Шмидт А.Н.. Письма (с письмами к ней Вл. Соловьева)

А.Н. Шмидт. Письмо к о. Иоанну Кронштадтскому. 1888.

(в извлечениях)

<...> Я имею некоторую надежду, что Вы разделяете мое мнение, что в наше время, хотя бывают истинно верующие, истинные ученики Христовы, подвижники, чему живой пример Вы сами, хотя есть и Церковь, в смысле общества людей, соединенных вероучением, священноначалием и таинствами, но нет более Церкви, в смысле обшества людей, соединенных общею живою верою, общими добрыми делами и имеющими одну душу и одно сердце; поэтому нынешняя Церковь на земле, этот единственный ковчег спасения человечества, хотя и не мертва по слову Спасителя, что она не погибнет, но находится в состоянии глубокой летаргии, из которой пробудит ее к полной жизни и деятельности только особенная сила Божия.

И вот, пишущая Вам строки эти почувствовала призвание от Бога пробудить Церковь его, ибо она нашла в самой себе, по внушению Святого Духа, неопровержимые доказательства того, что она есть дух соборный, т.е. что ее дух состоит из полной совокупности всех духов человеческих, могущих войти в состав Христовой Церкви. Она узнала, что подобно тому, как тело Евы было создано из ребра Адама, дух ее создан из части духа Сына Божия; потому она назвала себя возлюбленною Христа, как Христос назвал Себя Сыном Отца, ибо Он почувствовал это в Себе; и как Христос говорил: «Никто не приходит к Отцу, как только чеоез меня, так и она говорит: никто не приходит ко Христу, как только через меня». (Придти же через нее к Христу можно было, еще и не зная ее и не слыхав о ней, пока она сама о себе не возвестила.) Не какою-нибудь представительницею Церкви, в человеческом смысле, считает она себя, а самою Церковью, живою и олицетворенною, матерью детей своих. Церковь не есть только отвлеченное понятие, как думали до сих пор,– это есть живое духовное тело и лицо; и не одними зданиями храмов, материально, и не одними вероучениями, отвлеченно, собраны воедино дети Церкви,– они собраны также в живом теле своей матери, через которую они рождаются от Христа, в таинстве крещения.. Ибо она узнала, что и в духовном мире бывают сочетания двух живых существ, от которых рождаются другие живые существа. Слово, сказанное Спасителем к саддукеям, об отсутствии брака на небесах, относилось только к тому браку в узком, земном смысле слова, который существует у всякой плоти одинаково и со всяким другим существом произвольно, и притом не от рождения плоти; в духовном же мире брачное сочетание существует не для всякого духа одинаково, а лишь для некоторых, так называемых четных, и не со всяким другим существом произвольно, а с одним избранным, по воле Отца, и притом от самого рождения духа, для Сына Божия, стало быть, предвечно. Словом, там бывают существа одинокие и бывают двойные по самой природе своей. <…> Противоречия с православными догматами тут нет ни малейшего, если же Вам трудно всему сказанному поверить, то вспомните, что многим одинаково трудно поверить и тройственности Бога при единстве Его, и некоторым другим догматам православия, тем не менее вполне истинным. Но это не значит, чтобы эти догматы были навсегда безнадежно непостижимы уму человеческому. Вы увидите, что так, как их объясняет пишущая, они становятся вполне доступными,не только бессознательному чувству,но и разуму.

<Далее А.Ш. сообщает, что нее никогда не было сомнений или неудовлетворенности в вере, она

– истинно православная и> не подозревала о возможности на земле лучшего толкования догматов, чем какое дает православная вера, да и не чувствовала потребности в этом... Ныне же данное ей от Бога толкование было неожиданно для нее самой и явилось не среди сомнений или усилий мысли,а среди восторженных порывов самой слепой веры и самой пламенной любви.

Ересь же, как Вы знаете, батюшка, возникает только от сомнений, или тщеславия, или вообще преобладания в душе рассудка и расчета; любовь и вера не могут произвести ереси. Не пугайтесь же кажущейся новизны моего учения:тут новы только слова, чувства же и мысли стары, они давно носились над миром в самом духе Евангелия,сквозили в пророчествах Апокалипсиса. <…>

Нынешнее благовествование к Вам Церкви не есть иное, не то, что Вы приняли, а совершенно то же, только прямее истолкованное. <…> раскройте сердце Ваше, и Вы увидите, что учение Церкви не только не противно ни Евангелию, ни Апостолам, ни вероучению соборов вселенских, но напротив, что оно еще сильнее все это подтверждает. Новые слова иногда придают силу старым истинам: ведь и Христос говорил новые слова, но разве они противоречили Библии, как сочли иудеи?

<Вслед за этим высказано убеждение, что не всё до конца сказал Христос.> Теперь время к тому пришло, ибо времена наши,батюшка, по многим признакам, последние. Конец мира, пришествие Христово близко, при дверях. К этому-то великому дню и нужно подготовить верующих, и для этого посылается нынешнее учение Церкви. Оно соединит весь мир в единой вере, уничтожит победой своей все ереси и иноверия; но это будет ненадолго, скоро многие снова отпадут, и до конца пребудет лишь небольшая горсть верующих,над которыми и сбудется обещанное: «и вот, Я сВами во все дни до скончания века».

<Прилагая к письму копию рукописи «Третьего Завета», А.Ш. поясняет:> Откровения эти сообщились двумя способами: 1) посредством внутреннего голоса, несомненно для нее говорившего в ней помимо ее самой, непроизвольно, и иногда столь странные и новые для нее вещи, что она не могла сразу понять их, 2) посредством явлений внешней жизни, всего, что она видела и слышала вокруг себя и что таинственно, подобно притчам, имело прямую связь с внушениями внутреннего голоса.

<Далее А.Ш. замечает о своей книге:> Не вся она назначена для всех – некоторые части ее лишь для богословов, ибо писавшая, не имея в виду заниматься личною проповедью, должна была войти в большие подробности, чтобы предупредить, по возможности, все вопросы. Поэтому апостолам этого учения придется самим извлечь из него всё нужное для живой и краткой проповеди и в подробности входить лишь по мере надобности,в спорах и беседах.

Вручаю себя Вашему пастырскому разуму и да поможет Вам благодать Господня понять меня. Христосда будет сВами!

Имени моего не доискивайтесь,но если бы оно открылось нечаянно,я не отрекусь от себя.

Письма А.Н. Шмидт кВ.Г. Короленко

Письмо I.

Многоуважаемый Владимир Галактионович!

Осмеливаюсь обеспокоить Вас просьбою уделить мне немного времени – мне давно хочется поговрить с Вами об одном предмете, но не решаюсь придти неожиданно, не зная, насколько Вы будете заняты в ту минуту. Я наведаюсь к Вам во вторник, около 8 ч. вечера; если Вам нельзя будет тогда же принять меня, то прошу Вас отправить прислуге записочку, в который из следующих дней и в каком часу мне к Вам придти.

С истинным уважением А. Шмидт.

16 сентября 1895 г.

Письмо II

(в извлечениях). Листы 2,2об,3, 3об, 4, 4об,6,6об.

<…> Вы хотите, вам нравится, чтобы понятие «церковь» было таким же абстрактнособирательным, как «народ» или «отчизна»... Но согласитесь, что члены народа, отчизны, любя отчизну, любят самих себя, и страна,– т.е. члены же народа,– любя одного из своих «сынов», любят опять же самое себя. Нет общения, союза, чувства любви между отчизной и чем-нибудь особым от нее. Не то в церкви. По понятию христиан, их общение, союз, даже «великая тайна» любви между церковью и Тем, кто не она,– Христом, прямее сказать, Богом Словом, есть любовь ее не к самой себе, и любовь кней не ее самой. Что же, вы думаете, может любить Христос, не как одного из членов Церкви, а как всю совокупную, цельную, собранную воедино церковь? Ведь что ни говорите, а эта сумма людских душ – это море или лес их, величие которого вас поражает, где тонут личности, как бы гениальны они ни были,– она изначально не существует, не живет, не чувствует; она абстракт, представление вашего ума, я бы сказала – аллегория. Кого же, что же любить тут Христу?

То, что мертво, что само не отвечает любовью на его любовь? Потому что каждый член Церкви может любить Его лишь как член, как крошечная часть, а не как вся Церковь. И вот, когда я говорю, что есть существо, чувствующее и любящее как вся церковь, что есть живые глаза, рванолюбящим взором отвечающие на Божественно-любящий взор Христа,– вы говорите, что я низвожу Его! Чем низвожу, если допускаю взаимность церкви? <...> Так возвысьте лучше это соборное существо до крайних пределов, до каких можете. Представьте себе, что оно равно даже не просто сумме своих детей, своих членов,– а гораздо большему, духовному началу, гораздо большей любви. Член церкви, отдельно взятый, неизмеримо меньше себя самого, собранного со своими братьями в духе матери. А что этот необъятный личный дух мог воплотиться в женщину и соединиться с ее земным человеческим духом... – это такое же «безумие веры», каким было «безумие креста»... Никакая любовь не может профанировать. Что было от начала, предвечно? Бог в трех лицах и ангел Его, в женском образе, с шестью детьми их, так я исповедую. Без начала была одна любовь. Одна она – есть бытие. <...>

Это совсем новое учение – предвечность чья-нибудь, кроме Божией. И вот я, впервые высказывающая это учение, говорю вам, что не о символе тут, а о живом существе речь. Церковьличность не исключает вашего абстракта, она лишь жизнь дает ему. И любя ее, Христос не одну любит личность,а многих – Своих и ее детей. <...>

Моя любовь к людям состоит в том, что я хочу дать им не тонкий, не призрачный, не лживый, а глубоко реальный, Христом открытый идеал – кончину мира и для этого идеала заставить работать сообща. <...>

Я вижу теперь везде, сколько духовной тьмы и скорби от неимения общего идеала, от равнодушия к Богу и Христу, я так сильно проклинаю это равнодушие и так жажду конца разлуки человека с Богом, чрез конец мира, что иначе, право, не могу свою любовь к людям и выразить. Пусть эта цель велика, да она моя. И она не безжизненно-мистична, а неумолимо нужна и неизбежна. – Ну, а вы – какую иную деятельную любовь предложили бы мне, взамен этой, томящей меня? Об этом я вас не спросила, и об этом только попросила бы, владимир Галактионович, ответить мне,– хоть в редакцию. Т.е. что вы разумели, какую мне цель избрать,поВашему? (Если цель можно избрать по произволу)...

Приложение 2. А.Н. Шмидт и Вл. Соловьев

1.Переписка Владимира С.Соловьева и А.Н. Шмидт

Отом, как сформирована эта переписка, см. в моем предисловии «От составителя». 5 фрагментов,хранящихся в Рукописном отделе РГБ,в фонде М.К. Морозовой (фонд 171, карт. 2, ед. хр. 48), издательницы «Пути» и известной меценатки философов,– это всё, что осталось от известных на сегодняшний день писем Анны Шмидт к Владимиру Соловьеву. – Примечание М. Белгородского.

I. Закрытое письмо А.Н. Шмидт,

адресованное: Москва,Университет. ЕВ Гну профессору15 Владимиру Сергеевичу Соловьеву.

Москва – зачеркнуто красным карандашом,им же,в левом нижнем углу: СПб.

2 штемпеля: Нижний Новгород 3 ноя<бря> 1899; на обороте внешней стороны закрытки: Адреса в Москов<ском> Ун<иверси>те не имеется.

Штемпели: Москва 4.XI.1899,СПб. 27.XI.1899,28.XI.1899.

<л.1> 3 нояб<ря> 99г.16

Многоуважаемый Владимир Сергеевич!

29 октября с.г. я послала на Ваше имя рукопись со вложенным в нее письмом, но по непонятной забывчивости написала «Владимиру Всеволодовичу17 Соловьеву». Имя Вашего батюшки мне между тем с детства привычно – я училась по его «Истории России»; еще недавно я видела это имя в посвящении Вашей книги «Оправдание добра». И все-таки непростительно ошиблась. Я боюсь,дошло из-за этого до Вас мое письмо и рукопись. Последнею я очень дорожу – черновика у

меня нет. Посланы они были в университет. Не будете ли так милостивы разъяснить, если нужно, недоразумение.С глубоким уважением А. Шмидт

Н. Новгород. Редакция «Нижег<ородского> Листка».

I. Письмо В.С.Соловьева

Многоуважаемая Анна Николаевна!

Прочитав с величайшим вниманием Ваше письмо, я рад был видеть, как близко подошли Вы к истине по вопросу величайшей важности, заложенному в самой сущности христианства, но еще не поставленному отчетливо ни в церковном, ни в общефилософском сознании, хотя отдельные теософы и говорят об этой стороне христианства (особенно Яков Бёме и его последователи: Гихтель, Пордэдж, Сен-Мартен, Баадер). Мне приходилось много раз с 1878 года касаться этого предмета в публичных чтениях, статьях и книгах, соблюдая должную осторожность. Думаю на основании многих данных, что широкое раскрытие этой истины в сознании и жизни христианства и всего человечества предстоит в ближайшем будущем, и Ваше появление кажется мне очень важным и знаменательным. Некоторые частности в Вашем письме для меня неясны, и прежде окончательного заключения я желал бы познакомиться: 1) с Вашею подготовительною статьей, 2) с Вашим автобиографическим сочинением и 3) главным образом, с Вами самими. Все это легко исполнимо, но только не сейчас, так как я на отъезде за границу, откуда вернусь в половине лета вероятно, а в конце лета или начале осени могу побывать в Нижнем Новгороде, если Вы его не покидаете. По возвращении из заграницы я хотел бы с Вами списаться. Мне Вы тогда можете писать или в эту гостиницу, или, еще лучше, так: Петербург. Галерная, 20. Редакция «Вестника Европы»,Влад. Серг.Соловьеву (все письма и посылки непременно заказными).

Но уже и теперь я могу разъяснить одно недоразумение в Вашем письме, именно насчет Вселенского Собора В настоящее время вопрос о его созвании никак не может иметь практического значения, по той причине, что созывать некому: папская власть, признается одними католиками, а имперская разделена между четырьмя независимыми государствами: Россией, Германией, Австрией и Британией. Да и помимо этого, назначение вселенских соборов лишь в том,чтобы окончательно

-194-

Позвольте еще раз выразить мою радость по случаю Вашего письма и пожелать дальнейшего доброго общения междунами.

Душевно Вам преданный

Владимир Соловьев.

8 марта 1900

Объяснительные подробности (приписка А.Н. Шмидт). Первое его письмо написано на другой день по получении первого моего к нему. А написала я, прочитав «Три разговора», обо всех новых

верованиях, которые у меня возникли 16 лет назад – интуитивным, или, на моем языке чудотворным, нездешним способом. Верования эти – ростки из христианского семени, оказались у меня общими с теми, какие раньше появились у Влад. Серг. (но я о нем почти не знала, книг его не читала). Из них он о многих писал «с должной осторожностью», но о некоторых, или скорее об одном не писал и не говорил еще никому, а у меня одобрил и ценнее всех признал страницы моей автобиографии, говорившие о них. Теперь я это верование сообщаю иногда другим, но не все еще понимают.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . .

Итак, письмо было от незнакомой ему, я же едва знала о нем понаслышке, и то лишь незадолго до переписки сним (по разным обстоятельствам я очень долго почти ничего не читала).

II. Обрывок письма А.Н. Шмидт,

лист сфолиацией “4” (фрагмент изписьма,написанного в конце марта 1900).

<л.2-2об.> ...моей жизни, когда я обратилась через газету «Новости» о благотворительной помощи, – то не сказав всего в газете о причинах бедствия – помощь очень существенная и достаточная пришла от I.P. Я была поражена этими инициалами – они для меня многозначащи18. Но я не узнала, какой они имели тогда смысл; во мне осталось все-таки убеждение, что они не случайны.

Умоляю Вас, Владимир Сергеевич, если Вы несомненно, бесспорно будете знать кому передавать прилагаемое письмо – передайте его. А до тех пор храните,не читая.

Может быть Вам еще непонятно мое поручение. Тогда ждите ясных указаний свыше, от Духа Святого, Вы ли должны передать письмо или не Вы, и действуйте, как Вам скажет Дочь Божия, Мать церкви.

Сердечно Васуважающая

А. Шмидт

II. Письмо В.С. Соловьева

Многоуважаемая

Анна Николаевна!

Получив посланные Вами бумаги, буду, не вскрывая конвертов, хранить их до Вашего востребования. Вот все, что пока могу обещать Вам по этому предмету. Что касается до Вашего сообщения мне о происшествии, случившемся с Вами 1 января 1885 года, то благодаря Вас за доверие и признавая очевидную искренность и правдивость Вашего рассказа, я должен пока

воздержаться от окончательного суждения о самом факте. Обращу только Ваше внимание на переданную Вами самими подробность, именно, что явление предполагаемого лица не произвело в Вас непосредственно никакого движения душевных чувств, так что впечатление было, так сказать, головное, а не сердечное. Это очень важный признак, давно замеченный церковными специалистами по этой части.

Разыскивать лицо, соответствующее инициалам I.Р., я не вижу человеческой возможности, а получить об этом прямые сообщения свыше не считаю себя достойным. Могу служить Вам тут лишь своей догадкой:

-195-

I.Р. – Iуда Раскаявшийся? Но в адресном столе он, конечно записан под другою фамилией и значит,если бы даже моя догадка была достоверна,то она осталась бы все равно бесполезной.

Вашу заметку по поводу лекции об антихристе я прочел издателю «Недели», и она, вероятно, будет напечатана,снекоторыми редакционными изменениями,если Вы ничего не имеете протиа

Будущего своего адреса я не знаю в точности, но сапреля месяца Вы можете писать: Ajaccio, ile de Corse,France,mr. Solovieff,poste restante.

Бог даст,встретимся,когда будетнужно.

Душевно преданный Вам

Влад. Соловьев.

(Конец марта или 1 апреля).

III. Письмо В.С. Соловьева

Дорогая Анна Николаевна!

Мне было приятно прочесть Ваши полемические заметки, но разумеется, печатать ничего подобного не нужно. Разъясняю евангельское выражение насчет «бисера». И Б., И М. – поросята: первый поросенок циничный и нахальный, а второй – поросенок лицемерно-добродушный и плаксивый. Ваше серьезное к ним отношение показалось мне трогательным.

Больной приятель, к которому я должен был ехать на остров Корсику, быстро скончался, и я пока не еду за границу. Собираюсь на несколько дней в Москву и вообще ничего определенного не знаю и не загадываю понапрасну.

Посылаю Вам книжку «Духовные основы», а недели через две надеюсь послать новое издание своих стихотворений, а также «Три разговора» отдельной книжкою с поправками и дополнениями.

Будьте здоровы.

Душевно преданный Вам

Влад. Соловьев.

(Начало апреля).

III. Закрытое письмо А.Н. Шмидт

Адрес: С.-Петербург ЕВ Владимиру Сергеевичу Соловьеву. Отель д'Англетерр против Исакиевского собора. Заказное.

Штемпели: Н. Новгород 19.IV.1900,СПб. 21.IV.1900.

<л.3> Я пишу длинное письмо в необходимое дополнение к автобиографии, Владимир Сергеевич,

– не для печати, если бы и автобиография смогла быть напечатана. Думаю, что послав его, мне останется только молиться и ждать, не подождетели Вы этого письма в Петербурге, а если нельзя, то распорядитесь,чтоб Вам его выслали.

Всем сердцем преданная Вам А. Шмидт

Не знаю,как удастся отправить это письмо завтра, 20го,или послезавтра,21го.

IV. Письмо В.С.Соловьева

(Отсутствует,если только оно было).

-196-

V. Письмо В.С. Соловьева

Воскресение,22 апреля. Петербург

Дорогая Анна Николаевна!

Не у явися, что будем. А пока мы верно чувствуем великое, но нестерпимо фантазируем и путаемся в пустяках. Три характерные пустяка: 1) Вы продолжаете смешивать меня с моим старшим братом Всеволодом Соловьевым, имевшим какие-то темные дела с г-ою Блавацкою и написавшим об этом какую-то серую книгу, чему я ни душою, ни телом не причастен. Г-жу Блавацкую я никогда в жизни не видал и ни ее личностью, ни ее «чудесами» или «фокусами» никогда не занимался, а только (и весьма умеренно) теософическим движением с принципиальной стороны, о чем напечатал две заметки, не касающиеся личности и «практики» этой покойницы. 2) Зная, как Вы цените мои стихи,я хотел оказать Вам любезность, приславши до выхода книжки те стихотворения которые Вам были неизвестны. «Разрывать» книжку, как Вы говорите, я не имел ни возможности, так как она не была еще в моих руках, – ни надобности, так как я решилнепременно Вам ее доставить в целом виде,кактолько она выйдет.

3) Заметив в одном Вашем письме лучшую редакцию одного моего стихотворения*, я с удовольствием этим воспользовался. И из этого простейшего факта Вы выводите какие-то сложные заключения.

Довольно о пустяках.

Исповедь ваша возбуждает величайшую жалость и скорбно ходатайствует о Вас пред Всевышним. Хорошо, что Вы раз это написали, но прошу Вас более к этому предмету не возвращаться. Уезжая сегодня в Москву, я сожгу фактическую исповедь в обоих изложениях, – не только ради предосторожности, но и в знак того, что все это только пепел. А о том, что под пеплом, я Вам расскажу сон одной давно умершей старушки**. Она видела, что ей подают письмо от меня, написанное обыкновенным моим почерком, который она называла pattes d'araignee. Прочтя его с интересом, она заметила, что внутри завернуто еще другое письмо на великолепной бумаге. Раскрыв его, она увидела слова, написанные прекрасным почерком и золотыми чернилами, и в эту минуту услышала мой голос: «вот мое настоящее письмо, но подожди читать», и тут же увидела,что я вхожу,сгибаясь под тяжестью огромного мешка смедными

_____________________

*Les Revenants.

**А.Ф. Аксаковой. Прим.А.Н. Шмидт

-197-

деньгами. Я вынул из него и бросил на пол несколько монет одну за другой, говоря: когда выйдет вся медь, тогда и до золотых слов доберешься. – Советую Вам, Анна Николаевна, этот сон применить и к себе.

Я еду в Москву на похороны. В Нижний теперь приехать не могу, но во Владимир-на-Клязьме – возможно, на несколько часов*. NB. Если Вы способны разговаривать, и если Вам не трудно приехать во Владимир, то напишите короткое письмо в Москву (следовал адрес) и скажите, какой их трех дней: пятница, суббота, воскресенье для Вас удобнее, но ни в каком случае не выезжайте из Нижнего до моей телеграммы из Москвы. Потому что ничего еще не решено, и по-моему, лучше,может быть,отложить свидание доконца лета**.