новая папка 2 / 18627
.pdfхрап. Время от времени вылезет который-нибудь из них и ну чесаться.
Посмотрит, посмотрит на всех полоумными глазами и опять под скамью.
В одном месте сидят два приказчика. Один из них маленького |
роста, |
||||
одет |
выпивши, и |
болтает |
без |
умолку: |
что-то |
в пальто, по-видимому |
|||||
все |
|
|
|
и в то же |
время |
рассказывает, рассказывает, врет жесточайший вздор |
|||||
все |
|
|
|
|
|
усовещивает другого, что-то советует ему, вскакивает с места, машет |
|||||
руками, |
обнаруживает |
в поступках |
какую-то |
|
|
опять садится и вообще |
|
||||
бестолковую и |
|
|
|
|
|
нелепейшую хлопотливость. Другой совсем пьян, одет по-русски, на вид мрачен, сидит повеся голову и ничего не отвечает; только иногда вдруг ни с того ни с
сего заорет что-нибудь, и опять успокоится, и все ворочает глазами исподлобья, точно убить кого-то собирается.
-Погоди, погоди, - пристает к нему маленький приказчик. - Ты
слушай!
Теперь мы приедем, ты сейчас надень новые брюки, жилет, галстук, все...
понимаешь? Ну вот таким манером войдешь... Да ты слушай! Ах, братец, как ты груб! Ты должен понимать, ведь я для твоей же пользы говорю.
-Кррраул! - что есть мочи орет высокий приказчик.
- Ах, боже мой! Да ты слушай, чудак! Что я тебе сейчас говорил?
Ну, говори! что я тебе говорил?
-Ур-ра-а-а!
-Вот ведь какая ты скотина, Митя! Для кого же я стараюсь? Ты
должен это понять. Как ты собираешься, одним словом, делать
предложение образованной барышне, то ты можешь себя оконфузить.
-Поди к свиньям! Ур-а-а!
Наискось от приказчиков сидят две старухи, повязанные платками.
-Известно, мать моя, какой уж в дому без хозяина порядок. Ох-ох-хо! - говорит одна из них, покачивая головой.
-Что и говорить. Тот тащит, другой тащит. Нешто за всеми углядишь. Все
яда я. Опять же мое дело старое, за домом глядеть некому, ни тебе пищи, ни тебе спокою. Да они еще, детки-то мои, вон что говорят: "За что, говорят,
тебя кормить? Ты, говорят, уж собачьей кожей обросла, помирать пора". А дочка-то говорит: "Стану, говорит, я тебя слухаться". Только и слов у них
для меня, что лети да разлети. Первый дом был Архипа Федосеева - опаскудили.
-Крр-а-у-у-л! - надсаживаясь изо всех сил, кричит пьяный приказчик.
-Ах, чтоб те розорвало. Ишь орет. Вот бить-то некому.
-Молчи, старая подошва! Убью!
-Да уймите вы его, озорника! - раздаются со всех сторон бабьи
голоса. |
|
В |
прах расшибу! |
Никто, |
ни-кто-о |
|
||||
меня |
- Никто меня не уймет. |
|
||||||||
не |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
уйме-о-от. Я жениться хочу. Ур-а-а! |
|
|
|
|
хоть |
|
||||
|
- Митя, что я тебе говорил? а? Митя, вспомни! Не конфузь |
|
||||||||
меня-то |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
перед благородными людьми! |
|
|
|
|
|
|
на |
|
||
лавку |
- Поди прочь! - С этими словами приказчик повалился |
|
||||||||
и |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
успокоился. |
|
|
|
|
|
|
идет |
|
||
|
Темнеет. Разговоры понемногу начинают стихать. У окна |
|
||||||||
вполголоса |
|
|
|
|
лет |
сорока, |
с |
|||
беседа о благочестии. Сидят трое: какой-то мещанин |
||||||||||
ученым |
|
|
церковного |
пения; |
сельский |
|
||||
снегирем в клетке, большой знаток |
|
|||||||||
священника |
|
|
|
|
и |
еще |
дворовый |
|
||
рыжем подряснике, с жиденькой полинялой бородкой, |
|
|||||||||
человек |
|
|
|
|
|
|
|
|
и |
|
пожилых лет, в шинели со стоячим воротником, во все время молчащий |
||||||||||
очень |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
внимательно следящий за разговором. Мещанин-птицелов необыкновенно |
|
|||||||||
серьезно |
|
богослужении и |
обращается в |
|
|
|||||
и отчасти даже в нос говорит о |
|
|
||||||||
разговоре |
к |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
соседям; священник утвердительно кивает головой и дремлет. |
|
|
||||||||
|
Немного поодаль сидит молодая поповна, повязанная |
|
|
|||||||
платочком, |
и |
|
|
ей |
что-то |
очень |
||||
разговаривает вполголоса с офицером, который |
||||||||||
нежно |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
нашептывает. |
|
|
|
|
|
|
такое? |
|||
|
- Помилуйте, - говорит мещанин" разводя руками, - что это |
|||||||||
Стою теперь хучь бы я в храме божием, и на место того чтобы молиться, а я, между
прочим, грех творю. Так ли я сказал?
-Что и толковать, - отвечает священник.
-Ну, хорошо. Будем так говорить: идет, к примеру, божественная литургия. Пресвитер сейчас возглашает: мир всем" Что я должен отвечать? И духови твоему". Так?
-Само собой, - подтверждает священник.
-Верно. Теперь причетник, клир то есть, и зачастил! перерос, перерос, перерос - вместо господи помилуй. Опять норовит что ни на есть из службы
утянуть. Нешто это порядок?
-Да, уж эти дьячки, точно. Ты Маша, поди сюда сядь!
-Как я теперь могу духом возноситься горб?
-Там, тятенька, очень, от окна дует.
-Что за дует? Поди сюда!
-Нет, вы извольте прислушать, батюшка, какой случай: был у
меня в Старице диакон знакомый. И какое же теперь с этим диаконом искушение было.
То бишь прежде попущение и после того искушение. На моих глазах. Вот уж поистинно перст божий.
-Да, да, - не слушая, говорит священник. - Это бывает Марья,
тебе говорят!
Марья не отвечает.
- И служил: этот диакону надо правду говорить, безо всякого то
есть обнимания. Тепериче это ему обедня - не обедня, вечерня - не вечерня; только
ина уме; чтобы, главная вещь, поскорей. Ну, хорошо.
-Вы каких же больше любите? с усами или без усов? - вполголоса спрашивает поповну офицер, лукаво запуская глаза ей под платок,
-На что вам?
-Только и говорю я этому; диакону, - продолжает мещанин, - эй,
говорю, Василь Иваныч, смотри, брат; этим шутить нельзя.
Священник дремлет.
-За это, говорю, знаешь что? Бог-от, он, говорю, видит. Он,
говорю, создатель наш, терпит, точно. Все терпит, все терпит, ну, однако, тоже как
бы чего не вышло! ну, вот, говорит, ничего. Смотри, говорю, ничего. И что же теперь сталось? На глазах моих дело было. Что значит перст-то!
-Как? - спросонья спрашивает священник.
-Я говорю, батюшка, перст-то божий...
-Да, да, да. Марья, ты что ж не слушаешься?
-Да я, ей-богу, тятенька...
-Поди сюда! Вот дай срок, домой приедешь, я матери скажу! она
тебя!
-Долго ли, коротко ли, только и захворай же у этого у диакона жена. Да так захворай, так захворай, как хуже не надо. Слышите, батюшка?
-Само собой... Машка! Да долго ли я тебе, оглашенной, говорить
буду?
-Что вы, тятенька, ругаетесь?
-Иди сюда!
-Да сейчас!
-До свидания, - говорит офицер. - Так так?
-Ишь вы какие!
Совсем темно. Под лавками слышны голоса:
-Коли спать, так спать, а то у меня не возиться! За это, знаешь, за хвост да палкой...
-Аихма! наши дома спят, - говорит кто-то позевывая и причмокивая губами, точно закусывает.
-А мы на чугунке, - отвечает кто-то из другого угла.
-Это ты, Ионка?
-Я.
-Уж ты у меня дождешься озорничать!
-Анпияда! убери ты свою Агафью, сделай такую милость! ишь ведь
духота, не продохнешь.
-Экое мужичье, - замечает какой-то недовольный голос. - Уснуть не дадут. Свиньи!
-Именные свиньи. Это ваша правда, - подтверждает знаток церковного пения. - Боже, боже мой! милостив буди мне грешному! Спокойной
ночи, васскородие!
|
Наступает тишина. Кондуктор зажигает свечи. |
|
|
|
|
III |
|
|
|
тихо, |
Ночь. Свечи догорают. Восток начинает слегка |
белеть. |
В |
вагоне |
|
|
как |
кто |
|
только слышно, как дорога гремит. Пассажиры заснули где и |
||||
мог. |
В |
было на |
скамейке, |
|
разных местах слышно храпение. Кто-то потянулся |
||||
уронил |
|
уткнувши |
||
одну ногу на пол и замычал. У двери дремлет кондуктор, |
||||
нос |
в |
|
|
|
собачий воротник казенной шинели, и покачивается из стороны в сторону. Один из пильщиков распластался на полу в самом проходе. У окна,
свернувшись клубочком, спит поповна. В одном углу слышен шепот:
-Прасковья, а Прасковья!
-Ну, что тебе?
-Ты спишь?
-Нет, не сплю.
-Что я вздумал. - Ну!
-Гляди сюда! это что?
-Господи, господи, господи... - бессвязно бормочет во сне птицелов.
1862