Тихомиров Л.А.. Апокалиптическое учение о судьбах и конце мира

Апокалипсическое учение

осудьбах и конце мира

1907г.

I. Нескольковступительных слов

Выпуская вторично в свет свои соображения об «Апокалипсическом учении о судьбах и конце мира», я ввожу некоторые дополнения, а также исправления опечаток, вкравшихся в первое издание вследствие того,что я не имелвозможности держать егокорректуры.

В отношении дополнений, относящихся к «трубным гласам» (Апокалипсис, глава VIII и след.) я должен повторить прежнюю оговорку о своем колебании - считать «трубные гласы» материалом для характеристики всех эпох мира. Но события при некоторых трубных гласах настолько сходны с действительностью, что я все же решаюсь, с оговорками, ввести их в содержание общей «летописи мира».

Не только в этом, но и во многих других случаях нисколько не выставляю своего понимания смысла Апокалипсиса за нечто несомненное. Я не ученый исследователь и даже не имел возможности посвятить чтению Апокалипсиса такого многолетнего внимания, при котором позволительно было бы считать свои выводы незыблемыми. Вообще моя беседа с читателями совершенно беспретенциозна. Главная же цель ее не столько дать полное толкование, как обратить внимание интересующихся на ту систему чтения Апокалипсиса, которая, по моему мнению,может осветить для насегосложное содержание.

Ожидание конца мира и пришествия антихриста, часто волновавшее христианское человечество, снова наросло в настоящее время. Наряду с ожиданиями прогресса и возрождения жизни, часто встречаешь людей, углубленных в таинственные страницы Апокалипсиса, и слышишь рассказы о таинственных видениях, предрекающих конец мира. Немудрено бы это было, если бы такие настроения явились вследствие страшных разгромов России в японской войне или того хаотического, обезумелого междоусобия, которое охватывает нас теперь [1]. Но ожидания конца мира явились гораздо раньше. Их связывают с именем св. Серафима Саровского. Владимир Соловьев выступил со своими «Тремя разговорами», когда у нас, по внешности, все обстояло благополучно. Да и Соловьев был только передовым выразителем широко разлитого настроения. Еще до японской войны ходили рассказы, со слов разных блаженных и юродивых, о рождении антихриста. Вычислялось даже, сколько ему лет. Несколько позднее предтечею антихриста называли известного гипнотизера и авантюриста Филиппа. За последние два года о близости конца мира нередко говорил столь популярный проповедник, как о. Иоанн Кронштадтский, а за чтением Апокалипсиса можно увидать даже неверующих, но обладающих чуткостью сердца, которая мешает им присоединиться к толпам ликующих по поводу современного «возрождения»,

облитого кровью и сопровождаемого разрывом всех бескорыстных связей, потерей уважения к святыне религиозной,семейной и общественной.

В такое время и среди таких настроений, каждому не бесполезно поделиться с интересующимися этим предметом общими заключениями, к которым он пришел при чтении эсхатологических мест св. Писания.

Но стоить ли вообще углубляться в чтение Апокалипсиса? Есть люди, которые не одобряют этих изысканий. Они ссылаются на слова Спасителя, что нам не дано знать сроки мировой жизни, и находят, что вникать в эсхатологию даже опасно, так как при этом легко впасть в ложные мнения, легкопотерять энергию в содействии человеческому благу и т. д.

Говорят также, что Апокалипсис доступен пониманию только людей, достигших особливо высокогосостояния своегодуховного«я».

Не могу согласиться с этими мнениями без больших оговорок. Трудности понимания Апокалипсиса, пророчеств Даниила и т. д., конечно, неоспоримы. Однако Апокалипсис дан вовсе не для одних пророков. Это таинственное Откровение обращено к совокупности верующих нескольких церквей, т. е. ко множеству людей, среда которых были и далеко не безупречные («носишь имя,какбудто ты жив,ноты мертв» и т. п.).

А в заключение св. Иоанн Богослов говорит все-таки: «Блажен слушающий и исполняющий слово пророчества сего». Да и Сам Спаситель указывал нам быть внимательными к признакам времени. «Вы же берегитесь, - говорит Он, - вот Я наперед сказал все». Он даже упрекает тех, которые умеют различать лицо неба и земли, а признаков времени не различают. Итак, я полагаю, что внимание кэсхатологии совершеннообязательнодля христианина.

Но понятно, что быть внимательным не значит быть увлекающимся, легкомысленным и субъективным, и именно для избежания субъективности и легковерия в деле столь важном, как предвидение событий мировой жизни и ее конца, следует в эсхатологическом чтении соблюдать все против этогопредосторожности.

Православное христианство.ru

II. Цели пророчества

В числе их, я полагаю, нужно помнить, что цели пророческих откровений о будущих судьбах мира двояки. Иногда пророчество имеет целью дать нам руководство к поведению, и тогда оно всегда понятно. Так, например, Спаситель особенно подробно говорил о событиях, относящихся к разрушению Иерусалима, и все эти пророчества столь ясны, что христиане, именно благодаря предостережениям Спасителя, могли своевременно спастись от бедствий,постигших их остальных соплеменников при разгроме Иудеи [2]. Иногда, напротив, пророчество столь неясно, что становится понятным только ретроспективно, после того, как мы уже пережили время его исполнения. Так, например, едва ли кто-нибудь из современников Апостола Иоанна Богослова мог понять, что гонений на христиан будет именно десять. Но через несколько веков, когда уже время гонений отошло в прошлое, легко стало сосчитать, сколько их было. Теперь даже в учебниках считают десять гонений, и нам становятся понятными слова «будете иметь скорбь дней десять». Это даже замечательно точное определение, потому что, действительно, правильнее было бы сказать не «десять гонений», а «около десяти гонений», ибо если считать эпоху 250-257 годов за одно гонение, то всех их было девять, а если считать по именам императоров - то одиннадцать.

Какова же, однако, цель пророчества, которое возможно понять только тогда, когда оно уже исполнилось? Оно, очевидно, имеет целью не предупреждение, не руководство к поведению, а укрепление нашей веры в Бога. Видя на исторических фактах исполнение того, что, хотя бы и непонятнонам, развертывалось перед взором Тайнозрителя [3], на сотни и тысячи лет вперед, мы убеждаемся, что действительно существует Некто Всеведущий, вдохновлявший пророка. Такая помощь нашей вере становится тем более необходима, чем дальше отходят люди от времен апостолов, чем легче у нас способен являться вопрос: где же обетования пришествия Его? Особенно важно иметь такую опору к концу времен. Когда придет Антихрист, и ложные чудеса врага будут ослеплять всех, в среде же святых и «голоса умолкнут» и «пророчество прекратится», - предсказания Апокалипсиса станут драгоценной опорой христианина против невольно одолевающих сомнений. Поэтому-то, думается мне, последние времена и описаны в Апокалипсисе с такими подробностями, тогда как ближайшие исторические эпохи сравнительно очень краткои суммарно.

Итак, имея в виду эти две существенно различные цели Откровения, мы не должны смущаться невозможностью понять теперь многие места его.

Кое-что в нем дано для нашего времени, и эти места понятны. Кое-что дано только для будущего, и такие места бесплодно стремиться разгадать, пока не приспело время, для которого пророчестводано.

Другую необходимую предосторожность против ошибок в эсхатологическом чтении составляет правильная система этогочтения.

Обычной основой христианской эсхатологии служит Апокалипсис св. Иоанна Богослова и пророчества Даниила. Но оба источника отличаются всей неудобопонятностью пророческих созерцаний, прикровенностью, символизмом и той особенной образностью, к которой духовное созерцание принуждено прибегнуть в обрисовке предметов, неизобразимых нашими человеческими словами и понятиями, и даже образами, в отношении всего, «яже не лет человекам глаголати» [4].

Для преодоления трудностей понимания этих частей пророчеств рекомендуется внимательное изучение пророческой символики, чтобы быть способными как бы к расшифровке прикровенных мест. Это, действительно, необходимо, но я думаю, что никакая расшифровка не поможет, не спасет от ошибок,если мы упустим извиду основное общее правилочтения св. Писания.

Это правило гласит, что мы никогда не должны объяснять св. Писания на основании отдельно выхваченных мест его, и можем считать правильным лишь то понимание, которое основано на совокупности всего, открываемогоподанному предмету или вопросу в св. Писании.

В отношении будущих судеб мира и конца его существует много мест в св. Писании и помимо Апокалипсиса и пророка Даниила, и эта места нередко способны дать опору в понимании пророческих созерцаний. Такими опорными пунктами, при чтении Апокалипсиса, являются пророчества Самого Спасителя в Евангелиях и эсхатологические места посланий Апостолов Павла, Петра, Иуды и самого Иоанна. Указания на будущее делаются Спасителем и Апостолами уже не в форме символических образов и созерцаний, а в виде прямых фактических сообщений или конкретного исторического повествования. Здесь все ясно и точно, не допускает никаких перетолкований.

При чтении Апокалипсиса я и ставлю правилом объяснять непонятное при помощи понятного и не допускать никаких толкований, которые вступают в противоречие с ясными словами Спасителя и Апостолов.

Эта предосторожность особенно важна по вопросам о хилиазме [5], судьбах Израиля и Царстве Божием на земле.

Глобализация на пути квсемирному завоеванию

III. Осеми периодах мировой истории христианства

После этих общих замечаний попытаюсь обрисовать в кратких чертах, как мне представляется история христианскогомира в пророческих указаниях.

В смысле пророческой истории будущего, нет ни одного источника более полного, чем Апокалипсис. Но в то же время рисуемая им картина наиболее сложна, и ее нельзя понять, мне кажется, если мы вздумаем себе представить Апокалипсис как простое хронологическое изложение будущих событий.

Отчасти эта ошибка есть в известной книжке полковника Бейнингена «Близость второго пришествия Спасителя»,вып. 1-й (Они повторяютсяи в новой пространной книге его).

Он сопоставляет события истории с последовательно взятыми местами Апокалипсиса, выражающими открытие судеб Божиих. Такими местами, как известно, считаются «снятие печатей», «трубные гласы» и т. д. У полковника Бейнингена так и разбирается история: первая печать - это Апостолы у язычников, вторая печать - войны Римской империи, третья печать - разные бедствия в империи, голод, чума и т. д., пятая печать - гонения (Галерия) и т. д. Затем идут «трубные звуки». Переселение народов - это первая труба и т. д. После всего - начинается сопоставление событий с «чашами гнева» Божия, причем первая чаша сопоставляется с явлением Вольтера, вторая чаша - Французская революция и т. д. Пятая чаша приходится на Парижскую коммуну, а шестая - на Турецкую войну... Остается еще седьмая чаша, и миру конец... Я не буду останавливаться подробно на исторических сопоставлениях полковника Бейнингена и ограничусь замечанием,чтонахожу их большей частью произвольными и неубедительными.

Чтокасается Апокалипсиса, тоя полагаю,чтоистория событий в мире сокрыта или открыта в нем в гораздо более сложно переплетенной картине. Мне кажется несомненным, что Апокалипсис состоит из целого ряда отдельных пророческих созерцаний, охватывающих то одну, то другую сторону событий, иногда возвращаясь к одному и тому же событию по несколько раз. События, открываемые взору Тайнозрителя, происходят то на небе, то на земле, то спускаются в преисподнюю. Для некоторых из них нет хронологии, ибо это не эволюция какого-либо процесса, а состояние предметов. Там же, где дело касается нашей земной истории, развивающейся эволюционно,- хронологическая последовательность проявляется и в созерцаниях св. Иоанна.

Хронологическая последовательность событий проявляется, мне кажется, в нескольких частях Апокалипсиса: 1) в наставлении семи Асийским [6] церквам, где цель откровения по преимуществу учительная, имеющая дать верующим руководство к поведению; 2) в повествовании о снятии печатей книги, открытой Агнцем: здесь даются краткие указания на характеристические особенности предстоящих (для нас теперь уже во многом прошедших) событий; 3) в последовательности трубных гласов ангельских (с VIII главы), где изложено, кажется, бедственное воздействие духовных сил на здешний мир, попускаемое Богом, хотя трудно с уверенностью сказать, не относится ли это лишь к одной последней эпохе мира; 4) в хронологической последовательности изложена и вообще история последних времен мира, в частности излияние семи чаш гнева Божия.

В настоящее время я попытаюсь расположить «трубные гласы» если не по всем, то по некоторым изсеми эпох мировой эволюции, в дополнение кнаставлению церквам и снятию печатей.

Кроме событий, изложенных хронологически, некоторые наиболее важные эпизоды обрисовываются в отдельных созерцаниях, как-то: явление Жены, облеченной в солнце, явление Дракона, явление Жены Прелюбодейной. Для этих эпизодов не указывается ясного хронологического места, и его приходится определять гадательно, по соображениям. С большой подробностью Апокалипсис также останавливается, даже в двух отдельных местах, на последней борьбе антихриста и Христа.

Что касается знаменитой ХХ-й главы Апокалипсиса, которая нередко понимается как отдельный хронологический момент истории и при этом служит опорой для учения хилиастов, - то я полагаю, что она должна в действительности быть признанной за общий повторный, конспективный взгляд на всю ранее изложенную картину мировой борьбы сатаны против Господа Бога. Вслед за этим повторным, конспективным созерцанием идет особое, и уже последнее созерцание - Нового Иерусалима,подготовленное созерцаниями XIX главы.

Такова в общем эта сложная, далеко не исчерпанная мною картина, в ряде созерцаний, то захватывающих взаимно части одно другого, то совершенно ускользающих от хронологического определения их места в истории. Однако же, как сказано, для значительной части событий можно уловить хронологическую последовательность, в соответствии с которой история мира, от пришествия Искупителя до конца времен, несомненно для меня распадается на семь отдельно характеризованных эпох.

Их охарактеризовывают, во-первых, наставление церквам, во-вторых, повествование о снятии печатей,в-третьих,быть может,«трубные гласы».

Я должен, однако, прежде всего объяснить, почему считаю наставление семи Асийским церквам за характеристику семи эпох будущего. Обычно главы 2-я и 3-я Апокалипсиса, где изложены эти наставления, считаются только и исключительно наставлениями именно этим семи церквам, составлявшим тогда какбы епархию св. Иоанна Богослова.

Ноя никакне могу сэтим согласиться.

Конечно, откровение Иоанна Богослова, по прямому смыслу, обращено к этим семи церквам: в Ефесе, Смирне, Пергаме, Фиатире,Сардисе, Филадельфии и Лаодикии [7]... Но почему же только к

ним одним? Это было бы непонятно. Уже древнейший из дошедших до нас толкователей, Андрей Кесарийский, замечает: «Много было местных церквей, а посылает только к семи» и в разъяснение этого обстоятельства говорит, что это делается «ради седмеричного числа, означающего таинственное в церквах, повсюду находящихся, и соответственность сего числа настоящей жизни, в которой есть седмеричный период дней» (Толкование на Апокалипсис, слово

1-е,1-4).

В 91 г. по Р. X. (год Откровения св. Иоанна) было действительно множество церквей в Европе, Азии и Африке *. Упоминаемые в Апокалипсисе не были ни главными, ни важнейшими, ни даже имеющими будущее. Правда, Ефес был столицей Апостола Иоанна, который здесь же и почил. Но Апостол Иоанн знал и другие церкви. Только что перед ссылкой на Патмос, где произошло откровение и где также была Кипрская церковь, св. Иоанн был привозим из Ефеса в Рим (гонение Домициана) и там претерпел свое славное мученичество... Почему же откровение обращается не к Риму, не к другим важнейшим церквам, а только к Асийским? Разве оно не касается всего христианскогомира?

* Кроме Асии (включавшей Фригию, Мизию, Карию и Либию), были, например, церкви в Александрии, Антиохии (где впервые явилось слово «христиане»), Армении, особенно в г. Эдессе,

вАфинах, Берии, Византии, Вифинии, Галатии, Дамаске, в Эфиопии, Испании (Гвадиха и Эльвира),

вИндии (церкви св. Варфоломея), в Иерусалиме (впрочем рассеянная в 70 г.), в Каппадокии, Корцире, Кесарии, Киликии, на Кипре (куда относился и остров Патмос), Коринфе, Крите, в Ливии, Понте, Паннонии, Парфии, Риме, Синопе, Скифии, Солуне. в Филиппах [8]. В указанных провинциях церкви,конечно,были нередконе менее многочисленны,чем в Асии.

Но несомненно, что Спаситель обращается ко всем христианам. Само описание небесной обстановки видения показывает; что Христос говорил как глава Вселенской церкви. Спаситель изображен посреди семи светильников, держа в руках семь звезд, и эти светильники суть семь церквей и звезды - их ангелы. Ефесской церкви приказывает написать: «Так говорит держащий семь звезд в деснице Своей, ходящий посреди семи золотых светильников»... И далее: «Так говорит имеющий семь духов Божиих и семь звезд»... Несмотря на то, что церквей было множество. Спаситель изображается ходящим посреди семи. Но так как Спаситель держит в Деснице Своей все церкви, бывшие, сущие и будущие, и ходит посреди них в течение всего существования мира, то мне кажется очевидным, что семь Асийских церквей имеют лишь символическое значение и что в лице их Спаситель обращается ко всей Вселенской церкви, в каких-тосеми ее проявлениях и моментах существования.

Это предположение является неустранимо. Известный Оберлен («Пророк Даниил и Апокалипсис св. Иоанна», стр. 262) также замечает по этому поводу, что семь Асийских церквей «представляли собой всю церковь».

Я полагаю, что они представляли и типы церковные, и моменты ее существования, то есть что Асийские церкви имели типические особенности тех состояний, которые будет переживать

Вселенская церковь за все время своего существования на земле. Таким образом, наставления и предостережения, в лице Асийских церквей, даются для каждого периода существования Вселенской церкви,каковых периодов и должнопоэтому считать семь.

Если так, то характеристика, даваемая откровением каждой из семи Асийских церквей, соответствовавшая, конечно, и состоянию каждой из них в то время, является точно так же характеристикой семи последовательных периодов существования Вселенской церкви на земле и дает какбы краткую летопись этогосуществования в будущем.

Другой такой же хроникой будущих судеб человечества является книга, запечатанная семью печатями. Здесь мы опять видим указаниена семь эпох.

Древнее толкование Андрея, архиепископа Кесарийского, говорит, что под книгой мы разумеем премудрую память Божию, а также глубину божественных судов, или - как он выражается в другом месте - «божественных судеб». Самые же толкования Андрея Кесарийского, в отношении первых печатей, прямо следуют первым эпохам христианской истории. Так, под первой печатью Мефодий (древнейший толкователь, цитируемый Андреем Кесарийским) разумеет ряд Апостолов, вышедших на покорение мира Христовой истине. Вторую печать Андрей применяет ко временам мучеников, в третьей усматривает некоторое отпадение, в четвертой - бедствия, может быть, относящиеся к его собственному времени, в пятой уже предполагает некоторое будущее гонение, которое будет позднее, после его времени, под шестой печатью разумеет переход от гонения ко временам перед пришествием Антихриста, а под седьмой печатью предполагает «окончание земной жизни».

Имея, таким образом, как бы две отдельные хроники мировой жизни от первого пришествия Христа до второго, мы можем соединить их вместе и тогда получим повествование более подробное.

Третью дополнительную хронику, быть может, дают ангельские трубы, эти громогласно возвещаемые Ангелами грядущие бедствия, по-видимому, все относящиеся к области борьбы сатаны против христианскогомира.

Другие созерцания Апокалипсиса дают еще более подробностей об отдельных эпизодах этой истории будущего, для нас уже отчасти и прошедшего. Расставить эти эпизоды по соответственным хронологически местам - дело очень не легкое и тут возможны разногласия. Тем не менее, в Апокалипсисе мы имеем возможность проследить историю христианской церкви, погруженной в историю человечества и находящейся под воздействием борьбы неба и преисподней. Божественной силы, ведущей людей ко спасению, и сатанинской злобы, увлекающей их в погибель.

Православное христианство.ru

IV. Характеристики семи эпох мира,или тысячелетнегоцарствования Христа на земле

Приступая к попытке охарактеризовать, в общих чертах, содержание каждой из семи эпох христианской истории мира, я должен оговориться, что совокупность этих эпох считаю историей тысячелетнегоцарствования Христа на земле.

Как известно, многие ждут тысячелетнего царства Христа на земле, как эпохи особой, которая должна наступить после уничтожения Антихриста. Я этого мнения не принимаю, во-первых, потому, что оно издревле отвергнуто Церковью, во-вторых, потому, что ни у одного Апостола, в эсхатологических местах посланий, нет никакого упоминания о тысячелетии после поражения Антихриста, и ясно указывается, что второе пришествие Христа будет и последним. У самого Спасителя точно так же нет никаких упоминаний о «хилиастическом» тысячелетии, напротив, весьма ясно высказано, что второе пришествие будет соединено уже с концом мира. Царствие же Божие,или Небесное,наступило,поясному учению Спасителя,уже 1900лет назад.

Характеристика развития Царства Божия на земле сделана Спасителем во множестве притч с полнейшей ясностью.

Наконец, и в самом Апокалипсисе глава XX, составляющая главную опору ожидателей особенного чувственного 1000-летия, скорее может быть понимаема как общий повторный взгляд Тайнозрителя на все,очем он говорил раньше.

Андрей Кесарийский, повторяя толкования древнейших времен, говорит прямо: «Тысяча лет есть время от вочеловечения Господня допришествия Антихриста».

Я именнои принимаю этотолкование.

Как же располагаются события мировой жизни за это время, которое называется «тысячелетие» не в арифметическом смысле, а в смысле некоторой «полноты времен», и исторически распадается,поАпокалипсису,на семь различных эпох?

Уже при Спасителе Царствие Божие, или Небесное (что есть одно и то же) приблизилось к людям и наступило для некоторых из них. Это Царствие Божие, которое находится внутри нас,

проявляется и внешне, что видим на примере Апостолов, увидевших его в силе и славе во время Преображения Господня. Оно существует видимо также и в Церкви, здесь, на земле, и на небесах, что видим в Апокалипсисе в лице «старцев», которых Господь сделал «царями и первосвященниками». Святые, которых Господу угодно было «прославить», царствуют с Господом на земле среди тех, которые покоряются Христу, то есть сердечно и правильно веруют и по вере живут.

А в то же время Царствие Божие погружено в мировую жизнь, среди остального человечества, в котором действует как закваска, постепенно квасящая тесто, или как сеть, захватывающая рыбу хорошую и дурную,изкоторой первая оставляется, а вторая выбрасывается вон и т. д.

Вообще Царство Божие, оно же и «тысячелетие», всесторонне обрисовано Спасителем как в виде общего процесса развития, так и в своих отношениях к отдельным личностям. Общий же характер всемирного процесса, в котором созревает Царствие Божие, виден из притчи о пшенице и плевелах. Они оставлены расти вместе до тех пор, пока пшеница не созреет для жатвы, и тогда она будет отобрана в житницы райские, а плевелы выброшены в огонь вечный. Этот совместный рост пшеницы и плевелраспадается на семь эпох.

Ни для одной из эпох нельзя установить точных границ, отделяющих ее от предыдущей и последующей. Эпоха выражает собой некоторый преобладающий тип, некоторый дух христианского человечества, который не сразу возникает, не сразу изменяется, и не по всем местностям в одинаковой степени и одновременно. Поэтому в товремя, когда в одних местах еще продолжается дух прежней эпохи,в других уже развился иной дух. Поэтому эпохи,если брать весь мир, как бы захватывают одна другую, и следовательно лишь приблизительно могут быть отделены одна от другой подесятилетиям и даже столетиям.

Впрочем, то же самое относится и ко всем другим эпохам культурной или духовной жизни человечества. Никакой точной датой нельзя выразить, когда кончилась эпоха классической культуры, когда возник и кончился дух Средних веков и т. д. То же самое должно сказать и о распределении эпох апокалипсических по различным векам всемирной истории.

С этой оговоркой приступаю к определению границкаждой эпохи.

Первая из них - Ефесская - охватывает время апостольской проповеди, то есть от времен Спасителя до эпохи гонений на христиан, хотя гонения начались еще при апостолах в 64 году, тогда как Откровение св. Иоанна Богослова дано в 91 году. Высшим конкретным выражением церкви первого периода была, конечно, Иерусалимская апостольских времен, которая однако в 91году была уже рассеяна изгорода и укрывалась за Иорданом.