Рефераты / Лирика Владимира Маяковского / Лирика Владимира Маяковского

Встречи с Полонской продолжались летом, на юге. Маяковский 15 июля выехал в Сочи, где начал свои выступления. Затем он выступает в Хосте, Гаграх, Мацесте, снова в Сочи. А в это время там же отдыхает Полонская.

“Тогда, пожалуй, у меня был самый сильный период любви и влюбленности в него, — вспоминает В. В. Полонская. — Помню, тогда мне было очень больно, что он не думает о дальнейшей форме наших отношений. Если бы тогда он предложил бы мне быть с ним совсем — я была бы счастлива”. Однако Маяковским в это время владело другое чувство. Он с нетерпением ждал осени, поездки в Париж.

Когда “парижская надежда” рухнула, отношения между Маяковским и Полонской стали крайне нервозными.

Маяковский мрачнел, он старался не впутывать ее в разговоры о своих неприятностях. Встречи их уже не приносили радости ни тому, ни другому. Деликатность и предупредительность стали чередоваться со сценами ревности; перемены настроения стали резки и неожиданны.

Из воспоминаний В. В. Полонской: “Я не помню Маяковского ровным, спокойным; или он был искрящийся, шумный, веселый, или мрачный, молчаливый”. Маяковский с каждым днем делался все раздражительнее, требовал частых свиданий, и, в конце концов, даже настаивал, чтобы Полонская бросила театр. А она была увлечена театром, да еще к тому же, как раз в это время, впервые получила большую роль в инсценировке романа В. Кина “По ту сторону”, что для молодой актрисы явилось целым событием.

Их ссоры и разногласия участились, и не только по причине нерешительности Полонской круто переменить жизнь, т. е. развестись с Яншиным, но и из-за нетерпения и нервозности Маяковского. Встречаться приходилось на людях, скрывать близость было уже почти невозможно, а Владимир Владимирович был несдержан. “Часто он не мог владеть собой при посторонних, уводил меня объясняться. Если происходила какая-нибудь ссора, он должен был выяснить все немедленно. Был мрачен, молчалив, нетерпим”, — вспоминает В. В. Полонская.

Резкое объяснение произошло 11 апреля 1930 года. Казалось конец. Однако 12 апреля Владимир Маяковский позвонил в театр, разыскал Полонскую, просил встретиться.

Позднее, Вероника Витольдовна вспоминала: “Тринадцатого апреля, днем, мы виделись. Он позвонил в обеденное время и предложил ехать на бега. Я сказала, что поеду на бега с Яншиным и мхатовцами, потому что мы уже сговорились ехать, а его прошу, как мы условились, не видеть меня и не приезжать. Он спросил, что я буду делать вечером. Я сказала, что меня звали к Катаеву, но что я не поеду к нему, а что буду делать, не знаю еще.

Вечером я все же поехала к Катаеву с Яншиным, Владимир Владимирович оказался там. Он был очень мрачный и пьяный. При виде меня он сказал: “Я был уверен, что вы здесь будете!” У Катаева собралось человек десять. Сидели в темноте, пили чай с печеньем, вино.

По воспоминаниям хозяина вечера, Маяковский был совсем не такой, как всегда: притихший, домашний. В этот вечер он не острил, не загорался, как обычно, хотя все остальные гости были в ударе.

Весь вечер Маяковский обменивался записками с Полонской.

Вероника Витольдовна в своих воспоминаниях утверждает, что Маяковский был груб, ревновал, даже угрожал раскрыть характер их отношений.

В три часа ночи гости разъехались. Как вспоминает Катаев, Маяковский казался очень больным и утомленным, но на предложение хозяина остаться — отказался.

Объяснение, начатое накануне вечером у Катаева, продолжилось в комнате на Лубянке утром 14 апреля.

Маяковский требовал решить, наконец, все вопросы — и немедленно, грозил не отпустить Полонскую в театр, закрывал комнату на ключ.

Когда она напомнила, что опаздывает на репетицию, Владимир Владимирович еще больше занервничал.

Из воспоминаний В. В. Полонской: “...Вл. Вл. быстро заходил по комнате. Почти бегал. Требовал, чтобы я с этой же минуты осталась с ним здесь, в этой комнате. Он говорил, что я должна бросить театр немедленно же. Сегодня же на репетицию мне идти не нужно. Больше того, он сам зайдет в театр и скажет, что я никогда не приду.

...Я ответила, что люблю его, буду с ним, но не могу остаться здесь сейчас. Я по-человечески люблю и уважаю мужа и, поэтому, не могу поступить с ним так.

И театр я никогда не смогу бросить... Вот и на репетицию я должна обязательно пойти, и я пойду на репетицию, потом домой, скажу все... и вечером перееду к нему совсем. Но Владимир Владимирович был не согласен с этим. Он продолжал настаивать на том, чтобы все было немедленно или совсем ничего не надо”. Полонская ушла. Маяковский отказался ее проводить, только дал двадцать рублей на такси.

Но едва она притворила дверь, как раздался выстрел. Какое-то время (ей показалось, что целую вечность), она боялась войти в квартиру...

Она застала его еще живым, он еще пытался поднять голову, но глаза уже были безжизненны.

Человек, добровольно уходящий из жизни, уносит с собой тайну ухода. Никакие объяснения (в том числе и его собственные), не в силах проникнуть в эту тайну.

Что явилось истинной причиной самоубийства?

Причиной тому мог послужить разрыв с Яковлевой, и не находивший завершения роман с Полонской, и заграничная поездка Бриков...

Читая предсмертную записку Маяковского, невольно всплывают в памяти строки из поэмы, оказавшиеся пророческими: “Последним будет твое имя, запекшееся на выдранной ядром губе”. “Лиля! Люби меня!” — это последняя строка в предсмертном письме.

Это последний крик. Вдруг случится?? Вдруг ее сердце наконец-то откроется... Ведь ему так не хватало любви в жизни!

В последние дни жизни Маяковский делала отчаянные усилия, чтобы создать семью. От Вероники Полонской он требовал развода с Яншиным, и в то же время хлопотал о том, чтобы получить квартиру на одной площадке с Бриками после их переезда из Гендрикова переулка.

Без Лили для Маяковского невозможна никакая семейная жизнь. И, вообще, без нее жить невозможно!

Любовь Маяковского к Лиле Юрьевне Брик безмерна. Она была женщиной его жизни. Он полюбил ее искренно, безоговорочно, хотя и понимал, что ее любовь к нему носила совершенно другой характер.

В дневнике, написанном во время двухмесячной разлуки еще в 1923 году, есть заглавие “Любишь ли ты меня?”, под которым Маяковский разъясняет, как он понимает любовь Лили Юрьевны к нему: “Для тебя, должно быть, это странный вопрос — конечно любишь. Но любишь ли ты меня? Нет. У тебя не любовь ко мне, у тебя — вообще ко всему любовь. Занимаю в ней место и я (может быть даже большое), но если я кончаюсь, я вынимаюсь, как камень из речки, а твоя любовь опять всплывает над всем остальным. Плохо это? Нет, тебе это хорошо, я б хотел бы так любить”. Читая эти строки, понимаешь, какая огромная разница в их отношении к любви. Для В. В. Маяковского Лилия Юрьевна была всем, для нее же любовь к Маяковскому не была единственной в ее жизни. Они знали о романах друг друга, но в отличие от Лилии Юрьевны, Маяковский страдал от этого; даже если он и хотел, он не мог любить так, как она.

За два дня до трагического выстрела в Лубянском проезде, Маяковский писал: “Как говорят “инциндент исперчен”, любовная лодка разбилась о быт.

Я с жизнью в расчете и не к чему перечень взаимных болей, бед и обид. Счастливо оставаться.

Владимир Маяковский.

12/IV — 30 г.”

Когда Л. Ю. Брик узнала о самоубийстве Маяковского, то искренне огорчилась. Несомненно, это был удар, хотя и не изменивший ее привычной жизни. Возникло только ощущение, что не будет больше писем, звонков, встреч. Ощущения безысходности, горя тогда у нее еще не было. Скорее — удивление: зачем же он это сделал?

“...Лилия Юрьевна Брик рассказывала, что многие годы ей снился Маяковский. Снился по-разному. Иногда плакал, просил прощения и всегда не хотел расставаться. Не хотел уходить из ее снов. Иногда посмеивался и уверял ее, что она тоже покончит жизнь самоубийством...

24 августа 1978 года Лилия Юрьевна покончила с собой, приняв огромную дозу снотворного. Она заснула вечным сном в “вечном городе” Риме. Кто знает, может быть, перед смертью она тоже успела выкрикнуть: “Люби меня!”, как ей когда-то Маяковский...

Но могла ли она быть кем-то услышана?..” (Выписка из статьи доктора философских наук З. Гельмана “Литературное обозрение”, 1993, №6).

Рассказ о Владимире Владимировиче Маяковском хочется закончить его же строками:

Не смоют любовь ни ссоры, ни версты.

Продумана, выверена, проверена.

Подъемля торжественно стих стоперстный,

клянусь люблю неизменно и верно!

Библиографический список

1. П. К. Сербин. “Изучение творчества Владимира Маяковского”. “Молодая гвардия”, 1978.

2. В. Перцов. “Маяковский. Жизнь и творчество”. М., 1976.

3. Б. Янгфельдт. “Любовь — это сердце всего”.

4. Ал. Михайлов. “Маяковский” ЖЗЛ. Изд.: М., “Молодая гвардия”, 1988.

5. Ю. Карабчиевский. “Воскресение Маяковского”, Изд.: М. “Советский писатель”, 1990.

6. Маяковский В. В. Соч. в 2-х т. — М., 1988 — т. II.

7. Маяковский “Поэмы. Пьесы”. М., “Правда”, 1985.

8. “Литературное обозрение”. 1993 г. №9 — 10, №6.

9. “ЛГ-досье”. 1993, №3.

10. “Вопрос литературы”. 1993, вып. IV.

11. “Огонек”. 1993, №29.

12. “Литературная газета”. 1996 г., 10 апр.