Концептуальные основы глобализации

- "фрагментация" мира - раскол и столкновение интересов различных международных сообществ по причине их расовой, национальной и культурной дифференциации; рост национализма становится формой борьбы местных традиций с глобализацией; чувство принадлежности к общему сопровождается распадом прежних ценностей и привязанности: каждая группа и каждый индивидуум создают собственный особый мир, свою "вселенную", в результате чего появляется ощущение "расколовшегося мира";

- "фрагмеграция" (термин, означающий сочетание процессов интеграции и фрагментации, введен Дж. Розенау) - формирование и укрепление (интеграция) блоков и союзов "национальных государств" в виде сложных иерархических систем, которые поведут борьбу за скудеющие ресурсы; бывшие глобальные рынки делятся между этими группировками в ходе локальных войн, которые ООН не способна предотвратить и купировать (скорее всего, систему ООН ждет судьба Лиги наций); культурная поляризация вряд ли позволит сложиться глобальной цивилизации в многополярном или хотя бы в биполярном мире (противостояние: Север-Юг, христианской и мусульманской цивилизаций, реанимированного конфуцианско-социалистического и капиталистического миров) и т.д.

Многие исследователи полагают, что эти процессы являют собой нечто большее, чем простую противоположность глобализации. По их мнению, все они не только противостоят универсальному и всеохватывающему процессу глобализации, но и протекают параллельно ему, а потому сравнительно независимы от него. В.И. Максименко, например, высказывает сомнение относительно правомерности самого термина "глобализация", так как последний, "без указания на объект глобализации, теряет смысл". А.Д. Богатуров считает глобализацию "фактом на две трети виртуальным", поскольку "большая часть наиболее, впечатляющих проявлений этой тенденции, по сути, локальна и проявляется преимущественно в зоне постиндустриальных стран и в тончайшем слое интернет-электронных связей, протянувшихся от них в другие части мира".

М. Весес исходит из того, что глобализация - вовсе не новое явление. На самом деле процессы, получившие это название, связаны лишь с усложнением мира, которое существовало всегда. Однако, по его мнению, глобализация привлекает столь пристальное внимание, поскольку с ее помощью либо пытаются доказать существование новых угроз, либо, напротив - предрекают процветание человечества[30]. Аналогичной точки зрения придерживается и отечественный исследователь А.И. Уткин, который считает, что глобализация является политически востребованной концепцией[31].

На том основании, что мировая торговля сконцентрирована в основном внутри Европы, Америки и АТР, многие авторы говорят о необходимости проводить границу между глобализацией и интернационализацией. Так, по мнению У. Бека, в регионах мировой экономики протекают процессы не глобализации, а интернационализации. Это проявляется в том, что мировая торговля и зарубежные инвестиции в основном развиваются внутри Америки, Азии и Европы, а также между высокоразвитыми странами, представляющими эти пространства. В частности, внешняя торговля Германии по-прежнему ориентирована на западные промышленно развитые страны. Достаточно сказать, что в 1993 г. только 20 % немецкой внешней торговли приходилось на типичные страны с дешевой рабочей силой в Африке, Америке и Азии, а также на реформирующиеся страны и страны с государственной монополией на внешнюю торговлю. Даже в конце XX века для Германии конкуренция за счет низкой зарплаты со стороны государств бывшего СЭВ или азиатских стран существовала "в статистически незначительных масштабах (около 10 %)"[32].

Близких позиций придерживаются и те, кто считает, что в качественном отношении глобализация представляет собой заурядное явление: под новым термином скрываются давно известные процессы роста взаимозависимости и формирования единого мирового пространства, лишь претерпевающие количественные изменения и приобретающие иные формы. На различных этапах всемирной истории их основой были, например, экспансия Римской империи; колониальные завоевания, ставшие следствием великих географических открытий, научных и технологических революций и распространения рыночных отношений; освоение наиболее удобных и экономически выгодных коммуникаций между народами и континентами, подобных Великому шелковому пути.

Как считает экономический обозреватель Financial Times Мартин Вольф, даже с экономической точки зрения глобализация не выглядит исключительно новым явлением. Современная мировая экономика в некоторых отношениях является менее интегрированной, чем экономика накануне Первой мировой войны. В канун 1914 г. экспорт британских капиталов составлял до 9 % ВНП, т.е. в два раза превышал экспорт капиталов Японии и Германии (в сопоставимых цифрах) в 1980-е годы. В 1910-е гг. существовала и единая мировая денежная единица - золото, а численность рабочих, пересекающих границы, была более высокой, чем в наши дни. Однако автор замалчивает тот факт, что уже в 1970 г. экспорт, соотнесенный с совокупным производством, достиг уровня 1913 г.; в последующие годы темпы его роста составляли от 12 до 17 %. Финансовые рынки достигли невиданной ранее степени интегрированности; беспрецедентный размах получила передача технологий; правительства становятся все более тесно связанными друг с другом через многосторонние договоры.

В свою очередь, А.И. Неклесса отмечает надуманность выводов о последовательном росте внешнеторгового оборота по отношению к производству, об увеличении доли вывоза капитала (относительно ВВП) либо интенсивности и свободы движения трудовых ресурсов, как якобы характеризующих глобальную экономику. Автор настаивает на том, что удельный вес внешнеторгового оборота, вывоз капитала и свободное перемещение трудовых ресурсов достигли пика непосредственно перед Первой мировой войной[33]. Затем динамика этих показателей шла по синусоиде, дважды снижаясь после мировых войн и снова достигая максимума (последний раз в наши дни). Тем временем на планете происходила не столько экономическая конвергенция (коррелятом которой могло бы служить политическое и социальное единение планетарного сообщества в духе основного лозунга Нового времени: liberte, egalite, fraternite), сколько унификация определенных правил игры, обеспечение прозрачности экономического пространства, становление мировой финансовой, коммуникационной и информационной сети, а также отлаживание действенной системы глобального контроля за структурой и распределением мирового дохода. Параллельно набирал обороты процесс формирования макрорегиональных "больших пространств" на фоне геоэкономического расслоения мира, умножения социально-экономических коалиций и союзов (подобно тому, как во времена "зональной глобализации" мир поделили границы колониальных империй или позднее - военно-политических блоков) - новый регионализм[34].

Признавая наличие существенных изменений в современном мире, неореалисты рассматривают глобализацию, скорее, как процесс эволюционного развития мира, а не как качественный скачок в его преобразовании. В полемике со своими оппонентами они также настаивают на том, что по мере технического прогресса и расширения сферы действия и объема финансовых рынков зависимость великих держав от своих внешнеэкономических партнеров не только не возрастает, но, напротив, уменьшается. Так, Кеннет Уолц утверждает, что по сравнению с ростом ВВП наблюдается не увеличение относительного объема зарубежных инвестиций США, а наоборот, их падение. По мнению этого автора, данный факт свидетельствует о том, что в конце XX века великие державы имеют больше возможностей для автаркии, чем в прошлом.

Выступая с позиций теории постиндустриального общества, Владислав Иноземцев тоже критикует проект глобализации, как не вполне отражающий реальные процессы, разворачивающиеся в сегодняшнем мире. Он отмечает нарастание замкнутости постиндустриального сообщества в пределах основных его центров - США, Европейского Союза и отчасти Японии, "которые с начала 90-х годов получили быстро укоренившееся название "The Triad"". Контролируя мировое производство технологий и сложных высокотехнологичных товаров, обеспечивая себя необходимой промышленной и сельскохозяйственной продукцией, обладая относительной независимостью от поставок энергоносителей и сырья внешних рынков, постиндустриальный мир вошел в XXI в. автономным образованием.

Технологические прорывы 1960-х - 1990-х годов обеспечили невиданное развитие производительных сил. Породив безграничные потребности в информации, они ослабили зависимость постиндустриальных держав от экспортной экспансии, и акцент был перенесен на внутренний рынок. Достаточно сказать, что во второй половине 1990-х годов сложилась ситуация, когда только 5 % торговых потоков, начинающихся или заканчивающихся на территории одного из 29 государств - членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), выходят вовне этой совокупности стран, а развитые постиндустриальные державы импортируют из развивающихся индустриальных стран товары и услуги на сумму, не превышающую 1,2 % их суммарного ВНП. Так, в начале 1990-х годов доля товаров, поставляемых странами - членами ЕС в другие государства Союза, составляла 66 %, а если учитывать наравне с ними также формально не входящие в ЕС Норвегию, Швецию и Швейцарию, то 74 %. При этом доля развивающихся стран в европейских экспортно-импортных операциях устойчиво снижалась год от года.

Эти тенденции восстановили инвестиционную привлекательность Запада, что обусловило возрастающую концентрацию капиталовложений в пределах стран - участниц Организации экономического сотрудничества и развития. Боле того, инвестиционные потоки во все большей степени устремлялись в Соединенные Штаты и Западную Европу, обходя даже Японию. Характерно, что инвесторы в той или иной постиндустриальной стране обнаруживали все меньшее стремление вкладывать свои средства в ценные бумаги иностранных эмитентов: в 1999 - 2000 годах более 95 % инвесторов во Франции, Германии, Испании и Великобритании и 92 % - в США покупали акции и облигации отечественных компаний[35].

Сам вопрос о начале глобализации ведет в "усеянные терниями дебри". Диапазон сроков начала глобализации, встречающихся в литературе, весьма велик: он колеблется от 1500 до 1800 года. Так, Иммануэль Валлерстайн относит начало "капиталистической мировой системы" к началу XVI века. Э. Гидденс ведет отсчет модернизации с XVIII века. Согласно Р. Робертсону, в 1875 - 1925 гг. началось становление многомерного мира, который с 1969 г. вступил в фазу глобальной неопределенности. По словам В.Н. Шенаева, чл.-корр. РАН, зам. директора Института Европы РАН, процесс глобализации - качественно новый феномен интернационализации, охватившей весь процесс воспроизводства: от производства и распределения до обращения и потребления, - начался примерно с середины XX века[36]. Для Говарда Перлмуттера глобализация наступила с крахом восточного блока и концом противостояния между Востоком и Западом и т.д. ("конец истории" возвестил начало истории глобальной цивилизации). Отечественный автор Ю.В. Косов различает четыре этапа глобализации: 1) тонкая глобализация (конец первого тысячелетия н.э. - конец XV в.) - разрозненные локальные цивилизации cвязаны тонкими нитями торговых, культурных и религиозных связей; 2) экспансионистская глобализация (1500 - 1820 гг.) - начало западной империалистической экспансии, в ходе которой европейские империи приобрели владения глобального масштаба, начало распространения по всему миру западноевропейских языков и культуры; 3) широкая глобализация (1820 - 1950 гг.) - постепенное превращение мира в обширный круг глобальных сетей, интенсивно и с высокой скоростью воздействующих на все стороны социальной жизни: от экономики до культуры; 4) диффузная глобализация (с 1950 г.) - экономические и культурные связи, информационные контакты все более легко, подобно молекулярной диффузии, проникают через государственные границы, принимая децентрализованный, трансграничный характер[37].

Примечания:

[1] Нельзя не согласиться с Д.М. Гвишиани в том, что "едва ли не все современные глобальные болезни, начиная с проблем войны и мира и кончая задачами экологического управления и борьбы с неравномерностью развития, связаны с резким увеличением числа побочных эффектов, вызываемых процессами, которые еще вчера казались внутренними, локальными, с неуклонным ростом числа и интенсивности взаимосвязей, определяющих развитие современного мира. Прочный фундамент, на котором основывались частные стратегии развития, общемировая расстановка политических сил, политических систем, взаимоотношений людей с природой и даже условия существования человечества, стал зыбким и хрупким, изменяясь под воздействием событий, на первый взгляд, никак не связанных со всеми этими вопросами" (Гвишиани Д.М. Мосты в будущее. М., 2004. С. 165).

[2] В докладе Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) за 2004 год сообщалось, что число умерших от СПИДа уже превысило 20 млн. человек, хотя еще четверть века назад эта страшная болезнь даже не была известна специалистам. По подсчетам экспертов ВОЗ, сейчас на планете насчитываются 34-36 млн. больных СПИДом и носителей его вируса. В 2003 году из них умерли 3 млн. человек, а еще 5 млн. пополнили список лиц, пораженных этой болезнью. По словам председателя американской национальной конференции по проблеме СПИДа, которая завершилась 30 марта 2004 г. в Майами (штат Флорида) Мервина Силвермэна, "СПИД является настоящим оружием массового уничтожения, угрожая всему миру". В составе участников форума - представители американских и международных организаций, ведущих борьбу с эпидемией смертоносного заболевания. Многие из них, характеризуя проблему, намеренно использовали термины из лексикона вооруженных сил США. "Каждый день мир теряет 8 тысяч человек, - сказала о глобальных масштабах бедствия заместитель исполнительного директора программы ООН по ВИЧ/СПИД Кэтлин Краверо. - А когда мы говорим о глобальной эпидемии, то подразумеваем и Соединенные Штаты. В США после снижения заражаемости в 1990-х годах число новых случаев ВИЧ-инфекции в период с 2000 по 2002 годы возросло на 6 %". По данным министра здравоохранения США Томи Томсона, в 2004 г. в планетарном масштабе в войне со СПИДом ежедневно гибли 8500 человек и более 14 000 инфицировались.

[3] Рамоне И. Геополитика хаоса. М., 2001. С. 14-15. По данным ВОЗ, к 24 апреля 2003 г. было зарегистрировано 4488 случаев "атипичной пневмонии" - неизвестной формы ОРЗ, от которой скончались 254 человека (регистрация заболевания в 30 странах: КНР, США, Сингапур, Канада, Вьетнам, Таиланд, Германия, Великобритания, Франция, Малайзия, Италия, Бразилия и т.д.). Во второй половине июня 2003 г. ВОЗ объявила о "фактическом окончании" глобальной вспышки эпидемии: на протяжении июня число новых случаев постепенно уменьшалось и достигло всего нескольких в день. По предварительным подсчетам, всего от инфекции умерло 812 человек.

[4] Распространение информации в современном мире приобретает глобальный характер, государственные границы перестают оказывать влияние на движение информационных потоков. Стремительно растущие трансграничные информационные связи все менее подвластны и подконтрольны государствам. Благодаря системе глобального телерадиовещания прямое обращение лидера одного государства напрямую к населению другой страны без согласия ее руководства уже давно стало реальностью. Глобальная сеть Интернет становится основным каналом распространения информации, знаний, идей. Сознание людей все более выходит из-под влияния национальных политических и государственных институтов. Попытки ограничить свободное распространение информации ведут к технологическому отставанию тех стран, которые вводят такие ограничения. В связи с этим, группа ученых под руководством Дэвида Хелда подчеркивает, что особенность процесса глобализации заключается "в устанавливаемых эмпирическим путем расширении, плотности и стабильности взаимодействующих регионально-глобальных сетей связи и их массмедиальной самоидентификации, а также социальных пространств и телевизионных потоков на культурном, политическом, хозяйственном, военном и экономическом уровнях" (Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма - ответы на глобализацию / Пер. с нем. А. Григорьева и В. Седельника; Общая редакция и послесл. А. Филиппова. М., 2001. С. 28).

[5] Например, по данным МВД Великобритании, в этой стране в 2002 г. пытались получить статус беженца более 100 тыс. человек. По сравнению с 2001 г. число обращений с просьбой о предоставлении убежища возросло на 20 %.

[6] Най Дж.С., Кохэн Р.О. Транснациональные отношения и мировая политика // Теория международных отношений: Хрестоматия / Сост., науч. ред. и коммент. П.А. Цыганкова. М., 2002. С. 154.

[7] Глобализация: контуры XXI века. Реферативный сборник. Часть I. М., 2002. С. 50-51.

[8] Европа была крайне раздражена внезапным решением президента США Дж. Буша младшего ввести пошлины до 30 % на импорт стали из Европы и Азии, т.е. в этом проявилось вопиющее противоречие между заявленной Бушем поддержкой свободной торговли и его протекционистской мерой в интересах клонящихся к упадку производителей стали в Пенсильвании и Западной Виржинии.

[9] Катценштейн П, Кохэн Р., Краснер С. "Международная организация" и исследования вопросов мировой политики // Мировая политика и международные отношения в 1990-е годы: взгляды американских и французских исследователей: Пер. с англ. и фр. / Под ред. М.М. Лебедевой и П.А. Цыганкова. М., 2001. С. 74-77.

[10] Глобализация: контуры XXI века. С. 58.

[11] "С точки зрения институционального развития, - указывает Э. Гидденс, - для модернити главное значение имеют два особых организационных комплекса: национальное государство и систематическое капиталистическое производство. Оба они коренятся в специфических чертах европейской истории и имеют мало аналогий в предшествующих периодах или в других культурных контекстах. Если они в тесной связи друг с другом к настоящему времени распространились по всему миру, то прежде всего благодаря порождаемой ими мощи. Никакие иные, более традиционные, общественные формы не могут противостоять ей, сохраняя полную изолированность от глобальных тенденций. Является ли модернити исключительно западным феноменом с точки зрения образа жизни, развитию которого способствуют эти две великие преобразующие силы? Прямой ответ на этот вопрос должен быть утвердительным" (Гидденс Э. Последствия модернити // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Л. Иноземцева. М., 1999. С. 119).

[12] См.: Лебедева М.М. Мировая политика. М., 2003. С. 104-105.

[13] Бек У. Что такое глобализация? С. 23.

[14] Глобальные тенденции… С. 56.

[15] Глобализация: контуры XXI века. С. 51, 60.

[16] Бек У. Что такое глобализация? С. 68-70.

[17] Там же. С. 71.

[18] Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества / Пер. с англ. М., 2004. С. 87.

[19] Богатуров А.Д. Брюссельско-вашингтонский порядок? // Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Очерки теории и методологии политического анализа международных отношений М., 2002. С. 376.

[20] Советская Россия. 2002, 4 января.

[21] Бек У. Что такое глобализация? С. 27.

[22] Там же. С. 28, 74.

[23] Там же. С. 28-29.

[24] Там же. С. 156. Аналогичным образом поступает исследователь левого направления, А. Сиванандан, который видит в "глобализме" обозначение неолиберального проекта, откровенное выражение неолиберальной идеологии (Глобализация: контуры XXI века. С. 75).

[25] Бауман З. Глобализация. С. 88.

[26] Цыганков П.А. Теория международных отношений. М., 2002. С. 215-216.

[27] Некоторые ученые считают, что регионализация являет собой попытку избежать необузданной либерализации, оказать сопротивление гегемонии единственной современной сверхдержаве - США Так, Р. Гилпин считает, что национальные государства в конце концов окажут поддержку региональным межправительственным организациям, которые представляют собой защиту от глобального транснационализма (См.: Най Дж.С., Кохэн Р.О. Транснациональные отношения… С. 158).

[28] См.: Глобализация: контуры XXI века. С. 32.

[29] Там же. С. 134-135.

[30] Лебедева М.М. Мировая политика. С. 100.

[31] Уткин А.И. Глобализация: процесс и осмысление. М., 2002.

[32] Бек У. Что такое глобализация? С. 41, 205-207.

[33] К примеру, Россия столкнулась с проблемой массовой миграции еще в конце XIX века. Быстрый рост населения России и скрытое аграрное переселение страны привели к увеличению сезонной миграции, которая шла в основном из западных губерний Российской империи, как правило, в близлежащие страны Западной Европы. Кроме того, в 1880-е и 1890-е годы к этому добавился значительный отток населения в США на постоянное место жительства. В 1880-е годы уехали 288 тыс. человек, в 1890-е - 481 тыс. В первое десятилетие XX века из России уехали 911 тыс., а в 1911 - 1914 гг. - 430 тыс. человек. Значительный компонент эмигрантов составляло еврейское население. Это было связано как с ростом антисемитизма в Российской империи в конце XIX века, так и с хорошими экономическими условиями в США (Санкт-Петербургские ведомости. 2004, 28 февраля).

[34] Цит. по: Глобальное сообщество: Картография постсовременного мира / Отв. ред. А.И. Неклесса. М., 2002. С. 10.

[35] Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы: Учеб. пособие для студентов вузов. М., 2000. С. 217-235.

[36] Шенаев В.Н. Глобализация - объективный мировой процесс // Многоликая Европа: пути развития. М., 2002. С. 123-131.

[37] Санкт-Петербургские ведомости. 2003, 11 октября.