elita

Часть вторая. Власть, политический порядок, модели развития

демонстрируемый отказ от функции элиты при сохранении ориентаций на особое положение, статусные привилегии и символы, образ жизни «закрытого» слоя.

Медиазвезды осознают нынешние возможности телевидения, пользуются ими и даже упиваются сознанием «власти над зрителем», но при этом столь же демонстративно заявляют, что сами ТВ не смотрят, а публику цинично трактуют как «чужих» и статусно «низких». В этом плане медиасообщество, его наиболее молодые, светские, модные лидеры чрезвычайно озабочены символической демаркацией границы, отделяющей их от «массы», «толпы», «пипла» (в чем проявляют типичную интеллигентскую позицию в отношении «массовой культуры» и пр.). Точнее говоря, объектом дистанцирования для них выступают, конечно, не «массы», а более или менее близкий слой относительно успешных россиян, «новой модной публики», которая все-таки имеет средства пойти на премьеру в дорогой киноцентр, и т.п.

Можно сказать, что инициаторы и носители культуры «глянца» демонстративно отделяют себя от героев и потребителей «попсы», что те и другие в свою очередь отстраняются либо же оттеснены от официальной и официозной культуры, признанного, обласканного и вознагражденного властью благопристойного мейнстрима. Границы между ними, впрочем, достаточно подвижны. Cмысл для участников состоит в том, чтобы не только их соблюдать и поддерживать, но иногда и переходить, причем обязательно обставляя такой переход символами и церемониалами, придавая ему характер события (траекторию таких переходов применительно к тому или иному деятелю, группе деятелей можно было бы эмпирически проследить, например, на материале разнообразных присуждаемых им премий, при смене уровня социального признания и масштаба символических вознаграждений).

Другой смысловой комплекс, который составляет одну из главных позитивных характеристик нынешнего медиасообщества в глазах его активных членов (не говоря уже о больших, по российским меркам, и «быстрых» деньгах), это атмосфера особой насыщенности, даже взвинченности коллективной жизни, упоение ее скоростью, ставка на короткое время, нынешний день, чувство, что именно на телевидении сегодня кипит «настоящая жизнь». Отсюда же, как можно полагать, идет и подчеркиваемая в публичных выступлениях, в коллективном имидже медиазвезд «трудоголия» — черта группового самоопределения, хорошо известная по советской истории конца 1920-х — начала 1930-х гг., с ее мифологией жизненной скорости и трудовой горячки как выражения искомой полноты жизни у Виктора Шкловского, Валентина Катаева и других вчерашних «попутчиков», а затем лидеров интеллигентской «перековки». Легко видеть, что, при всем демонстративном нынешнем дистанцировании данной среды от «пипла», в ней преобладает та же тактика адаптации, что и в массе населения, только эта адаптация носит не замедленно-пассив-

161

Проблема «элиты» в сегодняшней России

ный, а, напротив, форсированный, ускоренный характер самоподхлестывания и ориентирована на то, чтобы получить вознаграждение по максимуму и уже сегодня. Неслучайно «трудоголия» в этой среде, точно так же, как и на рубеже 1920–1930-х гг., вполне сочетается с «халтурой».

И еще один важный для описываемой среды смысловой комплекс — стремление опять не отстать от «большого мира». Только теперь задача не «догнать и перегнать Америку», как раньше, по производству мяса и молока, а «встать вровень с Голливудом» по стереотипизированной поэтике и технологическим кондициям отечественных киноблокбастеров, римейков, сиквелов и телесериалов. Показательно, что если в начальный период горбачевской «перестройки» для самого М. Горбачева и его тогдашних продемократических соратников прокламируемым ориентиром выступали «общечеловеческие ценности», то теперь ни о каких ценностях речи нет: их место в дискурсе политконсультантов и медиаменеджеров заняла технология, но демонстрируемая вовне, знаковым «другим» в качестве «нашего» символического достижения. И наконец, значимым мотивом в самоутверждении и диагностике ситуации «новых распорядителей» выступает подчеркивание «позитивных сторон» нынешней коллективной жизни в России — ее стабильности, спокойствия, налаживающегося порядка, будто бы растущего благополучия.

Наиболее острые проблемы российского социума связаны сегодня с феноменами распада государственно-централизованного устройства. Одним из проявлений этого распада выступает ширящийся разрыв между приватными коммуникациями единиц, их семей «лицом к лицу» и огосударствленными коммуникациями «всех», «каждого как любого другого» в отношениях просителей (бюрократические учреждения и социальные службы) и зрителей (массмедиа) — разрыв между этими планами социального действия, уровнями социума. Говоря коротко, социум в России по-прежнему формируется и осознает себя в основном как патерналистский — это адаптирующееся к обстоятельствам сообщество подопечных. Тактические формы подобной адаптации могут быть относительно разными: принудительные и массово-уравнительные отношения «таких, как все» в рамках государственных институтов; вытеснение агрессии, вызванной подобной социальной стигмой, на любых «чужаков» — «приезжих», «кавказцев», «китайцев» и пр.; партикуляристские отношения в узком кругу «своих»; симулятивные формы символической принадлежности к виртуальному целому — зрительские «воображаемые сообщества», сохраняющие партикуляристский характер коллективного «мы» в виде остаточных идеологем или мифологем «особого пути», «русского характера». Во всех этих случаях изоляционистский характер коллективного самоопределения выступает границей и барьером для возможной универсализации образцов поведения, самопонимания, установок в отношении «других» как «не чуждых» — форм гражданского или конституционного

162

Часть вторая. Власть, политический порядок, модели развития

патриотизма, доверия социальным институтам, позитивной социальности, моральной солидарности.

В этих условиях ведущей характеристикой институционального устройства нынешнего российского социума становится двуплановость, двузнач- ность, двусмысленность институциональных форм. Видимо, это основополагающая характеристика адаптирующихся сообществ, в которых устранены, подавлены или сдерживаются самостоятельные источники и силы развития, инновативная деятельность по выработке и активному достижению значимых целей. В нынешних институциональных структурах социума и формах действия россиян относительно «новые» для советского социума и опыта элементы соединяются со «старыми», например экономические отношения с семейными (семейное предпринимательство), либерально-демократические с авторитарно-советскими и традиционно-партикуляристскими (выборные представительские учреждения, политические партии). Так или иначе, пока приходится говорить об адаптации как базовой социальной стратегии и о за- имствовании-повторении как общераспространенной по масштабам и начальной, примитивной по устройству форме универсализации образцов поведения, культурных значений и символов. В этом смысле «новые» отношения и их символические носители (техника, деньги, иностранные языки) в российских условиях скорее проявляют сложившиеся, в том числе давно сложившиеся, структуры отношений и антропологические стереотипы, чем порождают какие-то иные, им альтернативные.

В. Путин и партийные элиты

Хотя Путина декларативно поддерживает абсолютное большинство представителей элиты (83% опрошенных «доверяют ему», 63% заявили о том, что их надежды и расчеты на Путина как президента оправдались), характер этой поддержки очень условен и связан, как и в массе населения, в первую очередь с тем, что «Путину нет альтернативы». Более двух третей — 67% считают, что в обозримое время на политическом поле не появится сколько-нибудь авторитетной и влиятельной фигуры или партии, которая сможет составить конкуренцию Путину и партии власти. Однако лишь 21% опрошенных называют себя сторонниками Путина, полностью разделяющими его взгляды (учитывая пустоту и эклектику путинских деклараций об идеологических принципах, это следует рассматривать как заявление о полной лояльности высшей власти).

40% опрошенных готовы поддерживать Путина, пока он проводит тот курс, который проводит (квалифицируемый большинством как «рыночные и демократические реформы»), еще 19% следуют за ним только потому, что других авторитетных или влиятельных лидеров нет. Все это свидетельствует

163

Проблема «элиты» в сегодняшней России

о незначительности в представлениях элиты о реальности собственно идеологических компонентов и гораздо более существенной роли чисто социальных, корпоративных, коррупционных интересов нынешней номенклатуры. Хотя Путин в глазах политически ангажированной части российского общества «закреплен» за «Единой Россией», выступающей в качестве главной пропрезидентской структуры, обеспечивающей режиму поддержку и управляемость аппарата, населению это положение вещей не очень нравится, но открыто возражать оно, естественно, не будет. 62% опрошенных полагают (июль 2006 г., N = 1600), что президент не должен состоять в какой либо партии, ибо он играет роль арбитра между различными ветвями власти; 21% — что российский президент должен быть членом партии (или возглавлять ее, чтобы партия могла нести политическую ответственность за проводимый ее лидером курс).

Выше всего уровень заявленной лояльности президенту у сторонников «Единой России» и «Родины», ниже всего — у членов КПРФ. За прошедшие между выборами четыре года картина отношений к Путину практически не изменилась, если не считать заметного снижения уровня поддержки среди коммунистов (òàáë. 52–55).

Таблица 52. Поддержка Путина сторонниками ведущих партий

(В % к числу голосовавших за соответствующую партию)

Ответы респондентов	«Единая	КПРФ	«Родина»	СПС	«Яблоко»	В среднем
	Россия»
Я полностью разделяю взгляды Путина	33	9	22	8	–	21
Я готов поддерживать Путина до тех пор,
пока он проводит рыночные	46	18	37	48	46	40
и демократические реформы
Раньше мне Путин нравился,	3	12	4	6	4	10
но сейчас я в нем разочаровался
До сих пор Путин мне не нравился,
но сейчас, я надеюсь, он будет	3	–	4	4	4	3
полезен для России
Я поддерживаю Путина за неимением	13	24	19	12	27	19
других влиятельных политиков
Я не сторонник Путина	1	29	15	23	19	9
Я готов поддерживать кого угодно,	–	6	–	–	–	0
только не Путина

164

Часть вторая. Власть, политический порядок, модели развития

Таблица 53. Удельный вес «доверяющих» Путину среди сторонников различных партий, голо( совавших за эти партии в 1999 и 2003 гг.

(В % к числу сторонников партий)

Партия	1999	2003
АПР	84	78
«Единство»	100	–
«Единая Россия»	–	97
ЛДПР	40	–
КПРФ	62	47
«Родина»	–	74
НДР	75	–
ОВР	94	–
СПС	66	64
«Яблоко»	69	64

Таблица 54. За Путина голосовали...

(В % к числу сторонников партий)

Партия	2000	2004
АПР	44	67
«Единая Россия»	92	97
КПРФ	35	35
ЛДПР (статистически
недостоверные данные)	–	–
«Родина»	78	74
СПС	58	40
«Яблоко»	35	35
Другие	71	100

Таблица 55. Оправдались ли ваши надежды на Путина?

(В % по строке в каждом году, без затруднившиеся с ответом)

Партия		1999			2003
	Да		Нет	Да		Нет
АПР	46		34	55		44
«Единство» — «ОВР»/»Единая Россия»	86		11	82		14
КПРФ	44		53	41		52
НДР	50		14	–		–
«Родина»	–		–	52		44
СПС	47		38	43		45
«Яблоко»	46		46	38		54

165

Проблема «элиты» в сегодняшней России

В целом, как видим, баланс надежд и разочарований практически не изменился за прошедшие 4–5 лет. Если не принимать во внимание величину статистически допустимых колебаний, то можно сказать, что несколько выросло разочарование среди «правых», «яблочников» и «аграриев».

Стабильность режима, возможности трансформации, угрозы ослабления

Абсолютное большинство респондентов (65%) в нашем опросе считают путинский режим сложившимся и стабильным63. (Подгруппа в той или иной мере неудовлетворенных нынешним политическим режимом, развитием ситуации и перспективами страны составляет во всей выборке примерно от четверти до трети опрошенных.) 45% из них (основное ядро) связывают кристаллизацию нынешнего политического режима с первым президентским сроком Путина; можно предположить, что они и сами достигли высокого статуса именно в этот период. Это респонденты, занятые в наименее изменившихся со времени краха СССР институтах (работники суда, прокуратуры, правоохранительных органах, а также военные). Другие, как правило, принадлежащие к структурам исполнительной власти — продукта административных реорганизаций Путина, относят упрочение режима ко второму президентскому сроку. Особого значения эти различия во временны’ х точках идентификации не имеют и важны лишь как вешки, указывающие на природу понимания опрошенными нынешнего правления (здесь нет никаких значимых, содержательных ассоциаций с реформами, модернизацией и т.п.). Основа их солидарности — личная зависимость от вышестоящего начальства, не имеющая какой-либо идеологической подоплеки и оправдания или обоснования.

Хотя, безусловно, можно назвать ряд факторов, вызывающих массовые напряжения и недовольство, в принципе потенциально опасных для нынешней системы власти, но, как полагают респонденты, власть, оказавшись благодаря нефти в невероятно благоприятной экономической ситуации, в состоянии легко справиться с любыми проблемами. Это мнение в основном представителей лояльных к центральной власти групп, принимающих как

_________________________________

63Однако саму «стабильность» представители российской «элиты» понимают в двух совершенно разных смыслах, как это показывают глубинные интервью, где опрошенные специально обращали внимание на данное обстоятельство. Бо’льшая часть чиновников подразумевает под этим укрепление порядка в стране (то есть усиление контроля государства над различными группами в обществе, подавление своеволия и нарушений закона), другие же — относящиеся к действующему режиму с той или иной степенью критичности — рассматривают наступившую «стабильность» как на- чало эпохи нового застоя и общественного разложения, отмечают появление благоприятных условий для коррупции властей на всех уровнях и административного произвола.

166

Часть вторая. Власть, политический порядок, модели развития

данность нынешнюю политическую ситуацию в стране, а значит и сложившиеся правила игры. Подчеркивая пассивность населения, они тем самым оправдывают собственный конформизм и, несмотря на явную неприязнь или зависть к ближайшему окружению президента, будут сотрудничать с высшей властью и с другими группировками элиты, выполняя все ее требования. Они называют Путина «реформатором» (имея в виду главным образом его административные реорганизации и укрепление репрессивных структур, а не какие-то стратегические планы) и оценивают нынешний курс как умеренно-реформаторский (осторожно-эволюционный). Многие из них дают высокую оценку команде президента и усилиям по формированию бюрократического псевдопартийного аппарата, надзирающего над политическим полем («парламентскими партиями»). Они видят, что это не более чем отдельные звенья управления в нынешней системе, тем не менее упирают на согласованность сегодня усилий «элиты и власти», более позитивно, в сравнении с группами, критически относящимися к нынешней власти и выстроенному ею порядку, оценивают значение и последствия «дела ЮКОСа» для страны. В качестве основных ресурсов управления в оценках большинства респондентов фигурируют не имеющие никакого отношения к парламентаризму, демократии, законности и пр. крупные капиталы, административные возможности, степень приближенности к первому лицу и его окружению.

По оценке тех, кто считает нынешний политический режим стабильным, путинская команда — это по преимуществу «демократы», несколько реже они относят их к «центристам». Оценки путинской команды теми, кто подчеркивает нестабильность режима, в принципе таковы же по конфигурации (опять-таки соединение «демократов» и «центристов»), только их мнения выражены слабей. Другими словами, абсолютное большинство опрошенных не усматривают сегодня принципиальных различий между демократами в политике и политическим центром, поскольку не связывают с представлением о демократии ничего в политическом смысле содержательного — многообразия групповых интересов и мнений. Таким образом, для них не является проблемой достижение консенсуса, поэтому они не видят особого смысла в механизмах выборности

èпредставительства, согласовании точек зрения; не стоит перед ними

èвопрос об ответственности за принятые политические решения. Они убеждены, что представители политических партий и гражданских общественных организаций, интеллектуальная элита России, ее различные группы не в состоянии предложить стратегию развития страны. Выборные представители законодательной власти на местах (депутаты местных парламентов, среди которых немало представителей крупного и среднего бизнеса) фактически отстранены от возможности влиять на политичес-

167

Проблема «элиты» в сегодняшней России

кую ситуацию, ее развитие, выработку целей, оценку средств — это осознают и они сами, и представители других опрошенных нами элитарных групп.

Представители суда и прокуратуры, органов, по Конституции как бы независимых, в максимальной степени лояльны по отношению к сложившемуся режиму корпоративно-олигархической власти и близки в этом к верхушке репрессивно-силовых структур. Их поведение, в частности, в устранении нежелательных кандидатов на местных выборах или действия в «деле ЮКОСа» показывают, что они сегодня вполне послушные инструменты корпоративноолигархического режима.

В контексте подобной политической практики, в рамках такой системы властвования и ее «реальной политики» любые слова о демократии становятся абсолютно выхолощенными. Для большинства представителей нынешней власти это не более чем привычный и расхожий политический лейбл, который нередко демонстрируется в публичных высказываниях и в котором, на наш взгляд, наиболее важны две составляющие.

С одной стороны, публично демонстрируемый ярлык «демократии» означает осторожное дистанцирование правящего большинства от идеологических крайностей: националистических, фашистских, тоталитарных — и от их политических последствий, потенциально угрожающих режиму дестабилизацией. Это дистанцирование, как мы считаем, и принимает в глазах элиты внешний вид «центризма». Подобное дистанцирование на практике нисколько не исключает авторитаристских привычек, силовых методов, ксенофобских установок у основной части правящей элиты, а лишь устраняет эти элементы из публично демонстрируемых политических программ, из репертуара публичных жестов на политической авансцене. Многими ведущими политиками, выступающими как популисты, которые претендуют на всеобщее признание, элементы радикальных воззрений и высказываний используются в менее заметной форме — в функции нормативного фона высказываний или в роли смысловых связок между разными блоками внешне демократической риторики (что-то наподобие прежнего начальственного мата). Массовый слушатель, зритель, избиратель воспринимает эти связки из-за их как бы служебного характера чем-то само собой разумеющимся, видя в них привычные компоненты дискурса власти (общепринятую норму официальной демагогии) и характеристики политической обстановки, отличающейся сегодня, по признанию большей части россиян (в сумме до 60%), напряженностью и взрывоопасностью. Иными словами, некоторое дистанцирование нынешней власти и по преимуществу ориентирующихся на нее элит от употребления сильных средств не исключает использования сильных выражений. С другой стороны, большинство действующих политиков и крупных чиновников, «ответственных лиц» охотно оперируют

168

Часть вторая. Власть, политический порядок, модели развития

словами о «демократии» («разделение властей», «рынок» и т.д.), потому что желают по возможности более прилично выглядеть в глазах Запада, лидеров и правительств развитых стран. И то и другое служит российской правящей элите основанием для претензий на сохранение за собой власти сегодня и впредь.

Вот как проявляется связь между положительными оценками нынешней политической системы, путей развития страны и представлением респондентов о том, каковы механизмы бюрократического «продавливания» нужных решений в сегодняшней системе власти.

Таблица 56. Что из перечисленного чаще используется сегодня, чтобы провести нужные ре( шения?

(В % к группам по вертикали)

	В среднем	Система	Система	Затрудняюсь	Осторожное	Стагнация,	Затрудняюсь
	по выборке	стабильна	нестабильна	ответить	движение	поворот	ответить
					по пути	назад
					реформ
Близость
к президенту	30	31	29	50	29	31	35
Работа
квалифици(
рованной
командой	9	12	4	0	13	4	5
Интриги
лоббистских
групп	16	14	21	0	13	22	13
Финансы	19	19	19	25	20	18	16
Понимание
реформ,
умение их
реализовать	5	6	2	0	7	2	4
Бюрократи(
ческий ресурс	19	17	23	25	16	24	23

Во многом иначе выглядит сегодняшняя политическая ситуация и сложившийся строй в глазах тех, кто считает нынешний режим нестабильным. Как уже говорилось, в сегодняшней России это представители четырех групп руководящих работников: представители местной законодательной власти, бизнессообщество (как главы частных фирм — крупных и средних, так и руководители региональных предпринимательских организаций), руководители крупнейших госпредприятий (с количеством работников свыше 1000 человек), руководители влиятельных региональных СМИ (òàáë. 57).

Респонденты, подчеркивающие нестабильность сложившегося политического порядка, чаще других указывают на коррумпированность и своекорыстие властей, на отсутствие у них идей и программ изменения, больше того —

169

Проблема «элиты» в сегодняшней России

Таблица 57. Насколько стабильна нынешняя политическая система?

(В % к соответствующим профессионально"статусным группам опрошенных, без затруднившихся с ответом)

Категории опрошенных	Стабильна	Нестабильна
В среднем по выборке	65	35
Заместители губернаторов	76	25
Представители исполнительной власти	70	28
Руководство федерального округа	86	14
Представители законодательной власти	61	39
Руководители частного бизнеса	61	39
Руководители организаций предпринимателей	49	51
Руководители крупных госпредприятий	60	40
Суд и прокуратура	65	35
Армия и МВД	62	36
Руководители СМИ	55	45

на незаинтересованность руководства в переменах, отсутствие у президента нужной команды, превращение крупнейших политических партий в лоббистские группировки, борющиеся за близость к первому лицу и его администрации. Эти же люди негативно оценивают «дело ЮКОСа» как дискредитировавшее власть. Но именно потому, что они чувствуют себя отстраненными от решения важнейших проблем, ограниченными в правах и возможностях, они чаще не ориентированы на конструктивное взаимодействие с другими партнерами во власти, а следовательно в своих диагнозах как бы ставят себя вне ситуации, дистанцируются от нее. Для них путинский порядок либо оформил новые отношения собственности между крупными властными и экономическими группировками, либо явочным порядком и с применением различных способов давления навязан остальным. Среди них чаще можно встретить тех, кто связывает нынешнюю систему с Ельциным и, как можно предположить, сам пришел во власть вместе с ним, но потом, во второй президентский срок, видимо, разочаровался в Ельцине и его окружении. По их оценкам, отличающимся от средних по выборке, нынешняя путинская команда — прежде всего «центристы» и, в меньшей степени, «демократы-рыночники».

Основные факторы стабильности системы для подавляющего большинства опрошенных, включая относительно более критичные группы, это президент и инициированные им изменения в системе централизованного управления (ужесточение властного контроля над СМИ, начало административной реформы, курс на борьбу с международным терроризмом, переход к назначению губернаторов), которые большинством респондентов оценены положительно. Так, до 90% опрошенных в различных элитарных подгруппах (иногда даже больше) считают, что приход Путина к власти способствовал стабилизации

170