контрольная ПО философии

Логоцентристский идеал непосредственной самодостаточности или присутствия задал, по Деррида, парадигму всей западной метафизики. Метафизика присутствия, полагая рядом с человеком трансцендентальную реальность, подлинный мир и стремясь подключить сферу существования к бытию, служит основанием логоцентрической тотализации в гуманитарной области. Ее кризис, по мысли Деррида, ясно обнаруживает себя уже у Ницше, тексты которого представляют собой образцы разрушения гомогенной среды проводника идей "мобильной армии метафор". Адекватным способом постановки проблемы смысла, по Деррида, является не поиск сокрытых в интуитивной неразличенности онтологизированных абсолютов или трансцендентальных означаемых, но аналитика на уровне означающих, вскрывающая исток смыслопорождения в игре языковой формы, записанного слова, граммы. 

Процедура "вслушивания" в трансцендентальный, мужской голос Бытия, Бога, представленная, по мысли Деррида, как принцип философствования в работах Гуссерля и, в особенности, Хайдеггера, зачеркивается стратегиейdifferance — "первописьма", предшествующего самому языку и культуре, отпечаток которого несет на себе "письмо" — то есть та динамика не-данного, гетерогенного, которое обнажается при разборке идеологического каркаса, тотализирующего текст. По мысли Деррида, вполне правомерна демаркация мира на мир Бытия как присутствия (мир presence) и мир человеческого существования (мир differance — мир абсолютного исчезновения, мир без какой-либо почвы, мир, пишущийся процедурами "истирания" Бытия и ликвидацией любых следов присутствия человека).

В "письме' центризму традиции, свертыванию игр означивания в некоторую незыблемую точку присутствия (гаранта смысла и подлинности) противопоставляется центробежное движение "рассеяния" значения в бесконечной сети генеалогии и цитации. Отслеживая элементы письма, работуdifferance, Д. рассматривает совокупность текстов культуры в качестве сплошного поля переноса значения, не останавливающегося ни в каком месте в виде застывшей структуры, она подрывает изнутри фундаментальные понятия западной культуры, указывая на их нетождественность самим себе, освобождая репрессированную метафорику философских произведений, приходящую в столкновение с их идеологическим строем. Тем самым демонстрируется сопротивление языка любому философскому (метафизическому) проекту. Внеположная тексту позиция классического интерпретатора в Д. элиминируется. Задается констатация факта "инвагинации", внедренности, привитости одного текста другому, бесконечного истолкования одного текста посредством другого.

По мысли Деррида, "деконструкция есть движение опыта, открытого к абсолютному будущему грядущего, опыта, по не­обходимости неопределенного, абстрактного, опустошенного, опыта, который явлен в ожидании другого и отдан ожиданию другого и события. В его формальной чистоте, в той неопределенности, которую требует этот опыт, можно обнаружить его внутреннее родство с определенным мессианским духом". (В контексте анализа текстов самого Деррида Д., в его понимании, может быть охарактеризована следующими признаками:

1) она "не является каким-либо методом и не может им стать";

2) любое ее "событие" уникально и неповторимо как подпись или идиома, поскольку ее пафосом выступает "игра текста против смысла";

3) любое ее определение не верно, ибо тормозит ее собственную беспрерывность;

4) она не принадлежит к какому-либо субъекту — индивидуальному или коллективному, — применявшего бы ее к тексту или теме;

5) ее повсеместность результируется в том, что даже "эпоха-бытия-в-деконструкции." не вселяет никакого оптимизма;

6) ее суть — художественная транскрипция философии посредством эстетики, предполагающая осмысление метафорической этимологии философских понятий;

7) в ее рамках собственно философский язык подвергается структурному психоанализу;

8) "она не сводима к лингвистико-грамматической или семантической модели, еще менее — к машинной";

9) она — не критика в любом из ее значений, ибо сама подлежит Д.;

10) ее парадокс "единственно возможное изобретение — изобретение невозможного";

11) она "не является симптомом нигилизма, модернизма и постмодернизма. Это последний свидетель, мученик веры конца века".)

Как заключает Деррида, "чем не является деконструкция? — да всем! Что такое деконструкция? — да ничто!". Как отмечает Деррида, "движение деконструкции не сводимо к негативным деструктивным формам, которые ему наивно приписывают... Деконструкция изобретательна, или ее не существует. Она не ограничивается методическими процедурами, но прокладывает путь, движется вперед и отмечает вехи. Ее письмо не просто результативно, оно производит новые правила и условности ради будущих достижений, не довольствуясь теоретической уверенностью в простой оппозиции результат —констатация. Ход деконструкции ведет к утверждению грядущего события, рождению изобретения. Ради этого необходимо разрушить традиционный статус изобретения, концептуальные и институциальные структуры. Лишь так возможно вновь изобрести будущее".

Практика Д. носит внеметодологический характер и не предлагает ограниченного набора строгих правил "разборки". Деррида доказывает, что для нее уязвимо практически любое философское произведение — от сочинений Платона до работ Хайдеггера. В то же время концепция "письма", по сути, ориентирована на модернистские произведения от О. Малларме до Батая (само понятие "письма" имеет аналогии со стилем авторов "высокого модерна") и таким образом деструктивный пафос по отношению ко всей предшествующей традиции оборачивается конструктивными намерениями по выработке своеобразной герменевтической модели, теоретического обеспечения литературного авангарда. Двигаясь "от апофатического к апокалиптическому и от него к мессианизму", Д. вправе полагаться исключительно на себя самое, выступая в качестве собственного предельного предисловия: шесть предшествующих попыток аналогичного толка (трех мировых религий, Маркса, Беньямина и Хайдеггера) явно не удались (Ж.Капуто). К Д., выступающей одновременно и философской позицией (по Деррида, научением открытости будущему — "неистребимым движением исторического открытия будущего, следовательно, опыта самого по себе и его языка"), и литературно-критическим течением, пытающейся сблизить, в пределе — слить Философию и Литературу, непосредственно примыкают направления франко-американской "новой критики" в лице П. де Мана, X. Блума, Ф. Соллерса, Кристевой и др.

Техника и ее роль в истории цивилизации

• Понятие техники и технологий

Техника (от греч. techne — искусство, мастерство) в качестве понятия имеет два смысла. В первом обозначает орудия и инструменты труда и любые искусственные устройства (артефакты), созданные человеком и используемые для преобразования окружающей среды, выступающие как предметы труда, и создание др. средств производства и предметов, необходимых для удовлетворения различных потребностей. Во втором смысле обозначает систему навыков, уровень мастерства в реализации того или иного вида деятельности. В философском анализе деятельности используется, как правило, второй смысл; философия же техники преимущественно оперирует первым смыслом. Интерес к исследованию техники как к философской проблеме отчетливо проявляется уже у Аристотеля. Новая волна интереса к технике в первом смысле связана с развитием инженерного мышления эпохи Возрождения, а позднее с бэконианской и картезианской традициями. Рационалистическая философия, особенно в лице просветителей (Кондорсе), была склонна видеть в технике и техническом прогрессе решающее средство разрешения всех социальных противоречий и достижение общего благополучия. Преувеличение детерминирующей роли техники приводит, с одной стороны, к технологическому детерминизму, а с др.— к технократической идеологии, согласно к-рой лица и группы, создающие технику, владеющие ею и умеющие пользоваться, не только обладают всеми социальными и духовными преимуществами над др. категориями и социальными группами людей, но и в состоянии свести управление общественными процессами к управлению техникой. Пионером технократической идеологии, развивающейся в рамках утопического социализма, был Сен-Симон. Технические артефакты реализуют две функции: 1) изменения вещественного, энергетического или информационного состояния предмета труда; 2) изменения совокупности производственных операций, приемов и навыков, необходимых для реализации технической деятельности. Поэтому модификация и прогресс техники изменяют предметную область производительной деятельности человека и вместе с тем трансформируют структуру производства и трудовой активности. Техника в этом смысле выступает посредником между человеком и природой и является важнейшим звеном во взаимодействии человека с окружающей средой. Как конструктивное, так и деструктивное влияние техники на окружающую среду зависит от обеих этих функций и от социальных систем, в к-рых они реализуются. Более широким понятием является технология. Различают традиционную и совр. технологии. В традиционном смысле технология охватывает набор и последовательность операций, выполняемых с помощью данной техники в каждом данном определенном производственном процессе. В совр. смысле, осознание к-рого начинается с середины 20 в., и особенно в 70-е гг., технология представляет собой сложную развивающуюся систему артефактов, производственных операций и процессов, ресурсных источников, подсистем социальных последствий, управления, финансирования и взаимодействия с др. технологиями. Совр. технология развивается не изолированно, а как сумма или суперсистема отдельных технологий. Так, информационная технология (ИТ) занимает стержневое место в этой системе. Чем выше уровень совр. технологии, тем большую роль в ней играет ИТ (примером могут служить биотехнология, генная инженерия, технология новых материалов, телематика и т. п.). Системно-иерархический характер совр. технологий делает их аккумулятором и генератором ряда гносеогенных и социогенных процессов. Специфической чертой совр. высоких технологий является уменьшение материалоемкости и увеличение наукоемкости и капиталоемкости. В этом смысле они выступают как центральный механизм и гл. индикатор научно-технического прогресса.

• Социальные последствия научно-технического прогресса и перспективы постиндустриальной цивилизации

За последние десятилетия, пожалуй, ни одна идея не была столь быстро воспринята общественной мыслью на Западе, как выраженная в понятии постиндустриального общества, введенном в научное употребление американским социологом Дэниелом Беллом.

Согласно Беллу, смысл концепции постиндустриального общества может быть лучше понят, если указать на пять его исходных специфических измерений и компонентов:

1) сфера экономики: переход от производства товаров к производству услуг;

2) сфера занятости: преобладание класса профессиональных специалистов и техников;

3) осевой принцип: ведущая роль теоретического знания как источника нововведений и определения политики в обществе;

4) предстоящая ориентация: контроль над технологией и технологическими оценками деятельности;

5) процесс принятия решений: создание новой «интеллектуальной технологии».

В этом перечне, несомненно, отражены некоторые существенные тенденции развития общества в нашу эпоху, связанные преимущественно с процессом превращения науки в непосредственную производительную силу: возрастание роли науки (в особенности теоретического знания) в производстве, превращение научного труда в одну из ведущих сфер человеческой деятельности; качественные изменения в отраслевой и профессиональной структуре общества; настоятельная необходимость в его научном управлении.

В соответствии с последовательными экономическими изменениями происходят изменения и в социальной структуре общества. Если в традиционном средневековом обществе центрами феодальной власти были феодальные замки и монастыри, а доминирующий слой олицетворяли феодалы и церковные иерархи, то в индустриальном обществе на смену им постепенно приходят университеты, научно-исследовательские центры и корпорации, а привилегированным слоем становятся высококвалифицированные ученые-специалисты, носители научного знания, и меритократы-профессионалы.

Главным становится не физический износ и амортизация промышленного оборудования, а его моральный износ. Что касается знания, то оно не убывает в процессе производства и подвержено лишь «моральному износу» в связи с новыми открытиями и изобретениями.

Научно-технический прогресс XX века внес в этот непрерывный процесс обновления материально-вещественного и субъектно-личностного компонентов производительных сил общества беспрецедентное ускорение: впервые в истории человечества темпы смены новых поколений техники стали стремительно опережать темпы смены поколений работников. Теперь уже в течение жизни одного поколения людей, на протяжении активной трудовой деятельности человека (примерно 40 лет), в передовых отраслях производства происходит смена нескольких «поколений» техники, и этот процесс начинает охватывать экономическую жизнь в целом.

В обозримом будущем высшее образование станет столь же распространенным и, возможно, обязательным, как сейчас среднее, а такие формы подготовки специалистов высокой квалификации, как аспирантура, ординатура и т.п., окажутся столь же массовыми, как ныне высшее образование. Однако для приведения профессиональной квалификации работников в соответствие с достигнутым техническим уровнем производства, уже сейчас нельзя уповать лишь на традиционные формы продления профессионального образования.

Таким образом, главным критерием поступательного развития общества в конечном счете является знание в двух его формах: овеществленного в орудиях и средствах производства и «живого», носителем которого являются сами люди, производители, то есть их навыки, опыт, профессиональное умение.

Сейчас стремительно, нарастающими темпами развертывается новый этап научно-технической революции, начавшийся на рубеже 70-80-х годов XX века и открывающий необозримые перспективы дальнейшего развития производительных сил общества и обогащения его духовной жизни. Ведущими, приоритетными направлениями нового этапа научно-технического прогресса стали микроэлектроника, информатика, робототехника, биотехнология, создание материалов с заранее заданными свойствами, приборостроение, ядерная энергетика, аэрокосмическая промышленность и т.д. Многообещающие перспективы возникают в связи с открытием высокотемпературной сверхпроводимости.

Информатизация общества происходит не в социальном «вакууме». В обозримой исторической перспективе научно-техническая революция будет разворачиваться в мире, в котором сосуществуют различные региональные цивилизации, социальные системы, экономически развитые и развивающиеся страны. Это, несомненно, скажется и на характере и направлениях научно-технического прогресса в глобальном, общечеловеческом масштабе, причем как в позитивных, так и негативных проявлениях. Прогнозирование будущего и в этом аспекте предполагает учет многокомпонентных факторов, так как именно их взаимодействие определит исторические перспективы научно-технического прогресса и его социальные последствия, их человеческое измерение.

Наука и техника в своем развитии несут не только блага, но и угрозы для человека и человечества. Это стало сегодня реальностью и требует новых конструктивных подходов в исследовании будущего и его альтернатив.

Предотвращение нежелательных результатов и отрицательных последствий научно-технической революции стало настоятельной потребностью для человечества в целом. Оно предполагает своевременное и опережающее предвидение этих опасностей в сочетании со способностью общества противодействовать им, опираясь на экологические, социальные и политические императивы, встроенные в научно-технический прогресс. Именно это во многом предопределит, какие альтернативы в конечном счете возобладают в предстоящем человеку будущем:

- неспособность предвидеть и предотвращать отрицательные последствия научно-технической революции угрожает ввергнуть человечество в термоядерную, экологическую или социальную катастрофу;

- злоупотребление достижениями научно-технического прогресса даже в условиях определенного контроля над их использованием может привести к созданию тоталитарного технократического строя, в котором подавляющее большинство населения может на длительный исторический срок оказаться под властью привилегированной господствующей олигархии;

- пресечение этих злоупотреблений, гуманистическое использование достижений научно-технической революции в интересах всего общества и всестороннего развития личности сопровождается ускорением прогресса общества.

От моральной ответственности ученых, от политической сознательности самых широких масс, от социального выбора народов зависит, в русле какой из этих альтернатив научно-техническая революция будет формировать будущее человечества в начавшемся столетии. В исторической перспективе научно-техническая революция является могущественным средством социального освобождения и духовного обогащения человека