2. Проявления ксенофобии в национальной политике России

2.1. Ксенофобия как фактор социальной напряженности в национальной политике России.

Политика – это искусство управления государством, межгосударственными отношениями и взаимодействие между социальными группами. Суть политики – это определение задач, форм и содержания деятельности государства. В современных российских условиях эффект от пропаганды «толерантности», «мультикультурности» и прочих либеральных ценностей сводится на нет жизненной реальностью. Трудно быть толерантным, когда твоих родных и близких убивают и насилуют, когда к тебе домой приходят инородцы и требуют потесниться, когда власть тебя не только не защищает, но и, наоборот, встает на сторону иноплеменного агрессора. Отсюда и ксенофобия в русской среде. Отсюда и рост межнациональной напряженности вплоть до террора на этнической почве. При продолжении нынешней политики государства все это будет усугубляться, накладываясь на рост социальной напряженности, пока не выльется в национально-социальный революционный взрыв русский и поэтому «бессмысленный и беспощадный».

Далее приводятся мнения экспертов о межнациональных отношениях в России, которые приобретают форму этнических столкновений, конфликта. Директор московского Центра этнополитических и региональных исследований Эмиль Паин обращает внимание на мифологизацию общественного сознания в России и на неспособность власти разработать социальную модель, основанную на идеях гражданской, а не этнической солидарности: «Радикальные молодежные движения сегодня есть во всем мире: в Англии, во Франции, в других странах. Они объединяются под социальными лозунгами, имеют социальные цели. У нас социальные цели, социальные проблемы облекаются в этническую форму. В Европе случались этнические выступления, но их инициаторами были меньшинства, в России же инициаторами последних эксцессов были представители большинства. "Меньшинская" психология у большинства представляет большую опасность. Власти поставили задачу модернизации. Но модернизация опирается, прежде всего, на рациональное сознание. А в России происходит мифологизация сознания, этнических и религиозных идентичностей. Между тем, изменение стереотипов, даже более жесткое, чем в России, известно в практике. Скажем, Америка преодолела расовые стереотипы. Но на это потребовалось более 30 лет, концентрация усилий власти и общества. Ничего похожего не наблюдается в России. Не то что единой позиции у властей и общества, но единой позиции внутри власти по этим вопросам нет. Власть всячески старается сделать вид, что у нас не существует этих проблем. Забыть об этничности – вот главный лозунг последнего десятилетия. Эту проблему упрятывают под лик миграционных проблем, хотя ни Кондопога, ни то, что произошло в субботу на Манежной площади в Москве, к мигрантам не имеет никакого отношения. Проблему пытаются свести к проблеме простого хулиганства, игнорируя тот факт, что все больше и больше фанатские клубы попадают под влияние экстремистских, фашистских движений и течений. Происходит соединение молодежной субкультуры с праворадикальными идеями, усиливается эмоциональная нагрузка расистских лозунгов. Все идет по нарастающей. Увеличивается вероятность и частота подобных всплесков. К чему это ведет? В результате последних московских событий представители, скажем, кавказских общин, которые раньше ходили группами, имели при себе какие-то средства самообороны, сегодня будут это делать еще в большей мере. Потому что их готовность к неким формам уличного противостояния легитимирована уже самим фактом того, что случилось. Сегодня обществу необходимо было бы предпринять срочные меры по формированию нового сознания. В первую очередь, это утверждение рационального сознания – в противовес сознанию мифологическому. Противодействие идеологии, которая пропагандируется и с каналов телевидения, и в выступлениях высоких должностных лиц, и в учебниках идеологии "разделенных народов", "воюющих цивилизаций". И утверждение идеи гражданского единства, гражданской солидарности. Заведующий отделом Кавказа Института этнологии и антропологии Российской академии наук Сергей Арютунов рассматривает рост этнической напряженности как следствие общих проблем цивилизации. По мнению эксперта, в исторической перспективе остановить этническое насилие невозможно: «То, что происходит в России, в частности, в Москве, на Кавказе, в других местах, в любой точке планеты, есть просто симптомы агонии нашей глобальной цивилизации. Одним из пороков этой цивилизации является профессиональный спорт. Наркомания – другой порок очень существенный. Спорт это очень хорошо, но для детей, для подростков. Ему место в школьных дворах. Интерес к спорту – признак инфантилизма. Но инфантилизм – это один из симптомов агонии и загнивания нашей глобальной цивилизации». Сергей Артюнов считает, что спорт – это не только простой проводник националистических идей. Он говорит, что спорт, это наркотик. «Вколол себе и забыл о существенных вещах, которые действительно имеют и для тебя, и для твоих близких, и для общества, значение. Ту же самую роль играет и спорт. Миллионы сходят из-за него с ума. Причем, во главе с правительственными деятелями, для которых проведение какого-нибудь чемпионата становится важнее, чем поддержание боеспособности национальной армии. И денег больше на это уходит. В Латинской Америке войны между государствами разгорались иногда из-за какого-нибудь футбольного матча. Спорт повод, конечно. Но и питательная среда для зарождения и расцвета всякого рода духовных извращений, одним из которых является ксенофобия. Ксенофобия это микроб, который развивается на питательной среде. И одной из таких питательных сред является спорт. В России ксенофобия проявляется, в основном, в столкновениях русских фашистов и кавказских ультранационалистов, исламистов. Конечно, далеко не все, кто бьет друг другу морду, являются убежденными фашистами или убежденными исламистами, но есть провокаторы, есть идейные лидеры, которые для достижения своих политических целей эту возможность используют. Только не предлагайте запретить футбольные матчи – этого никогда не случится. Конечно, я понимаю, что этого не случится. Потому что эта питательная среда для ксенофобии одна из основ той самой потребительской цивилизации, которая идет к своему концу». Сергей Артюнов говорит о том, что война не причина ксенофобии, а следствие ее. «Ксенофобия существует в головах обывателей. Ксенофобия существует в головах и планах разных политических сил, в том числе, и самой власти. Власть, так или иначе, использует ксенофобию, а когда этот джин закономерно вырывается из бутылки, власть с его разгулом ничего поделать не может»¹⁴.

В условиях современного российского общества ксенофобия и этнофобия имеют явную тенденцию к нарастанию, что обусловлено целым рядом причин. Одной из основных причин является расширяющийся процесс легальной и нелегальной миграции, высокое демографическое давление в ряде республик России и СНГ на фоне продолжающейся депопуляции коренного населения значительной части  субъектов федерации. Таким образом, происходит плавное замещение одного этнокультурного субстрата на другой. Причем ксенофобия вызвана не самим фактором миграции напрямую, а прекращением процесса ассимиляции резко возросшего числа мигрантов в принимающем социокультурном пространстве, самоорганизацией их в диаспоры и сообщества, в том числе криминальные, и вытеснением коренного населения из определенных сфер деятельности. Замещение и вытеснение автохтонных этносов вызывает ответную реакцию в виде образования групп противодействия на идеологической базе сначала «местечкового» национализма, а затем более широких движений, развивающихся в русле общего подъема национального самосознания народов России. Наличие объективных социальных предпосылок и развитие идеологической базы выводят явление ксенофобии из области чисто уголовной в социально-политическое пространство и обуславливают низкую конечную эффективность силового противодействия органов внутренних дел проявлениям национальной нетерпимости.

Рассматривая проводимую государством деятельность в области разрешения межэтнических конфликтов и противоречий с точки зрения ее организации, следует признать, что эта важнейшая работа не имеет системного характера. Изначально государственная политика в этой области формировалась без наличия утвержденной концепции национальной идеи и основ построения межнациональных взаимоотношений в России. Сейчас национальная политика России базируется на следующих концептуальных основах: во-первых, унаследованной у СССР идеи многонациональности; во-вторых, западных либеральных идеях равенства, толерантности, мультикультурности. При детальном рассмотрении возникают серьезные сомнения в том, что эти разработанные в совершенно других условиях концепции отражают государственные интересы России. Здесь мы постараемся рассмотреть эту проблему через призму распространения этнической ксенофобии и учащения ее криминальных проявлений. Ксенофобия в нашем контексте ненависть, нетерпимость к кому-либо или чему-либо чужому, незнакомому, непривычному. Практически во всех исследованиях по данной тематике  в роли субъекта ксенофобии фигурирует русский народ, чаще всего под именем «коренного/местного населения». Этот факт не вызывает удивления или сомнений, так как русские по-прежнему составляют более 80% населения России и до недавних пор русское население проживало буквально во всех регионах государства. Соответственно объектом ксенофобии становятся инородцы, причем не только  пришлые из республик РФ или зарубежья, но и давно проживающие или даже родившиеся в русских городах.

Феномен роста ксенофобии в России заключается в том, что русские по своему менталитету абсолютно не склонны к национальной ненависти и нетерпимости. До развала СССР жившие среди русских инородцы встречались лишь с благожелательным отношением к себе и чаще всего ассимилировались, растворялись в русской среде. Далее в связи с масштабной миграцией и демографическими проблемами был превышен порог ассимиляции, составляющий 15% от числа коренных жителей. Но одними этими факторами рост проявлений ксенофобии, принимающих организованные формы в виде различных движений и союзов, объяснить нельзя. На наш взгляд, большую роль в процессе сыграли именно концептуальные несоответствия государственной национальной политики. В первую очередь здесь следует говорить о неопределенном статусе русского народа. Де-факто он является для России стержневым этносом, государствообразующим народом, титульной нацией. Де-юре его просто не существует. В конституции русский народ не упомянут, в федеральном законодательстве его положение не закреплено. Это тяжелое и опасное своими последствиями наследие этнополитической доктрины ельцинизма. Основной чертой национальной политики этого периода был переход к рассмотрению русских не как нации или суперэтноса, а в качестве некоего народонаселения, утратившего своё национальное самосознание. На тот момент для такого подхода были некоторые основания, которые являлись прямым следствием этнополитики КПСС. Новым явлением стала открытая консолидация этнических элит в борьбе за привилегии, образование «интернационалов» национальных меньшинств без участия русского народа (Миннац, Комитет ГД по делам национальностей, Ассамблея народов России и др.). Законодательство предоставило легальные возможности для этнического обособления в широких масштабах, проводимого за счет бюджетных средств (система национально-культурных автономий). Автору статьи по роду занятий случилось участвовать в заседании Ярославльского отделения Ассамблеи народов России, в работе которого участвовали руководители нескольких региональных национально-культурных автономий и представители наиболее многочисленных диаспор. В отсутствие представителя русского народа все формы работы такой организации неизбежно сводятся к двум составляющим – противопоставлению себя русскому большинству и отношению к нему как к субстрату, питательной среде для развития нацменьшинств.

Просчеты в государственной национальной политике конца ХХ века привели к болезненному обострению этнического самосознания и тяжелейшим межэтническим конфликтам, возникновению этнического паразитизма – набора необоснованных привилегий, которыми наделяются национальные меньшинства в сравнении с русским большинством; подавлению всех проявлений русскости, утрате образа страны, распаду власти и «верхов» общества на клановые группировки, зачастую имеющие этнический характер. На эти тенденции во второй половине 90х годов наложился реактивный рост национального самосознания части русского населения и мы получили массовое распространение ксенофобии в России прежде всего среди русских, как проявление своего рода комплекса неполноценности нации. Весомый вклад в ситуацию внес неконтролируемый поток мигрантов и отказ власти от политики региональной и этнической дифференциации стимулирования рождаемости, что означает продолжение демографической катастрофы для русских и других народов с тем же типом воспроизводства и абсолютное и относительное увеличение числа инородцев  в России. Аккумулирующиеся на высоте экономического, социального, ценностного и демографического кризиса межнациональные противоречия не смогут безболезненно разрешиться в таких условиях. Основанная на западных образцах пропаганда этнической и расовой толерантности не вполне адекватна реалиям российского общества и в этой связи приобрела одностороннюю направленность и воспринимается значительной частью населения как призыв к покорности, более того, у многих русских вызывает активное неприятие и отторжение государственной национальной политики. Широчайший спектр появившихся всего за 10 лет русских националистических организаций (от левацких до ультраправых и от православных до неоязыческих) является прямым следствием этого.

Хроническое отсутствие в России какой-либо государственной национальной идеи влияет на процессы правотворчества и правоприменения таким образом, что ст.282 УК РФ получила в народе название «русской», а анализ экспертами поспешно принятого закона об экстремизме  показывает, что основным источником экстремизма государство считает русский народ. Таким образом, создается порочный круг, когда действия государства в лице правоохранительной системы лишь усиливают проявления ксенофобии и экстремизма, а их усиление ведет  к  новым действиям государства. В сложившихся обстоятельствах пропаганда идей радикального национализма приобретает все больший размах, силу и убедительность.  Оценка динамики современной ситуации показывает, что прямое насаждение толерантности в сочетании с репрессивными методами борьбы государства против националистических группировок привели склонную к протестной идеологии часть молодежи к переориентации вектора борьбы непосредственно с «чужаков» на систему, позиционирующую себя в их глазах как антинациональную. Завершающееся сейчас перенесение «образа врага» на государство является качественным переходом в ксенофобии, опасность которого трудно переоценить, приняв во внимание принадлежность большинства ксенофобских группировок к основной и скрепляющей нации России. Это совершенно новый вид угрозы внутренней безопасности федерации. При сохранении существующих тенденций все большая часть русского народа перестанет отождествлять себя с государством. Вследствие этого Российская Федерация неизбежно трансмутирует в химеру, по терминологии Л.Н.Гумилева, с последующим распадом.

Назрела необходимость пересмотреть социологические подходы к пониманию содержания, форм и методов регулирования межэтнических отношений в стране и на этой базе разработать эффективную систему мониторинга ситуации и комплексную программу действий государственных органов, направленную на стабилизацию ситуации.¹⁵ Существуют разные точки зрения на межнациональную политику в РФ, правительство РФ поддерживает эту стратегию национальной безопасности, но теория всегда не исключает её изменения, когда дело переходит к практике. Поэтому в рамках национальной стратегии безопасности по ходу её применения бесспорно будут вводиться коррективы, которые государству необходимо формулировать исходя настроений общества.