Четвернин Введение в курс

Глава 4. Происхождение права и государства

81

щество. Так что государство и право – это исторически преходящие явления (см. 5.1.1.).

Классообразование и политогенез в этой теории изображаются по следующей схеме. Развитие производства порождает избыточный продукт и его присвоение отдельными членами общества. Так возникает собственность. Начинается имущественная и социальная дифференциация, общество делится на имущих и неимущих. В результате общество раскалывается на классы собственников и несобственников средств производства, эксплуататоров и эксплуатируемых. Между этими классами возникают антагонистические противоречия, которые порождают классовую борьбу, грозящую уничтожить все общество. По мысли Энгельса, для разрешения этих противоречий необходима новая сила – государство. Эта сила встает над антагонистическими противоречиями, умеряет классовую борьбу, вводит ее в цивилизованные рамки. С одной стороны, она действует в интересах общества в целом, но, с другой – эту силу может создать только экономически господствующий, эксплуататорский класс. Тем самым он превращается в класс, господствующий не только экономически, но и политически.

Внутреннее противоречие марксистского учения о государстве и праве и об их происхождении заключается в следующем. С одной стороны, Маркс и Энгельс верно обозначили объект исследования – западную персоноцентристскую цивилизацию. Они искали истоки государства и права именно там, где зародились эти явления, а не в восточном деспотизме. С другой стороны, идеологический интерес, стремление обосновать классовое насилие и диктатуру пролетариата заставляли их интерпретировать этот объект не как воплощение свободы, а как совокупность явлений силового типа.

4.1.3. СОВРЕМЕННЫЕПОЗИТИВИСТСКИЕТЕОРИИ

Современные сторонники классического легистского позитивиз-

ма, сохраняющие преемственность с марксизмом, стремятся модернизировать это учение и объяснить генезис государства и права, не прибегая к рассуждениям о классовой борьбе и классовом насилии. Так, в русле модернизации марксистской доктрины предлагается так называемая кризисная теория. Эта концепция не столько преодолевает, сколько продолжает марксистсколенинскую традицию.

Смысл кризисной теории состоит в следующем утверждении: первоначально люди существовали в условиях присваивающей экономики, и, пока сохранялось экологическое равновесие, могли получать все необходимое от природы в готовом или почти гото-

Глава 4. Происхождение права и государства

82

вом виде. Экологический кризис ( неблагоприятные изменения климата, исчезновение мегафауны) заставил людей искать новые ресурсы существования. Он породил производящую экономику, которая на том уровне развития производства могла сформироваться и функционировать лишь благодаря всеобъемлющей организации публичной политической власти. Согласно кризисной теории, эта тотальная организация есть некое “первичное государство”, из которого позже выросли те государственныеформы, возникновение которых описывал Энгельс. “ Первичное право” изображается в этой концепции как издававшиеся“первичным государством” властно-приказные акты, регулировавшие всю деятельность человека в условиях производящей экономики, прежде всего, производственную деятельность, обмен, накопление и распределение продуктов3.

Ниже будет показано, что эта кризисная концепции описывает причины, условия и механизм возникновения деспотической организации власти, а вовсе не государства и права (см. 4.2.).

Либертарно-юридическая теория ни коим образом не опровергает историко-фактическую основу кризисной концепции. Речь идет исключительно об интерпретации исторических фактов в соответствии с определенным пониманием сущности права и государства. А именно, эта концепция не позволяет различать политическое общение правового и силового типов. Исторические процессы, которые надлежит рассматривать как возникновение деспотических цивилизаций, интерпретируются в этой концепции как возникновение государства и права.

Кризисная концепции объясняет, что государство возникло в великих цивилизациях древности (Месопотамия, Китай, Египет и т.д.) тогда, когда еще не было классов в марксистском понимании. Эти цивилизации характеризуются как “раннеклассовые”. В так называемом раннеклассовом обществе, которому приписывается раннеклассовое государство, основными классами считаются, с одной стороны, управленцы, заведовавшие всей жизнедеятельностью общества ( по существу – прототип тоталитарной бюрократии ХХ в.), с другой – общинники-земледельцы, которых нельзя приравнивать к рабам. Общинники составляли основную социальную и производительную силу раннеклассовых обществ. Они не были свободными. Но их зависимость (несвобода) состоит в том, что “земледелец имеет дело непосредственно с государством, применяющим свою неограниченную власть для организации и использования экономики страны в интересах правящего класса”4. (Здесь напрашивается аналогия с советским колхозным

3Венгеров А.Б. Теория государства и права. М., 1998. С. 25–80.

4Венгеров А.Б. Указ. соч. С. 37–38.

Глава 4. Происхождение права и государства

83

строем).

Такое “ раннеклассовое государство” объявляется в кризисной теории первичным и универсальным, имманентным производящей экономике. Оно и закономерно вырастающая из него деспотия противопоставляются рабовладельческому государству Греции и Рима, которое объявляется уникальным явлением5.

В теоретическом отношении кризисная концепция делает шаг назад в сравнении с марксизмом, который искал истоки права и государства в греко-римской цивилизации, а не в восточном деспотизме. Что же касается “уникальности” греко-римской цивилизации, то, действительно, во времена преобладания деспотических политических форм рабовладельческое государство выглядело уникальным. Но в XIX в. во многих регионах мира уже господствовали государственно-правовые формы, выросшие отнюдь не из китайского деспотизма, а из древней цивилизации Греции и Рима. Поэтому именно в этой цивилизации Энгельс усматривал корни государственности и права. Другое дело, что он интерпретировал государственно-правовое общение как классовое насилие. Но отсюда вовсе не вытекает, что историческим первоисточником права следует считать древнейшую разновидность деспотизма, называемую раннеклассовым государством.

Кризисная концепция может последовательно использоваться лишь как составной момент антиюридической и антигосударственнической теории, которая видит корни права в древнейшем деспотизме.

Для социологического позитивизма сегодня характерны пред-

ставления о возникновении права не в государственно-органи- зованном, цивилизованном, а уже в первобытном обществе. Это так называемое архаическое право ( оно же – примитивное, традиционное, обычное, первобытное и т.п.). Появление такого права рассматривается как элемент социогенеза – становления общества ( первобытного общества). Поэтому такие теоретические представления можно назвать теорией социогенеза.

Согласно теории социогенеза, в первобытном обществе есть некая архаическая “ политическая организация” и “ архаическое право” – совокупность общеобязательных социальных норм, которые поддерживаются этой “политической организацией”. “Архаическое право” расценивается как первый исторический тип права6. Оно не похоже на современное право, во многом про-

5 Для современной учебной литературы в России характерны представления об особом, “ восточном пути” возникновения государства, отличном от “западного пути”, о первичном возникновении государства в условиях “древневосточного землевладения”, “азиатского способа производства”, о доклассовых древневосточных деспотических государствах Египта и Малой Азии и т.д.

6 Об “архаическом праве” как о якобы первом историческом типе права см.:

Глава 4. Происхождение права и государства

84

тиворечит сегодняшним правовым стандартам, но, тем не менее, его следует считать именно правом.

Как было сказано выше, любая концепция происхождения права составляет лишь один из элементов определенного понятия права. В рассматриваемой теории правом называются нормы, не- зависимо от их содержания, общеобязательные в некоем сообществе людей ( в частности, в родоплеменном сообществе) и обеспеченные принуждением со стороны органов управления этого сообщества. Причем “право” изображается как универсальный социальный регулятор, который существовал всегда и во всех культурах, как в цивилизованном, так и в доцивилизационном состоянии общества. Государство (в смысле силового понятия государства) не считается здесь непременным условием существования “ права”, так как в любом, даже нецивилизованном обществе с необходимостью должен быть какой-то механизм управления или самоуправления, а нормы могут быть общеобязательными (“ правовыми”) в силу обычая, который поддерживается любым социальным авторитетом. Например, в примитивном обществе действие “ правовых” норм поддерживается авторитетом общего собрания женатых мужчин или советом старейшин (“старших мужчин”) и т.п.

Главное в таком понимании права – утверждение, что право может иметь любое содержание. Считается, что право создает стабильный порядок удовлетворения потребностей человека в рамках любого сообщества. Причем такой порядок допускает как свободу, так и несвободу членов сообщества. Здесь прямо говорится, что “в организации, призванной удовлетворять разнообразие материальных и духовных нужд людей, свобода никоим образом не может быть признана в качестве высшей цели нормативного регулирования”7. Не свобода, а удовлетворение потребностей есть высшая цель политически организованного сообщества, а свобода может быть лишь средством для достижения этой цели. “Более того, сама по себе политическая свобода может быть не только полезной, но даже и явно вредной для претворения в жизнь верховной цели политии”8. Имеется в виду, что иногда политическая свобода несет в себе такие ограничения для политической власти, которые препятствуют деятельности “ руководящих органов” по всестороннему удовлетворению потребностей населения9.

Проблемы теории государства и	права. Учебное пособие / Под ред.
М.Н.Марченко. М., 1999. С. 299–309	(автор главы – И.Ф.Мачин).

7Дробышевский С.А. Политическая организация общества и право как явления социальной эволюции. Красноярск, 1995. С.91.

8Там же.

9Там же.

Глава 4. Происхождение права и государства

85

“Архаическим правом” называются, по существу, доправовые и неправовые соционормативные регуляторы. В частности, это так называемые мононормы примитивных обществ ( кочевых охотников-собирателей), которые еще не знают права, еще не “доросли” до права в социальном и в рационально-интеллекту- альном смысле.

Разумеется, исторически право не возникает “ в чистом виде” (отдельно от других соционормативных регуляторов), и на ранней стадии исторического развития правовое регулирование еще смешано с неправовым, с примитивными доправовыми обычаями. Однако следует подчеркнуть, что право не возникает из неправовой регуляции, а, наоборот, разрушает и вытесняет примитивные доправовые соционормативные регуляторы.

Основные черты первобытной соционормативной регуляции (“архаического права”) – это, во-первых, несвобода отдельного человека как объекта такой регуляции, во-вторых, иррациональ- ность норм и процедур.

Первая черта свидетельствует о том, что примитивные соционормативные системы регулируют отношения, в которых отдельный человек еще не выделился из коллектива и вступает в отношения не как индивид, а как носитель свойств семейной, половозрастной, родоплеменной или иной подобной группы. В первобытном обществе только коллективы выступали субъектами социального взаимодействия. Здесь еще не появилось индивидуальное сознание человека. Отсюда вытекают следующие характеристики “ архаичного права”: коллективная ответственность; зависимость прав и обязанностей человека от его принадлежности к семье, большой семье, клану, половозрастной группе и т.д.; множественность социальных статусов и, как следствие, ярко выраженное всеобщее формальное неравенство; подчиненное положение человека по отношению к коллективу и, как следствие, общее преобладание обязанностей над правами; невозможность изменить традиционный статус личными усилиями10.

Вторая черта также свидетельствует о несвободе человека – о том, что “архаическое право” ставит его в зависимое положение от сверхъестественных сил. Так, сами сторонники теории социогенеза подчеркивают, что “по своей природе архаическое право – продукт коллективного интуитивного приспособления” и что оно связано с “ особой юридической ментальностью ( дологической, мистической)”.

Бесспорно, есть некая “ особенность” ментальности примитивного человека, которая, однако, делает эту ментальность не-

10 См.: Супатаев М.А. Культурология и право ( на материале стран Тропической Африки). М., 1998. С. 41–51.

Глава 4. Происхождение права и государства

86

юридической или доюридической. Например, для “ архаического права” характерны представления о “юридической ответственности” животных, неодушевленных предметов, родственников и соседей нарушителя и т.п.

Далее, для этого “ права” характерны иррациональные процессуальные формы разрешения споров (поединки, ордалии, магия и т.д.). Причем речь идет не только о таких процедурах как “божий суд”, при которых, как предполагают участники процедуры, исход зависит от высших сил, а не от усилий самих сторон. В частности, процедура может иметь форму словесного поединка, по итогам которого победа, т.е. “право”, отдается не тому, на чьей стороне правда, а тому, кто продемонстрирует лучшие ораторские способности – выдвинет больше обвинений, пусть даже клеветнических или абсурдных. Иначе говоря, “архаическое право” допускает в качестве аргумента в споре заведомую ложь, но в ритуальном виде. Кроме того, большое значение в “архаическом праве” имеют правила табу, запреты, действующие на подсознательном или бессознательном уровне: нечто запрещено неизвестно почему, и никому не приходит в голову задуматься о причине запрета и тем более нарушить его. За нарушение табу (например, пищевого запрета) может быть предусмотрено умерщвление нарушителя, хотя такое действие объективно не может нести в себе какой-либо социальной опасности.

Понятно, что “архаическим правом” называют регуляцию системоцентристского типа. В условиях первобытного общества любой социальный обмен, включая эквивалентные обменные связи, направлен на выживание социальной системы, на консолидацию сообщества, коллектива и не допускает свободу человека по отношению к коллективу. Право же предполагает не просто эквивалентный обмен, а эквивалентный обмен между свободными субъектами-собственниками. Поэтому наличие в первобытном обществе эквивалентного обмена еще не может служить доказательством правового общения.

Важно подчеркнуть, что в разных исторических и цивилизационных условиях действуют и конкурируют разные социальные регуляторы. И нет никакой необходимости называть все эти регуляторы термином “право”. Если “архаическое право” – это все же право, то и современное право, и “архаическое право” должны быть явлениями, выражающими одну и ту же сущность. Но “архаическое право” – это соционормативный регулятор, который отрицает свободу. Задача этого “права” – обеспечивать социальный мир, устойчивость, сплоченность коллектива. Наоборот, право (и современное, и древнее) – это регулятор, обеспечивающий свободу индивида от коллектива, дающий ему защиту от воли большинства. Таким образом, теория социогенеза либо из-

Глава 4. Происхождение права и государства

87

вращает сущность права, либо допускает множество произвольно определяемых сущностей права.

4.1.4. ДОГОВОРНАЯ (ЕСТЕСТВЕННОПРАВОВАЯ) ТЕОРИЯ

Хотя естественноправовая договорная теория Нового времени формировалась в XVII–XVIII вв., по уровню теоретического осмысления права и государства она стоит выше и марксизма, и современного позитивизма. Любой вариант договорной теории сводится к следующему. В естественном состоянии люди свободны и не знают над собой никакой власти (естественная свобода). Затем в силу различных причин они заключают договор, по которому они учреждают органы государственной власти и тем самым отказываются в пользу этой власти от естественной свободы

– полностью или частично.

Договор об учреждении государства – это юридическая или идеологическая фикция, которая позволяет усматривать источник государственной власти и силы законов в естественной свободе. Многие сторонники договорной теории, например Дж.Локк, понимали идею такого договора не как реальный акт, а как теоретическую конструкцию, объясняющую смысл исторического становления государственности и права. Эта конструкция иносказательно объясняет сущность перехода от догосударственного состояния к государственному, подчеркивает юридическую природу государственной власти. Поэтому бессмысленно упрекать сторонников договорной теории в том, что в реальности таких договоров не было.

Есть две традиции договорной теории, имеющие в своей основе две противоположные концепции “ додоговорного” общества – “ золотой век” и, наоборот, дикость и состояние всеобщей вражды11. В Новое время два соответствующих варианта договорной теории представлены в учениях Дж.Локка и Т.Гоббса. Именно локковская концепция являет собой образец естественноправовой теории, предшествующей современному либертарноюридическому правопониманию.

Что касается гоббсовой концепции, то она предшествует классическому легистскому позитивизму. Гоббс рассматривал естественное состояние общества как “ состояние войны всех против всех”. Иначе говоря, он мыслил естественную свободу не как правовую свободу, а как господство силы, произвол. Согласно его теории, разум заставляет людей заключить договор и отказаться от своего произвола в пользу учрежденного ими государства. Отчуждая частный произвол в пользу создаваемой организации

11 См.: Утченко С.Л. Политические учения древнего Рима. М., 1977. С.140.

Глава 4. Происхождение права и государства

88

публичной власти, люди тем самым создают произвольную организацию власти. Поэтому получившуюся в результате силовую организацию – государство – Гоббс уподоблял библейскому Левиафану. Правда, он не изображал государство в виде деспотии, тем не менее, объяснял государственный суверенитет как неограниченный, позволяющий произвольно устанавливать законы.

Напротив, в учении Локка гипотетическое догосударственное состояние изображается как естественноправовое общение, как состояние правовой свободы. Это некое подобие “золотого века”, когда господствовало равенство, и люди свободно распоряжались собой и своим имуществом. В догосударственном обществе люди регулировали свои отношения договорами, т.е. признавали друг друга формально равными субъектами. Но в естественном правовом состоянии не может быть надлежащих гарантий правовой свободы. Ибо договоры могут нарушаться, и для их защиты нужен беспристрастный суд, которого не может быть при безгосударственном правовом общении. Поэтому люди якобы заключили договор о создании властных органов, которые должны соблюдать и защищать правовую свободу.

Современная интерпретация локковской конструкции общественного договора выглядит следующим образом. По этому договору, все люди отчуждают часть своей естественной ( правовой) свободы в пользу учреждаемой государственной власти и обязуются ей повиноваться лишь в той мере, в которой они отчуждили свою свободу. Оставшаяся у человека неотчужденная свобода состоит из неотчуждаемых прав и свобод ( жизнь, свобода, собственность и т.д.) и других прав, которые еще могут быть отчуждены в пользу государственной власти. Отчуждение свободы происходит путем точного установления в законах компетенции государственных органов. Объем отчужденной свободы эквивалентен объему этой компетенции. Отсюда вытекает принцип правового ограничения власти, или принцип государственно-властных правомочий: государственныморганам дозволено лишь то, на что они управомочены законами, не нарушающими права человека. Или: властным субъектамнеразрешенноеправом запрещено.

Отсюда же вытекает право на сопротивление тиранической власти ( право на гражданское неповиновение вплоть до восстания). Если правительство выходит за пределы того, что дозволено правом, то граждане (подданные) не обязаны подчиняться такой тиранической власти. Ибо они обязались подчиняться лишь в той мере, в которой они отчуждают свою свободу.

Такая теоретическая модель, в принципе, верно объясняет правовой смысл учреждения государств в цивилизации, где права человека признаются основой государственности. Но если применить эту модель для описания реального исторического про-

Глава 4. Происхождение права и государства

89

цесса становления права и государственности, то получится описание “ с точностью до наоборот”. По этой концепции становление государственности и позитивного права ( правовых законов) происходит как ограничение изначально полной естественной свободы. В действительности же картина противоположная: свобода, а также право и государственность как формы свободы возникают “ из точки”. Историческому появлению права и государства предшествует несвобода, и после их появления, в древнем обществе несвобода одних служит условием свободы других.

Эта теоретическая модель как юридическая фикция используется в современных либеральных конституциях. Так, в преамбуле российской Конституции 1993 г. сказано: “ Мы, многонациональный народ, … утверждая права и свободы человека, … возрождая суверенную государственность России, … принимаем Конституцию Российской Федерации”. Далее, в ст.2 Конституции права человека объявлены высшей ценностью. Иначе говоря: “мы, российский народ”, учреждаем государство и при этом провозглашаем права и свободы человека как основу государства, как минимальную неотъемлемую свободу человека в государстве. В ст.17 Конституции права человека называются неотчуждаемыми и прирожденными. Во второй главе Конституции эти права перечисляются, и в ч.1 ст.55 говорится, что перечисление в Конституции неотчуждаемых прав не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод. Указание на другие права означает, что за пределами перечисленных прав и свобод есть некая сфера свободы, государственное вмешательство в которую запрещено.

Таким образом, принятие Конституции РФ можно интерпретировать в следующих положениях: выразив согласие с Конституцией на референдуме, будущие граждане нового российского государства учредили его путем отчуждения части своей свободы. Оставшаяся, неотчужденная свобода состоит из перечисленных (неотчуждаемых) прав и других, о которых говорится в ч.1

ст.55.

Эти другие права не названы в Конституции, ибо она строится на презумпции естественноправовой свободы: у человека сохранилась та часть свободы, которая не была отчуждена в пользу органов учрежденного государства.

Такое отчуждение свободы произошло путем установления в Конституции компетенции Президента РФ, Федерального Собрания ( российского парламента), Правительства РФ, федеральных судов и других государственных органов. Объем отчужденной свободы эквивалентен объему правомочий государственной власти, закрепленных в Конституции и основанных на ней законах. Следовательно, пределы государственной власти установлены в

Глава 4. Происхождение права и государства

90

Конституции не путем описания минимальной неотъемлемой свободы (запретной сферы для государственно-властного вмешательства), а путем установления компетенции государственных органов, подчинением властных субъектов требованию “ неразрешенное запрещено”.

Конечно, в действительности учреждению нового российского государства предшествовало не естественное свободное состояние российского “ многонационального народа”, а его прежнее государственное состояние. Но изложенная выше естественноправовая конструкция учреждения государства объясняет юридическую природу государственности и юридический характер обязанности повиноваться государственной власти, а также правовые пределы повиновения.

4.2. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ДЕСПОТИЧЕСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ОБЩЕСТВА

Либертарно-юридическая теория исходит из различения двух типов цивилизации (культуры) и политического сообщества. Соответственно необходимо различать вопросы о возникновении политической власти вообще и о возникновении политического сообщества определенного типа, о возникновении древних системоцентристских цивилизаций и о возникновении персоноцентристской цивилизации с ее феноменом правовой свободы. Или: о возникновении гражданской цивилизации, права и государства и о возникновении общинной цивилизации и деспотизма с его, неправовым, властно-приказным регулированием.

Говоря о возникновении политической власти вообще, следует иметь в виду многовариантность, альтернативность цивилизационного и политического развития. Первоначально возникают локальные общности людей исключительно системоцентристского типа. Но далее, под воздействием разных факторов, эти общности либо образуют общинную цивилизацию, либо же превращаются в цивилизацию персоноцентристского типа – гражданскую.

Современная наука12 установила, что в любой период истории с начала цивилизованнойжизни всегда одновременно существовали

12 См.: Синха Сурия Пракаш. Юриспруденция. Философия права. Краткий курс / Пер. с англ. М., 1996. С. 10–13.

Индийский ученый Синха Сурия Пракаш – один из тех современных исследователей, которые при объяснении природы права подчеркивают, что право не является универсальным социальным регулятором, действующим во всех цивилизациях и культурах.