Скрябин Э.Н. Уг. пресл. против инт. службы

Поэтому, на наш взгляд, не вызывает сомнения, что право инициировать или санкционировать уголовное преследование лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой организации, следует признавать только за той организацией, на службе в которой оно состоит, при условии, что соответствующее деяние не причинило вреда интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства.

Отстаиваемая нами позиция нашла отражение в п.6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 года N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе", по смыслу которого особый порядок уголовного преследования лица, совершившего коммерческий подкуп, применяется, "если вред причинен исключительно коммерческой или иной организации, где работает такое лицо" (БВС РФ. 2000. N 4. С.6).

Отдельными авторами высказывались мнения о необходимости расширения круга лиц, волеизъявление которых должно инициировать осуществление уголовного преследования за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях.

Подобная позиция, как нам представляется, игнорирует важный гражданско-правовой принцип равенства субъектов предпринимательской деятельности, закрепленный в ч.1 ст.124 ГК РФ, а потому не может быть признана обоснованной.

Далее. Нетрудно заметить, что текст примечания 2 к ст.201 УК РФ, действие которого формально распространено на все статьи гл.23 УК, нуждается в ограничительном толковании, поскольку изложенные в нем особенности уголовного преследования могут иметь место по делам о преступлениях, предусмотренных только двумя из четырех статей гл.23 УК, а именно ст.201 и 204 УК РФ. Так, частнопрактикующие нотариусы, вне всякого сомнения, выполняют публично-правовые функции, а потому злоупотребление ими, равно как и частными аудиторами, своими полномочиями (ст.202 УК РФ) во всех без исключения случаях причиняет вред правам и законным интересам граждан, а также охраняемым законом интересам общества и государства, что в силу примечания 3 к ст.201 УК РФ исключает возможность применения в отношении них принципа диспозитивности уголовного преследования. Превышение же полномочий служащими частных охранных или детективных служб образует состав преступления, предусмотренного ст.203 УК РФ, лишь в том случае, если названные деяния сопряжены с применением насилия или с угрозой его применения, а, следовательно, и с неизбежным причинением вреда интересам граждан. Таким образом, на основе анализа уголовного закона можно прийти к однозначному выводу о том, что наличие обстоятельств, которыми в примечании 2 к ст.201 УК РФ законодатель обусловил особый порядок осуществления уголовного преследования за служебные преступления, принципиально возможно только при совершении преступлений, предусмотренных ст.201 ("Злоупотребление полномочиями") и ст.204 ("Коммерческий подкуп") УК РФ.

Между тем в судебной практике с нормами, регламентирующими порядок уголовного преследования за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях, оказался тесно связанным вопрос о конструкции состава коммерческого подкупа.

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в Определении от 8 сентября 1998 года по делу Шушканова и Шагалиева указала, что "коммерческий подкуп, как и взятка, считается оконченным с момента получения или передачи предмета подкупа и относится к формальным составам преступлений, не предусматривающих наступления определенных последствий. В соответствии с требованиями п.3 примечания к ст.201 УК РФ уголовное преследование за данное преступление должно осуществляться на общих основаниях" (БВС РФ. 1999. N 3. С.14-15).

Такую же позицию занял Президиум Верховного Суда РФ по делу Сусарева (Законность. 1999. N 10. С.62).

Постановлением судьи Саратовского областного суда от 7 августа 1998 года дело в отношении Сусарева прекращено в связи с отсутствием согласия организации на привлечение его к уголовной ответственности.

Органами предварительного следствия Сусарев обвинялся в получении взятки с вымогательством ее (п."в" ч.4 ст.290 УК РФ). Государственный обвинитель в судебном заседании изменил обвинение и квалифицировал содеянное по ч.3 ст.204 УК РФ (коммерческий подкуп).

Коллегией присяжных заседателей Сусарев признан виновным в том, что, являясь председателем правления Ассоциации сельскохозяйственных кооперативов, арендаторов и крестьянских фермерских хозяйств Саратовской области "Возрождение" (АККОР), потребовал от Е. передачи ему денег в размере десяти процентов от цены выделяемого Е. по лизингу мельничного комплекса, а через несколько дней получил от него 15 млн. руб.

После оглашения вердикта присяжных заседателей председательствующий судья обратился с письмом в правление АККОР "Возрождение" с предложением рассмотреть вопрос о даче согласия на привлечение Сусарева к уголовной ответственности за получение денег при выделении по лизингу мельничного комплекса. Однако члены правления постановили такое согласие не давать. На основании решения, принятого правлением АККОР "Возрождение", судья вынес постановление о прекращении дела. Кассационная палата Верховного Суда РФ, отклонив частный протест прокурора, признала постановление судьи законным и оставила его без изменения.

Не соглашаясь с судебными постановлениями, заместитель Генерального прокурора РФ внес протест в Президиум Верховного Суда РФ по следующим основаниям.

В соответствии с п.2 примечания к ст.201 УК РФ и ст.271 УПК РСФСР уголовное преследование за деяния, предусмотренные гл.23 УК РФ, осуществляются по заявлению коммерческой организации или с ее согласия лишь в тех случаях, когда причинен вред интересам исключительно этой организации, то есть указанный порядок привлечения к уголовной ответственности распространяется на те перечисленные в гл.23 преступления, в которых причинение вреда является необходимым элементом состава преступления. Коммерческий же подкуп считается оконченным преступлением с момента получения или передачи предмета подкупа и относится к формальным составам преступлений, не требующим наступления определенных последствий. Поэтому по смыслу п.3 примечания к ст.201 УК РФ уголовное преследование за преступление, предусмотренное ч.3 ст.204 УК РФ, осуществляется на общих основаниях.

Президиум Верховного Суда РФ признал протест обоснованным и удовлетворил его (Полагаем, что в приведенном случае уголовное преследование действительно должно осуществляться на общих основаниях, но совсем по иным мотивам, нежели те, которыми аргументировала свою позицию высшая судебная инстанция. Ассоциация сельскохозяйственных кооперативов, арендаторов и крестьянских фермерских хозяйств как объединение юридических лиц в силу прямого указания ст.121 ГК РФ является некоммерческой организацией, а потому в соответствии с примечанием 3 к ст.201 УК РФ уголовное преследование лица, посягнувшего на интересы службы в указанной организации, осуществляется независимо от ее согласия).

Такая позиция вызывает обоснованные сомнения, поскольку фактически дезавуирует примечание 2 к ст.201 УК РФ в части, распространяющей его действие и на деяния, предусмотренные иными статьями главы 23 УК РФ.

Представляется уместным привести хрестоматийный тезис, что беспоследственных преступлений не существует. В противном случае нет оснований апеллировать к общественной опасности деяния, которая "является характеристикой результата воздействия деяния на защищаемую определенной уголовно-правовой нормой группу отношений" (Пастухов И., Яни П. Квалификация налоговых преступлений // Законность. 1998. N 1. С.12).

Решение законодателя о включении в уголовный закон кажущихся на первый взгляд сугубо процессуальными норм, определяющих порядок возбуждения уголовного преследования за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях, имело глубокий смысл. Вынесение вреда, указание на который содержится в примечаниях 2 и 3 к ст.201 УК РФ, за пределы состава преступления, именуемого коммерческим подкупом, не аннулирует усматриваемой, на наш взгляд, в упомянутых примечаниях презумпции причинения известного вреда интересам организации в силу самого факта получения ее служащим незаконного вознаграждения и не исключает возможности наступления вреда в результате деяния, совершенного за указанное вознаграждение. В этой связи за коммерческой организацией, на службе в которой состоит получатель предмета подкупа, следует признать право инициировать или санкционировать уголовное преследование за коммерческий подкуп при условии, что таковой причинил вред интересам исключительно данной организации.

Именно такую позицию занял и Пленум Верховного Суда РФ, указав в п.6 Постановления "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" судам на необходимость иметь в виду, что обвинительный приговор в отношении лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, за незаконное получение денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно за незаконное пользование услугами имущественного характера, за совершение действий (бездействия) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением может быть вынесен при наличии к тому оснований, если деянием причинен вред интересам других организаций, интересам граждан, общества или государства либо если вред причинен исключительно коммерческой или иной организации, где работает такое лицо, когда уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия (БВС РФ. 2000. N 4. С.6).

Поскольку незаконная передача лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, вознаграждения имущественного характера за совершение действий (пребывание в бездействии) в интересах дающего в связи с занимаемым этим лицом служебным положением и получение указанным лицом такого вознаграждения составляют необходимое соучастие, привлечение к уголовной ответственности подкуподателя должно быть поставлено в зависимость от уголовного преследования получателя подкупа.

Подводя итог предпринятому нами анализу особенностей уголовного преследования за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях, считаем необходимым предложить следующую редакцию ст.23 УПК РФ:

"Статья 23. Осуществление уголовного преследования по волеизъявлению (Термин "волеизъявление" как обобщающая категория, охватывающая понятия как "заявления", так и "согласия", является здесь условным по той причине, что юридическое лицо (организация) не обладает самостоятельной волей) коммерческой организации

Если деяние, предусмотренное статьями 201 или 204 Уголовного кодекса Российской Федерации, причинило вред интересам исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным унитарным предприятием, на службе в которой состоит лицо, его совершившее, и не причинило вреда интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства, то возбуждение уголовного дела допускается не иначе как по заявлению, а изменение квалификации ранее предъявленного обвинения на статьи 201 или 204 Уголовного кодекса Российской Федерации - с согласия высшего органа управления этой организации, а при невозможности его созыва в разумный срок - иного коллегиального органа организации.

Последующий отзыв организацией своего заявления о возбуждении уголовного дела или аннулирование согласия на привлечение служащего в качестве обвиняемого не являются основанием для прекращения уголовного преследования".