новая папка 1 / 540806

образования и науки РФ. Отдельные положения диссертации были отражены в докладах автора на научно-практических конференциях различного уровня: Международной научно-практической конференции «Инновационный потенциал публичной социологии в региональном социальном программировании» (Самара, 2013); XIII Международной научной конференции «Государство, общество, церковь в истории России XX века» (Иваново, 2014); I Международной научно-практической конференции «Дискурс современных масс-медиа в перспективе теории, социальной практики и образования» (Белгород, 2014); Всероссийской научнопрактической конференции с международным участием «VIII Кузбасские философские чтения. Модернизация современного общества: состояние, тенденции и перспективы» (Кемерово, 2014); Международной научнотеоретической конференции «Социокультурные среды и ко ммуникативные стратегии информационного общества» (Санкт-Петербург, 2015).

Структура диссертации соответствует поставленным задачам и отражает особенности методологии. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав (пяти параграфов), заключения, списка использованных источников из 174 наименований, 4 приложений. Общий объем диссертации

– 179 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы; устанавливается степень ее научной разработанности; определяются объект и предмет, цель и задачи исследования; раскрываются теоретико-методологические основы работы; обозначается эмпирическая база исследования; формулируются элементы научной новизны; представляется теоретическая и практическая значимость полученных результатов; указывается апробация проведенного исследования.

В первой главе «Теоретико-методологические основы социологического исследования моральных паник», состоящей из трех параграфов, формулируется понятийно-категориальный аппарат диссертационного исследования, рассматриваются основные теоретикометодологические подходы к изучению моральной паники как социального процесса.

В первом параграфе «Моральные паники как предмет социологического анализа» определяются теоретико-методологические основания социологического изучения моральных паник.

В параграфе идентифицированы условия, влияющие на возникновение моральных паник, к числу которых диссертант относит глобализацию и информатизацию общества, усиление социальных рисков, отсутствие строгих ценностных ориентиров в морали.

Уточняя имеющиеся подходы к определению моральной паники, автор обращается к анализу понятий «мораль» и «паника» в контексте изучаемой проблемы.

11

В работе рассмотрены этический и социологический подходы к исследованию морали. Отмечается, что воздействие СМИ на общественное сознание способно привести к гипертрофии отдельных нравственных ценностей и норм, при которой мораль начинает использоваться в качестве репрессивной силы по отношению к ряду социальных практик и групп. Фактически основанием для формирования моральных паник является система моральных высказываний, апеллирующая к абстрактным принципам и не учитывающая фактического положения дел в обществе. Диссертант называет такую совокупность высказываний морализаторским дискурсом, подчеркивая, что моральные паники связаны не столько с моралью, сколько с ее искаженной формой – морализаторством.

Рассматривая панику как аффективную реакцию на возникающую угрозу, автор акцентирует внимание на эмотивной стороне паники – возбуждении определенных эмоций, чувств, переживаний негативного характера. Диссертант называет совокупность технологий создания моральных паник средствами массовых коммуникаций эмотивным дискурсом. Цель этого медиадискурса – блокирование рационального мышления, продуцирование беспокойства и страха, перенаправление общественного негодования на определенные социальные практики и группы. Призывая общество защищать границы морально допустимого и стигматизируя «нарушителей» определенных норм и правил, СМИ преследуют собственные интересы либо выступают в качестве посредников, отстаивающих позиции непосредственных «заказчиков» моральной паники.

По мнению автора, конструирование моральных паник возникает в пространстве взаимодействия морализаторского и эмотивного дискурсов, т.е. оно предполагает одновременную апелляцию к абстрактным моральным принципам и нагнетание негативных эмоций по поводу последствий нарушения этих принципов.

Указывая на сложный и неоднородный характер моральной паники, имеющей помимо собственно социологических, также этические, психологические, культурологические аспекты, диссертант приходит к выводу о необходимости ее междисциплинарного исследования. Автор показывает, что с позиций культурологического подхода прообразы моральных паник заложены в Средневековье. В частности, Ю.М. Лотман называет подобные явления «феноменом истерического страха»2. Психологический подход рассматривает моральную панику как одну из форм массовой паники3. С точки зрения конфликтологического подхода моральная паника понимается как форма существования скандала4.

В рамках социологии сложилось три основных подхода к изучению моральной паники. Интеракционистский подход, предложенный Дж. Янгом, показывает, что, с одной стороны, возникающее в общество беспокойство

2Лотман Ю.М. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки (1968-1992). СПб.: Искусство, 2000. С. 629.

3Назаретян А.П. Психология стихийного массового поведения. Лекции. М.: Пер Сэ, 2001. С. 21-22.

4Дмитриев А.В., Сычев А.А. Скандал. Социофилософские очерки. М .: ЦСПиМ, 2014. С. 320.

12

усиливает отклонение отдельных групп и общностей, а, с другой, – «прогрессирующее отклонение провоцирует увеличение социального страха и беспокойства»5. Дальнейшее развитие понятие «моральная паника» получает в работах С. Коэна. Исследователь акцентирует внимание на роли медиа в конструировании моральной паники, указывая, что именно СМИ «наклеивают» на поступки ярлыки девиантности или делинквентности.

Принципиально иной подход к изучению моральной паники был предложен в рамках неомарксистского направления, разрабатываемого социологами Бирмингемской школы. Представители данного подхода (Т. Джефферсон, Дж. Кларк, Ч. Критчер, Б. Робертс, С. Холл) усматривают причину моральных паник в попытках власти управлять кризисом, отвлекая внимание публики от реальных причин экономических и политических проблем.

Диссертант подчеркивает односторонность интеракционистского и неомарксистского подходов, абсолютизирующих роль, соответственно, СМИ и власти, и указывает на то, что в данных подходах отсутствует анализ основных потребителей продуктов СМИ – самого общества.

В рамках подхода контекстуального конструкционизма исследователи Э. Гуд и Н. Бен-Йехуда расширяют границы изучения моральных паник. По мнению ученых, при анализе моральных паник следует принимать во внимание действия властной элиты, заинтересованных групп и широких масс. Каждая из этих групп способна конструировать мор альные паники в своих интересах, в соответствии с чем Э. Гуд и Н. Бен-Йехуда выделяют три типа моральных паник.

В заключение параграфа делается вывод о важности сложившихся подходов для понимания причин моральных паник. Вместе с тем, по мнению диссертанта, существующие концепции ориентированы на выявление организаторов моральных паник, в то время как анализ влияния моральных паник на социум и его институты остается вне фокуса их исследований.

Во втором параграфе «Моральные паники как социальный процесс» рассматривается процессуально-деятельностный характер моральных паник.

Автор, используя деятельностный подход, синтезирующий теорию социального действия М. Вебера и структурный функционализм Т. Парсонса, анализирует процессуальную природу моральных паник, выделяя в их структуре мотив, цель, средства, а также определяет характер социальных изменений, вызванных моральными паниками.

Моральная паника позиционируется как попытка сохранения моральных границ общества. Однако мотивы организаторов моральных паник далеки от альтруистичных. Фактически стороны (политическая элита, общественные деятели, СМИ), вовлеченные в моральную панику, ставят перед собой иные цели: сохранение власти, получение известности, увеличение аудитории. При

5 Young J. The Role of the Police as Amplifiers of Deviance // Images of Deviance. Ed. by S. Cohen. L.: Penguin Books, 1971. P. 39.

13

этом мораль используется не в качестве цели, а средства. Эмотивноморализаторский дискурс превращается в эффективную медиатехнологию конструирования социального конфликта. Диссертант, опираясь на идеи П. Бурдье, показывает, что моральная паника формируется в результате конкуренции за обладание символическим капиталом и пересечения экономических, политических, культурных и религиозных интересов.

Интегрируя потенциал теории социального конструирования реальности П. Бергера и Т. Лукмана и теории социальных изменений (Н. Смелзер, П. Штомпка), автор выделяет следующие стадии формирования моральной паники:

-типизация серии прецедентов на уровне индивидуального и группового восприятия;

-сигнификация социальных практик (приписывание им кода

«социальная опасность» как результата отклонения от устойчивой системы норм и ценностей);

-поиск предполагаемых «виновников», их стигматизация;

-массовизация явления в результате усиления драматизма и широкой

тиражированности через каналы СМИ; - реификация моральной паники, укрепление позиций в контексте

социальной реальности.

Исследования С. Коэна, Э. Гуда и Н. Бен-Йехуды выявили волнообразный характер изменений моральной паники, начиная от появления интереса к определенной социальной группе, формирования враждебности к этой группе, распространения информации об общественной угрозе со стороны данной группы, преувеличения числа девиантов, распространения панических настроений, а заканчивая снижением интереса и разрушением созданного конструкта.

Диссертант показывает, что, проходя стадии своего развития, моральные паники приводят к социальным изменениям, которые могут быть как конструктивными, так и деструктивными. К деструктивным социальным изменениям относятся: намеренное искажение картины социальной действительности; разрыв связей между социальными группами и общностями; поиск «врага», стигматизация «виновника»; распространение карательных методов решения проблемы; усиление тревог и страхов в обществе. К конструктивным: повышение уровня информированности среди населения; переосмысление социальной действительности; консолидация общества; разработка новых форм социального регулирования; укрепление социальных границ.

Проведенный анализ позволил автору сделать вывод о моральных паниках как процессе циклических социальных изменений, возникающих вследствие аффективной реакции индивидов на серию взаимосвязанных явлений, объединенных общим либо сходным проблематизируемым условием, как угрозу разрушения устойчивой системы нравственных норм и духовных ценностей. В диссертации показано, что моральные паники

14

приводят к изменениям как внутри структуры отдельной общности, так и в отношениях между социальными группами.

В третьем параграфе «Структурная типологизация моральных паник» представлен типологический анализ моральных паник, разграничивающий их на панические социальные настроения (ПСН) и собственно моральные паники (СМП).

Привлекая идеи отечественных исследователей (Л.В. Куликов, Ж.Т. Тощенко, С.В. Харченко, В.А. Ядов), диссертант анализирует условия и факторы формирования позитивного и негативного социального настроения. Рассмотрение панического элемента в структуре социального настроения позволяет разграничить моральные паники по их интенсивности влияния на индивидов и общество в целом.

Согласно авторской концепции, собственно моральные паники и панические социальные настроения имеют сходства по следующим основаниям: цель – конструирование социального конфликта; агенты – медиа, уполномоченные эксперты, политическая элита; капитал – символический, экономический, социальный; амбивалентность социальных последствий – с одной стороны, разрыв связей между социальными группами и общностями, стигматизация «виновника», повышение уровня тревоги и напряжения в обществе, с другой, – консолидация общества для борьбы с общим «врагом».

Различия выделены по трем базовым основаниям: типам социальных действий – при собственно моральных паниках используются действия аффективного характера, при панических социальных настроениях – ценностно-рациональные либо целерациональные действия; характеру социальных противоречий – собственно моральные паники вызваны разрушениями моральных устоев, панические социальные настроения являются результатом ограничения жизнеспособности общества либо отдельных социальных групп; ценностным ориентациям – собственно моральные паники связаны с инструментальными ценностями, панические социальные настроения – с терминальными ценностями.

На основании имеющихся исследований моральных паник западного и российского общества 1980-2000-х гг. диссертант приходит к выводу, что панические социальные настроения связываются с эпидемией гриппа, банкротством крупных предприятий и безработицей либо служат «пусковым» механизмом для моральной паники, в то время как концентрация собственно моральных паник происходит вокруг молодежи (относительно антифашизма, субкультур хиппи, люберов, скинхедов, проникновения в Россию рейв-движения, освобождения сексуальной культуры) и детей (игромании подростков, ранней наркотизации, убийств школьников на ритуальной почве, жестокого обращения с детьми в приемных американских семьях, движения «childfree»). При этом молодежь и дети могут выступать как в качестве субъекта, так и объекта моральной паники, поскольку в различных контекстах представляют собой либо «жертву», либо «нарушителя».

15

Во второй главе «Современные моральные паники в контексте социальных изменений» рассматриваются моральные паники социокультурной направленности, возникающие в современном российском обществе, определяется их влияние на социальные изменения, приводятся результаты авторского эмпирического исследования.

В первом параграфе «Трансформация современных моральных паник и их социальные последствия» на основании контент-анализа федеральных и региональных телеканалов, статистических данных органов государственной статистики, а также вторичного анализа результатов исследований социологических центров выявлены тенденции развития современных моральных паник и вызванные ими социальные изменения.

Диссертант исходит из того, что деятельность в любом обществе имеет моральные границы, необходимые для поддержания определенного социального порядка. Данные контент-анализа показывают, что изменение моральных границ приводит к возникновению моральной паники и к созданию новых границ, что, в свою очередь, вызывает очередную волну моральных паник.

При исследовании моральных паник автор уделяет основное внимание соотношению реакции общества на то или иное явление со статистическими данными, что позволяет понять правомерность частотности упоминаний об определенной серии прецедентов в СМИ, эксплицировать отличие медиаконструкта от социального прототипа, оценить фактическую угрозу социальной проблемы для общества.

В процессе исследования выявлено, что моральная паника приводит к возникновению моральной паники второго порядка, адаптированной под реалии современной социальной действительности, при этом предлагающей обществу новые объекты, которые потенциально вызовут реакции фобии и стигматизации.

Так, моральная паника относительно гомосексуализма (СМП) привела к появлению моральной паники второго порядка в отношении педофилии (СМП). СМИ используют аналогичные приемы, изменяя объект моральной паники (дети и угроза их растления). В моральной панике относительно педофилии четко прослеживается обратная корреляция статистических данных и медиа-интереса к явлению. Данные статистики Главного информационно-аналитического центра МВД РФ показывают снижение количества преступлений против половой неприкосновенности детей (2009 г.

– 4746, 2013 г. – 1324)6, в то время как СМИ регулярно сообщают об увеличении преступлений подобного рода. При этом результаты контентанализа показывают, что 85% материалов информационных программ относятся к группе реконструкции преступления и только 15% нацелены на поиск разрешения проблемы. Можно сделать вывод, что данная моральная паника конструируется на волне общей борьбы с девиантными явлениями,

6 Преступность в отношении детей // Официальные данные Главного информационно-аналитического центра МВД РФ, 2014. URL: http://riss.ru/demography/demography-science-journal/6363/#_ftnref2 (дата обращения: 14.03.2016).

16

поэтому и социальные изменения затронули, в первую очередь, нормативноправовой аспект. Меры, предлагаемые в рамках данного дискурса, направлены на выработку репрессивно-карательных установок по отношению к педофилам, защиту моральных границ общества. По данным опроса ВЦИОМ, «большинство россиян считает педофилию преступлением, которое заслуживает наказания (83%)», а «идея химической кастрации педофилов, чья вина доказана в судебном порядке, находит по ддержку подавляющего большинства респондентов (89%)»7. Конструктивными последствиями моральной паники можно считать повышение уровня информированности среди населения.

Сходную модель трансформации моральной паники можно проследить на примере моральной паники относительно наркомании (СМП), которая стала конструироваться в начале 1990-х годов на общей волне морализаторства, подчеркивающего «моральное падение» общества в результате кризиса традиционных ценностей. В конце 2000-х годов данная моральная паника трансформировалась в спайсофобию (СМП). Несмотря на то, что официальные данные Федеральной службы государственной статистики свидетельствовали о постепенном снижении уровня заболеваемости наркоманией (2009 г. – 25,2 тыс. чел., 2013 г. – 18,1 тыс. чел.)8, медиа пытались сохранять уровень тревожности, сконцентрировав внимание на новой разновидности наркотических средств.

В исследовании телевизионные материалы были разделены на три блока: конструирование «жертвы спайса» (смерть или увечья субъекта как результат употребления наркотиков); кадры оперативного задержания (как правило, с использованием видеосъемки силовых структур, нередко с представлением судебного разбирательства – конечной «точки» в деле); законодательное разрешение проблемы (обсуждение вопроса политиками различного уровня). Каждый из телеканалов в зависимости от своей информационной политики делает акцент на одном из элементов: Первый канал рассматривает проблему от лица политической элиты; ВГТРК представляет работу государственных силовых структур в отношении задержания наркоторговцев; НТВ привлекает внимание аудитории историями о «жертвах спайса». Данную моральную панику можно отнести к числу трансграничных, когда явление, конструируемое федеральными СМИ, находит отражение в региональном контексте. Особенностью конструирования моральной паники на региональном уровне (на примере ГТРК «Оренбург») является освещение событий «в развитии», формируя представление о ее многосерийности, неразрешимости без вмешательства широкой общественности.

7 Педофилия: преступление и наказание // ВЦИОМ, 2011. URL: http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=111920

(дата обращения: 2.12.2015).

8 Заболеваемость населения алкоголизмом и алкогольными психозами, наркоманией и токсикоманией //

Федеральная служба государственной статистики, 2014. URL: gks.ru/bgd/regl/b14_44/IssWWW.exe/Stg/1007.doc (дата обращения: 14.03.2016).

17

Контент-анализ показал, что СМИ проявляют активный интерес к проблеме употребления синтетических наркотиков, делая акцент на увеличении численности наркоманов в стране, в то время как, согласно данным опросов, население не рассматривает наркоманию как проблему. Результаты Фонда «Общественное мнение» выявили, что у 73% респондентов среди «знакомых, родственников или соседей нет людей, которые хотя бы иногда употребляли наркотики»9. Таким образом, наметилась тенденция рецессии моральной паники в отношении спайсофобии, что в конечном итоге приведет к ее исчезновению из существующей «повестки дня».

Конструкт особого рода представляет собой моральная паника, возникшая в результате «панк-молебна» активисток группы «Pussy Riot» в Храме Христа Спасителя в феврале 2012 года (СМП). Диссертантом были определены слои моральной паники: с одной стороны, антирелигиозная пропаганда (первый слой), разрушающая целостность границ общества с теоцентрическим началом; с другой, – волнения в отношении влияния западной культуры (группа «Pussy Riot» появилась как аналог феминистскому панк-движению «Riot Grrrl»), оказывающей деструктивное воздействие на мировоззрение современной молодежи (второй слой). При этом наличию третьего внутреннего – политического – слоя (прецедент произошел в канун президентских выборов) индивиды не придавали особого значения, поскольку медиаконтролеры фокусировали внимание общества на «сильных элементах», вызывающих мгновенную аффективную реакцию.

В течение 2012 года происходило постоянное (нередко ежедневное) развитие явления, а включенность в качестве экспертов – представителей всего мирового сообщества – трансформировало его в разряд глобальных моральных паник. «Pussy-креатив» (выражение журналистов ВГТРК) послужил основой для конструирования новых явлений: по России «пронеслась» волна осквернений православных храмов, а на Украине второе рождение получило движение Femen. Однако контент-анализ показал, что уже в 2013 году (во время судопроизводства по делу «Pussy Riot») наблюдается стремительное падение интереса к моральной панике: представители политической элиты и общественные активисты воздерживались от комментариев, а СМИ освещали текущие события (обжалование приговора, объявление голодовки, освобождение по амнистии) с использованием иронической риторики (количество публикаций на данную тему уменьшилось на 30%).

Автор подчеркивает конструктивные последствия моральной паники в отношении «Pussy Riot». Наряду с переосмыслением социальной действительности происходило укрепление социальных границ, усиление социального регулирования. Угроза разрушения религиозных ценностей заставила россиян встать на их защиту, вследствие чего существенно

9 О наркомании // Фонд «Общественное мнение», 2014. URL: http://fom.ru/Zdorove-i-sport/11685 (дата обращения: 30.11.2015).

18

увеличился авторитет института Русской Православной Церкви (по результатам опроса Левада-Центра в 2012 году (через 8 месяцев после инцидента), 48% россиян были уверены, что «только в обращении к религии,

к церкви общество сможет найти сейчас силу для духовного возрождения страны»10).

На основании проведенного контент-анализа делается вывод, что при конструировании моральных паник СМИ применяют технологии усложнения существующих моделей: выбираются новые объекты (дети в случае моральной паники в отношении педофилии), гиперболизируются риски по поводу границ доступности и масштабов правовой безнаказанности (свободная продажа наркотиков под видом курительных смесей при спайсофобии), используется синтез нескольких полей (религии, политики, культуры, медиа при «Pussy Riot»).

Во втором параграфе «Новые формы моральных паник» по результатам проведенного исследования выявляются формы моральных паник, возникающие в Интернет-пространстве. К анализу привлечены данные контент-анализа веб-ресурсов (информагентств и социальных сетей), федеральных и региональных телеканалов, а также результаты экспертного интервью (n=10).

Диссертант определяет, что поле Интернета является новой площадкой для конструирования моральной паники, предлагая обществу видоизмененный конструкт с набором новых признаков и свойств. Обилие в Сети информации, разрушающей моральную целостность социума, ее свободный доступ в неограниченном объеме, создающий в обществе ощущение приближающейся социальной катастрофы, порождают стигмы и фобии – первооснову моральной паники. Инструментом конструирования моральной паники становятся интерактивные ресурсы Интернета – форумы и социальные сети, нередко распространяющие не соответствующую действительности информацию, порождающую слухи и сплетни. Основными акторами моральной паники в поле Интернета выступают блогеры, активно размещающие в Сети «посты» с альтернативной точкой зрения, информация в которых зачастую бывает непроверенной, нацеленной на сенсационность и потенциальный общественный резонанс.

Серия взрывов на Донгузском полигоне в Оренбургской области в 2012 году послужила основой для конструирования моральной паники в региональном социуме (СМП). В то время как «традиционные» СМИ, ссылаясь на первых лиц региона и представителей правоохранительных структур, говорили об отсутствии жертв, блогеры продолжали обсуждать инцидент, используя риторику разрушения – подрыв боевой мощи страны, утрату российской армией функции защиты – способности противостоять и обороняться в случае угрозы войны. Основной акцент акторы поля Интернета делали на объекты моральной паники – безвольных солдат-

10	Россияне о религии и церкви // Аналитический центр Юрия Левады, 2012. URL:
http://www.levada.ru/2012/10/11/rossiyane-o-relig ii-i-tserkvi/ (дата обращения: 2.12.2015).

19

срочников, для которых служба в армии якобы представляет прямую угрозу для жизни.

Акторы «традиционных» СМИ, оценив возможности конструирования моральной паники на новом поле, начинают представлять свои продукты в Интернете, тем самым расширяя границы доступности. Результатом подобного расширения стала так называемая «Шевченковская истерия» (СМП), которая произошла в Оренбургской области в 2013 году. Моральная паника в отношении Т.Г. Шевченко и проводимого в честь него фестиваля «Шевченковский март» разворачивалась на ряде полей: телевидения, Интернета, культуры, политики. Ее конструирование происходило посредством разрушения устойчивого культурного ориентира целой нации. Если изначально оренбургские журналисты апеллировали к неразумности прославления национального украинского героя в российской провинции, то по мере выдвижения утверждений-требований они подвергали сомнению литературные достижения поэта и его гражданский облик. Данный прецедент вызвал широкий резонанс, в том числе на межгосударственном уровне, едва не породив международный конфликт. Анализ результатов экспертного интервью позволил определить, что провал моральной паники в отношении «Шевченковского марта» обусловлен просчетом конструкционистов отдельной телекомпании (ГТРК «Оренбург»), поскольку для усиления и укрепления явления необходим медиатандем – поддержка ряда СМИ, распространяющих похожую по содержанию информацию, тем самым подтверждая ее условную легитимность в глазах общества. Что касается конструктивных последствий, то в результате моральной паники, помимо переосмысления социальной действительности, происходило укрепление авторитета Т.Г. Шевченко в социальной среде. Несмотря на произошедший скандал, данный фестиваль не потерял своего статуса, а наоборот стал привлекать еще больше почитателей творчества поэта.

Другая модель моральной паники основана на непосредственном влиянии современных информационных технологий на жизнедеятельность индивидов. Так, всплеск компьютеризации 1990-х породил моральную панику по поводу игромании подростков (СМП). Однако сегодня киберзависимость, которой подвержены порядка 22% россиян11 (взрослого населения), как и любая пагубная зависимость, перестала восприниматься самим IT-обществом как болезнь, требующая выдвижения алгоритма «лечения». Особую актуальность на этом фоне приобретает моральная паника в отношении кибершпионажа (ПСН). Панические социальные настроения возникли в 2013 году, когда стало известно о тотальной слежке ЦРУ за виртуальной коммуникацией жителей многих стран. На основании контент-анализа были определены этапы развития явления: 1 этап –

Шпионаж за частной виртуальной жизнью (первая половина июня 2013 г.); 2 этап – Героика Э. Сноудена (вторая половина июня – сентябрь 2013 г.); 3

11 Интернет-зависимость: сколько россиян подвержены «болезни XXI века»? // Экспресс ВЦИОМ, 2013.

URL: http://wciom.ru/index.php?id=268&u id=114515 (дата обращения: 20.10.2013).

20