учебный год 2023 / из таганцева по курсачу

56. Этим объясняется, почему вслед за изданием Свода начались заботы об исправлении Свода и, в частности, законов уголовных. Уже 16 марта 1833 г. были учреждены правила негласной проверки Свода, а 29 октября 1836 г. было повелено приступить к систематическому исправлению законов уголовных, как наиболее требующих исправлений, под руководством министра юстиции Дашкова и главноуправляющего Вторым отделением Сперанского, а затем за смертью их - Сперанского 11 февраля 1839 г. и Дашкова в 1840 г. - работы перешли исключительно в ведение графа Д. Н. Блудова, главноуправляющего Вторым отделением[1]. 4 ноября 1840 г. статс-секретарь Дегай, непосредственно заведывавший работами, представил графу Блудову первоначальный проект из 883 статей с довольно обширной объяснительной к нему запиской (3960 писаных страниц), а с декабря того же года начались при Втором отделении заседания особой комиссии под председательством графа Блудова[2] по рассмотрению этого проекта; 10 апреля 1841 г. первоначальный проект Общей части в 165 статьях, принятый этой комиссией, был уже представлен государю, весьма интересовавшемуся вообще составляемым Уложением, как это видно из того, что о ходе работ по составлению Уложения графом Блудовым ежемесячно представлялись особые всеподданнейшие доклады. Первоначально предполагалось создать два отдельных проекта; один - о наказаниях уголовных, другой - о накасаниях исправительных, чем и объясняется милое число статей в первоначальном проекте; но затем мысль эта была оставлена и окончательно был выработан один общий проект Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Проект Особенной части, по мере выработки его разделов, сообщался главноначальствующим отдельными ведомствами, а затем, по рассмотрении полученных от них замечаний, рассматривался, как и общая часть, в том же комитете под председательством графа Блудова. 27 мая 1843 г. уже окончательно изготовленный и пересмотренный проект был представлен государю вместе с синоптическими оправдательными табелями; но и после этого на проект поступали сильные возражения; так, например, от министра юстиции графа В. Н. Панина 30 декабря 1843 г. поступило замечание о невозможности замены кнута плетьми для изобличенных в убийстве, разбое и грабеже ввиду значительности числа этих преступлений и ввиду того, что наказание кнутом сопровождается обрядами, напоминающими преступнику и зрителям, что казнь сия сопряжена с опасностью для жизни, а обстоятельство сие не может оставаться без впечатления на умы народные, и с отменой кнута ослабнет безопасность. Равным образом сильные возражения по поводу ослабления наказаний в проекте Уложения были представлены министром внутренних дел. Тем не менее по Высочайшему повелению 30 марта проект был внесен в Государственный Совет, где была учреждена Особая комиссия под председательством графа Левашева[3]. Комиссия рассмотрела проект в 50 заседаниях с 26 апреля 1844 г. по 29 марта 1845 г. и сделал довольно много изменений, хотя по преимуществу редакционного свойства[4]. Затем исправленный проект был внесен в Общее собрание Государственного Совета, рассмотрен им в восьми заседаниях и санкционирован 15 августа 1845 г., причем постановлено было ввести его в действие во всей Империи с 1 мая 1846 г.[5] Дальнейшая внешняя история Уложения о наказаниях в кратких чертах такова: в 1857 г. при третьем издании Свода вышло второе издание Уложения и сделалось 1-й книгой XV тома, причем первоначальное число статей - 2224 возросло до 2304, в особенности вследствие пополнения постановлений о нарушениях Устава табачного и внесения в Уложение постановлений о повреждениях телеграфов. Позднейшие изменения законов уголовных вносились в продолжения. Уже при издании Свода в Манифесте 31 января 1833 г. было указано: все постановления, кои после окончания Свода состоялись или впредь состоятся, приводя в порядок Свод, издавать в ежегодном его продолжении, дабы состав Свода, единожды устроенный, сохранить всегда в полноте его и единстве. И первое продолжение к своду вступило в действие вместе со Сводом, а именно с 1 января 1835 г.[6] Законодательные реформы, начавшиеся со вступлением на престол императора Александра II, потребовали более полного пересмотра Уложения. Такими важнейшими законами были: Закон 22 марта 1860 г.- (Полное собрание законов № 35588) об отмене отдачи на военную службу в виде наказания и Закон 19 февраля 1861 г.- об освобождении крестьян, отразившиеся на уголовном законодательстве двояко: непосредственно на изменении редакции и на исключении некоторых статей, которые обусловливались существованием личной зависимости между помещиками и крестьянами, и посредственно, поколебав два главнейших устоя карательной системы Уложения - различие наказаний для лиц привилегированных и непривилегированных и, затем, господство телесных наказаний; естественным и неизбежным последствием Закона 19 февраля был Закон 17 апреля 1863 г. (Полное собрание законов, № 39504). Этим законом, во-первых, отменялось применение телесных наказаний, как дополнительной меры взыскания; во-вторых, изменялись постановления Закона 1853 г. о замене розгами наказания лишением свободы для лиц непривилегированных; в-третьих, отменялись некоторые виды телесных наказаний, как-то: плети, шпицрутены; в-четвертых, срок всех исправительных наказаний сокращался на 1/з. Очевидно, что один этот закон изменял редакцию более половины статей Уложения. Такое же влияние, конечно, должны были иметь Судебные уставы 20 ноября 1864 г., в частности Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, в силу коего из Уложения надлежало исключить целый ряд статей, объемлемых Уставом. Значительность всех этих изменений свидетельствовала, что Уложение нуждалось не в продолжении, а в переиздании. Это и послужило основанием Высочайше утвержденного мнения Государственного Совета от 27 декабря 1865 г. (Полное собрание законов, № 42839) о согласовании Уложения о наказаниях с Уставом о наказаниях[7]. Этим законом было, во-первых, изменено значительное число статей Уложения; во-вторых, указаны статьи, которые должно заменить соответственными статьями Устава о наказаниях или и вовсе отменить. Кроме того, еще ранее (22 ноября 1865 г.) Государственным Советом был утвержден составленный во Втором отделении подробный перечень статей Уложения, замененных статьями Устава, и сделаны в Уложении необходимые изменения редакции некоторых статей. На основании этого и состоялось по Высочайшему повелению третье издание Уложения о наказаниях 1866 г., в которое были включены все постановления по 1 марта 1866 г.; при этом число статей значительно сократилось, а именно - осталось 1711 вместо 2304. Позднейшие уголовные законы вносились по-прежнему в продолжения[8], но значительное число их и существенные изменения, внесенные в редакцию огромного количества статей, потребовали нового издания. Такими главнейшими законами были: Закон 31 марта 1870 г. (№ 48206) о замене арестантских рот исправительно-арестантскими отделениями - закон, мало изменявший Уложение по существу, но затронувший редакцию огромного числа статей Уложения; Закон 23 марта (№ 49395) 1871 г., изменивший отчасти диспозитивную часть постановлений об убийстве, а в особенности его наказуемость; Устав о воинской повинности 1 января 1874 г., Закон 4 июня 1874 г. (№ 53606) о бунте и противозаконных сообществах; Закон № 1880 г. 23 ноября об отмене акциза с соли; Закон 26 мая 1881 г. (№ 198) об отмене публичного исполнения смертной казни; Закон 27 октября 1881 г. (№ 483) об изменении ответственности несовершеннолетних; Закон 8 июня 1882 г. (№ 952) об ответственности за оскорбление государя императора и членов царствующего дома; Закон 11 мая 1882 г. о взрывчатых веществах; 18 мая 1882 г. (№ 890) о квалифицированных кражах, в частности об изменении постановлений о краже со взломом; Законы 3 мая 1883 г. и 1 мая 1884 г. о раскольниках; Закон 24 апреля 1884 г. об отмене смирительных и рабочих домов и замене их заключением в тюрьме, потребовавший также переделки значительного числа статей; Закон 16 июня 1884 г. об изменении ответственности за растраты; Закон 11 июня 1885 г. об отмене разделения каторжных работ на рудниковые, крепостные и заводские и о различении степени этого наказания только по срокам; Закон 25 ноября 1885 г. об изменении редакции целого ряда статей Уложения и, наконец, Закон 17 декабря 1885 г. об изменении ответственности за нарушения Устава паспортного и Устава врачебного. В силу этих изменений, согласно Высочайшему повелению, состоялось четвертое, 1885 г., издание Уложения, в которое вошли все узаконения по 31 декабря 1885 г.; вместе с тем из Уложения выделены, согласно Высочайшему повелению 1883 г., все правила о взысканиях за нарушение постановлений о питейном и табачном сборах и об акцизе с сахара; нумерация статей осталась та же, как и в издании 1866 г., так что вновь образованные статьи были обозначаемы номером предшествующей статьи с дополнительной нумерацией, так: 30, 301, 302 и т. д., а статьи отмененные или исключенные оговаривались особо. Вместе с тем от Уложения отделились законы судопроизводства уголовного, которые, согласно п. 1 Указа 5 ноября 1885 г., помещены вместе с процессуальными гражданскими законами в новый XVI том Свода. Законы, вышедшие после 1885 г., вносятся в продолжения, из которых последнее[9] 1895 г., содержащее узаконения по 15 июля 1895 г., было сводным. Из числа этих узаконений наиболее важными были: 6 января 1886 г. (№ 3447) о тюремных работах; 3 июня 1886 г. (№ 3762); 24 апреля 1890 г. (№ 6742); 8 июня 1893 г. о нарушении правил фабричных, и 12 июня 1886 г. (№ 3803) о нарушении правил о найме сельских рабочих; 8 декабря 1886 г. (№ 4069) о повреждении международного телеграфа; 15 июня 1887 г. (№ 4582) о гербовом сборе; 21 марта 1888 г. (№ 5078) о лесных порубках; 4 апреля 1888 г. (№ 5120) о защитных лесах; 10 января 1889 г. (№ 5697) о совершении раскольниками треб над православными; 27 ноября 1889 г. (№ 6384) о повреждении телефонов; 24 апреля 1890 г. (№ 6747) об оскорблении караула; 14 мая 1890 г. (№ 6828) о церковных свечах; 3 декабря 1890 г. (№ 7255) об охранении водовместилищ в Закавказье; 15 января 1891 г. (№ 7362) устав о соли; 8 апреля 1891 г. (№ 7606) о маргарине; 13 мая 1891 г. (№ 7687) о нарушении правил о погребении; 11 июня 1891 г. (№ 7817) о стачках; 9 декабря 1891 г. (№ 8144) о нападении одной части населения на другую; 3 февраля 1892 г. о совокупности и повторении; 3 февраля 1892 г. о нарушении правил об охоте; 20 апреля 1892 г. об открытии государственных тайн; 27 апреля 1892 г. об ответственности малолетних; 11 июня 1892 г. об ответственности членов городских и земских собраний; 18 июня 1892 г. о ростовщических сделках на хлеб; 18 июня 1892 г. о богомолениях евреев; 14 декабря 1892 г. о расторжении брака ссыльных; 1892 г., выделение из Уложения нарушений уставов таможенных; 17 апреля 1893 г. о совершении иноверными духовными обрядов над православными; 23 апреля 1893 г. об обманах при запрещенных сделках; 3 мая 1893 г. о торговле крепкими напитками; 12 мая 1893 г. о нарушении правил об охране народного здравия; 24 мая 1893 г. о ростовщичестве; 8 июля 1893 г. и 3 июля 1894 г. о воспрещенных банкирских сделках; 3 июня 1894 г. о видах на жительство; 9 января 1895 г. о казенной продаже вина; 20 марта 1895 г. о подделке чая; 8 мая 1895 г. о делании фальшивых карт; 8 мая 1895 г. о .знаках почтовой оплаты. Затем из законов, вышедших после издания продолжения 1895 г., нужно указать: 12 февраля 1896 г., об ответственности нехристиан за препятствование христианам исполнять христианские обряды; 26 февраля 1896 г., о подделке товарных знаков; И марта 1896 г., о нарушениях Пробирного устава; 7 апреля 1897 г., о лесных нарушениях; 2 июня 1897 г., об ответственности малолетних; 8 июня 1898 г., о промысловом налоге, и, наконец, 10-12 июня 1900 г. о ссылке. Причем нельзя не отметить, что из вышедших после 1885 г. уголовных постановлений значительное большинство было основано на проекте действующего Уголовного уложения, предположения составителей которого, таким образом, мало-помалу входили в нашу юридическую жизнь.

Дополняющим Уложение сборником действующих общих уголовных законов являлся Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Предположения о составлении особого кодекса для маловажных уголовных дел возникли еще в 1859 г. и уже в 1861 г. главноуправляющим Вторым отделением графом Блудовым была представлена всеподданнейшая докладная записка о Судебно-полицейском уставе, в виде приложения к коей находилось извлечение из Уложения тех статей, которые должны были войти в этот устав, всего 605 статей. На основании этого извлечения и был составлен в Особой комиссии при Втором отделении проект Устава о взысканиях за проступки, подведомые мировым судьям, и был сообщен на рассмотрение некоторых лиц, а затем, после двукратной переработки, 15 мая 1864 г. внесен в Государственный Совет, который и рассматривал его в соединенных департаментах в заседаниях 1 и 9 июля 1864 г., а в Общем собрании 30 сентября 1864 г. Проект был Высочайше утвержден 20 ноября и обнародован вместе с Судебными уставами как Особая их часть[10]; в 1883 г. Устав вышел вторым изданием вместе с Судебными уставами императора Александра II, а затем, в 1885 г., третьим изданием и помещен вместе с Уложением как Особая часть т. XV; в обоих последних изданиях сохранена старая нумерация, а вновь введенные статьи помещены как подразделения прежних статей: 30, 301, 302 и т. д. Дополнительные узаконения вошли в те же продолжения, как и узаконения по Уложению о наказаниях[11]. Устав содержал 181 статью (а с дополнительными-207), причем глава первая содержала общие положения об условиях наказуемости, несколько отступающие от общих положений Уложения о наказаниях. Поэтому и согласно с примечанием к ст. 147 Уложения, в тех случаях, когда общие судебные места применяли Устав о наказаниях, например, при совокупности, при отпадении на суде обстоятельств квалифицирующих, имевшихся в виду при предании суду и т. п., они обязаны были применять не только Особенную часть Устава, но и его Общие положения. Но в то же время эти общие положения являются только исключениями из общих положений Уложения, а потому они должны были быть разъясняемы на основании постановлений Уложения; в особенности это имело значение для тех постановлений, в коих Устав содержал только одни наименования, без каких-либо пояснений, как, например, о необходимой обороне. Несмотря на столь долгое существование Уложения о наказаниях 1845 г., литературная обработка и комментирование его, помимо монографических исследований отдельных вопросов, представляются весьма скудными. Так, по Общей части в учебнике В. Спасовича, в конце был помещен критический обзор I раздела Уложения, и, кроме того, такой же обзор помещен Н. Неклюдовым в приложениях к переводу учебника Бернера; только в позднейших руководствах, приведенных выше при обозрении литературы, благодаря их позитивному направлению, обработка положительного материала заняла подобающее место. Для изложения Особенной части нужно указать: А. Лохвицкий, "Курс русского уголовного права", 2-е изд., 1871 г.; Н. Неклюдов "Руководство к особенной части Уложения", 4 тома, 1876-1886 гг.; Будзинский "О преступлениях в особенности", 1887 г.; И. Фойницкий "Курс русского уголовного права" Часть особенная, 3-е изд. 1900 г.; наконец, для Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями,- Железников "Настольная книга для мировых судей", 2-е изд., 1869 г.; Н. Неклюдов "Руководство для мировых судей", 1874 г. Несравненно значительнее представлялась практическая разработка действующего уголовного права в решениях судебных мест, и сборники этих решений не только представляли существенное пособие для применения Уложения и Устава о наказаниях, но навсегда останутся драгоценными материалами для разработки уголовного права. К таким сборникам, до введения Судебной реформы, принадлежат: Сборник Высочайше утвержденных мнений Государственного Совета, разъясняющих применение на практике многих статей Уложения о наказаниях уголовного судопроизводства. Вышли в 1862 г. две части, в первой - решения с 1846 по 1862 г., а во второй - за 1862 г. Указания на позднейшие решения можно найти в отчетах Государственного Совета; Собрание решений общих собраний Сената 1863-1865 гг. в 4-х томах, 1891 г., в т. II кн. IV находятся 150 решений по делам уголовным; Данилов "Указатель вопросов уголовного права, разрешавшихся на консультации, при Министерстве юстиции учрежденной", 1875 г. А из сборников после реформы - сборники решений кассационных департаментов Правительствующего Сената и общих его собраний с 1866 г. Конечно, пользоваться этими сборниками необходимо в подлиннике; но, благодаря массе материала, так как, например, число напечатанных решений Уголовного кассационного департамента с 1866 г. составляет более 12 тысяч, ориентировка в них представляет много затруднений. Поэтому значительную помощь дают указатели: во-первых, прилагаемые ежегодно к самому сборнику, и притом в двух видах: указатели фамилий лиц, дела о коих рассматривались в Сенате, и постатейного указателя тех статей, которые были разъяснены в решениях Сената; во-вторых, официозные сборники, издаваемые канцелярией Сената; последний такой указатель вопросов, разъясненных Уголовным департаментом, был издан в 1878 г.; в-третьих, частные сборники[12]; в первое время сенатской практики таких сборников являлось множество; из них по уголовному праву и судопроизводству наибольшей известностью пользовались: Г. Трахтенберг "Алфавитный указатель вопросов, разрешенных Уголовным кассационным департаментом и Общим собранием", последнее (второе) издание вышло в 1878 г., дополнение к нему, содержащее выдержку из решений с 1878 по 1888 г., вышло в 1889 г.; А. Попов "Извлечения из решений Кассационных департаментов Правительствующего Сената", последнее (третье) издание 1873 г.; Н. Рычков "Систематический свод определений соединенного присутствия Первого и Уголовного кассационного департаментов Сената", 1877 г. Наибольшим распространением, если судить по числу изданий, пользовались мои издания: Уложения-11-е изд. 1901 г. и Устава о наказаниях-14-е изд. 1902 г. К числу пособий и по уголовному праву нужно также отнести Н. Быстров "Систематический указатель вопросов, разрешенных Общим собранием Правительствующего Сената с 1866 по 1900 г.", изд. 1901 г. Кроме того, нельзя не указать на издания специальных уставов, в которых приведены и соответственные решения Сената: Сокалов "Акцизные уставы", 6-е изд., 1886 г.; Шрамченко "Устав строительный", 7-е изд., 1901 г.; М. Цейль "Устав лесной", 2-е изд., 1898 г. и др. Много материала можно найти и в практике соединенных присутствий Сената: Н. Рычков "Систематический свод определений соединенного присутствия I и Уголовного кассационного департамента Сената", 1877 г.; В. Тимофеевский и С. Кузнецов "Систематический сборник решений Правительствующего Сената об ответственности должностных лиц с 1868 по 1896 гг.", 1896 г. Обозревая эти источники общих уголовных законов, в частности Уложение о наказаниях, нельзя не сказать, что Уложение 1845 г. давно уже требовало замены[13]. Из всех областей права наиболее изменчивым является право уголовное: на понятиях о преступлении и наказании с наглядностью отражаются все политические и социальные перевороты народной жизни, и чем быстрее развивается жизнь, тем быстрее совершаются эти реформы. "Идея о, наказании,- замечает Иеринг,- переживает вместе с народом все фазы его нравственного развития, отражая на себе, как на мягком и податливом воске, все более или менее значительные явления переживаемой эпохи". Оттого ли уголовные кодексы XIX столетия так недолговечны, оттого-то за каждым политическим переворотом, как, например, за революциями 1830 и 1848 гг., в большинстве европейских государств следуют или полные новые кодексы, или обширные законодательные реформы. А многое заставляло признать Уложение кодексом устарелым, так как, во-первых, оно было много старее своего формального существования: вышедши в 1845 г., оно восприняло в себя, с одной стороны, Свод законов с его глубоко, вплоть до Уложения 1649 г., идущими корнями, а с другой - действовавшие в то время западноевропейские кодексы, из которых большинство относилось к первой четверти прошлого столетия; во-вторых, едва ли в новейшей истории какой-либо страны мы найдем такую массу коренных реформ, глубоко избороздивших всю общественную жизнь, как в России с 1856 г.: могли ли не расшатать существующую карательную систему такие реформы, как отмена крепостного права, ограничение применения телесного наказания, введение участия общества в заведовании местным хозяйством и, наконец, Судебная реформа. Недостатки Уложения проистекали прежде всего из самой задачи, поставленной составителями. Как было указано выше, они не предполагали создать Уложение, а думали только свести в одно законы, накопившиеся в течение двух столетий. Но можно ли было выполнить такую задачу, можно ли было объединить постановления, разнствующие не в подробностях, а в самом принципе, объединить узаконения, проявляющие патриархальные воззрения на преступления эпохи царя Алексея, начало слепого повиновения велениям власти - эпохи Петра I, и постановления Екатерины II, или начала царствования Александра I, создававшиеся, по крайней мере отчасти, под влиянием французской философии XVIII века? Эта коренная ошибка в постановке задачи повлекла за собою по необходимости и дальнейшие: 1) полную рознь принципов между различными отделами Уложения, различие в самом взгляде на понятие о преступлении и на существенные условия наказуемости; 2) отсутствие сколько-нибудь точного масштаба при определении ответственности за преступления, что обнаруживается при сравнении между собою не только статей различных отделов, но иногда одного и того же раздела, как это, например, с наглядностью можно видеть при сопоставлении, с точки зрения размеров ответственности, видов квалифицированной кражи; 3) формальное противоречие отдельных постановлений, отсутствие начал и учений, действительно общих всему Уложению; в этом отношении без преувеличения можно сказать, что в Уложении нет ни одного общего правила или положения, которое было бы выдержано во всех его разделах, от которого бы кодекс не отрекался по нескольку раз, иногда в одной и той же главе. Но кроме этих недостатков, коренившихся в самой цели, поставленной составителями, еще большее значение представляли недостатки выполнения. Не вдаваясь в подробности, достаточно указать на главнейшие из них. Первое, что поражало при изучении диспозитивной части Уложения,- это отсутствие обобщений, способ обработки материала, оказавшийся весьма неудовлетворительным. Вместо того чтобы дать в кодексе общие положения, характеризовать преступные деяния и затем предоставить применителям закона путем толкования подводить под эти положения отдельные случаи, составители задумали соперничать с творческой силой жизни: они мечтали казуистикой кодекса обнять вечно новые явления в области преступлений, они предполагали создать для суда такие руководящие начала, при помощи коих судья приравнивался бы к машине, не требующей для своей деятельности никаких юридических знаний. "Это отвращение от теоретических определений, боязнь отвлеченности,- как замечает проф. Спасович ("Учебник"),- поставило Уложение во многих отношениях ниже Свода законов уголовных и сделало его похожим на средневековые сборники законов, когда искусство законодательное, будучи в детстве, не умело отвлекать, когда оно ограничивалось собиранием и обобщением известнейших судебных приговоров". Такой прием привел прежде всего к невероятной многостатейности Уложения, превышающего количеством статей раза в четыре любой из современных уголовных кодексов. "Это количество столь значительно,- прибавляет проф. Спасович,-что память человеческая не может с ним справиться, и нет юриста, ни теоретика, ни практика, который знал бы Уложение во всех подробностях; обыкновенно знакомство ограничивается одним первым разделом Уложения и немногими главами остальных разделов, более употребительными на практике". Далее, масса видов, подразделений каждого преступного деяния устраняла возможность дать точную характеристику отдельных типов: кто не знает, сколько трудностей, и большей частью непреоборимых, представляло определение отдельных категорий кражи или, например, установление границ между понятиями восстания общего и частного, и т. п.? Наконец, это стремление к казуистичности естественно должно было привести к неполноте кодекса: каждый практик, каждое лицо, изучавшее решения нашего Сената, знает, как часто приходилось у нас суду прибегать к самому распространительному толкованию текста и как часто, тем не менее, оказывались деяния, несмотря и на этот прием толкования, не подходящие под уголовные запреты!

В связи с казуистичностью стояло и отсутствие юридической техники: составители, по-видимому, и не додумались до необходимости особых приемов законодательной техники, они упустили из виду даже такое основное требование, чтобы определения закона не заключали в себе ничего излишнего, чтобы язык закона был твердый и точный, может быть не всегда удовлетворяющий литературным требованиям, но зато наиболее пригодный для судебной практики. Кто не знает, как были многословны статьи Уложения, как много в них ненужных слов и выражений, только затемняющих смысл, как часто законодатель вводил в характеристику деяния и сами мотивы, вызвавшие тот или другой уголовный закон, вводил даже иногда в текст исторические материалы, так сказать, законодательные воспоминания. Возьмем, например, определение даже такого преступления, как кража, по ст. 1644 (изд. 1885 г.): "Кражей признается всякое, каким бы то ни было образом, -но в тайне, без насилия, угроз и вообще без принадлежащих к свойству разбоя или грабежа обстоятельств, похищение чужих вещей, денег или иного движимого имущества". Так ли был должен изложить это определение законодатель-техник? Конечно нет, он дал бы более простое и точное определение: "Кражей признается тайное похищение чужого движимого имущества", и только. Напрасно бы мы стали искать в Уложении терминов, твердо установленного значения отдельных слов и выражений; напротив того, законодатель употреблял, по-видимому, все старания, чтобы избежать однообразия, а вследствие того - и точности определений. Наконец, нельзя не посетовать на отношение составителей Уложения 1845 г. к находившемуся в их распоряжении иностранному законодательному материалу: они ограничились по отношению к нему механическим заимствованием, они вносили, большей частью без разбора, постановления, которые находили в многоразличных немецких кодексах, в законодательстве французском или австрийском, не задумываясь о том, что эти постановления являлись иногда выводами совершенно различных основных положений, что очень часто противоречие между ними было не формальное, а внутреннее, неустранимое путем внешнего сглаживания, они забывали, что нельзя объединять необъединимое. Не менее серьезные недостатки оказались и в карательной системе Уложения. Его лестница наказаний на первый раз поражает своей грандиозностью и кажущейся стройностью. Все наказания были разделены на общие и особенные, общие разделялись на главные и дополнительные, главные - на уголовные и исправительные, уголовные дробились на 4 рода, а исправительные - на 7; некоторые роды исправительных наказаний подразделялись еще на виды, все роды делились на степени, так что получалось в одних общих наказаниях 11 родов и 37 степеней. Но при ближайшем рассмотрении прежде всего расшатывалась эта кажущаяся стройность, так как оказывалось, что суд вовсе не может спокойно двигаться вверх и вниз по этой лестнице, а ему весьма нередко приходилось делать обходы и прыжки, и часто совершенно неожиданные; происходило это оттого, что в одной и той же лестнице были помещены наказания и общие и особенные, а низшие степени некоторых родов оказывались вовсе неприуроченными к высшим степеням последующих. В то же время эта лестница не обнимала собою всех карательных мер, так как при отдельных преступлениях встречались нередко своеобразные взыскания, известные под общим именем исключительных наказаний, о которых и не упоминалось в первом разделе и которые, являясь неподвижными, неизменяемыми, крайне затрудняли практику. Попытка редакторов создать столь разнообразные типы наказаний, в особенности лишения свободы, сама по себе уже представлялась непрактичной, и неумолимая жизнь привела к тому, что многие из этих типов остались только на бумаге и побудили, наконец, законодателя выкинуть из лестницы наказаний в 1884 г. рабочие и смирительные дома, заменив их тюрьмой. Далее, крайне неудачной являлась столь излюбленная Уложением ссылочная санкция - отсылка от одной статьи к другой, очень часто в весьма неопределенной форме, ибо такая санкция не только затрудняла пользование Уложением на практике, но при позднейших изменениях Уложения приводила иногда к неожиданным результатам, когда, например, усиление наказания по одной статье влекло увеличение ответственности и по другим статьям, которых вовсе и не имел в виду законодатель. К этим первородным грехам Уложения присоединились еще позднейшие, появившиеся в последующих его изданиях. Они зависели отчасти от свойства реформ, расшатывавших самые устои Уложения, как, например, различие по наказуемости лиц привилегированных и непривилегированных, отчасти от невнимательного согласования новых законов с Уложением, неудачной кодификацией. В особенности страдало в этом отношении наскоро составленное издание Уложения 1866 г., многие погрешности которого исправлены только в последнем издании Уложения 1885 г. Изменения, последовавшие после 1887 г., и в особенности Закон 1900 г. об ограничении применения ссылки, еще более усилили даже формальную непригодность Уложения. Многознаменательны в этом отношении соображения Государственного Совета, изложенные в "Журнале по закону о ссылке", на основании коих он признал предположение Министерства юстиции об изменении редакции целого ряда статей Уложения не только несвоевременными, но и нецелесообразными. Предполагая переиздать все подлежащие изменению статьи Уложения, Министерство юстиции подвергло пересмотру лишь карательную санкцию сих статей, в коей определяются меры взыскания, оставив без всякого изменения диспозитивную часть оных, т. е. ту часть, на основании которой определяются признаки преступных деяний. Между тем Уложение о наказаниях давно уже признано во многих отношениях устаревшим вследствие изменившихся потребностей народной жизни под влиянием коренных преобразований, последовавших в царствование императоров Александра II и Александра III, существенным образом повлиявших и на склад гражданских правоотношений, и на условия экономического и общественного быта. Один из главнейших недостатков действующего Уложения составляет определение преступлений не по их существенным признакам, а, так сказать, казуистически, каковое обстоятельство до крайности затрудняет судебные места как в постановке вопросов о событии преступления, так и в самом применении наказания. Этот, равно как и многие другие недостатки Уложения привели к сознанию его дальнейшей непригодности и несоответствия современному положению государственной жизни[14]. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, стоял несравненно выше Уложения по своей технической обработке; но тем не менее его появление внесло новую неурядицу в наше уголовное законодательство, так как самое одновременное существование двух общих уголовных кодексов с различием в некоторых основных учениях о преступлении, об определении меры ответственности и т. п. представлялось и теоретически несостоятельным, и практически вредным, в особенности ввиду того, что оба кодекса регулировали преступные деяния, отличающиеся не родовыми, а видовыми признаками, что оба они нередко применялись одними и теми же судами. ________________________________________ [1] Указания на деятельность комиссии помещены в кратком обозрении хода работ и предположений по составлению нового Кодекса законов о наказаниях, 1846 г. См. также обозрение хода работ по составлению нового Уголовного уложения 1902 года. [2] В составе следующих лиц: граф Блудов, Дегай, Туркул, Губе, граф Панин, Карниолин-Пинский, Данзас и Кангер. Главные подготовительные работы по начертанию проекта и объяснительных записок, как видно из дела II отделения, выполнили служившие в отделении И. Д. Делянов и А. Н. Плавский. [3] В составе членов: принца Петра Георгиевича Ольденбургского, графа Блудова, Бутурлина, князя Друцкого-Любецкого, барона Корфа, Кочубея, графа Палена и Туркула; печатный журнал комиссии не опубликован. [4] Из крупных изменений можно указать: исключение предположенной в Проекте смё'р-тной казни за убийство родителей и исключение временной ссылки на житье. [5] Подготовительные работы по составлению Уложений составляют важнейшее пособие для его изучения; таковы: 1) Проект нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных с подробным означением оснований каждого из внесенных в сей проект постановлений, СПб., 1844 г. Так как этот проект был издан в виде синоптических таблиц в трех графах, из коих в первой помещен текст проекта, во второй - указания на то, взято ли постановление из Свода или является новым, и в третьей - причины внесения или сохранения статьи (по большей части весьма краткие), то он носит название синоптического. Он не был обращен в продажу и составляет библиографическую редкость. 2) Общая объяснительная записка к проекту, СПб., 1844 г., содержащая указание на ход работ и некоторые общие соображения редакторов. 3) Краткое обозрение хода работ и предположений по составлению нового Кодекса законов о наказаниях, СПб., 1846 г., составляет перепечатку предшествующей работы, но с некоторыми изменениями и дополнениями о порядке рассмотрения Уложения в Государственном Совете и с приложением указа о введении в действие Уложения. В 1871 г. Проект и Общая объяснительная записка были отпечатаны и изданы II отделением Его Императорского Величества канцелярии, но, к сожалению, в это издание не вошли не менее драгоценные пособия, а именно журналы Высочайше утвержденной комиссии при Государственном Совете и Общего собрания Государственного Совета. [6] Всего к Своду 1832 г. было шесть продолжений. К Своду 1842 г., до издания Уложения 1845 г., было пять продолжений, Уложение вошло в шестое; после того до 1857 г. было 13 продолжений, причем некоторые выходили через полгода; к Своду 1857 г., до издания Уложения 1866 г., было шесть продолжений, из которых пятое было сводное. [7] Закон этот с мотивами отпечатан в 5-м томе Судебных уставов, изданных Государственной канцелярией, 2-е изд. 1867 г. [8] До издания Уложения 1885 г. было восемь продолжений: 1868, 1869, 1871, 1872, 1876 гг. (сводное), 1879, 1881 и 1883 гг. [9] Продолжения: 1886 г. (сводное), 1887, 1889, 1890 гг. (сводное), 1891, 1893 и 1895 гг. (сводное). [10] ср. сведения о его составлении в моих изданиях Устава о наказаниях, предисловие. [11] Пособиями для изучения и применения Устава о наказаниях служили Объяснительная записка составителей проекта Устава и журналы заседаний департаментов и Общего собрания Государственного Совета. Извлечения из этого материала напечатаны в издании Судебных уставов, сделанном Государственной канцелярией в т. IV 2-го изд. 1867 г., а затем эти материалы напечатаны полностью под соответствующими статьями в моих изданиях Устава о наказаниях. [12] Высочайше утвержденным мнением Государственного Совета от 27 марта 1889 г. судебным местам воспрещено ссылаться на узаконения и постановления, перепечатанные в частных изданиях. [13] Ср. оценку Уложения у Н. Неклюдова - "Приложения к учебнику Бернера"; моя статья "Уложение о наказаниях, его характеристика и оценка" в "Журнале гражданского и уголовного права" за 1873 г., № 1. [14] См. мою статью "Об отмене ссылки" в "Праве" за 1901 г., № 4 и 5.