Грей Фест Китай

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

таков: «Срочно. В древности существовал обычай, согласно которому жених отправлялся в дом своей нареченной, чтобы сопровождать ее в новый дом. Однако в наше время принято, чтобы отец жениха писал письмо отцу невесты, обращаясь к нему с просьбой со всей поспешностью отправить невесту в дом ее будущего супруга. Поскольку этот обычай куда удобнее, прошу вас позволить мне в данном случае последовать именно ему. Больше того, чтобы правильно выполнить все церемонии, связанные с сопровождением невесты, же-них должен в совершенстве знать свадебный этикет, а именно этого знания плачевно недостает моему сыну, как и другим женихам. Следовательно, отсылка письма будет намного более приемлемой для обеих сторон. Сейчас мой сын в церемониальном зале собирается принять вашу дочь. Попросите ее отправиться к нам, так как все уже готово. Желаю вам столетнего спокойствия и процветания пяти поколениям ваших потомков. Этим сообщением я приветствую вас».

Когда процессия прибывает к дому, невеста, облаченная в платье, соответствующее рангу ее будущего мужа, проходит в гостиную, где ее ожидают родители: отец стоит с восточной стороны зала, а мать – с западной. Когда невеста совершает коутоу и все еще стоит на коленях, служанка подносит ей кубок вина, а отец произносит короткую речь об обязанностях мужей и жен. Об этом же в свою очередь говорит ей несколько слов мать. Вслед за этим невеста выражает надежду на то, что ее родители и братья обретут богатство, знатность и многочисленное потомство, и удаляется в свою комнату, чтобы еще раз оплакать приближение часа, когда ей придется оставить дом, в котором она провела детство. Тогда отец отправляется к дверям и, глубоко поклонившись другу жениха, приглашает его войти. Тот входит, держа в каждой руке по гусю, и они следуют в гостиную, где отец, заняв место на восточной стороне зала, просит друга жениха пройти на западную сторону. Когда посланец жениха передает гусей слуге, который кладет их на стол, его просят занять место в центре зала, где он, обратившись к северу, совершает коутоу. Теперь пора появиться невесте. Перед тем как она выйдет из своей комнаты, служанка накидывает на нее большое покрывало из красного шелка, скрывающее ее лицо. Две служанки ведут невесту, чье лицо закрыто, в гостиную, где подводят ее к другу жениха; она кланяется ему, и он должным образом отвечает на приветствие. Две служанки, по одной с каждой стороны, провожают ее к свадебному паланкину. Когда перед паланкином встают несколько хорошо одетых служанок, в чем-то соответствующих нашим подружкам невесты, церемониймейстеру полагается возглавить процессию, направляющуюся к дому жениха, и свадебный паланкин уносят под звуки гонгов и нестройные звуки примитивных музыкальных инструментов. Сразу за ним четыре человека несут обычный паланкин, в котором сидит младший брат невесты; на нем, как мы увидим, лежит обязанность выдать сестру замуж. Процессию сопровождают люди, облаченные в красное и несущие красные доски (на них перечислены титулы предков невесты).

Когда свадебный паланкин прибывает к дому отца жениха, его проносят между рядами знаменосцев, музыкантов, людей с фонарями и прочих, выстроившихся по обе стороны главного входа, вносят на крыльцо и опускают на пол. К нему приближается жених и веером стучит в дверцу паланкина. Подружки открывают, и выходит невеста.

Ее черты все еще скрывает красная шелковая вуаль. Служанка несет ее на спине через тихо горящий древесный уголь, по обеим сторонам которого расставлены башмаки – их привезли с процессией в качестве дара ее будущему мужу. Когда невесту несут над углем, над ее головой другая служанка поднимает поднос с несколькими парами палочек для еды, рисом и орехами бетеля. К этому времени жених встает на высокую скамейку и ожидает невесту, которая падает к его ногам, чтобы почтить своего супруга. Высокая скамейка должна обозначать превосходство мужа над женой; поскольку в Китае более чем в каком-либо другом

месте ойкумены{51} женщина считается сосудом скудельным. Спустившись с возвышения, жених снимает с лица невесты красную шелковую вуаль. В этот момент он может впервые

121

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

взглянуть на лицо своей жены, пусть и полускрытое нитями жемчуга, свисающими со свадебного венца. Новобрачных проводят в домашний храм предков, где они простираются ниц перед алтарем, на котором расставлены таблички с именами предков. Затем они кланяются Небу и Земле, богам главного входа в дом, а также родителям невесты. Жених еще раз выражает почтение духам предков своей семьи, вылив питье, предназначавшееся им в жертву. Затем счастливую чету проводят в приготовленную для новобрачных комнату, где они обнаруживают апельсиновое дерево, увешанное связками монет, символизирующее пожелания потомства и благосостояния, и тонкие горящие свечи, которые несли в процессии; теперь они поставлены у брачного ложа. С балдахина над кроватью свешиваются три длинных красных бумажных полоски. На первой из них начертаны иероглифы Ань-Чуан-Да-Цзи («много счастья произойдет от этого ложа»), на второй – Бай-У-Цзинь-Цзи, что означает «даже в случае сотни неблагоприятных обстоятельств повода для тревоги не будет»; а на третьей – Бай-Цзы-Цянь-Сунь (пожелание сотни сыновей и тысячи внуков). Жених приветствует невесту, они садятся выпить чаю и отведать печенья. В это время девушки из свиты невесты отодвигают свешивающиеся с брачного венца нити жемчуга, чтобы жених мог рассмотреть лицо своей невесты, которая, чтобы он составил себе верное представление о ее облике, во время туалета не воспользовалась румянами.

Китайские женщины, в том числе замужние, часто и с удовольствием пользуются косметикой, но это запрещено в день свадьбы и при трауре. Пока новобрачные пьют чай, в комнату входит множество родственников и друзей, собравшихся справлять свадьбу, и откровенно высказываются по поводу внешности невесты. Хотя эти замечания действительно весьма откровенны и в меньшей мере лестны, чем правдивы, высказывающиеся нисколько не понижают голоса, и их слова может слышать кто угодно. Новые родственники и друзья невесты желают ей многочисленного потомства. Вскоре жених присоединяется к гостям и разговаривает с ними на обычные темы. Когда все готово, в пиршественный зал входят родители, где невеста, принеся с кухни главное блюдо, или caput coenum, и поставив его собственными руками на стол, занимает место служанки. Наполнив кубок свекра вином, она подносит его обеими руками, и пока он пьет, стоит на коленях и дважды ударяется головой о землю. Затем она наполняет кубок свекрови, которой оказывает такие же знаки почтения. Когда обед заканчивается и родители умывают руки, приглашают поесть невесту. На столе, который свекор велит поставить наверху лестницы, ведущей в столовую, разложены различные яства, и ее приглашают сесть на стул с восточной стороны стола. Свекровь наливает кубок вина и подносит ей. Но перед тем как его принять, новобрачная поднимается с места и, встав на колени перед свекровью, почтительно дважды ударяется головой об пол. В заключение трапезы родители уходят из зала по западной лестнице, а невеста – по восточной. В некоторых частях империи существует обычай, согласно которому новобрачные уходят в свою комнату и там обедают. В таком случае невеста ест не то, что ей дает муж, а кушанья, привезенные ей из отчего дома. Этот своеобразный обычай считается свидетельством ее скромности и должен соблюдаться в течение трех дней. При этом присутствуют четыре самых близких друга семьи, которые при каждом заздравном тосте должны рассказывать новобрачным об обязанностях мужей и жен по отношению друг к другу. По завершении этого обеда новобрачных приветствует шум взрывающихся хлопушек. Когда дым рассеивается, входит служанка с подносом, который она, стоя на коленях, протягивает жениху с

просьбой снять с него кусок холста{52}. Жених, расстелив холст на брачном ложе, садится снова, а служанка, сняв с хозяина башмаки, удаляется, оставив его наедине с невестой. Тогда жених снимает с ее пояса кушак, увешанный связками монет и символизирующий счастливую долю.

В некоторых районах, прилегающих к Кантону, зачастую невесту большую часть ночи заставляют отгадывать загадки. Обычно их загадывают родственники и друзья жениха. Если

122

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

она не сможет разгадать загадку, ей приходится уплачивать штраф печеньем тому, кто ее загадал. При выполнении этого оригинального обряда мужчины пьют много вина, и из-за этого нередко выходят ссоры. В деревне Бачжоу неподалеку от Хуанпу некоего старика из клана Чжуан во время отгадывания загадок на свадьбе сына убил собственный племянник. Когда дядя стал выговаривать ему за то, что он загадывал неприличные загадки, пьяный молодой человек впал в неистовство и не мог успокоиться, пока не обагрил руки кровью старика.

Во многих районах провинции Гуандун сразу после совершения брачной церемонии жениха разлучают с невестой. Когда празднества завершаются, невеста возвращается в дом отца и ждет, когда кончится время – обычно три года, – по истечении которого новобрачным будет позволено жить вместе. Если отец жениха живет неподалеку от отца невесты, ей разрешается гостить у родителей своего мужа по несколько дней в месяц. Если же дом родителей ее мужа находится далеко, она навещает их лишь дважды или трижды в год. Как правило, эти визиты приходятся на Драконьи торжества и тому подобные праздники. В это время у жениха есть возможность поговорить с невестой, но, как мне кажется, китайским невестам эти визиты вежливости крайне неприятны. Расскажу о грустном следствии женитьбы хорошо знакомого мне юноши. Его звали У Ачжан, и он был уроженцем деревни, расположенной у подножия холмов Ляньхуа поблизости от Ху-мэньской крепости. В этой деревне строго соблюдали описанный обычай. В течение месяца, последовавшего за его женитьбой, ему пришлось уехать из столицы провинции, где он служил, чтобы нанести короткий визит вежливости родителям, ожидавшим приезда его невесты – их невестки. Невеста прибыла первой. Но наутро ее нашли мертвой – она совершила самоубийство, приняв яд. Оказалось, что она тщательно спрятала в своей одежде яд – корень, называемый китайцами у-мань- цзян, – перед отъездом из дома отца. Через несколько часов после того, как ее обнаружили мертвой, приехал жених – только чтобы получить известие о самоубийстве своей невесты. Этот своеобразный и глупый обычай распространен также в уезде Шуньдэ – одной из административных единиц провинции Гуандун. Чтобы с ним покончить, магистраты этого уезда нередко издают воззвания, обращенные к родителям, с просьбой при заключении брака сразу же отправлять дочерей жить в новую семью.

Рано утром на третий день после свадьбы невесту провожают в храм предков, чтобы поклониться предкам жениха. Таблички с именами предков убирают с алтаря и помещают на столе, стоящем в центре зала. В восточной части зала ставится стол, покрытый яствами. Жених становится перед этим столом, а невеста – перед таким же, расположенным на запад-

ной стороне. В центре пола перистиля{53} или внутреннего дворика храма предков кладут большую подушку, на которую опускается на колени отец жениха и поклоняется табличкам, совершая коутоу. Затем, совершив возлияние вином, он читает обращенное к духам предков письмо примерно следующего содержания: «Мой сын женился, и все церемонии, полагающиеся по этому случаю, были должным образом исполнены, поэтому ныне я велю ему и его жене поклониться вам, надеясь снискать вашу милость и убедить вас даровать им многие блага.

Когда письмо прочитано, новобрачные встают перед табличками с именами предков на колени и трижды совершают коутоу. Затем молодая чета кланяется родителям, дядям и тетям жениха. После этого родители дарят новобрачным монеты, завернутые в красную бумагу. Если родители невесты живут недалеко, следующей ее обязанностью на третий день после свадьбы, в полдень, будет церемониальный визит продолжительностью не меньше нескольких часов. Если их дом находится на большом расстоянии от ее нового дома, для этого выбирают более подходящий день. Во время этого визита молодую женщину сопровождают несколько слуг, которые несут множество коробок с печеньем и фруктами, а также жареных поросят, кур и т. п. Эти подарки посылают в качестве признания целомудрия их дочери.

123

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

Голову и окорок одного из поросят возвращают дарителям на счастье. Иногда невесту сопровождает церемониймейстер, который передает родителям письмо, где открытым текстом подтверждается то, что символизируют подарки. Письмо это родители невесты заботливо сохраняют. В чем-то это напоминает обычай, существовавший у древних евреев (Втор., 22: 13–17).

Невеста, которая оказывается нецеломудренной, нередко получает развод, и ее отсылают к родителям наутро после свадьбы. Иногда муж не решается сделать свою жену предметов общих толков. В таком случае он удовлетворяется тем, что, когда жена отправляется на третий день после свадьбы в дом своих родителей, не посылает с ней традиционных жареных поросят с курами и т. п. Однажды мое внимание привлек такой случай: семья невесты выражала сильное негодование по адресу жениха, заявляя, что обвинение, выдвинутое против их дочери, было ложным, и настаивая, чтобы им прислали обычные подарки. Но жених не уступал и отказался посылать подарки. В результате затеяли расследование, окончившееся тем, что невеста признала свою вину{54}.

Втот же день наносит визит вежливости ее родителям и жених. Тесть встречает его

удверей, и они входят в храм предков, где жених кладет на алтарь несколько подарков. Обратившись лицом на север, он встает на колени перед тестем и дважды совершает коутоу. Последний охотно принимает эту дань почтительности, обратившись лицом на запад и также совершив коутоу. Можно заметить, что это – единственный случай, когда тесть встает на колени в присутствии зятя. Затем жених выражает желание поклониться теще, которая, чтобы предоставить ему эту возможность, уже стоит на пороге своих покоев. К этому времени готова трапеза, которую ему предлагают отведать. Выпив три кубка вина по просьбе тестя, он возвращается домой. Посещение невестой родителей по этому поводу может продолжаться даже шесть-восемь часов. Вечером она должна быть в своем новом доме, чтобы принимать свадебных гостей.

Вечером четвертого дня после свадьбы новобрачные обязаны принимать за обедом друзей своих семейств. В таких случаях рассылают стереотипные приглашения приблизительно следующего содержания:

«Выдающемуся в литературе, Достопочтенному преждерожденному

Вего кабинет

Ввосьмой день этой луны ваш младший брат принимает свою невесту; на седьмой день вымоют и приготовят кубки для вина; на десятый день будут разливать вино, когда ваш младший брат осмелится призвать к своему презренному жилищу ваш экипаж, чтобы насладиться беседой с вами, и когда он будет ожидать вашей помощи в устройстве церемонии. Я умоляю вас почтить церемонию своим сияющим присутствием. О, к каким вершинам славы вознесет нас оно!

От позжерожденного Хэ Toy, почтительно до земли кланяющегося».

В1856 году я имел удовольствие присутствовать на подобном банкете вместе с четырьмя-пятью английскими дамами и с таким же числом английских джентльменов. Когда мы прибыли к воротам дома, привратник очень вежливо попросил нас немного подождать, чтобы успели доложить о нашем приходе. Пока мы ждали, несколько китайских музыкантов, сидевших на крыльце, играли свадебную мелодию. Когда мы вошли, невеста и жених стояли, ожидая нас, чтобы приветствовать, она справа, а он – слева от дверей, затем проводили нас в гостиную, где мы некоторое время беседовали. Затем английских дам пригласили пройти на отведенную для женщин половину дома. Пока они отсутствовали, у нас была возможность увидеть несколько интересных обрядов. Помимо других гостей, новобрачных пришли приветствовать Хоуква (Хаогуань) и несколько других состоятельных китайцев. Каждый раз невеста выходила в зал, где принимали гостей-мужчин, чтобы ее поздравили эти друзья

124

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

семьи. Каждый гость падал перед ней ниц и бился головой об пол, одновременно восклицая: «Поздравляю! Поздравляю!» А невеста, встав на колени, тоже билась головой об пол и отвечала: «Спасибо! Спасибо!» Эта церемония закончилась, когда появилась дама, предлагавшая гостям выпить по чашке чаю. На банкете, сервированном в семь часов в храме предков непосредственно перед алтарем, присутствовало не менее тридцати со вкусом одетых китайских дам. Некоторые из них были довольно привлекательны. Китаянки, в отличие от англичанок, садятся не вместе с мужчинами, а отдельно. Невеста с женихом с нами не обедали, они прислуживали за столом. Когда невеста со своими помощницами поставила на стол последнее блюдо – вареный рис, – то заметила, что нас принимают недостаточно радушно. Если хозяин считает, что дом его слишком мал, чтобы вместить всех приглашенных на свадьбу сына, он нередко ставит для этой цели большой навес или шатер – так часто делают в китайских деревнях. В деревне Хэлун неподалеку от Кантона в 1864 году я присутствовал на свадьбе, которую друзья и родственники новобрачных отмечали в большом шатре из циновок, построенном специально для этого празднества. Места оказалось более чем достаточно для двухсот гостей. Иногда для этой цели китайские родители арендуют стоящие на больших дорогах чайные для путешественников, крытые циновками.

Китаец волен брать столько жен, сколько он в состоянии прокормить. Вторая и третья жены бывают обыкновенно женщинами незнатного происхождения с большими ногами, а у первых жен (конечно, кроме маньчжурских дам) почти всегда бинтованные ноги. Первая жена обладает известной властью над остальными и распределяет между ними различные домашние обязанности. На самом деле, вообще редко бывает, чтобы вторая или третья жена

сидели в присутствии первой без ее разрешения{55}. Первой жене чиновного китайца предоставляют тот же титул, который носит ее муж, подобно тому, как это принято в Англии для жен пэров и баронетов. Обычно таких дам во время выездов сопровождает целая свита конюших, мечников, ликторов и прочих слуг, по числу равная свите, на какую имеет право ее муж. Как принято, в это время чиновные дамы не задергивают занавесок паланкина, в отличие от остальных женщин. Они позволяют себе показываться публике, как бы гордясь выездом и вниманием, полагающимся им по рангу. В случае кончины первой жены вторая не наследует ее положения. Она остается, как и прежде, второй женой; а это положение, как я уже писал, больше служанки, чем жены – если только у нее не родятся дети. И таблички с именами жен, умерших бездетными, не ставят на главный жертвенник домашнего храма предков; обычно их помещают на особых полках в прилегающей комнате.

Когда вторая или третья жена находится при смерти, их переселяют из дома в более скромное жилище. Они не имеют права умереть в жилище своего господина! Я помню один такой случай, приключившийся в 1862 году. Умирала четвертая жена жившего в кантонском предместье Хэнань богатого китайца, которого звали У Ши-тай. По распоряжению мужа эту женщину, чей последний час, по-видимому, был близок, вынесли во флигель, где жил один из слуг.

Яуже замечал, что вторые и третьи жены часто бывают незнатного происхождения;

ичитатель не поймет, насколько верно это наблюдение, если я не скажу, что нередко китайские мужья, как правило не считающие нужным хранить верность супруги, женятся на уже знакомых им публичных женщинах. Такие жены бывают зачастую даже у людей, принадлежащих к верхушке общества. В семье У, или Хоуква (Хаогуань), таких женщин много. Да и за другими примерами не надо далеко ходить. Сановный китаец по имени Хуэй Чжангуан, живший на кантонской улице Гутай-цзе и многие годы занимавший должность главного судьи провинции Гуанси, слыл во всем городе и его окрестностях не столько докой по части закона, сколько был знаменит своей второй женой, – по словам китайцев, замечательной красавицей. Хуэй Чжангуан сделал эту даму второй женой и любил так сильно, что после смерти первой жены подал императору Даогуану прошение даровать ей титул и статус первой жены. Вто-

125

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

рая или третья жена известного губернатора Гуандуна Чжан Или некоторое время была проституткой в Кантоне. Однако следует заметить, что иногда в пользующихся дурной славой домах встречаются дочери почтенных родителей, которых похитили во времена восстания бессовестные негодяи и продали владельцам таких заведений. В некоторых случаях китайцы берут за себя рабынь в качестве вторых и третьих жен. Человеку, ищущему вторую или третью жену, сваха или посредница всегда может назвать хозяина, у которого есть несколько красивых рабынь и который желает выдать их замуж. Затем он осматривает рабынь на дому у их хозяина. Эта встреча проходит в главном зале, и сваха по одной выводит девушек, по такому случаю одетых как настоящие дамы. В 1864 году я был свидетелем подобной сделки в доме одного господина в Кантоне. Предполагаемый покупатель пристально разглядывал покрасневшую от смущения девушку, которой пришлось открыть руки от запястий до плеч и ноги от щиколоток до колен. Чтобы доказать, что она не хромает, ей пришлось пройти из конца в конец весь зал, а чтобы показать, что у нее нет дефектов речи, должна была чтото громко продекламировать. Пока он осматривал молодую женщину, как торговец скотом – бессловесное животное, два его спутника отпускали замечания относительно ее внешности, поощряя или расхолаживая его. На полу стояла лакированная коробочка со сладким печеньем, предназначавшимся девушке в подарок. Мое присутствие явно мешало совершению сделки, и я удалился. Однако покупка не состоялась, поскольку впоследствии я несколько раз видел бедную девушку в доме ее хозяина. Когда у китайца получается продать рабыню кому-нибудь в качестве второй или третьей жены, обычно он за день до свадьбы дает ей небольшое приданое. Оно состоит из одного теплого и одного летнего платьев, пары вышитых башмаков, покрывала и занавески для ложа, несессера, зонта и сундука. Хотя женитьба на второй или третьей жене обставлена не так пышно, как первая, в обоих случаях религиозные обряды совершенно одинаковы. После совершения этих обрядов вторую жену приводят к первой; она встает перед ней на колени и совершает коу-тоу. Во время таких свадеб часто прибегают к услугам стариков, которых называют хуа-гун. Хуа-гун должен призвать новобрачную чету жить в любви. Невесту он также напутствует любить и почитать первую жену своего мужа и повиноваться ей. Избранный для такого поручения человек должен достичь почтенного семидесятилетнего возраста. Предпочтение отдается женатым старикам, вступившим в брак в юности со своей ровесницей. Я уже писал о том, что китайские многоженцы

– завсегдатаи публичных домов. Мне остается упомянуть о том, что в больших и маленьких городах встречаются китайцы, которые содержат любовниц, независимо от того, сколько у них уже есть жен. Но я не могу сказать, что такие примеры многочисленны.

Считается крайне предосудительным, если вдова вступает в брак вторично. В благородных семьях такое происходит очень редко (если вообще происходит). Если я не ошибаюсь, в том случае, когда знатная дама выйдет замуж второй раз, она даже подлежит наказанию восемьюдесятью ударами. Но среди низших классов повторные браки случаются – их обычно оправдывают бедностью. Действительно, если свекор со свекровью бедны, они нередко велят своим овдовевшим невесткам снова вступить в брак. Когда сведения о таких случаях доходят до магистрата, свекра со свекровью после наказания восемьюдесятью ударами в суде первой инстанции переселяют на три года в одну из соседних провинций. Многие несчастные вдовы, не колеблясь, совершают самоубийство, только чтобы не подчиняться этим требованиям, а мандарины иногда издают воззвания, в которых просят свекров и свекровей не принуждать своих овдовевших невесток ко второму браку. В таких больших городах, как Кантон, есть дома, где находят пристанище приехавшие из деревни бедные вдовы, которые надеются найти мужей. Такими заведениями руководят свахи, посредники, иногда просто старики. Если вдова выходит замуж, нередко брат умершего мужа забирает ее детей от первого брака и считает их собственными. Если же от второго брака родятся дети, их часто считают детьми блуда. Хорошо знакомый мне китайский господин как-то раз зашел ко

126

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

мне с двумя своими друзьями; представив их мне, он добавил на английском языке, который был неизвестен его спутникам, что они не принадлежат к элите, так как мать родила их во втором браке. Этим он доводил до моего сведения, что его спутники – дети женщины, которая в приличном обществе не считалась особенно добродетельной.

Говоря о браке, можно упомянуть также своеобразный обычай, носящий название «двойной свадьбы». Его соблюдают в китайских семьях, где одновременно живут три поколения и где старшие мужчины достигли высоких чинов. «Двойную свадьбу» можно праздновать, когда и дед, и бабка достигли шестидесятилетнего возраста. Тогда ее справляют следующим образом: она отправляется в свои родные места, чтобы дать деду возможность еще раз просить ее руки. Когда сделаны необходимые приготовления и выбран счастливый день для обновления брачных уз, дед посылает к дому, где поселилась его почтенная супруга, свадебный паланкин в сопровождении знаменосцев и музыкантов. Процессию возглавляет церемониймейстер. Он подносит старой даме письмо, где муж просит ее сесть в присланный за ней свадебный паланкин и вернуться домой, чтобы даровать ему почетную возможность возобновить брачные обеты. В доме собираются некоторые родственники и друзья, чтобы приветствовать счастливую старую даму по ее возвращении; и церемония завершается угощением и общим весельем. Мне остается рассказать еще об одном связанном с браком обычае, в той же степени нелепом, что и нечестивом. В Китае женятся не только живые, но и мертвые. И таким образом, духов всех китайцев мужеского пола, которые умерли в детстве или в отрочестве, по прошествии надлежащего времени женят на духах девочек, умерших в том же возрасте. Если умер мальчик двенадцати лет, через шесть-семь лет его родители стараются соединить его дух брачными узами с духом девочки, которая родилась и умерла в то же время, что и их сын. Для этого обращаются к свахе. Делая выбор из ее перечня умерших девиц, советуются с астрологом. Когда астролог, составив гороскопы двух душ умерших, признает выбор разумным, договариваются о благоприятной для заключения брака ночи. В эту ночь изображающую жениха бумажную фигурку в полном свадебном облачении помещают в гостиной дома его родителей. В девять часов (иногда позже) от имени духа юноши к дому родителей умершей девушки отправляют свадебный паланкин, который в некоторых случаях представляет собой ротанговый каркас, покрытый бумагой. Родителям девушки передают просьбу разрешить ей сесть в паланкин, чтобы ее отнесли в новый дом.

127

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

Поскольку в Китае считается, что одна из трех обитающих в человеческом теле душ после смерти переходит в табличку с его именем, с алтаря предков снимают табличку с именем девушки и помещают в свадебный паланкин вместе с бумажной фигуркой, которая должна изображать невесту. Свадебную процессию возглавляют два музыканта. Один из них играет на лютне, другой – бьет в гонг. Иногда в паланкин кладут платье умершей девицы, которое теперь будут хранить у себя родители почившего отрока. Когда процессия прибывает к дому родителей жениха, табличку и изображение невесты вынимают из паланкина. Табличку помещают на алтарь, а бумажную фигурку – на кресло рядом с тем, в котором находится фигурка жениха. Перед фигурками ставят стол с разными кушаньями, в то время как пять-шесть даосских священнослужителей распевают обращенные к духам молитвы, призывая их взять друг друга в супруги и отведать свадебных яств. В конце этой церемонии бумажные фигурки сжигают вместе с множеством бумажной одежды, бумажных денег, бумажных слуг и служанок, вееров и табачных трубок, а также паланкинов. Мне довелось присутствовать на такой церемонии. Она проходила в доме моего китайского друга по имени Цзя Цзиньхуэй, который жил на улице Чжо-цзя-ли в западном предместье Кантона. Получилось так, что непосредственным поводом для этой свадьбы послужила болезнь жены этого господина. Геомант, или гадальщик, решил, что она приключилась из-за разгневанного духа ее сына, возымевшего желание немедленно жениться. Тут же заключили помолвку от имени умершего сына, и была проведена вышеописанная брачная церемония.

128

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

Глава 8 Развод

По всей видимости, законы о расторжении брака в Китае с незапамятных времен предоставляли мужчинам различного общественного положения самые благоприятные условия для развода. С другой стороны, как и у древних евреев, жена не может призвать мужа к ответу перед любым гражданским судом с целью добиться расторжения брака, сколь бы ни были серьезными основания для этого, а муж может развестись с женой по следующим

причинам: несоответствие характеров, пьянство{56}, воровство, небрежность, непокорность, неверность, распутство, непослушание по отношению к нему или его родителям, обнаружение в первую брачную ночь отсутствия девственности.

Этот перечень обусловливает легкость развода, которую еще увеличивает несложная процедура. Муж, желающий получить развод, приглашает своего отца и других родствен- ников-мужчин собраться в храме предков клана, чтобы они выслушали и исследовали обвинение или обвинения, предъявляемые им жене. Каждому приглашенному обиженный муж подносит орех бетеля, завернутый в зеленые листья. В некоторых сельских районах муж собирает подобную сходку, ударяя в гонг, чтобы созвать родичей, живущих по всей деревне. Процедура в храме предков начинается с поклонения табличкам. В присутствии жены считающий себя оскорбленным муж излагает дело так, чтобы она слышала, и подкрепляет его всеми доказательствами, имеющимися у него в распоряжении. Когда родственники досконально обсудили существо дела, они выносят решение, предположительно основанное на фактах. Если обвинение сочтут доказанным, истец немедленно выдает ответчице свидетельство о разводе. Это свидетельство, написанное не в доме истца, а вне его, обычно скрепляют подписями обе стороны. Каждая подпись представляет собой отпечаток указательного пальца правой руки, который обмакнули в тушь. Следует добавить, что в Китае муж не может развестись с женой из-за незначительной провинности, если во время совершения проступка жены он находился в трауре по кому-нибудь из родителей.

Суд над прелюбодейкой в храме предков Могут спросить: что происходит с женами, получившими развод? Как правило, если

развод получает первая жена, ей позволяют вернуться в дом родителей или за их отсутствием

– в дом ближайшего родственника. Если же она так несчастлива, что у нее нет ни родителей, ни ближайших родственников, бывший муж обычно продает ее свахе. В этом случае, если

129

Д. Г. Грэй. «История Древнего Китая»

на ее долю не выпадет худшего, она становится женой другого человека. Когда получает развод вторая или третья жена, ее, как правило, ждет горькая участь. Если ее продали свахе и если она хоть сколько-нибудь красива, ее сразу же перепродают содержательнице публичного дома, всегда готовой дать хорошую цену за женщину привлекательной наружности.

Бичевание прелюбодея В августе 1861 года мне пришлось видеть, какая печальная судьба при этом выпа-

дает разведенной второй жене. Сводня с прислужниками гнали по большим улицам Кантона миловидную женщину, очевидно сильно страдающую. Я узнал, что за незначительную провинность муж развелся с ней и продал. Иногда после развода бывает, что вторую или третью жену на улицу безжалостно вышвыривает человек, несколько минут назад называвший себя ее мужем. В таком случае ей, конечно, приходится нищенствовать или, что неизмеримо хуже, торговать собой. Я нередко видел, как разведенные женщины просят милостыню на улицах Кантона. Как-то мне пришлось познакомиться с историей одной такой женщины: я узнал, что она была навсегда отлучена от стола и ложа своего мужа из-за своего вспыльчивого характера.

Я попросил одного китайского купца разузнать для меня об этом случае. Вскоре после этого женщина исчезла с улицы, где раньше просила милостыню, а впоследствии я увидел ее у дверей этого купца уже не в лохмотьях, а в модном наряде китайской дамы. Она была красива, и, видимо, он взял ее в свой гарем.

Вместе с тем многие китайские господа стремятся избавить своих разведенных жен от необходимости попрошайничать или заниматься проституцией. В таких случаях женщина получает как раз столько денег, чтобы обеспечить себя всем самым необходимым – если не в течение всей жизни, то, во всяком случае, на много лет. Пример тому – приведенный ниже перевод свидетельства о разводе, выданного господином по имени Гуань Хан (он жил на улице Цзи-Сян-фан) женщине по имени Хуан Асян, которая была его второй женой. Свидетельство гласит:

«Поскольку моя вторая жена, Гуань Хуан-ши, была в высшей степени невнимательна к своим домашним обязанностям, а я неоднократно указывал ей на такие упущения, однако никакого улучшения не последовало, я, Гуань Хан, сообщив об этом деле старейшинам, ныне, к сожалению, из-за такой непокорности, должен отослать ее прочь. Таким образом, с этой минуты она вольна выйти замуж за другого. Если же она, получив от меня денежное

130