!!Экзамен зачет 2023 год / Грибанов-Осуществление и защита гражданских прав

до внесения всех причитающихся с него платежей. Согласно ч. 3 ст. 95 УВВТ <пароходство вправе не выдавать груз до внесения грузополучателем всех платежей, причитающихся транспорту>. Аналогичное правило закреплено и в Уставе железных дорог СССР, согласно ст. 64 которого грузы выдаются на станции назначения грузополучателю, указанному в накладной, <после внесения всех причитающихся железной дороге платежей>.

Общий принцип транспортного законодательства, состоящий в том, что все платежи за перевозку грузов должны вноситься грузоотправителем на станции отправления, не всегда приводит к полному расчету грузоотправителя с перевозчиком. Впоследствии может быть обнаружен недобор платежей, перевозчиком могут быть понесены в процессе транспортировки груза дополнительные расходы, например, связанные с переадресовкой груза, с выгрузкой груза транспортной организацией, когда она к этому не обязана, а грузополучатель затягивает выполнение этих работ и т. п.

Поэтому недобор провозных платежей на станции отправления, необходимые расходы по транспортировке груза, образовавшиеся в пути следования, а также платежи и сборы, необходимость оплаты которых выявилась на станции назначения, должны быть возмещены перевозчику грузополучателем. Одним из способов побуждения грузоотправителя к своевременному внесению указанных платежей и является право перевозчика задержать выдачу груза до получения встречного удовлетворения.

Сама по себе целесообразность введения такой меры на транспорте не вызывает каких-либо возражений. Дело, однако, осложняется тем, что действующее законодательство не обеспечивает достаточных правовых гарантий правильного применения этой правоохранительной меры перевозчиком. В отличие от ранее действовавшего законодательства[254], новый Устав железных дорог, определяя пределы осуществления этой меры, не только не предусматривает, но, наоборот, исключает возможность оспаривания таких односторонних действий транспортной организации в случае неправильного определения размера подлежащих внесению платежей. Согласно ч. 3 ст. 75 УЖД 1964 г. после выдачи груза переборы и недоборы по провозной плате и сборам грузоотправителям и грузополучателям - предприятиям, организациям, учреждениям, а также железной дороге не возмещаются.

Поскольку размер этих платежей всегда определяется самой транспортной организацией, то практически оказывается, что все невыгодные последствия, связанные с перебором платежей и сборов, фактически возлагаются на грузополучателя. Выходит, таким образом, что данная действующим законом регламентация пределов осуществления данной меры оперативного воздействия создает положение, при котором возникает возможность осуществления перевозчиком предоставленного ему права в противоречии с его назначением в социалистическом обществе.

Анализ арбитражной практики показывает, что нередко эта возможность превращается в действительность, и грузополучатели в ряде случаев вынуждены переплачивать известные суммы, чтобы быстрее получить и использовать прибывшие в его адрес грузы. Такая практика в корне противоречит задачам проведения в жизнь принципа полного хозяйственного расчета в деятельности социалистических организаций, и потому п. 3 ст. 75 УЖД 1964 г., на наш взгляд, должен быть отменен в установленном законом порядке.

О необходимости его отмены свидетельствует и складывающаяся в настоящее время практика арбитража. Государственным арбитражем при Совете Министров СССР было согласовано с Министерством путей сообщения, что если при прямых железнодорожных перевозках при выдаче груза возникает спор между грузополучателем и железной дорогой по провозным платежам и сборам, то такой спор при соблюдении претензионного порядка может быть рассмотрен Государственным арбитражем.

При этом в письме Государственного арбитража при Совете Министров СССР от 25 марта 1967 г. N И-7-45 было разъяснено, что в тех случаях, когда грузополучатель не согласен с требованием дороги об уплате тарифов и сборов, но с тем, чтобы не задерживать прием груза,

вносит требуемые платежи, он должен потребовать от железной дороги составления акта общей формы о том, что считает неправильным взыскание платежей и сборов. В этом случае грузополучатель вправе заявить дороге претензию и иск о возврате платежей и сборов[255].

Такая практика органов государственного арбитража по существу является правильной. Но, к сожалению, она не основана на законе. Соглашение Государственного арбитража при Совете Министров СССР с Министерством путей сообщения по этому вопросу несомненно имеет важное значение, но не имеет достаточной юридической силы, так как соглашением даже таких двух высоких органов не может быть изменено правило, установленное Советом Министров

СССР. Для того чтобы привести складывающуюся практику в соответствие с требованиями принципа социалистической законности, указанным органам, поскольку в принципе этот вопрос ими согласован, необходимо сделать соответствующее представление в Совет Министров СССР

на предмет отмены правила, закрепленного в ч. 3 ст. 75 УЖД.

К этому же виду мер оперативного воздействия относится право поставщика перевести неисправного плательщика на аккредитивную форму расчетов или на предварительную оплату продукции.

Постановлением Совета Министров СССР от 3 апреля 1967 г. <О мерах по дальнейшему улучшению кредитования и расчетов в народном хозяйстве и повышению роли кредита в стимулировании производства>[256], п. 13 было предусмотрено, что <при систематической задержке платежей (независимо от длительности задержки) поставщик имеет право переводить неисправного иногороднего плательщика на аккредитивную форму расчетов, а одногороднего плательщика - на предварительную оплату продукции>.

Этот новый порядок применения указанной меры оперативного воздействия весьма существенно отличается от ранее действовавшего порядка[257]. Эти отличия состоят в следующем:

1. Если раньше такая мера оперативного воздействия применялась только при акцептной форме расчетов, то в настоящее время она может быть применена при задержке плательщиком оплаты счета при любой форме расчетов. Эта особенность обусловлена, в частности, тем, что раньше акцептная форма расчетов была основной формой расчетных отношений социалистических организаций, тогда как в настоящее время в соответствии с п. 12 названного постановления широкое распространение получают такие формы расчетов, как расчеты чеками из лимитированных и нелимитированных чековых книжек, платежными поручениями или в порядке плановых платежей.

2.Если ранее действовавшее законодательство предусматривало возможность применения этой меры при просрочке более чем в 15 дней, то по новому законодательству такая мера оперативного воздействия применяется <при систематической задержке платежей (независимо от длительности задержки)>. Под систематической задержкой платежей следует прежде всего понимать задержку платежей несколько раз подряд, хотя бы и не на большой срок. Вместе с тем, учитывая общую тенденцию повышения ответственности предприятий в условиях новой экономической реформы, нашедшую свое выражение в Постановлении Совета Министров

СССР от 27 октября 1967 г. N 988[258], следует признать систематической также и задержку платежей хотя бы и один раз, но на длительный срок, так как по своим невыгодным имущественным последствиям для поставщика длительная задержка платежей даже более серьезна, чем неоднократная задержка платежей на ту же общую сумму и в течение того же (суммарного) срока просрочки.

3.Ранее действовавшее законодательство предусматривало границы применения данной меры оперативного воздействия во времени. Она могла применяться поставщиком лишь до полного погашения задолженности плательщиком. Постановление Совета Министров СССР от 3 апреля 1967 г. такого срока не устанавливает. Но несмотря на это следует признать, что и в новом законодательном варианте эта мера может быть применена поставщиком лишь до полного погашения задолженности плательщиком. Дело в том, что полное погашение

задолженности плательщиком является в известной мере свидетельством улучшения его финансового положения и подтверждением того, что плательщик правильно отреагировал на принятые поставщиком меры. Поэтому требование поставщика о продолжении оплаты поставленной продукции в порядке аккредитивной формы расчетов или путем предварительной оплаты подлежащей поставке продукции и после погашения плательщиком всей задолженности следует рассматривать как осуществление предоставленного ему права в противоречии с назначением этого права (ст. 5 Основ).

Одним из необходимых условий применения по требованию поставщика аккредитивной формы расчетов или предварительной оплаты продукции является доведение этого решения поставщика до покупателя (получателя) продукции. Положения о поставках продукции предусматривают обязательность такого сообщения лишь в случае, когда покупатель не является стороной по договору (п. 56 Положений о поставках). Между тем несомненно, что такое требование должно быть признано обязательным во всех случаях, так как иначе покупатель (плательщик), не зная о применении к нему такой меры, не сможет своевременно выставить аккредитив или заблаговременно оплатить продукцию. Поэтому в практике арбитражей при отсутствии извещения покупателя (плательщика) о переводе его на аккредитивную форму расчетов штраф за невыставление аккредитива в установленный законом срок не взыскивается.

Вместе с тем в своем письме на конкретный запрос от 21 апреля 1965 г. N И-1/7 Госарбитраж при Совете Министров СССР разъяснил, что о применении указанных мер оперативного воздействия поставщик обязан известить другую сторону заблаговременно либо одновременно с предъявлением требования о выставлении аккредитива или о предварительной оплате продукции. Однако в новых Положениях о поставках это правило своего отражения не нашло.

Постановлением Совета Министров СССР от 3 апреля 1967 г. <О мерах по дальнейшему улучшению кредитования и расчетов в народном хозяйстве и повышению роли кредита в стимулировании производства>, п. 13 введено новое правило о том, что в случае неоднократной отгрузки поставщиком продукции, не соответствующей по качеству и сортности условиям договора, покупателю предоставляется право оплачивать поставленную ему продукцию лишь после проверки ее качества[259].

Юридическая сущность этой исключительной оперативной меры, впервые закрепленной в советском гражданском законодательстве, заключается в предоставлении управомоченной стороне права отказать другой стороне во встречном удовлетворении до получения надлежащего исполнения. Экономический механизм ее воздействия связан с временным изъятием из сферы поставщика части оборотных средств в форме задержанных платежом сумм при недопущении кредитования поставщика Госбанком под расчетные документы на оплату данной продукции, что естественно отразится на прибыли, на уровне рентабельности предприятия-поставщика и в конечном счете на всех конечных показателях его работы. В условиях проводимой хозяйственной реформы, когда работа предприятий оценивается главным образом в зависимости от выполнения ими плана реализации продукции, от размера полученной ими прибыли и от уровня рентабельности, такая мера оперативного воздействия является весьма эффективным средством, побуждающим поставщика к улучшению качественных показателей его работы.

Учитывая большую экономическую эффективность этой меры, закон строго регламентирует пределы ее применения.

Право на оплату поставленной продукции лишь после ее качественной приемки возникает у покупателя в случаях неоднократной отгрузки поставщиком продукции, не соответствующей по качеству и сортности условиям договора. Под неоднократностью в данном случае следует понимать поставку нескольких партий продукции, независимо от размера этих партий, в разные сроки с нарушением условий о качестве и сортности против установленных договором. При

этом не обязательно, чтобы каждая партия продукции целиком не соответствовала по качеству и сортности условиям договора. Для применения этой меры, на наш взгляд, достаточно, чтобы значительная часть продукции, поставленной в каждой партии, не соответствовала договорным условиям.

Важным требованием закона при применении этой меры является требование несоответствия продукции по качеству и сортности условиям договора и при этом только в случаях, когда такое несоответствие установлено на основании составленных в установленном законом порядке актов приемки продукции по качеству.

В связи с этим возникает вопрос, вправе ли покупатель перевести поставщика на оплату продукции после ее приемки по качеству в тех случаях, когда поставленная продукция оказалась более низкого сорта в сравнении с тем, который указан в документе, удостоверяющим качество продукции?

Этот вопрос следует решать по-разному. Если продукция соответствует требованиям договора о сортности, но ее сорт завышен в документе, удостоверяющем ее качество, то данная мера оперативного воздействия не применима. В этом случае покупатель вправе воспользоваться теми правами, которые предоставлены ему п. 66 Положения о поставках продукции производственно-технического назначения и п. 67 Положения о поставках товаров народного потребления[260]. Если же поставленная продукция по сортности не только ниже, чем предусмотрено в документах о ее качестве, но и не соответствует требованиям договора о сортности, применение такой меры становится возможным, если соблюдены все иные условия ее применения, в частности, когда имели место неоднократные случаи такого рода, когда соблюдены сроки качественной приемки продукции и др.

Право покупателя перевести поставщика на оплату продукции после ее приемки по качеству ограничено определенным сроком. В соответствии с законом такой порядок расчетов может вводиться на срок до шести месяцев. Поскольку закон предусматривает также обязательное предварительное извещение об этом как поставщика, так и соответствующих учреждений Госбанка, следует признать целесообразным исчислять указанный срок с момента отсылки покупателем таких извещений. При этом следует иметь в виду, что указанный шестимесячный срок - это срок предельный. Поэтому в своем извещении о переводе поставщика на оплату продукции после ее приемки по качеству покупатель должен указать, на какой срок он считает необходимым перевести поставщика на указанную форму расчетов.

Предоставляя покупателю такое право, закон вместе с тем возлагает на него и целый ряд обязанностей. Такими обязанностями являются, в частности, строгое соблюдение установленного порядка актирования продукции в отношении сроков приемки, участия в приемке и подписании акта компетентных лиц и т. п.: обязательное предварительное извещение покупателя и соответствующего отделения Госбанка о применении данной меры.

Все рассмотренные до сих пор меры оперативного характера данного вида обладают одной, общей для них особенностью: они побуждают неисправного контрагента к надлежащему исполнению встречного удовлетворения.

В отличие от этого ряд мер оперативного характера, также связанных с обеспечением встречного удовлетворения, имеют иной характер действия: они предоставляют возможность самому управомоченному лицу получить встречное удовлетворение за счет находящегося в его ведении имущества неисправного контрагента.

Так, например, ст. 417 ГК предоставляет право комиссионеру удержать причитающиеся ему по договору комиссии суммы из всех сумм, поступивших к нему за счет комитента. Особенность этой меры оперативного воздействия состоит в том, что она в одних случаях выступает как мера правоохранительного порядка, связанная непосредственно с нарушением комитентом своих обязанностей, а в других случаях как мера превентивного характера, например, в случае учета комиссионного вознаграждения при выплате комитенту стоимости проданной вещи.

Аналогичное право предоставлено также подрядчику по договору бытового подряда. Согласно ст. 366 ГК в случае неявки заказчика за получением вещи подрядчику предоставлено право продать вещь в установленном законом порядке, а вырученную сумму, за вычетом всех причитающихся ему платежей, внести в депозит нотариальной конторы на имя заказчика[261]. При этом, однако, такое право возникает у подрядчика лишь по истечении шести месяцев со дня, когда, согласно договору, вещь должна быть передана заказчику, и последующего двукратного предупреждения заказчика о необходимости получения изготовленной вещи.

Несколько своеобразны предусмотренные для аналогичных случаев правила, регулирующие отношения по хранению имущества. Согласно ст. 430 ГК, если хранителем является гражданин, то он при уклонении лица, сдавшего вещь на хранение, от ее получения не вправе сам реализовать это имущество, а может лишь требовать его принудительной продажи через суд в порядке, установленном для исполнения судебных решений. Но если хранителем является социалистическая организация, то в аналогичной ситуации она вправе произвести самостоятельно реализацию невостребованного имущества в порядке, предусмотренном ее уставом или положением.

Так, например, п. 18 Типового устава ломбарда[262] предусматривает, что в случае невостребования сданных на хранение вещей в срок, на который они были сданы на хранение, и хранение не будет возобновлено, ломбард обязан хранить эти вещи в течение трех месяцев. По истечении этого срока ломбард вправе реализовать эти вещи путем передачи их для комиссионной продажи торговым организациям. Из суммы, вырученной от продажи этих вещей, погашается плата за хранение и иные требования ломбарда, а остаток возвращается владельцу вещи по предъявлении им соответствующих документов (п. 20 Устава).

3.Меры оперативного воздействия, связанные с отказом совершить определенные действия

винтересах неисправного контрагента (меры отказного характера). Следует различать по крайней мере три вида оперативных мер отказного характера: во-первых, отказ от договора, вовторых, отказ от принятия ненадлежащего исполнения и, в-третьих, отказ во встречном удовлетворении по причине ненадлежащего исполнения обязательства.

Наиболее серьезной мерой оперативного воздействия отказного характера является односторонний отказ управомоченного лица от договора вследствие его неисполнения или ненадлежащего исполнения другой стороной. Отказ от договора является оперативной мерой универсального характера, направленной на полное прекращение отношений управомоченного лица с неисправным контрагентом.

Регламентируя способы досрочного прекращения обязательств, действующее гражданское законодательство употребляет различные термины. Наиболее часто закон употребляет термины

<расторжение договора> (ст. ст. 246, 289, 290, 329, 330, 332, 333, 347, 348 и др. ГК) и <отказ от договора> (ст. ст. 243, 244, 282, ч. 2 ст. 290, ч. 1 и 2 ст. 360, ч. 2 и 3 ст. 364, ст. ст. 381, 401, 419

ГК). Иногда в литературе эти понятия отождествляются и различие в их употреблении сводится по существу <к ничем не оправданному разнобою в терминологии>[263]. С таким мнением трудно согласиться. Действительно, в законодательстве есть несколько случаев, когда применение того или иного термина можно признать спорным[264]. Однако если не считать этих нескольких неточностей, то в общей массе всех случаев употребления указанных терминов совершенно четко выступает различие между ними. Несмотря на то что право на расторжение договора и право на отказ от договора преследуют одну и ту же конечную цель - прекращение договорных отношений, они тем не менее весьма существенно различаются по способам их осуществления.

Если расторжение договора есть способ прекращения договорных отношений посредством обращения управомоченного лица к компетентным государственным или общественным органам, то отказ от договора есть способ прекращения договорных отношений управомоченным лицом в одностороннем порядке. Это подтверждается прежде всего тем, что, регламентируя расторжение договора, закон в большинстве случаев разъясняет, в каком порядке

(в судебном, арбитражном, третейском) это право может быть осуществлено, тогда как, говоря об отказе от договора, закон таких оговорок вообще не делает. Да и сам характер случаев, когда закон допускает отказ от договора (когда продавец не передал или покупатель не принял вещь; наймодатель не передает нанимателю имущество, подрядчик не приступает к работе, перевозчик не предоставляет соответствующего билету места и т. п.), свидетельствует о том, что в этих случаях в ответ на односторонние действия нарушителя договора закон дает одностороннее право его контрагенту.

Более того, в ряде случаев закон совершенно четко определяет отказ от договора как меру одностороннюю. Так, ст. 419 ГК, предоставляя право комиссионеру отказаться от договора в случае его нарушения комитентом, лишь обязывает его сообщить комитенту о своем отказе от договора. Поэтому, на наш взгляд, права проф. Е. А. Флейшиц, когда она отмечает, что в случае отказа от договора речь идет <о праве стороны, в отношении которой другая сторона нарушила свои договорные обязанности, <отказаться от договора> - очевидно, путем внесудебного заявления об этом своему контрагенту, который, разумеется, не лишен права оспорить это заявление в суде, арбитраже, третейском суде>[265].

Следует, однако, иметь в виду, что предусмотренные законом случаи одностороннего отказа от договора не всегда являются мерами оперативного воздействия. Отказ от договора может быть отнесен к мерам оперативного воздействия только в тех случаях, когда он применяется управомоченным лицом в ответ на нарушение обязанности другой стороной. В тех же случаях, когда закон допускает отказ от договора <в любое время>, т. е. независимо от нарушения договора другой стороной (ст. ст. 290, 401, 424 ГК), а также в иных случаях, не связанных с нарушением обязательства должником, например вследствие невозможности исполнения (ст. 419 ГК), отказ от договора следует рассматривать лишь как способ одностороннего прекращения обязательства, но не как меру оперативного воздействия.

Практическое значение такого разграничения состоит в том, что применение отказа от договора как меры оперативного воздействия на неисправного контрагента влечет за собой также и обязанность последнего возместить причиненные кредитору убытки, тогда как, воспользовавшись правом одностороннего отказа от договора, при отсутствии нарушения договора обязанным лицом управомоченный субъект сам в ряде случаев обязан возместить другой стороне ущерб, причиненный своим отказом. Так, если поверенный отказался от договора при условии, когда доверитель лишен возможности иначе обеспечить свои интересы, поверенный обязан возместить причиненные прекращением договора убытки (ст. 401 ГК). Однако поскольку мы в данном случае имеем дело с причинением убытков правомерными действиями, связанными с осуществлением управомоченным лицом предоставленного ему права, то по аналогии со ст. 444, ч. 3 следует признать, что убытки, причиненные правомерным отказом от договора, при отсутствии его нарушения другой стороной подлежат возмещению лишь в случаях, предусмотренных законом.

Каковы же юридические границы применения такой меры оперативного воздействия, как односторонний отказ от договора?

Поскольку всякий отказ от договора есть в то же самое время и отказ от его исполнения лицом, применившим данную меру к неисправному контрагенту, следует признать, что на эти случаи распространяется правило ч. 4 ст. 33 Основ (ст. 169 ГК), согласно которому односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение условий договора не допускается, за исключением случаев, предусмотренных законом.

Из этого прежде всего вытекает, что границы применения такой меры оперативного воздействия, как односторонний отказ от договора, определены случаями, прямо предусмотренными законом.

В связи с этим возникает практически важный вопрос о том, следует ли считать законным условие об одностороннем отказе от договора, включенное сторонами в сам текст заключенного ими договора? По мнению З. М. Заменгоф, <здесь можно говорить о своеобразном случае

расторжения и изменения договора по соглашению сторон>[266], так как стороны заранее, уже при заключении договора, согласовали такое условие.

На наш взгляд, вопрос этот нельзя решить однозначно, как это предлагается в данном случае. Он может быть решен правильно лишь с учетом конкретных особенностей того или иного договора. Очевидно, прежде всего, что вопрос о включении такого условия в договор может возникнуть только при заключении таких договоров либо применительно к таким условиям договора, для которых закон не предусматривает право одностороннего отказа, так как в противном случае это было бы простым повторением в договоре того, что предусмотрено законом. Не менее очевидно и то, что само по себе соглашение сторон по такому вопросу еще ничего не дает для правильного решения вопроса, так как такое соглашение может быть законным, а может быть и незаконным. Так, например, при заключении планируемого хозяйственного договора социалистическими организациями включение такого условия в договор едва ли можно признать законным, так как своим соглашением стороны в данном случае подрывают плановую основу договора. Такое условие должно быть признано незаконным, как противоречащее плановому заданию. В тех же случаях, когда договор заключается по инициативе самих социалистических организаций, а также в договорах с участием граждан включение такого условия в договор вполне допустимо, если согласие это было добровольным, а не вынужденным какими-либо привходящими обстоятельствами. Допустимо включение такого условия в договор также в случаях, когда сам закон предоставляет сторонам такое право. Так, например, ст. 419 ГК, определяя принципиальную недопустимость одностороннего отказа комиссионера от договора, вместе с тем предоставляет сторонам право установить на этот счет в договоре иные правила.

Поэтому упрек в адрес арбитражной практики которая не выработала для таких случаев единого подхода[267], нельзя признать основательным, так как такого <единого подхода> вообще быть не может. Здесь многое зависит от конкретных обстоятельств дела.

Пределы применения этой меры оперативного воздействия определяются также теми конкретными условиями, при наличии которых закон допускает односторонний отказ от договора. Эти условия закон формулирует по-разному. В одних случаях закон допускает односторонний отказ от договора лишь при наличии одного, строго определенного нарушения обязательства должником (ст. ст. 243, 244, 282 ГК и др.); в других - при наличии одного из нескольких названных в законе нарушений (ст. ст. 360, 381 ГК); наконец, в некоторых случаях закон дает общее определение условий применения этой меры, допуская отказ от договора при условии нарушения его другой стороной (ст. 419 ГК).

Это последнее решение, на наш взгляд, не представляется удачным. Согласно ч. 1 ст. 419 ГК комиссионер не вправе, если иное не предусмотрено договором, отказаться от исполнения принятого поручения, за исключением случаев, когда это вызвано невозможностью исполнения или нарушением комитентом договора комиссии. Из этого следует, что комиссионер вправе отказаться от договора в трех случаях: а) если это предусмотрено договором; б) при невозможности исполнения поручения и в) при нарушении договора комитентом. Допуская односторонний отказ от договора при нарушении его комитентом, закон не оговаривает, каков должен быть характер этих нарушений. Создается положение, при котором отказ от договора может последовать даже при незначительных и несущественных нарушениях, допущенных комитентом.

Не говоря уже о том, что такая регламентация одностороннего отказа от договора недостаточно хорошо оберегает интересы комитента, следует признать, что такое слишком общее определение границ применения названной оперативной меры не соответствует характеру самой меры, которая по самой своей природе есть мера экстраординарная, применяемая в строго исключительных случаях, равно как не соответствует и основной идее ст. 419 ГК, которая исходит из принципиальной недопустимости одностороннего отказа от договора, кроме отдельных случаев. Допущение отказа от договора при любом нарушении его со стороны комитента по существу подрывает этот принцип, распространяя исключение на

очень широкий круг случаев. Представляется более правильным поставить применение указанной меры в зависимость от нарушения существенных условий договора комитентом, как это сделано, например, для случаев расторжения договора подряда (ч. 2 и 3 ст. 364 ГК).

В отличие от одностороннего отказа от договора такие меры оперативного воздействия, как отказ от ненадлежащего исполнения, носят не универсальный, а частный характер. Они не влекут за собой прекращения правовых отношений между сторонами, а имеют своим назначением обеспечение надлежащего исполнения обязанности должником.

Особенность этих мер оперативного воздействия состоит также в том, что они, как правило, сопутствуют друг другу. Так, отказ от принятия ненадлежащего исполнения, как правило, влечет за собой и отказ кредитора во встречном удовлетворении должника (например, отказ от принятия недоброкачественной продукции влечет за собой и отказ в ее оплате), а отказ во встречном удовлетворении допускается законом по общему правилу только в случаях неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства.

Отказ от принятия исполнения как мера оперативного воздействия, как правило, связан с нарушением обязанным лицом условий о сроках, способах или качестве исполнения.

Нарушение условия о сроке исполнения может быть двояким: во-первых, при исполнении обязательства до наступления срока исполнения (досрочное исполнение) и, во-вторых, при исполнении обязательства после истечения установленного срока исполнения (просрочка исполнения).

Досрочное исполнение обязательства не всегда является благом. В ряде случаев, в особенности в отношениях между социалистическими организациями, которые работают по плану, такое досрочное исполнение обязательства может привести к невыгодным последствиям для предприятия-кредитора: в частности, привести к затовариванию, к омертвлению на некоторый период оборотных средств, к излишним расходам по складированию и хранению досрочно полученной продукции и т. п. Поэтому регламентация досрочного исполнения действующим законодательством весьма своеобразна.

Общий принцип, закрепленный в ч. 1 ст. 173 ГК, сводится к тому, что должник вправе исполнить обязательство досрочно, если иное не вытекает из закона, договора или из существа обязательства. Из этого следует, что досрочное исполнение обязательства в принципе есть действие правомерное и отказ кредитора от такого исполнения допустим лишь тогда, когда это предусмотрено самим законом, договором или вытекает из существа обязательства (например, при досрочном возврате вещей, сданных на хранение).

Вместе с тем закон предусматривает на этот счет и ряд исключительных правил. Так, согласно ч. 2 ст. 173 ГК досрочное исполнение обязательства в отношениях между социалистическими организациями в принципе признается недопустимым. Досрочное исполнение обязательства в этих случаях допустимо лишь тогда, когда это установлено законом, договором либо с согласия кредитора.

Еще более строго подходят к досрочному исполнению обязательства Положения о поставках продукции. Пунктом 29 Положения о поставках продукции производственнотехнического назначения и п. 26 Положения о поставках товаров народного потребления предусмотрено, что досрочная поставка продукции допускается с согласия покупателя. В практике, однако, встречается достаточное количество случаев досрочной поставки продукции без согласия покупателя. Практика показала вместе с тем, что предоставление покупателю права в этом случае отказаться от принятия и оплаты продукции и взыскать с поставщика убытки, возникшие вследствие производимых покупателем затрат на приемку, складирование и хранение такой продукции, не дает должного результата. В связи с этим Постановлением Совета Министров СССР от 27 октября 1967 г. <О материальной ответственности предприятий и организаций за невыполнение заданий и обязательств> было предусмотрено, что в случае поставки без согласия покупателя продукции, не предусмотренной договором (включая поставку продукции сверх установленного договором количества по отдельным наименованиям

ассортимента и досрочную поставку), при отказе покупателя от принятия этой продукции для использования и оставления ее на ответственное хранение поставщик уплачивает покупателю неустойку: по продукции производственно-технического назначения в размере 3%, по товарам народного потребления - 2%, а по скоропортящейся продукции - 5 % стоимости непринятой продукции[268].

Иначе решен вопрос о досрочном исполнении в законодательстве о подрядных договорах на капитальное строительство. Правила о подрядных договорах на капитальное строительство не предусматривают каких-либо ограничений подрядчика в отношении досрочного исполнения договора. Более того, закон устанавливает обязанность заказчика принять готовый объект по его предъявлении подрядчиком. При задержке заказчиком начала приемки объекта он обязан уплатить подрядчику штраф в установленном законом размере. Следовательно, в данном случае такая мера оперативного воздействия, как отказ кредитора от принятия досрочного исполнения, не применима вообще.

Следует вместе с тем отметить, что исключение, предусмотренное для социалистических организаций ч. 2 ст. 173 ГК, не применяется и в ряде других случаев. Так, например, оно не применимо в отношениях между социалистическими организациями при исполнении денежных обязательств. Досрочное внесение денежных платежей должником ни в какой мере не ущемляет интересы кредитора, не может причинить ему никаких убытков. Поэтому такого рода досрочное исполнение следует рассматривать как надлежащее исполнение, отказ от которого недопустим. Причем досрочное исполнение денежных обязательств в форме авансирования другой стороны допускается лишь в случаях, прямо предусмотренных законом.

На практике ненадлежащее исполнение обязательства по срокам чаще всего имеет место в форме просрочки должника в исполнении обязательства. На этот случай ч. 2 ст. 225 ГК предусматривает, что, если вследствие просрочки должника исполнение утратило интерес для кредитора, он вправе отказаться от принятия исполнения и требовать возмещения убытков. Этот общий принцип не применим, однако, к отношениям между социалистическими организациями, где отказ от просроченного исполнения допускается только в случаях и на условиях, установленных законом или договором. Так, например, при поставках продукций покупатель вправе отказаться от принятия продукции, поставка которой просрочена, лишь тогда, когда договором не предусмотрены иные условия. При этом покупатель обязан уведомить поставщика об этом отказе заблаговременно. Продукция, отгруженная поставщиком до получения такого уведомления, должна быть покупателем принята и оплачена[269]. По договору подряда на капитальное строительство такой отказ вообще не допустим. Не допускается законом также и отказ от принятия груза, доставленного с просрочкой транспортной организацией, за исключением того случая, когда качество груза вследствие его порчи или повреждения в пути изменилось настолько, что исключается возможность его полного или частичного использования (см. ст. 63 УЖД, ст. 96 УВВТ).

При определении пределов применения такой меры оперативного воздействия, как отказ от принятия просроченного исполнения, важное практическое значение имеет вопрос: является ли данная мера безусловной, либо она применяется лишь в случае виновной просрочки должника в исполнении обязательства?

Примечание к ст. 121 ГК РСФСР 1922 г. устанавливало правило, согласно которому <просрочка не наступает, пока исполнение не может последовать вследствие обстоятельств, за которые должник не отвечает, в частности, вследствие просрочки кредитора>. Из этого следует, что прежнее гражданское законодательство исходило из принципа: <нет вины должника - нет и просрочки в исполнении обязательства>.

Действующий ГК 1964 г. существенно изменил это положение. Согласно ч. 3 ст. 225 <должник не считается просрочившим, пока обязательство не может быть исполнено вследствие просрочки кредитора>. А из этого вытекает, что просрочкой признается всякое опоздание в исполнении обязательства против установленного срока, независимо от того, было ли это

нарушение сроков виновным или невиновным со стороны должника. Только просрочка со стороны кредитора исключает просрочку должника.

Тот факт, что действующее гражданское законодательство признает просрочкой должника как виновное, так и невиновное (кроме случая, обусловленного просрочкой кредитора) неисполнение обязательства в установленный срок, с необходимостью требует ответа на вопрос: в каких случаях при просрочке должника необходимо установление вины должника, а когда этого не требуется?

Как вытекает из действующего гражданского законодательства (ст. 37 Основ), вина есть условие гражданско-правовой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства. Поэтому лишь виновная просрочка должника влечет за собой возложение на него гражданско-правовой ответственности, а следовательно, и применение гражданско-правовых санкций. Это означает, что предусмотренное ч. 1 и 2 ст. 225 ГК право кредитора требовать возмещения убытков возникает лишь при наличии виновной просрочки со стороны должника. При этом виновная просрочка должника влечет за собой также и его ответственность за случайно наступившую невозможность исполне

Примечания:

[246]Постановление Совета Министров СССР от 3 апреля 1967 г., п. 24 (СП СССР 1967 г. N 10, ст. 56).

[247]СП СССР 1967 г. N 26, ст. 186.

[248]СП СССР 1967 г. N 22, ст. 156.

[249]Так, например, Типовым договором найма жилого помещения в доме местного Совета, действующим в БССР, предусмотрено возмещение домоуправлением понесенных нанимателем расходов в пределах <сметной стоимости> произведенного капитального ремонта (<Жилищное законодательство>. Минск, 1961, стр. 163).

[250]Пункты 62, 63 соответствующих Положений о поставках продукции (СП СССР 1969 г.

N 11, ст. 64).

[251]Пункт 8 Положения об имущественной ответственности объединений <Сельхозтехника>, а также колхозов, совхозов и других сельскохозяйственных предприятий и организаций за нарушение обязательств по заказам на сельскохозяйственную технику и иные материально-технические средства (СП СССР 1966 г. N 12, ст. 118).

[252]СП СССР 1967 г. N 26, ст. 186.

[253]СП СССР 1967 г. N 26, ст. 186.

[254]Статья 99 Устава железных дорог 1954 г. предусматривала обязанность железной дороги в 15-дневный срок по выявлении переборов перечислять грузополучателям излишне полученные суммы за перевозки, не ожидая предъявления претензии.

[255]<Социалистическая законность>, 1967, N 7, стр. 84.

[256]СП СССР 1967 г. N 10, ст. 56.

[257]Пункт 56 Положения о поставках продукции производственно-технического назначения и п. 54 Положения о поставках товаров народного потребления 1959 г.

[258]СП СССР 1967 г. N 26, ст. 186.

[259]СП СССР 1967 г. N 10, ст. 56. В настоящее время это правило закреплено также в пп. 58, 59 Положений о поставках 1969 г.

[260]СП СССР 1969 г. N 11, ст. 64.

[261]О порядке внесения в депозит денежных сумм или ценных бумаг см. ст. 185 ГК РСФСР, ст. ст. 73 - 74 Положения о Государственном нотариате РСФСР (<Ведомости Верховного Совета РСФСР>, 1965, N 40, ст. 991).