерландская Ост-Индская компания основные доходы получала от торговли. Средства достижения монополии были многообразны, но все они основывались на грубом, неприкрытом насилии. Связь между островами Архипелага осуществлялась только голландскими судами или местными, имевшими голландские пропуска. На Молукках была введена система разведения пряностей на определенных островах. Посадки на остальных островах вырубались, чтобы сохранить высокий уровень цен на них в Европе. Регулярно совершались карательные экспедиции (хонгитохтен) для вырубки гвоздичных и мускатных деревьев и наказания жителей за «контрабанду». На Банда земли, с которых было изгнано местное население, разделили между бывшими служащими компании и другими европейцами-плантаторами (перкенирами). Они разводили мускатные деревья и сдавали урожай Компании по твердой цене. Работали на плантациях рабы и кули, захваченные или вывезенные из различных районов Архипелага. Именно голландцам принадлежит «заслуга» организации плантацион-
541
ного хозяйства, основанного на рабском и полурабском труде. Такая политика привела в конечном счете к разорению Молуккских островов — некогда одного из процветавших районов Индонезии.
С конца XVII в. Нидерландская Ост-Индская компания превращается в территориальную державу, и основой колониальной системы служит уже не столько торговая монополия, сколько крепостническая эксплуатация яванского крестьянства. На яванских территориях, подпавших под их контроль, голландцы получали нужную им продукцию (рис, перец, хлопок, индиго) с помощью системы принудительных поставок (ле-веренсий и контингентов). В отличие от леверенсий, т.е. налога, замаскированного под торговую операцию, контингента представляли собой неприкрытый натуральный налог, который Компания собирала на подвластных ей территориях.
Эти формы эксплуатации в XVIII в. стали основным источником доходов Компании. Кроме того, Компания взимала различные налоги (прямые и косвенные), охватив ими всю производственную и торговую деятельность местного и европейского населения, жившего в ее владениях. В сочетании с судебными штрафами и доходами от откупов это приносило значительные поступления в казну НОИК, собственно торговая деятельность которой отходила на второй план.
В XVII в. контингенты и леверенсий взимались традиционными продуктами (рис, пряности, соль, олово), и только в XVIII в. Компания приступила к насильственному внедрению тех культур, на которые имелся спрос на мировом рынке. Наиболее важной из этих культур стал кофе. Зерна, из которых, как с удивлением заметил голландец, оказавшийся в 1616 г. в Аравии, «приготовляют для питья черную горячую воду», попали в Нидерланды в 1661 г. Начиная с 1696 г. предпринимались попытки разведения кофе на Яве. Голландские власти в зависимости от спроса то заставляли яванских крестьян делать новые посадки кофе, то уничтожали их. В 1723 г. кофе стал статьей монополии НОИК, и стоимость ежегодной продукции была определена в 4 млн. фунтов. Введение культуры кофе принесло неисчислимые беды населению. «Регенты» заставляли подвластных им крестьян свертывать производство продовольственных культур. Крестьяне получали жалкие гроши за сдаваемую ими продукцию; кроме того, они были обязаны своими силами осуществлять хранение и
перевозку кофе. Другими важными экспортными культурами в XVIII в. стали сахарный тростник, индигоноска и хлопчатник.
Несмотря на то что появление европейцев на Архипелаге в XVII— XVIII вв. не воспринималось современниками как внезапное изменение в политической или торговой области, тем не менее именно колониальную экспансию Компании можно считать явным водоразделом в истории Архипелага, которая придала изменениям, начавшимся с приходом европейцев, необратимый характер.
В отличие от торговых связей прошлого деятельность Компании привязала Архипелаг к складывавшемуся мировому рынку, что создало возможность не ограниченной потребительскими нуждами эксплуатации страны.
542
С политической точки зрения основным результатом деятельности Компании было создание голландской колониальной империи. Превращение к концу XVII в. Ост-Индской компании в территориальную державу на Архипелаге внесло принципиально новую ноту в политическую жизнь всего Архипелага. Отныне просто в силу своего военного и морского превосходства НОИК могла в случае необходимости вмешиваться в отношения между любыми индонезийскими государствами. Существование голландских владений закрыло путь к политическому объединению (посредством завоеваний или династических браков) Архипелага или его значительных частей. Показательно, что раздел Матарама на Суракарту и Джокьякарту воспринимался современниками как повторявшееся в яванской истории разделение, которое должно смениться новым объединением. Но — и здесь мы подходим к принципиальному отличию новой эпохи — если раздел Матарама в 1755 г. и имел внутренние причины, роднившие этот акт с подобными же, случавшимися в прошлом, то теперь основным побудителем стал внешний фактор — деятельность Компании, заинтересованной не только в разделении государства, но и в увековечении этого разделения. Отныне объединения двух государств без воли и согласия колонизаторов быть не могло, и это разделение сохранялось до конца колониального периода.
Результаты воздействия колониализма на социально-экономическую структуру индонезийского общества также стали сказываться в период деятельности НОИК, хотя по сравнению с политическим воздействием они были подчас не столь явными и прямыми. Голландская капиталистическая система и ее носители не приспосабливались к местному обществу, не ассимилировались, как это происходило с носителями других культур, а существовали отдельно, причем центр этой системы, регулировавшей экономические, политические и культурно-психологические отношения с местным обществом, находился за пределами Ост-Индии.
На Яве колонизаторы ставили местных феодалов-регентов под свой контроль, оставляя им власть и доходы лишь при условии выполнения всех поставок и распоряжений властей. Регенты назначались генерал-губернатором, но, как правило, должность сохранялась за представителями той или иной знатной семьи. Произошла институализация должностей «регентов», которые постепенно стали превращаться в звено колониальной администрации. Однако в дела управления на уровне ниже регентов Компания вообще не вмешивалась, и яванское общество сохраняло свою традиционную структуру. Значительно меньшее влияние оказала голландская колониальная система на районы, управлявшиеся через местных феодалов. Там, особенно на Внешних островах, традиционная социально-политическая структура осталась практически неизменной.
Уже упоминалось о разорении Молукк, где лишь на Амбоне население за годы хозяйничанья НОИК сократилось втрое. На Яве после принудительного введения культуры кофе были разорены целые районы в Приангане, население которых, доведенное до отчаяния двойным гнетом — голландских чиновников и местных регентов, бросало свои поля и
543
бежало в горы. В конце XVII в. разоренными крестьянами, бежавшими с насиженных мест, кишели окрестности Батавии.
Утверждение голландцев на Яве подорвало развитую торговлю городов северного побережья, купцы и судовладельцы перестали играть заметную роль в яванских приморских городах, были свернуты рыболовство и местные промыслы. Яванцы превратились исключительно в
земледельцев, поставлявших вначале рис, а затем экспортные культуры.
Одним из самых заметных результатов деятельности Компании на Яве, имевшим далеко идущие последствия, было усиление роли китайского капитала в социально-экономической жизни. Китайские торговцы, как и их собратья из других стран Азии, принимали участие в юго-восточно-азиатской торговле задолго до появления здесь европейцев и селились (в небольших количествах) в приморских городах. Во второй половине XVIII в. они превратились в экономически очень важный элемент общества в голландских владениях, сосредоточив в своих руках посреднические функции.
Когда Компания стала продавать пустующие земли в окрестностях Батавии (частные земли), китайцы скупили значительную их часть. Владельцы этих земель (китайцы и европейцы) получали феодальные права в отношении населения их владений, а взамен были обязаны продавать всю продукцию Компании по твердым ценам. Китайцы выступали также и арендаторами земель, принадлежавших Компании. Примеру голландских властей следовали регенты. В результате к концу XVIII в. значительное число деревень на Яве находилось под управлением богатых китайцев, которые, получив их на откуп, выжимали из населения все соки, доводя его до полного разорения. Компания сдавала на откуп не только земли с крестьянами, но и налоги и пошлины. Откупщиками также выступали китайцы. Они же занимались и ростовщичеством. Таким образом, благодаря голландцам, подавившим местный торговый слой, китайский капитал занял место посредника между колониальной властью и местным населением.
Несмотря на развитие товарно-денежных отношений (торговля, налоги, ростовщичество, откуп) и частного предпринимательства (китайские сахарные заводы на Яве), о появлении капиталистических отношений в Индонезии в период Компании говорить не приходится, ибо прежняя структура восточного общества в принципе осталась неизменной: Компания основывала свою систему эксплуатации на государственно-крепостнических началах, перекачивая прибыли в метрополию и не допуская деятельности частного капитала. Китайский же капитал, будучи по своему характеру посредническим, участвовал в крепостнической эксплуатации крестьянства, не привнося ничего принципиально нового в сложившуюся систему.
Говоря о культурно-психологическом воздействии Компании на жизнь индонезийского общества, следует отметить, что немногочисленные голландцы и другие европейцы (10 тыс. человек в конце XVIII в.) в общем мало контактировали с индонезийцами, которые оставались вне воздействия европейской культуры и ее системы ценностей.
544
Колониальная система Компании оказала отрицательное воздействие на мораль и психологию местного, прежде всего яванского, общества. Колонизаторы, скопировав деспотизм, не заметили достаточно гибких социальных связей внутри общества и соответственно пренебрегали ими. И власть местной знати, которую поддерживали голландцы, стала более сильной в отношении подвластных ей, но одновременно оказалась лишенной внутреннего оправдания. В результате местная социальная система хотя и сохранилась, но стала менее гибкой.
Вмешательство в сельскохозяйственное производство, принявшее самые грубые формы, свело на нет всякую хозяйственную инициативу яванской деревни, способствуя не просто сохранению традиционной системы, но консервации ее, причем консервации с резко снизившимся уровнем социальных, культурных и моральных ценностей.
Неискушенному наблюдателю конца XVIII в. мощь и богатство Компании казались непоколебимыми. Регулярно выплачивались дивиденды, и акции Компании продавались по цене, в два с лишним раза выше номинала.
Но блестящий фасад скрывал полностью прогнившее здание. Прибыли Компании падали: в 1724/25 г. ее баланс впервые был сведен с дефицитом, который в 1779 г. оказался равным примерно 85 млн. гульденов. Но поскольку отчеты не публиковались, а бухгалтерские книги в Батавии не соответствовали тем, что находились в Амстердаме, общество Нидерландов не имело представления об истинном положении дел. Расходы на войны и управление поглощали львиную долю доходов от дани, налогов и торговли, а дивиденды пайщикам (неизменные 18% годовых) выплачивались за счет постоянных займов.