Глава VI. Патогенез неврозов
НЕЙРОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Нейродинамическая концепция неврозов И. П. Павлова. Эта
концепция явилась первой в истории изучения неврозов попыт- кой создания целостных патофизиологически обоснованных представлений о механизмах их развития. В основу ее легли разработанное И. П. Павловым учение о типах высшей нервной деятельности (в том числе специально человеческих типах, характеризующихся определенными особенностями соотноше- ния первой и второй сигнальных систем и коры и подкорки), об экспериментальных неврозах у животных и анализ невро- тических состояний у человека (Павлов И. П., 1938, 1954, 1955), развитые в клинике и эксперименте рядом его учеников и последователей (Анохин П. К., 1956; Бирман Б. П., 1946, 1951; Быков К. М., 1942, 1956; Гаккель Л. Б., 1960; Давиден- ков С. П., 1963; Иванов-Смоленский А. Г., 1974; Купалов П. С., 1960; Петрова М. К., 1945, 1946; Платонов К. И., 1962; Трау- готт Н. П. и др., 1957; Яковлева Е. К., 1958; Липгарт Н. К., 1970, и др.).
Определение неврозов, данное И. П. Павловым, отражая их физиологическую сущность, получило широкое признание. Как известно, под неврозом И. П. Павлов понимал хроническое Длительное нарушение высшей нервной деятельности, вызван- ное перенапряжением нервных процессов в коре больших по- лушарий действием неадекватных по силе или длительности внешних раздражителей. При этом он указывал, что срыв выс- шей нервной деятельности может быть обусловлен одним из трех факторов: перенапряжением раздражительного, тормозно- го процесса или их подвижности.
В учении И. П. Павлова о неврозах нашло освещение не только определение невроза, но и ряд принципиальных вопро- сов, относящихся к этой проблеме. Подчеркнуто, что к невро- зам могут быть отнесены лишь психогенные заболевания, т. е. те случаи, в которых срыв высшей нервной деятельности про- исходит в результате неблагоприятных влияний на психику
12* 179
трудных жизненных обстоятельств и потрясений. Таким обра, зом, были намечены четкие границы между неврозами как психогенными заболеваниями нервной системы и обратимыми расстройствами нервной системы непсихогенной природы, име- ющими другую этиологию (инфекции, интоксикации, травмц и др.).
Одним из ключевых в павловской концепции неврозов яви- лось положение о связи 'клинических форм неврозов с типами высшей нервной деятельности, позволившее впервые рассмот^ реть классификацию неврозов не только на клинической, но и на патофизиологической основе.
Показано, что тип высшей нервной деятельности, выступая в качестве «почвы» при неврозе, может либо облегчать его воз- никновение (слабый тип), либо препятствовать невротическо- му срыву. Основываясь на результатах исследований, выпол- ненных в лабораториях И. П. Павлова на животных, Л. Б. Гак- кель (1960), С. Н. Давиденков (1963), С. Н. Допенко, Б. Я. Первомайский (1964), А. Г. Иванов-Смоленский (1974) указали на динамичность типологических свойств человека. Включая в себя врожденные, главным образом наследственно обусловленные, особенности нервных процессов, тип нервной системы вместе с тем может изменяться в определенных преде- лах под влиянием средовых воздействий. Основными постав- щиками неврозов, по И. П. Павлову, являются крайние вариан- ты нормы, прежде всего слабый тип, однако не исключено их возникновение и у представителей сильного типа при значи- тельной выраженности патогенного воздействия. Неврастения возникает у людей со слабым или сильным неуравновешенным (безудержным) и повышенно-тормозным типом, средним в от- ношении сигнальных систем; истерия — у представителей сла- бого художественного типа с преобладанием подкорковой дея- тельности над корковой; психастения (которую И. П. Павлов относил к неврозам) — у людей мыслительного типа с болез- ненным преобладанием кортикальной деятельности над суб- кортикальной.
С позиций нейродинамической концепции неврозов получи- ли объяснение как общие патофизиологические механизмы | основных форм неврозов, так и их клинические проявления. | Эти вопросы исчерпывающе изложены в работе А. Г. Иванова- | Смоленского (1974). Отметим здесь лишь некоторые нейроди- Jнамические характеристики неврозов,l
Как известно по И. П. Павлову, в основе полноценного лнч- I постного функционирования лежит взаимосвязанная деятель- ность трех систем: ближайшей к мозговой коре подкорки с ее сложнейшими безусловными рефлексами (т. е. инстинктами), представляющими собой низшую инстанцию для сложных со- отношений организма со средой; первой кортикальной сигналь- ной системы, непосредственно отражающей окружающий мир,
180
•авторой сигнальной системы, обеспечивающей наиболее тонкие я сложные взаимоотношения человека с внешней, главным об- разом социальной средой. Для истерии характерно «постоянное разъединение этих систем с резким нарушением их естествен- ной и закономерной соподчиненное™», на что указывал И. П. Павлов в своей известной работе «Проба физиологическо- го понимания истерии» (1932). В этой же работе И. П. Павлов изложил основы нейродинамического понимания ведущих про- явлений истерического невроза. Развивая эти положения А. Г. Иванов-Смоленский указывает, что наличие патологичес- кой внушаемости и самовнушаемости создает возможности на- рушения при истерии во всех трех основных вертикальных си- стемах головного мозга: кортикально-пирамидной («интеллек- туальной»), выражающейся в так называемых произвольных действиях и в речевой деятельности), например истерические параличи; кортико-экстрапирамидной («эмоциональной»)—по- вышение прежде всего пантомимико-вегетативно-экспрессив- ных реакций, нарушения в сфере инстинктов, гиперкинезы, дискинезии и др. и в восходящей ретикулярной системе, регу- лирующей тонус высших отделов мозга. Как отмечает автор, среди расстройств, относящихся ко всем трем системам, с наи- большей яркостью выступают нарушения кортико-экстрапи- рамидпой деятельности (повышенная аффективность, диссо- циация кортикальных и субкортикальных, инстинктивных взаи- моотношений и т. д.).
Если ряд истерических симптомов может быть понят, исхо- дя из характерного для больных истерией преобладания под- корки над корой (по И. П. Павлову), с растормаживанием подкорковых вегетативных функций, то другие истерические проявления имеют иное происхождение. Так, в случаях ирра- диации торможения с коры на нижележащие подкорковые от- делы наблюдается фригидность и импотенция. Упоминавшиеся нами при описании сексуальных нарушений у больных исте- рией особенности, заключающиеся в том, что представления эротического содержания часто оказывают на больного большее возбуждающее действие, чем реальная сексуальная ситуация, могут быть объяснены в нейродинамическом плане парадок- сальной фазой в системе условных и безусловных сексуальных
связей.
Механизм ультрапарадоксальной фазы, отмечает А. Г. Ива- нов-Смоленский, позволяет понять растормаживание амнези- рованных, «вытесненных» («внесознательных») патодинами- ческих структур, отражающих те или иные тягостные для боль- ного конфликтные ситуации, когда-то пережитые им, но позднее инверб.алпзованные, т. е. утратившие связи совторой сигнальной системой.
Рассматривая нейродинамические характеристики невроза навязчивости, следует иметь в виду, что И. П. Павлов видел раз-
181
личиемежду навязчивыми симптомами, патофизиологически более простым явлением и психастенией как выражением осо- бого склада личности. Патофизиологической основой навязчи- вых состояний И. П. Павлов считал явления патологической инертности нервных процессов. Простейшую модель навязчи- вых симптомов он усматривал в «изолированных больных пунктах», «очагах застойного возбуждения». «В навязчивом неврозе, — писал И. П. Павлов (1951), — мы имеем чрезмерно, незаконно устойчивые представления, чувства и действия, не отвечающие правильным, общеприродным и специально-соци- альным отношениям человека и потому приводящие его в труд- ные вредоносные столкновения как с природою, так и с други- ми людьми, а прежде всего с самим собою». Если в основе многих навязчивостей лежат, согласно взглядам И. П. Павлова,
•чрезмерно прочные условные связи, не угасающие вследствие патологической инертности соответствующих участков мозга, то в других случаях это может быть и механизм парадоксаль- ной (например, навязчивое воспроизведение несущественных .деталей) и ультрапарадоксальной фаз (контрастные навязчи- вости).
Для фобий характерна пассивно-оборонительная реакция. В основе одних фобий лежит механизм патологического инерт- ного возбуждения (как при эрейтофобии), других — при болез- яенной задержке какой-либо функции — механизм патологи- ческого застойного инертного торможения (у больных с агора- фобией и клаустрофобией).
В отличие от истерии и невроза навязчивости при неврасте- сии отмечаются общие расстройства корковой динамики, нару- шения взаимодействия коры с нижележащими отделами. И. П. Павлов выделял 2 уже упоминавшиеся формы неврасте- нии: гиперстеническую (с патологически повышенной возбуди- мостью вследствие ослабления условного торможения) и гипо-
•стеническую (с повышенной истощаемостыо нервного возбуж- дения и с патологическим преобладанием охранительно-запре- дельного торможения). Нейродинамическая сущность первой формы неврастении делает понятной наличие в ее картине общей раздражительности, несдержанности, нетерпеливости, в товремя как при второй форме преобладают симптомы астении
•опонижением работоспособности, быстрой утомляемостью, ослаблением внимания и др.
В нейродинамическом плане синдром раздражительной сла- бости, столь характерный для неврастении, обусловлен быстрой истощаемостыо нервного возбуждения и одновременно патоло- гической подвижностью, взрывчатостью раздражительного про- .цесса.
Нарушения кортико-субкортикальных взаимоотношений, -обычные при неврастении, объясняют наличие в ее клинической картине разнообразных вегетативных расстройств.
182
Укажем также на ряд других исследований, главным обра* зом последнего периода, в которых были уточнены и развить» отдельные положения, сформулированные И. П. Павловым.
Н. А. Крышовой и соавт. (1965) было обследовано 1227 боль» ных неврозами, по преморбидным типологическим особенно- стям после клинико-анамнестического и патофизиологического» исследований распределившихся следующим образом. Сильный тип — 247 больных (гиперстеническая форма неврастении —• 143, гипостеническая — 74, истерия — 5), промежуточный тип — 263 больных (гиперстеническая форма неврастении — 63, гипостеническая — 178), слабый тип — 717 больных (гипо- стеническая форма неврастении — 409, истерия — 265). Такн» образом, согласно этим данным, подавляющее большинство- больных неврозами преморбидно характеризовались слабым' или промежуточным типом высшей нервной деятельности. Авторы установили также типичное для этих больных в пре- морбиде нарушение подвижности и силы нервных процессов' при относительно большем ослаблении у многих из них тор- мозного процесса. У больных истерией отмечено преобладание- первой сигнальной системы, а у больных неврастенией — урав- новешенность сигнальных систем или реже преобладание вто- рой сигнальной системы.
Последнее положение разделяется не всеми авторами. Так, Б. Я.Первомайский (1974) в принципе исключает возможность. развития неврастении у лиц с преобладнием одной из сигналь» ных систем. В то же время несколько ранее Т. С. Истаманова' (1958) при обследовании 50 больных неврастенией установила преобладание первой сигнальной системы у 2 больных, у 1 — преобладание второй сигнальной системы.
Клинические и патофизиологические исследования» Б. Я. Первомайского (1974) позволили ему наряду с гиперсте- вичеекой, гипостенической и лабильной формами неврастении выделить еще четвертую ее форму — инертную, возникающую у больных с типологической инертностью основных нервных процессов при воздействии на этих лиц факторов внешней сре- ды, предъявляющих особые требования к подвижности нервных
процессов.
Отметим также положение, подчеркнутое в монографии М. С. Лебединского и В. Н. Мясищева (1966) и касающееся соотношения сигнальных систем в норме и при неврозах. Если в норме у здоровых людей преобладание первой или второй сигнальной системы наблюдается вследствие более высокого" развития, то при неврозах — из-за недостаточности одной из
систем.
В плане развития учения о типах высшей нервной деятель- ности человека следовало бы из многих работ отметить иссле- дования Б. М. Теплова (1961), Н. Ф. Небылицына (1966, 1974, 1976) и их сотрудников, позволивших, в частности, в качестве
183;
основных свойств нервной системы выделить силу нервной си- стемы по возбудимости, указавших на возможность перевеса торможения над возбуждением, развивших представление о слабом типе, сильной стороной которого выступает более тон- кая чувствительность. Большой интерес представляют выпол- ненные в последние годы работы Г. К. Ушакова и сотр. (Уша- ков Г. К., 1976; Пивоварова Г. Н., Панасюк А. Ю., 1976; Mac- лова А. Ф. и др., 1976), направленные на выяснение физиоло- гической сущности темперамента путем изучения соотношения некоторых (значимых и в плане клиники неврозов) показателей темперамента, таких, как экстраверсия-интроверсия, нейротизм. Имеются данные о связи их с общим типом нервной системы, в частности с силой, уравновешенностью нервных процессов
и др., с электроэнцефалографическими и нейромедиаторными характеристиками.
Выявленные авторами взаимозависимости, отражающие особенности корково-подкорковых отношений в характере тем- перамента, могут оказаться существенно важными при уста- новлении уровней психофизиологического гомеостаза, а также прогнозировании его нарушений в условиях нервно-психичес- кого перенапряжения.
Говоря о перспективах развития проблемы индивидуальных (типологических) особенностей высшей нервной деятельности, П. В. Симонов (1974) указывает, что традиционные методики диагностики типов давали возможность судить лишь о так на- зываемых частных свойствах нервной системы, чем и объяс- няется их сравнительно малая ценность для клиники. Он по- лагает, ссылаясь и на работы Н. Ф. Небылицына (1968), что перспективными в плане выявления наиболее существенных общих свойств нервной организации являются исследователь- ские направления, акцентирующие внимание на изучении мо- тивацпонно-регуляторных систем, определяющих уровень ак- тивации высших отделов мозга и особенностей эмоциональной сферы индивида. Исходя из данных современной нейрофизио- логии очевидна адекватность и перспективность такого рода исследований для развития учения о механизмах неврозов.
Данные современной нейрофизиологии о патогенезе невро- зов.Из многочисленных направлений сегодняшней нейрофи- зиологии, опирающихся на электрофизиологические исследова- ния, по проблеме неврозов относительно больше получено результатов с помощью метода электроэнцефалографии, по- зволяющего анализировать ЭЭГ как результат взаимодействия между кортикальными и субкортикальными активирующими структурами. Следовательно, существует возможность решать такие вопросы, как соотношение коры и подкорковых структур, коры и ретикулярной формации и др.
При изложении данных электроэпцефалографического ис- следования больных неврозами, углубляющих наши представ-
184
яения об их патофизиологических механизмах мы будем опи- раться на работу В. В. Бобковой (1967, 1970), выполненную в дашей клинике, в которой на современном методическом уровне освещаются особенности электрической активности мозга при невротических состояниях.
Автор обследовала стационарных больных, в том числе 120 — неврастенией, 72 — истерией и 73 — неврозом навязчи- вых состояний. Полученные материалы были подвергнуты анализу в следующих аспектах: 1) основные типы изменений фоновой электрической активности коры больших полушарий и ЭЭГ-реакций на сенсорные раздражители и их соотношения с основными формами неврозов; 2) особенности ЭЭГ-реакций на словесные раздражители; 3) характер изменений электриче- ской активности у больных неврозами с доминирующими веге- тативными (в том числе сердечно-сосудистыми) расстройства- ми; 4) особенности изменений фазовых соотношений альфа- ритма в разных областях коры больших полушарий и простран- ственная синхронизация биопотенциалов у больных неврозами;
5) результаты применения кросс-корреляционного метода для анализа электрической активности коры головного мозга при
неврозах.
Общими для всех больных неврозами особенностями элек- трической активности коры головного мозга, выявляемой на ЭЭГ, являются неустойчивость и нерегулярность корковой рит- мики, атипичная выраженность альфа-активности в лобных областях коры, наличие многочисленных острых колебаний и альфаподобных выбросов, полиморфных медленных волн, а так- же различные ЭЭГ-реакций на перво- н второсигнальные раз- дражители (Жирмунская Е. А. и др., 1958; Бобкова В. В.,1971;
МягерВ. К., 1976).
Вместе с тем в состоянии доминирующего ритма в группах больных с разными формами неврозов наблюдаются четкие раз- личия. Преобладание на ЭЭГ больных каждой группы ритма определенного диапазона, особенности его пространственного распределения в сочетании с другими компонентами ЭЭГ, а также особенности реактивных изменений при сопоставлении с клинической картиной заболевания позволяют судить о ва- риантах нарушений корково-подкоркового взаимодействия- Существует определенная взаимосвязь между преобладанием различного типа изменений на ЭЭГ и формой невроза. В то же время следует отметить, что при любой из клинических форм неврозов встречаются разные варианты ЭЭГ-изменений. У боль- ных истерией чаще наблюдаются ЭЭГ с преобладанием синхро- низированного, распространенного на передние области коры альфа-ритма (амплитуда от 40 до 70 мкВ, индекс 65—100%), наличием билатеральных геперализованных вспышек аль- фа-активности и сглаживанием регионарных различий. Ре- акции на раздражения большей частью нормальные (56,6%)
185
-либо ослабленные; реакция усвоения ритма имеет генерализо- ванный характер, возникает обычно при более низких частотах световых раздражений и нередко сопровождается появлением острых волн. Эта картина электрической активности отражает снижение тонуса коры головного мозга вследствие частичной заблокпрованностп активирующих влияний со стороны рети- кулярной формации мезодиэнцефального уровня.
У части больных истерией можно отметить неустойчивость фона ЭЭГ, полиритмию, выраженность острых волн и вспышек острых и медленных колебаний, а также асимметрию активно- сти височных областей коры и изменения корреляционных со- отношений биопотенциалов, что в сочетании со слабой выра- женностью ЭЭГ-реакций на словесные воздействия и особен- ностями нарушений в эмоциональной сфере у этих больных
имеет важное значение для характеристики этой формы не- вроза.
У большинства больных неврозом навязчивых состояний ЭЭГ представлена доминирующей быстрой активностью. Аль- фа-ритм имеет невысокую амплитуду (15—25 мкВ) и индекс (25—40%), нерегулярный по характеру выявления. В перед- них областях коры эпизодически возникают билатерально синхронизированные вспышки медленной активности, чаще тета-диапазона, либо единичные медленные колебания. Реак-д ция усвоения ритма возникает на более высокие частоты свето-Д вых раздражений, имеет генерализованный характер и сопро-а вождается повышением амплитуды ответов в передних областях а коры. Подобные изменения ЭЭГ обусловлены усилением тони-д зирующих влияний со стороны ретикулярной системы вслед-;
ствие ее повышенной возбудимости. Для больных неврозом на- '\ вязчивых состояний характерно также появление распростра- ' ненных вспышек медленных и острых волн при обострении обсессивных состояний. '
Для неврастении более характерен третий тип ЭЭГ-измене- ний, выражающийся в преобладании медленных тета- и дель- та-волн, нерегулярности и недостаточной выраженности альфа- ритма (амплитуда 25—40 мкВ, индекс 40—65%) и значитель- ной неустойчивости фона ЭЭГ. У этих больных наблюдаются преимущественно инверсные (у 48,2%) либо ослабленные (у 42,6%) реакции на активизирующие воздействия, а также от- сутствуют либо появляются реакции усвоения ритма лишь при низких частотах световых раздражений. Картина изменений электрической активности при неврастении может быть объяс- нена не только как результат снижения физиологической ла- • бильности дезактивированной коры головного мозга, но и тор- мозным состоянием самой ретикулярной системы.
Таким образом, у больных неврозами отмечается неустойчи- вость фона ЭЭГ и наличие вспышек альфа-волн и либо генера- лизованных медленных колебаний, либо билатерально-син- 186
тонных, преимущественно в передних областях коры, что, как известно, указывает на вовлечение в процесс глубоких структур мозга различного уровня (Майорчик В. Е., 1964; Смирнов В. М., 1965; Латаш Л. П., 1968; Вейн А. М., Соловьева А. Д., 1973;
Бехтерева Н. П., 1974).
Для понимания патофизиологических механизмов наруше- ний и клинических проявлений при неврозах большое значение имел анализ ЭЭГ-реакций на словесные воздействия. В работах В. В. Бобковой показано, что ЭЭГ-реакций в ответ на словесные воздействия практически не зависели от типа фоновой элект- рической активности, а в основном были связаны с избиратель- ной реактивностью коры головного мозга на раздражители, имеющие определенную значимость для больного. Изменения электрической активности мозга, а также целый комплекс веге- тативных, двигательных и психических реакций, различно представленных у больных с основными формами неврозов, были особенно выраженными при предъявлении больным слов, связанных с психотравмирующей ситуацией, или симптомами болезни, т. е. при воздействиях, затрагивающих «больные» пункты по И. П. Павлову.
Для лиц, страдающих истерией, характерным было избира- тельное повышение возбудимости коры головного мозга к более эмоционально значимым словесным раздражителям, а иногда и патологическое усиление реакций. У больных неврастенией изменения ЭЭГ свидетельствовали о повышении возбудимости коры головного мозга и легкой ее истощаемости. Изменения ЭЭГ в ответ на словесные воздействия у больных неврозом на- вязчивых состояний имели большую дифференцированность и отчетливую выраженность в лобных областях коры на слова, входящие в структуру навязчивости, возможно, в связи с по- вышением возбудимости преимущественно в этих отделах коры больших полушарий, более тесно связанных с деятельностью второй сигнальной системы, а также с более высокой реактив- ностью психогенно обусловленного динамического очага. Изме- нения электрической активности, возникающие при эмоцио- нально значимых словесных воздействиях у больных неврозом навязчивых состояний, длительно сохранялись при повторных исследованиях, что свидетельствовало об устойчивости образо- вавшихся очагов застойного возбуждения или торможения в коре головного мозга и вторично в подкорковых образованиях.
Таким образом, ЭЭГ-исследовапия в условиях воздействия эмоционально-значимыми словесными раздражителями, содей- ствуют раскрытию патогенетической содержательной сущности при неврозах павловского понятия болезненного застойного пункта.
Представляют интерес данные обследования больных невро- зами с преимущественно вегетативными (в том числе сердеч- но-сосудистыми) расстройствами, т. е. наиболее часто встреча-
187
ющимися в современной клинике неврозов. На ЭЭГ для них бы- ло характерным преобладание в центральных областях коры мозга медленной тета-активности, а также наличие эпизодиче- ски возникающих билатерально-синхронных либо генерала- зованных вспышек альфа- и медленных тета- и дельта-волн, что свидетельствовало о заинтересованности и дисфункции средин- ных структур мозга. Наблюдающееся у больных этой группы чередование синхронизированной альфа- и медленной тета- в дельта-активности свидетельствует о неустойчивости уровня бодрствования и о колебаниях уровня активации неспецифи- ческой стволовой системы. Усиление вспышек и пароксизмов медленных тета- и дельта-волн и альфа-ритма наряду с появ- лением высоких кожно-гальванических реакций (КГР), арит- мией дыхания и сердечной деятельности при ритмической све- товой стимуляции и особенно при эмоционально значимых воздействиях можно объяснить возбуждением мезодиэнце- фальных структур мозга. Это тем более вероятно, что при не- врозах вегетативные нарушения чаще протекают приступооб- разно и также склонны усиливаться при эмоциональном воз- буждении.
Исследование системной организации электрических про- цессов головного мозга (характер изменений фазовых соотно- шений альфа-ритма в разных областях коры больших полуша- рий, пространственной синхронизации биопотенциалов, резуль- таты применения кросс-корреляционного метода для анализа электрической активности коры головного мозга у больных неврозами) позволили В. В. Бобковой получить ряд дополни- тельных данных, характеризующих участие различных отделов мозга в формировании отдельных форм неврозов.
При истерии более отчетливые ЭЭГ-изменения касались те- менных и особенно височных областей. Этих больных, по-види- мому, отличает неполноценность функции систем (височная и пимбическая кора, гиппокамп), интегрирующих эмоциональные реакции. Об этом говорят, помимо отмеченной ранее слабости ЭЭГ-изменений при словесных воздействиях, особенности элек- трической активности височных областей и корреляционных функций (участки с выраженной однонаправленностью изме- нений биопотенциалов выявляются в симметричных височных, теменных и затылочных областях коры больших полушарий).
У больных неврозом навязчивых состояний наблюдается изменение ЭЭГ преимущественно лобных областей коры боль- ших полушарий, на что указывает преобладание синфазного характера изменений альфа-ритма в лобных и затылочных обла- стях, изменение корреляционного соотношения активности этих областей (участки с более высоким коэффициентом корреляции в состоянии покоя возникают преимущественно в лобных об- ластях коры, принимающих участие в сложных ассоциативных процессах и осуществлении поведенческих актов) и возникно-
188
де высоких корреляций при словесных воздействиях в лоб- "ых долях коры.
При неврастении отмечено повышенное количество участ- ков коры с однонаправленным изменением потенциалов в ви- гочных центральных и лобных областях.
В целом данные В. В. Бобковой показывают, что каждый •ряп невроза характеризуется определенными особенностями в «активационном узоре» коры больших полушарий, выявляе- мом на ЭЭГ.
Б тех случаях, когда неврозы сочетаются с органическими заболеваниями головного мозга или возникают на фоне рези- дуальной органической недостаточности, на ЭЭГ наблюдаются более стойкие изменения электрической активности (асиммет- рии, очаги ирритации, патологические медленные волны и др.), чем это обычно наблюдается при чистых неврозах.
У больных неврозами с диэнцефальной недостаточностью, по данным В. В. Бобковой (1971) и В. К. Мягер '(1976), в со- ответствии с исследованиями и других авторов изменения на ЭЭГ наблюдаются преимущественно в лобно-центральпых об- ластях в форме вспышек в обоих полушариях синхронных мед- ленных тета-волн большой амплитуды, усиливающихся при звуковых раздражениях. Амплитуда этих билатерально выяв- ляющихся, нередко синфазных волн выше, чем фоновая актив- ность. Выявляется также асимметрия биотоков в височных об- ластях. Отмеченные изменения трактуются как результат снижения тонуса коры больших полушарий и усиления влия- ний деятельности подкорковых структур.
Среди нейрофизиологических исследований последнего пе- риода заслуживают внимания работы А. М. Вейна, И. В. Род- штата (1974, и др.), в которых акцентируется внимание на раз- личных аспектах проблемы «неврозы и мозг». Так, представляют интерес данные авторов о достоверном соотнесении некоторых обратимых неврологических феноменов с нейродинамически активным очагом гипоталамической дисфункции. Показано влияние локальной дисфункции лимбнко-ретикулярного ком- плекса на особенности личности, отмечена роль диффузных нейродинамических сдвигов в характере невротической эмоцио- нальности. Аспект кортикального и подкоркового при неврозах обсуждается с учетом представлений о вертикальной организа- ции мозговых функций и наличия в мозге специфических и ин- тегративных отделов (лимбико-ретикулярный комплекс, неспе- цифические зоны коры). Из различных фактов здесь необходимо отметить полученные авторами данные о сочетании дефект- ности плаща и подкорковых структур более чем у '/з больных неврозами, у меньшего числа — дефектности только подкорко- вых структур либо только плаща. Заслуживает внимания также аспектправого и левого полушарий мозга, тесно связанный с принципиально важным вопросом о значении так называемой
189
функциональной асимметрии для формирования неврозов. По^ казана большая эмотивность больных неврозами при сопутст, вующей дефектности правого полушария, более яркие прояв- ления эмоциональных и вегетативных нарушений при пораже- нии правой височной доли и др. Отмечена также роль а невротическом симптомообразовании сопряженности систем вегетативной регуляции и эмоционального контроля на лимбв- ко-ретикулярном уровне.
Принципиальная оценка этих данных, представляющих большой интерес, неотделима однако от оценки методов, ис- пользуемых исследователями. Поскольку важное место среда них занимает контрастная нейрорентгенография (пневмоэн- цефалография), то целесообразно специально остановиться на атом круге вопросов в разделе, в котором обсуждается значение прижизненных морфологических исследований для понимания патогенеза неврозов.
В плане развития вопросов нейрофизиологии неврозов боль- шой интерес представляют также клинико-экспериментальные исследования А. Г. Лещенко (1971, 1974) и его сотрудников, направленные на изучение патологии лимбических отделов мозга. Если при органической лимбической патологии, указы! вает автор, первичными являются биологические звенья пато| генеза, а вторично вовлекаются специальные компоненты лич|н ности, то в случае невроза на первое место выходит личностный?" конфликт с реализацией его через интрапсихические и психо- соматические каналы подсознательного. Сходство между невро- зоподобными нервно-психическими нарушениями при патоло- гии лимбических отделов мозга и собственно невротическими расстройствами не ограничивается, как отмечает А. Г. Лещен- ко, лишь частными конкретными патологическими механизма- ми, но заключается в том, что при обеих формах патологии осуществляется активный поиск новых адаптационных меха- низмов — мобилизации восходящей системы неспецифической активации, включения стрессорных механизмов, и др.
Результаты, полученные указанными выше авторами при неврологических и нейрофизиологических исследованиях, так же как и данные многих других исследователей, соответствуют точке зрения, что в основе патогенеза неврозов лежит расстрой- ство функций интегративных систем мозга, среди которых на- ряду с корой больших полушарий головного мозга существен- ная роль принадлежит лимбико-ретикулярному комплексу.
В заключение нам хотелось бы коснуться вопроса, который естественно возникает при изложении современных представ- лений о патофизиологических механизмах неврозов — а имен- но соотношения между нейродинамической концепцией не-
190
позов созданной И. П. Павловым, и современными нейрофи- 81логическими направлениями, перспективами их использова- яя в аспекте изучения патогенеза невротических состояний.
В настоящее время мы все еще встречаемся с двумя край- ними представлениями по указанному вопросу. С одной сторо- ну это стремление сохранить основные понятия нейродинами- яеской концепции неврозов в их классическом виде при факти- ческом отрицании ценности для ее дальнейшего развития ряда направлений современной нейрофизиологии. С другой стороны, существует (обычно завуалированный, возможно, не всегда полностью осознаваемый) отказ от патофизиологической кон- цепции неврозов И. П. Павлова, отрицание ее ценности на дан- ном этапе для дальнейшего развития учения о неврозах.
Более правильной является позиция, разделяемая большин- ством отечественных и многими зарубежными исследователя- ми, согласно которой достижения современной нейрофизиоло- гии позволяют с новых сторон углубить и расширять класси- ческие положения павловской физиологии и патофизиологии головного мозга, по-новому оценить роль различных отделов мозга в его сложной пнтегративной деятельности, формирую- щей характер приспособления организма к окружающей среде, и, следовательно, применительно к неврозам также углубить и расширить наши знания о механизмах их развития.
В числе достижений современной нейрофизиологии, имею- щих важное значение в указанном выше плане должны быть отмечены данные о ретикулярной формации, позволившие вы- явить морфологический субстрат мощных влияний на кору головного мозга со стороны подкорково-стволовых его отделов, данные современной нейрохимии и нейроэндокринологии, по- зволившие лучше понять механизмы взаимодействия наруше- ний высшей нервной деятельности и вегетативно-эндокринно- обменных нарушений, данные исследования лимбической сис- темы, таламуса, гипоталамуса и стриопаллидарных систем, позволившие расширить наши знания о механизмах аффектив- ной деятельности (Иванов-Смоленский А. Г., 1974).
При интерпретации данных современной нейрофизиологии для понимания патогенеза неврозов должны быть учтены так- же исследования, касающиеся диалектики взаимоотношений структуры и фуйкции в условиях нормы и патологии. Приме- нительно к проблеме неврозов это прежде всего вопросы так называемых функциональных и органических заболеваний (Струков А. И., Кактурский Л. В., 1977; Петленко В. П. и др.,
1978).
Известно, что одной из основ для создания физиологиче- ской концепции неврозов И. П. Павловым послужило учение об экспериментальных неврозах. В последние годы вновь отме- чается возрастающий интерес к моделированию неврозов на животных с учетом новейших достижений нейрофизиологии в
191
максимально приближенных к человеческим неврозам по ха- рактеру условий их возникновения и симптоматике. Работы М. М. Хананашвнли (1978) по моделированию патологии высшей нервной деятельности такими воздействиями как ин- формационные перегрузки, информационный дефицит, наруще. ние внутривидовых и внутрипопуляциопных взаимодействий нарушение биологических ритмов и др., разработанные им по- ложения об экспериментальных информационных неврозах способствуют как развитию нейрофизиологических основ не- врозов у человека, так и в целом учения о высшей нервной дея- тельности. Мультидисциплинарные исследования М. Г. Айра- петянца (1977) и сотрудников, в которых анализ биоэлектри- ческой активности коры головного мозга и структур лимбико-ретикулярного комплекса, нейромедиаторных систем и их соотношений проводился на модели экспериментальных неврозов у животных, вызываемых не только классическими приемами «сшибки», но и созданием ситуации неопределенно- сти, конфликтной ситуации, неожиданного отказа от удовлет- ворения биологически важной потребности и др. также, как и работы М. М. Хананашвили и сотрудников, способствуют дальнейшей разработке нейрофизиологических основ неврозов у человека.
Придавая существенное значение нейрофизиологическим исследованиям, проводимым в клинике и в эксперименте для развития учения о неврозах, нельзя вместе с тем забывать, как отмечает К. К. Монахов (1976), что речь идет не об объясне- нии психических процессов с точки зрения нейрофизиологиче- ских, а о поисках той нейрофизиологической системы, на кото- рой возникают те или иные психические акты и которая в прин- ципе не исчерпывает механизма психической деятельности. В полной мере это относится также и к нервно-психическим нарушениям при неврозах.
НЕЙРОХИМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Основные задачи изучения биохимических аспектов неврозов в свете современных данных о нейрохимических механизмах нервно-психической деятельности.В течение последних двух десятилетий резко возросло число исследований, в которых до- стижения современной биохимии, представления о роли ней- рохимических систем мозга в нервно-психичеокой деятельности в условиях нормы и патологии используются для более глубо- кого понимания патогенетических механизмов различных нерв- но-психических и соматических заболеваний (Матлина Э. Ш., Меньшиков В. В., 1967; Полищук И. А., 1967; Митюшов М. И. и др., 1970; Анохина И. П.,1975; Митюшов М. И. и др., 1976;
Levi, 1972, и др.).
192
В значительной части этпх исследований полученные ре- чуяьтаты анализируются в аспекте общебиологической концеп- ции стресса Ганса Селье (Selye, 1973) и, в частности, эмоцио-
дального стресса.
Не вызывает сомнений, что этот аспект особенно близок к неврозам, так как именно неврозы в качестве психогенных за- болеваний человека представляют собой в определенном смыс- ieклиническую модель острого, а чаще хронического эмоцио- нального стресса.
В течение 60—70-х годов в отделении неврозов и психоте- рапии Ленинградского психоневрологического института им. В. М. Бехтерева изучались различные стороны биохимии неврозов, представленные в ряде монографий и статей (Кар- васарский Б. Д. и др., 1971; Иовлев Б. В., 1975; Губачев Ю. М. и др., 1976; Мягер В. К., 1976, и др.).
—" В этот же период исследования в указанной области прово» дилпсь идругими авторами (Бахур В. Т., 1970, 1977; Ковале- ва 3. Я., 1967, 1974; Парменов-Трифилов Б. И. и др., 1972; Ту- роаа Н. Ф. и др., 1974; Семке В. Я., 1975, и др.).
К сожалению, существуют большие трудности при попыт- ках обобщения накопленных к настоящему времени результа- тов биохимических исследований при неврозах, что объясняет- ся прежде всего их чрезвычайной многоплановостью и нередко противоречивостью результатов. Последнее обстоятельство об- условлено рядом причин. Это и отсутствие общепринятых кри- териев позитивной диагностики неврозов и отдельных их форм, проведение исследований на различных стадиях заболевания — в относительно остром и хроническом периодах, разнообразие методик, использующихся для определения биохимических по- казателей, различная квалификация- лиц, проводящих исследо- вания, а также ряд других трудностей, например техническая оснащенность лаборатории и др.
С учетом сказанного представляется целесообразным рас- смотреть литературные данные по мере анализа результатов, полученных в нашей клинике при осуществлении комплексной программы психологических, биохимических и физиологичес- ких исследований, осуществлявшихся одновременно на значи- тельных клинических группах больных неврозами.
Комплекс исследований, проводившихся нами, преследовал следующие задачи: 1) изучение у больных неврозами биохими- ческих показателей, отражающих активность гипофизарно-ад- реналовой, симпатико-адреналовой, энтерохромаффинной сис- тем п щитовидной железы; 2) исследование активности указан- ных систем у тех же больных в ситуации острого стресса;
3) изучение соотношения между биохимическими показателя- ми и психологическими характеристиками личности, устанавли- ваемыми при экспериментальном исследовании; 4) исследова- ние соотношения между биохимическими показателями актив-