Tetrad_slov
.pdfкак долго смеялись и,
не меняя шаг, поспешали вперед?
Лучиною теплится бесконечно долгое Вас ожидание.
Мне всегда приятно множить
многоточия в наших воспоминаниях,
смущаться ими…
И вот —
мы у зеленой тропы признания:
ромашки, васильки…
А бегонии слишком царственно скованны.
Я иду мимо них,
как по музею погибших тычинок.
22.06.1996
* * *
Как-то летом мы с Д. А. шли по Кавалергардской, мимо Центрального научно-исследовательского института морского флота. И увидели клумбы с роскошными красными цветами. Она спросила, что это, и я ответила — королевские бегонии. Название ее развеселило — она смеялась громко и долго… Теперь каждый раз, когда на глаза попадаются бегонии, — я улыбаюсь.
* * *
К тонкости души твоей
я прикасаюсь мыслями и звуком
из трепета струны рожденным.
Как многое смешалось в этот год!
Как много звезд упало! Стужа…
А мы с тобой в кольце непройденных дорог
спешим из плена вырваться наружу,
не отрывая ног от неба.
Лужи
веселятся под дождем,
их радует влитая дробь
в их жиденьких телах.
Когда-нибудь наш общий мир окажется нам тесен… Расстанемся… и вот тогда клади на музыку слова и плачь от этих песен.
22.06.1996
* * *
Любовь заканчивается там,
где заканчиваются иллюзии.
&
Любовь заканчивается везде,
где тебе отказывают память и фантазия.
1996
Два мимолетных замечания, сохранившихся во мне сейчас лишь отчасти.
* * *
К нам повернулся подсолнух, и
каждая семечка его циферблата говорила: «Съешь меня!»
И мы наслаждались,
выплевывая шелуху времени.
27.11.1996
* * *
Что-то случилось со мной этой ночью — мне приснилась моя дочь.
Во сне я удивлялась,
почему так была неласкова с ней.
С рассветом я поняла, моей дочерью была я сама.
Может, это знак?
Может, это закон?
Наверное, наступает момент,
когда женщина начинает тосковать по нерожденному дитя.
Наступает пора возвращаться…
1996
* * *
Я не отпускаю тебя.
Если с тобой что-нибудь случится — это значит, что Бог заберет к себе сразу двоих.
1996
Невстреча Успокойся,
пусть будет все как есть.
Нажми на кнопку «стоп» и выслушай меня живьем.
Предсессионный делирий укрепляет дружбу блокнота с карандашом.
Отпечатком когда-то и где-то услышанных фраз ляжет на струны все та же суть:
мы не виделись вечность.
Расскажи,
как жилось тебе в обклеенных обоями стенах,
под небом белил,
под солнцем люстры,
чьи окна ласкали твой взгляд?
И все-таки кто из нас тогда оказался прав:
тот, кто оберегал другого от светских речей,
не утомляя ни словом, ни телом,
не зажигая под вечер свечей,
или марающий мелом асфальт под окном и солнечным ветром,
звенящий о том,
что скоро погасят на улицах свет,—
время гулять, почему бы и нет?
Скажи,
как жилось тебе,
хватая воздух ртом,
не касаясь перил,
дырявя вены с верою в то,
что завтра где-то за гранью полей ты сможешь успеть и вернуться к ней… Но тщетны попытки
сделать полет из паденья,
когда на завтрак тебя поджидает варенье.
1996
* * *
Милое студенчество — когда все чистое, «без кожи», и ты без устали чего-то ждешь, а оно так и не случается…
* * *
Я выпила джин-тоник «Черчилль».
Бутылочку поставила на выходе у эскалатора в газетную кювету.
Рядом на полу отдыхала жестяная родственница — тоже тара.
«Прощайте», — мысленно сказала я им,
как говорят всем умершим — опустошенным,
и вышла на Невский.
1996
* * *
Я превращаюсь в черепаху,
обрастаю корой в девять метров.
Мой мотылек выбился из сил,
мой лев превратился в толстую ленивую кошку,
мой ребенок стал седым.
Когда-нибудь все это закончится,
а из кокона на свет проклюнется чудесная суть.
1996
* * *
Апрельское серебро размокло под ногами.
Не обещал день быть теплым.
Сижу на подоконнике и смотрю,
как пушистые зерна снега пытаются скрыть
оттаявшие трупы.
12.04.1997
* * *
Весна одновременно фатальна и восхитительна. Особенно апрель. В нем — сразу все времена года: и сама весна, и холодная зима, и жаркое лето, и классически-мраморная осень. Это всеобъемлющий месяц — этим он мне и нравится. И зеленым пушком начинающейся листвы — в этом такая надежда, хрупкость, тонкость…
* * *
Недосягаемость твоих извилин
серым трактором по бороздам моим —
можно ли найти прочней защиту от живых?
* * *
Дракон летит над городом, смахивая хвостом
гуляющих по крышам.
12.04.1997
* * *
Трясогузка трепещет треугольной досочкой хвоста.
Голос не нужен. Все сказано.
12.04.1997
* * *
А люди уходят,
как лучшие рифмы,
рожденные в одиночестве
под стаккато дождя.
12.04.1997
* * *
Присутствие тебя экранирует мои мысли
очем-либо,
оком-либо другом…
13.04.1997
* * *
Не успела заточить на себе тридцать третью грань,
как начали сметать с черной крышки рояля алмазную пыль.
13.04.1997
* * *
Стриптизеры, наверное, тоже чего-нибудь стесняются?
13.04.1997
* * *
Улыбчивая девочка, говорит со мной по-латыни,
листает тетрадь и смотрится в зеркальце позавчерашней игрушки.
13.04.1997
* * *
Есть зарисовки, которые ничего в себе не несут — только молниеносную вспышку воспоминания…
Тебя вдруг «опрокидывает» в какую-то малообъяснимую историю, и вот, слова уже на бумаге, а потом и сама не понимаешь: откуда все это взялось?
* * *
Сова разговаривает ночью с собственными мыслями.
Откуда ей знать,
как холодно засыпать в одиночку…
13.04.1997
* * *
Всем стоять! Держать оборону!
Революция продолжается!!!
13.04.1997
* * *
Окончив школу и вуз,
он превратился в стенобитное оружие.
А когда простенобитил не один десяток лет,
очутился у себя на кухне с портвейном, Бобом Диланом и пачкой дешевых сигарет.
13.04.1997
* * *
Не знаешь, какое слово, когда и на кого возымеет действие.
Поэтому бери швабру и выметай мусор из избы.
14.04.1997
* * *
На мой взгляд, в творчестве не стоит сдерживаться — то, что идет от сердца, не должно подвергаться редактуре. Редактура — это пробуксовка. И пусть то, что ты сказал, спел, сотворил, не имеет большого значения для тебя самого — кому-то другому оно может спасти жизнь.
* * *
Восторг твоих очей
упал на черный ситец запонки.
Радуга прошлась по небу…
14.04.1997
* * *
Попробуй объясни — вряд ли что получится,
попробуй укажи — как все исчезнет тут же,
попытайся догнать — собственной тропы не заметишь.
14.04.1997
* * *
В пикассовские красно-желтые рукава
одеты мои дороги.
Все сводится к четырехмерному пространству
систолы.
1997
* * *
Когда тебе уже не нужно подобие себя самого
и ты не ищешь в других недостающего в себе —
это пришла твоя зрелость.
1997
* * *
Любовь — это встреча с Богом.
* * *
Любовь — это встреча с самим с собой.
1997
* * *
Максимум того, что человек может обрести за свою жизнь,—
это самого себя.
1997
* * *
Мы рождены провоцировать любовь.
1997
* * *
Поэт — это увеличительное стекло.
Ну что тут еще добавишь?
1997
* * *
С возрастом на днях рождения требуется все больше и больше алкоголя, чтобы впасть в детство и вспомнить непосредственность. И даже если это удается, веселье обретает зверино-дьявольские черты.
1997
* * *