ИГПЗС учебный год 2023 / Моммзен_Римсоке государственное право, народный трибунат

Теодор Моммзен Римское государственное право

Народный трибунат*

Предисловие к публикации

10 ноября 2013 года исполняется 110 лет со дня смерти великого немецкого исследователя античности Теодора Моммзена (1817–1903). Магия его личности и трудов была столь велика, что многие исследователи XX века, особенно первой его половины, следовали в русле концепций, предложенных Т. Моммзеном. Но и сегодня практически ни одно исследование по истории и государственному устройству Рима не обходится без обращения к наследию известного романиста. В мировой историогра-

фии существует немало трудов, посвященных жизни и трудам великого немца1. Особое внимание исследователи последнего времени уделили его систематическим воззрениям на римское государственное право2.

* Перевод сделан А.А. Павловым и Т.Е. Бондаревой по изданию: Mommsen Th. Römisches Staatsrecht. Leipzig, 1874. Bd. II. S. 247-279. В настоящем выпуске публикуется первая часть главы, посвященная правовому положению трибуната до законов Гортензия (287 г. до н.э.). Названия структурных частей главы, вынесенные в оригинале на поля, даются нами в тексте. При передаче сносок сохранено оформление оригинала. Страницы оригинального издания указаны в квадратных скобках. Нумерация сносок не совпадает с изданием оригинала, но ее можно отследить из их порядка на соответствующей странице.

1Wickert L. Theodor Mommsen. Eine Biographie, Bd. 1-4. Frankfurt a.M., 19591980; Rebenich S. Theodor Mommsen: eine Biographie. München, 2002; Heuβ Α.

Theodor Mommsen als Geschichtsschreiber // Heuβ A. Gesammelte Schriften in 3 Bänden. Bd. 3. Stuttgart, 1995. S. 1744-1802; Theodor Mommsen: Gelehrter, Politiker, und Literat / Hrg. J. Wiesehöfer. Stuttgart, 2005; Егоров А.Б. Теодор Момм-

зен и «Римская история» // Моммзен Т. История Рима. СПб., 1994. Т. 1. С. 5-17; Маяк И.Л. Теодор Моммзен как историк // ВДИ. 2005. № 1. С. 168-179 и др.

2Kunkel W. Theodor Mommsen als Jurist // Chiron. 1984. Bd. 14. S. 369-380; Holkeskamp K.-J. Zwischen ‘System’ und ‘Geschichte’. Theodor Mommsens ‘Staatsrecht’ und die römische ‘Verfassung’ in Frankreich und Deutschlsnd // Die späte römische Republik. La fin de la République romaine. Un débat franco-allemand d'histoire et d'historiographiie / Hrg. V. Bruhns. Paris, 1997; Kloft H. Verantwortung und Rechenschaftspflicht. Uberlegung zu Mommsens Staatsrecht // Imperium Romanum.

211

Известный современному (прежде всего российскому) читателю как историк (благодаря многотомной «Римской истории», впервые появившейся в 50-х годах XIX века и переведенной на многие языки мира1), Теодор Моммзен был не менее великолепным эпиграфистом (ему первому принадлежит заслуга организации публикации Свода латинских надписей (CIL), а также знатоком древних языков, подготовившим к публикации ряд античных источников (в частности, «Библию» современных романистов – Дигесты Юстиниана). Однако, будучи юристом по образованию, своим основным трудом Т. Моммзен считал 3-х томное «Римское государственное право», изданное впервые в 70-е годы XIX века. Опираясь на опыт современной ему пандектистики, создавшей систематику римского гражданского права, и антикварианизма, нашедшего отражение в «Римских древностях», излюбленном жанре сочинений того времени, Т. Моммзен создал системную конструкцию всего римского публичного права. В отличие от знаменитой «Римской истории» «Римское государственное право», будучи трудом специальным, никогда не переводилось на русский язык и имеет мало шансов быть переведенным когда-либо. В этой связи, отдавая дань памяти великому немецкому ученому, мы хотели бы дать возможность российскому читателю хотя бы частично прикоснуться к знаменитому труду, публикуя в настоящем выпуске одну из глав его работы, посвященную специфическому институту римской конституции – народному трибунату. История и правовое положение трибуната все более привлекает современных историков и юристов не только в связи с осмыслением (переосмыслением) места и роли трибуната в истории и конституции Римской Республики, но и в связи с тем влиянием, которое концепт трибуната оказал и продолжает оказывать на современную политическую и публично-правовую теорию. Надеемся, что эта публикация будет полезна не только исследователям трибуната, но и даст толчок к переводу и публикации других глав этого объемного труда.

А. Павлов

Studien zu Geschichte und Rezeption. Festschrift fur Karl Christ zum 75. Geburtstag. Stuttgart, 1998. S. 410-430; Кофанов Л.Л. Теодор Моммзен и его вклад в науку римского права // ВДИ. 2004. № 4. С. 191-198; Дементьева В.В. Теодор Моммзен: историко-правовое моделирование римской государственности // ВДИ. 2005. № 1. С. 180-193 и т.д.

1 См.: Моммзен Т. Римская история. Т. I-III, V. М., 1936–1941, 1949; Моммзен Т. Римская история. Т. I-III, V. СПб., 1994–1995; Моммзен Т. История римских императоров. Т. IV. СПб., 2005.

212

[247] Происхождение народного трибуната

Согласно римской традиции, наряду с полноправным гражданством – патрициями – в Риме с древнего времени сосуществовала и другая социальная общность, принадлежавшая, как и патриции, римской общине, но лишенная политических прав – плебеи. После того как плебеи добились определенного, хотя и неравного с патрициями правового положения, первоначально – права служить в армии и занимать офицерские должности (tribunatus), затем – права голоса в народном собрании (продвигаясь к этому, впрочем, в рамках неизменно продолжающей существовать общины не военным, а политическим путем), они стремятся конституироваться в качестве автономной части гражданства с собственным гражданским собранием (concilium plebis) и собственными магистратами (tribuni и aediles plebis). Установление такого порядка традиция относит к 260 г.** и связывает с уходом народа на некую гору, находившуюся в области города Крустумерия, известную как sacer mons. Упраздненная в 303 г., когда вместо трибуновзащитников должны были появиться патрицианско-плебейские децемвиры с целью кодификации законодательства, эта должность очень скоро была восстановлена вновь революционным путем1. С тех пор народный трибунат утвердился, по крайней мере, формально [248] и функционировал, пока существовала сама римская община. Изложение формирования особого положения самого плебса, в той мере, в какой это вообще подобает нашему исследованию, будет дано в разделе о гражданстве; здесь же следует представить прежде всего общий характер, а также компетенцию этой единственной в своем роде магистратуры. В качестве основополагающей идеи должно исходить из того, что для любой развивающейся в сфере римского права социальной сущности и,

** Все даты от основания Рима. Прим. переводчика.

1 Неоспоримо, что соглашение 302 г., результатом которого стали децемвират и XII Таблиц, являлось определенным отказом плебса от своего особого положения; возврат от децемвирата к консулату был простым, вне зависимости от того, были ли консулы избраны децемвирами или воссозданы в ходе междуцарствия; но для восстановления трибуната легальным образом все пути были отрезаны, и вполне очевидным является воззрение древних авторов, которые считали, что восстановление трибуната было революционным актом. Этим до некоторой степени объясняется и выставленное плебеями требование, о котором говорит Ливий (3, 32, 7): modo ne lex Icilia de Aventino aliaeque sacratae leges abrogarentur. Собственно сами основополагающие leges sacratae возникли и исчезли вместе с трибунатом. Но закон об Авентине, так же как и закон о недопустимости privilegium (Cic. de domo 17, 43; pro Sest. 30, 65), могли оставаться в силе. Как полагал сведущий анналист, к которому восходит данное сообщение, sacratae leges, которые не были связаны с установлением трибуната, должны были, вероятно, продолжать функционировать и далее.

213

прежде всего, для плебеев, публичный порядок римской общины служил образцом. В римской общине были тогда два высших (консулы) и два низших (квесторы) должностных лица; по аналогии с ними были созданы должности плебеев – трибуны и эдилы; последние подражали квесторам, первые – консулам; именно для раннего трибуната эта аналогия имела определяющий характер в отношении всех отдельных элементов его функционирования.

Название

Название tribunus plebis1 (единственное, которое восходит к этой магистратуре, наряду с греческим и, без сомнения, изначальным) объяснялось уже Варроном2 так (и это действительно верно), что первые tribuni plebis произошли от tribuni militum. Так как нельзя доказать, [249] что плебейские трибуны имели в раннее время какоето особое отношение к трибам общины, а их число никак не связано с числом триб, то из вышесказанного следует, что еще до политического конституирования плебса плебейские трибуны обладали полномочиями в военной сфере и ведали выплатой жалованья воинам. Было бы естественно, если, как сообщается, революция носила характер организованного ухода из города плебса, построенного в соответствии с войско-

1В древнее время эта форма была господствующей, хотя встречалась и форма tr. plebei (как в lex de repetundis, стр. 81) и, реже, tr. plebi вместо tr. plebis, по аналогии с tribunus celerum и tribunus militum. С точки зрения грамматики

(Schneider Gramm. 2, 359; Neue Formenlehre 1, 392), это различные формы роди-

тельного падежа. Встречаются, например, формы plebei scitum и plebi scitum,

наряду с scitum plebis.

2de l. Lat. 5, 81: tribuni plebei, quod ex tribunis militum primum tribuni plebei facti, qui plebem defenderent, in secessione Crustumerina; Zon. 7, 15:

( )У анналистов этот же вывод проявляется и при восстановлении трибуната: согласно Ливию (3, 51; а также Zonar. 7, 18), каждое из двух войск решает decem creari, qui summae rei praeessent, militarique honore tribunos militum appellare; эти двадцать военных трибунов избирают затем двух из своей среды, qui summae rerum praeessent. Особо подчеркнем то, что руководители второго войска равным образом могли быть избраны ne comitiorum militarium praerogativam urbana comitia iisdem tribunis plebis creandis sequerentur. Так как в рассказе о второй сецессии переданы сведения о первой, то, вероятно, в более обстоятельных анналах подобное повествование имело место при изложении первой сецессии. Беккер предположил, что «это название с древности должно было относиться к предводителю военной или политической части народа». Но он не идет далее этого общего определения; tribunus указывает, кроме того, на предводителя tribus, т.е. на предводителя части общины.

214

вым порядком, чтобы наименование руководителей этого выступления стало относиться впоследствии к регулярным предводителям плебса.

Число

Что касается числа народных трибунов, то традиция сходится в том, что первоначально их было два, позднее число трибунов было увеличено до пяти и, наконец, до десяти. Напротив, относительно времени этого увеличения общего мнения нет. В соответствии с по всей видимости древнейшей версией традиции, которую мы находим у Пизона1, Цицерона2 и Диодора3, трибунов до 283 г. было, вероятно, два4; согласно принятому в этом году Публилиеву закону, их число было увеличено на три. Напротив, Тудитан (предположительно консул 625 г.), Ливий и младшие анналисты в целом, уверены, что уже в 260 г. [250] к двум трибунам посредством кооптации были добавлены еще три5. Увеличе-

1Liv. 2, 58: tum primum comitiis tributis creati tribuni sunt. Numero etiam additos tres, perinde ac duo antea fuerint, Piso auctor est, nominat etiam tribunos. С этим соотносится: sunt qui duos tantum in Sacro monte creatos tribunos esse dicant ibique sacratum legem latam (Liv. 2, 33). Так же это объясняется и Аттиком (Ascon. p. 76), когда он упоминает об увеличении числа трибунов с двух до пяти.

2Cic. in Cornel. p. 75 Orell: tanta igitur in illis virtus fuit ut anno XVI post reges exactos propter nimiam dominationem potentiam secederent, leges sacratas ipsi sibi restituerunt, duos tribunos crearent, montem illum trans Anienem, qui hodie mons sacer nominatur, in quo armati consederant, aeternae memoriae causa consecrarent. Itaque auspicato postero anno tribuni plebis comitiis curiatis creati sunt. Число 10

после фразы postero anno в этой менее всего интерполированной рукописи отсутствует, оно является невероятным и поэтому, что согласно Асконию, в сообщении Цицерона о первой сецессии говорилось об избрании лишь двух три-

бунов. То же в de re p. 2, 34, 59: duobus tribunis plebis per seditionem creates; Lyd. de mag. 1, 38. 44.

3Применительно к 283 г. (11, 68) он называет имена четырех, а не пяти трибунов, но эти приведенные им четыре имени соответствуют тем, что цитирует Ливий со ссылкой на Пизона; имя пятого трибуна, имеющееся у Ливия, было, вероятно, просто пропущено Диодором.

4К прямым доказательствам изначального числа два относится также сообщение Ливия под 305 г. (С. 248, прим. 2), в котором речь идет об избрании двух вождей.

5Асконий (Ibid.) говорит об этом, ссылаясь на Тудитана и Ливия (2, 33). Кроме того, на то же указывает и Дионисий Галикарнасский (6, 89), хотя имена трех трибунов, включенных в коллегию позднее, он отделил от первых фразой

В согласии с этим, он упоминает под 274 (9, 2) и 282 гг. (9, 41) пять трибунов. Также Дион Кассий (Zonar. 7, 15) приводит, вероятно, этот же рассказ: Если Иоанн Лид (de mag. 1, 38. 44) знает только о двух трибунах, то это связано с небреж-

215

ние числа с пяти до десяти Ливий и Дионисий относят к 297 г.1, а Дион Кассий, как кажется, к 283 г.2 Все версии сходятся на том, что при восстановлении трибуната в 305 г. было десять трибунов3. Эти сведения о постепенном увеличении числа трибунов прямо связаны с данными, что пять и десять трибунов избирались по одному или по два от каждого из пяти сервиевых классов4. Однако все эти сведения в высшей степени сомнительны. В историческое время не находится никаких упоминаний о том, чтобы один, либо два трибуна были связаны с определенным цензовым классом; эта связь едва ли может быть согласована также с общим положением римской магистратуры, которой совершенно чужда взаимосвязь отдельных магистратов с теми или иными частями народа; все должностные лица без исключения могли быть созданы только посредством избрания их всей общиной, благодаря чему они и могли представлять всю общину. Это соотнесение трибунов с классами можно объяснить, вероятно, не иначе как попытку обосновать изменение числа трибунов с двух до пяти или до десяти; поэтому промежуточное число пять является, возможно, выдуманным, с целью связать [251] число десять с классами. Таким образом, если не могут считаться достоверными ни число пять, ни связь числа трибунов с классами, то к более историчным относятся лишь сведения о первоначальном числе два (что подтверждается также через аналогию с двумя плебейскими эдилами и двумя консулами) и увеличении его позднее до десяти5. Сообщение об

ным переписыванием текста Ливия, за которым он здесь следует. О том, что изначально избирались не два, а пять народных трибунов, Асконий говорит как об общем мнении анналистов; наши источники не знают об этом, разве что так можно воспринять информацию Дионисия.

1Liv. 3, 30; Dionys. 10, 30. Однако Ливий (2, 44, 6) уже под 274 г., опираясь на лучший источник, сообщает о 10 трибунах. В другом месте (2, 43, 4; 54, 9; 56, 4) он говорит весьма неопределенно скорее о более чем двух.

2В рассказе о трибунате (Zonar. 7, 15) Дион Кассий упоминает об увеличении числа трибунов с двух до пяти и с пяти до десяти, не говоря при этом о времени; затем между 283 и 296 гг. он сообщает (Zonar. 7, 17) об увеличении числа трибунов и о сожжении девяти трибунов, так что можно предположить, что он относит увеличение их числа с пяти до десяти к 283 г.

3Это допускает и Цицерон (С. 251, прим. 1), который, впрочем, не высказывается об увеличении установленного первоначально числа.

4Ascon. Ibid.: quidam non duo tribunos plebis, ut Cicero dicit, sed quinque tradunt creatos tum esse, singulos ex singulis classibus; Liv. 3, 30, 6: decem creati sunt, bini ex singulis classibus; Zonar. Ibid.

5Что при восстановлении трибуната были созданы десять трибунов, сообщают Цицерон (Ascon. in Cornel. p. 77) и Ливий (3, 54, 11), останавливаясь на этом специально. Другие доказательства для числа десять имеются у Цицерона (de leg. 3, 3, 9; 10 24; In Vatin. 7, 16), Геллия (6(7), 19) и Ливия (3, 64 etc.).

216

одиннадцатом трибуне1 без сомнения апокрифично; тот, кто его привел, мог исходить из представления, что число десять должно рассматриваться не как максимальное для коллегии, а как минимальное.

Квалификация. Принадлежность к плебсу

Предписания о квалификации перешли к народному трибунату либо от правил, установленных для патрицианских должностей, либо были подобны им и, как таковые, были обсуждены выше наряду с ними. Как для патрицианских должностей изначально требовалось патрицианское происхождение, так для народного трибуната изначально требовалась принадлежность к плебсу. Это требование сохраняло силу на протяжении всего императорского периода2. Однако, как кажется, эти требования должны были быть установлены не собственно для народного трибуната как такового, но, скорее, для кандидатов, стремившихся его занять; следствием чего было то, что при избрании народных трибунов посредством кооптации принадлежность к патрициату не становилась препятствием для его занятия3. Однако [252] этот порядок имел ограниченное историческое значение, так как кооптация рано перестала быть средством избрания трибунов (С. 253). Предписания относительно происхождения кандидатов (1, 387) и исполнения должностных обязанностей (1, 413) являются общими для патрицианских и плебейских должностей. О кумуляции (1, 422), итерации (1, 427) и временных про-

1Liv. 4, 16: hunc Minucium apud quosdam auctores transisse a patribus ad plebem undecimumque tribunum plebis cooptatum seditionem motam ex Maeliana caede sedasse invenio. Ср.: Plin. h.n. 18, 3. 15. Ливий, однако, сам отвергает приведенное им сообщение.

21, 386. 457. Клодий намеревался сделать народный трибунат доступным для обоих сословий (Dio 37, 51:

но после

того, как осуществить задуманное ему не удалось, он ходатайствует о своем переходе в плебеи.

3 Liv. 3, 65: novi tribuni plebis in cooptandis collegis patrum voluntatem foverunt, duos etiam patricios consularesque Sp. Tarpeium et A. Aternium cooptavere; 5. 10: labefactandae legis Treboniae causa effectum est, ut cooptarentur tribuni plebi C.

Lacerius et M. Acutius haud dubie patriciorum opibus … eo revolvi rem, ut aut patricii aut patriciorum asseclae habendi tribuni plebis sint. Я ошибался, когда в своем издании палимпсеста из Вероны (P. 191) трактовал первый пассаж на основании иного прочтения как некую позднюю интерполяцию; расхождение между предложенными и кооптированными трибунами устраняет это сомнение. Однако это еще не означает, что никогда не было плебейских трибунов из патрициев. Возможно, что древний юрист, который нашел требование принадлежности к плебсу упомянутым только в carmen rogationis, заключил из этого о возможности для патрициев занимать трибунат через кооптацию и это соображение изложил в своем повествовании.

217

межутках при повторном занятии (1, 435) плебейских должностей, так же как о порядке их занятия, речь отчасти будет идти ниже, отчасти уже имела место при рассмотрении патрицианских должностей (1, 452 сл.). То, что первоначально один, а позднее два трибуна должны были принадлежать к одному из пяти цензовых классов, может быть отнесено только к древнейшему времени, если сведения об этом не являются полностью ошибочными (С. 250).

Форма избрания. Избирательное собрание

Состав собрания, компетентного для избрания народных трибунов, может обсуждаться только в разделе о самом плебсе. Здесь необходимо лишь констатировать, что традиция связывает избрание трибунов до законов Публилия 283 г. с патрицианско-плебейскими куриями, а позднее с трибами, состоявшими только из плебеев. Но относительно первоначальной формы избрания существует серьезное сомнение, так как избрание народных трибунов, если первоначально они избирались всей общиной, не могло бы перейти позднее к плебеям; скорее, оно было таковым с самого начала. Возможно, в этом сообщении патрициан- ско-плебейские курии приведены ошибочно и должно под таковыми понимать плебеев, созванных по куриям.

Процесс избрания. Кооптация. Восполнение (suffectio)

Бросается в глаза то, что сведения о проведении выборов в эпоху, когда трибуны избирались по куриям, отсутствуют. Кажется, авторы не знали, как увязать то, что народные трибуны имели бы при этом дело с патрицианской общиной, а консулы руководили бы трибунскими выборами, что в действительности противоречит одно другому. Если, напротив, народные трибуны первоначально избирались бы по куриям, составленным из плебеев, то получается, опять же по аналогии с консулатом, как и вообще в соответствии с необходимым положением вещей, что избрание народных трибунов всегда имело место под их собственным руководством. [253] То, что после перенесения избрания трибунов в плебейские трибы это было правилом, является очевидным1; из этого правила не было исключения (естественно, не считая революционного восстановления трибуната в 305 г.2) до тех пор, пока народные трибуны

1 Liv. 3, 64, 4: ut comitiis praeesset potissimum M. Duilio sorte evenit; App. b.c. 1, 14: в котором

трибуны должны были быть избраны на 633 г.) Это проявляется и в том, что председательствовавший в избирательном собрании трибун часто в древнейшее время допускал избрание на должность себя самого (1, 402, прим. 2).

2 Как введение, так и восстановление трибуната являются революционными актами, такими же, как и введение консулата; ни то, ни другое не могло состояться в границах конституционных рамок. Та уловка, что избрание народных

218

избирались посредством народного избрания1. Вопрос о назначении трибуна для руководства выборами решался, как и у консулов, посредством взаимного соглашения2 или жребия3. В случае, если в ходе выборов все должностные места не были заполнены, право кооптации предоставлялось избранному или избранным трибунам (так же как это случалось и при избрании одного консула), но уже в 306 г. кооптация была отменена плебисцитом Требония (1, 163). С этого времени трибуны были обязаны всегда оставлять после себя десять преемников4, вероятно тем способом, что [254] те трибуны, которые возглавляли первые, не закончившиеся заполнением всех десяти мест, выборы, должны

трибунов в 305 г. проходило под руководством верховного понтифика (патрицианского!), уже было опровергнуто (С. 33). То, что претор Главция в 653 г. возглавлял трибунские выборы (App. b.c. 1, 28), нельзя (как делал это Беккер) рассматривать собственно как руководство выборами, но лишь как подобавший высшей должности надзор, к которому тот прибег тогда в отсутствие обоих консулов (поэтому Аппиан говорит: ). К

нему прибегал и М. Антоний, будучи консулом (App. b.c. 3, 31). Ещё большее сомнение вызывает то, что Цезарь, как диктатор, созывал комиции для избрания трибунов (Suet. Caes. 76); он мог скорее закрывать их, чем руководить ими

(ср. Dio 42, 20).

1 В период империи трибуны, как и патрицианские магистраты, назначались сенатом; но уведомление (renuntiatio) происходило также и в это время, вероят-

но, перед concilium plebis.

21, 71, прим. 5. Конечно, о трибунской comparatio информации недостаточно; она случалась редко, так как при этом десять коллег должны были прийти к общему решению. Но ничто не исключает ее возможности (то, что трибун, которому дана свобода ведения выборов, не мог произвольно удалить кого-либо из коллег, есть нечто иное), и аналогия с высшей патрицианской властью требует ее допущения. Возможность comparatio – характерная черта высшей маги-

стратуры (1, 71; 2, 389).

3Прим. 1 и 1, 71. Следовало поэтому заранее позаботиться о том, чтобы ни один трибун не мог воспрепятствовать выборам через отказ избрать председателя.

4Liv. 3, 65: L. Trebonius tr. pl. … rogationem tulit, ut qui plebem Romanum tribunos rogaret, is usque eo rogaret, dum decem tribunos plebei faceret. Ср. 4, 16. 4; 5, 10.

11. Диодор (12, 25) под 304 г.: ср. Hermes 5, 239). По-

следний пассаж Нибур (2, 433, прим. 835), вероятно по праву, связывает с законом Требония, а не Дуиллия, отчасти потому, что слова не могут быть бесцельны, отчасти же и потому, что последние не могут быть поняты как уступка патрициев плебеям, но, очевидно (С. 252, прим. 4), указывают на закон об отмене кооптации.

219

были установить для пополнения коллегии повторную дату выборов1. Если из избранных трибунов кто-либо выпадал до вступления в должность или во время исполнения должности, то имели силу те же самые предписания, что и для консулов: в раннее время вакансия заполнялась посредством кооптации, в то время как позднее для этого организовывались дополнительные выборы.

Отсутствие междуцарствия

В случае, если выбор последователей не состоялся, консулату способствовал институт междуцарствия (interregnum); так как у трибуната подобный институт отсутствовал, то не оставалось ничего другого, как действовать посредством угрозы строжайшего наказания, чтобы коллегия трибунов не оставляла должность до назначения своих преемников2 и могла бы устранить возможные препятствующие выборам трудности и помехи. Это несомненно являлось причиной того, что ауспиции до созыва собрания не производились (С. 258 сл.), позволялось лишь очень ограниченно трактовать знаки богов, случавшиеся во время собрания (С. 260). Именно поэтому, в то время как число членов коллегии возросло до небывалого размера, была запрещена и интерцессия против плебейских избирательных собраний (1, 232, прим. 3). [255] Устранялись, вместе с тем, те причины, которые вели к консульским interregna; для этого было достаточно того, что каждый из десяти находящихся в должности трибунов имел возможность организовать выборы. Но определенный пробел в урегулировании избрания трибунов всетаки остался. Поскольку при выборах всегда мог иметь место vitium (С. 260), то, если vitium происходил уже после сложения полномочий

1Также возможно, что выборы, в результате которых не все должностные места оказывались занятыми, считались недействительными, как это мы находим при избрании цензоров. То, что руководство этими дополнительными выборами предоставлялось вновь избранным трибунам, как это было у консулов (1, 162, прим. 2), является несовместимым с положением законов Требония.

2Liv. 3, 55 (ср. 3, 64, 9) под 305 г.: M. Duillius tr. pl. plebem rogavit plebesque scivit, qui plebem sine tribunis reliquisset … tergo ac capite punirentur; Cic. de leg. 3, 3, 9: ne ... plebem orbam tribunis relinquunto. Это положение, в действительно-

сти, должно было быть столь древним, сколь сам трибунат и могло быть восстановлено в 304 г. Об этом свидетельствует также рассказ, в соответствии с которым девять народных трибунов, которые с консулом 268 г. Сп. Кассием поклялись не проводить магистратских выборов, были сожжены (Val. Max. 6, 3, 2; о другом варианте этого анекдота см. Hermes 5, 237) по предложению десятого. Рассказ об этом выдуман, так как аброгация трибуната была законно допустима, а интерцессия, напротив, исключена (1, 232, прим. 3). Вероятно, рассказ о трибунате М. Дуиллия прежде всего имел своей целью проиллюстрировать наличие права кооптации перед его отменой, которая могла быть осуществлена только в соответствии с законами Требония.

220