mikulenok_iua_gorodskaia_povsednevnost_v_rannem_sovetskom_ob-1

121

сроком от шести месяцев374. Однако Уголовный кодекс 1926 года внес

существенные поправки в данную статью. Согласно новой редакции, срок принудительных работ сокращался до 3 месяцев, а штраф не мог превышать

500 рублей375. Немалая сумма по тем временам. В среднем в 1927 году заработная плата квалифицированного рабочего равнялась 100–120 рублей в

месяц; неквалифицированного – 50 – 70 рублей. Для сравнения отметим,

что хлеб тогда стоил 10 руб., картофель – 5,36 руб. за килограмм, говядина – 68,8 руб., молоко – 22 руб. за литр376.

Одной	из осужденных по данной статье была	домовладелица
Ковалевская. 40-летняя женщина обвинялась в нанесении		жильцам дома
оскорблений,	хулиганстве (обмазала грязью белье соседей)	и увеличении

квартирной платы против установленных декретных норм377. Гражданку

Ковалевскую признали виновной по двум статьям Уголовного кодекса:

ст. 135 (повышение квартирной платы) и ст. 172 (оскорбление личности).

Еще одним источником жилищных конфликтов в первое десятилетие Советской власти стало неравномерное распределение квадратных метров.

Острый жилищный кризис не позволил удовлетворить всех нуждающихся даже минимальной санитарной нормой. В таблице 3 (Приложение Е)

показана дифференциация жилой площади среди населения некоторых городов Юга России. Неравномерное распределение квадратных метров привело к тому, что у одни жилищные условия были лучше, чем у других.

Однако стоит заметить, что дифференцированное распределение квадратных метров было вполне оправдано с точки зрения экономической выгоды.

Заработной платы рабочего не хватало на оплату дополнительной площади.

Делать квартирные ставки ниже 1,5 рубля за комнату экономически было

374Уголовный кодекс РСФСР. М., 1922. С. 16.

375Уголовный кодекс РСФСР. Редакция 1926 года.

376Бюджеты рабочих и служащих: бюджеты рабочей семьи. 1922–1927 г. М., 1929. Вып. 1. С. 39.

377Ленч Л. Дела квартирные // Красное знамя. 1925. № 135. С. 4.

122

нерационально: существующей квартирной платы едва хватало, чтобы

произвести косметический ремонт дома.

Городской обыватель, выходец из рабочей среды, не понимал систему
распределения квадратных метров. Где же обещанное равенство и
социальная справедливость? За что они сражались? Обладатель «лишних»
квадратных метров становился объектом зависти и ненависти. Чтобы занять
чужую жилую площадь и	хоть как-то улучшить свои жилищные условия,
соседи выживали друг друга, создавая невыносимые условия для жизни. Так,
семья Бобаковых из Краснодара была «выселена» (их вещи просто
выбросили на улицу)	без объяснения причин из своей комнаты

председателем жилищного коллектива378. Хотя чаще жильцы

муниципализированных домовладений прибегали к более действенному способу – морально-психологически «выжить» обладателя заветных квадратных метров.

Жизнь в коммунальной квартире настолько изматывала жильцов психологически, что спровоцированный конфликт становился эффективным способом эмоциональной разрядки. И неудивительно, что в таких домовладениях происходили постоянные ссоры. Например, жильцы одного краснодарского дома по улице Ленина неоднократно писали жалобы на соседку Ченцову, которая отравляла жизнь всему двору: умышленно заводила склоки и начинала ссоры; избивала малолетних детей; бросалась кирпичами379. Информация о жилищных конфликтах отложилась в массе жалоб в контрольные органы. Так, М.М. Трегуб из Краснодара вместе с семьей терпел издевательства соседей: «Живя в частном домовладении, <…>

все время мне и моей жене приходится переносить всякие оскорбления со стороны домовладелицы и кучки квартирантов, называя меня и мою жену жидами. Детям выйти во двор нельзя, ибо они сейчас же забегают в комнату

378ГАКК. Ф. Р-226. Оп. 1. Д. 173а. Л. 826.

379Там же. Д. 437. Л. 211.

123

с плачем, что тетя или кто-то другой из жильцов прогоняет или бьет их»380.

П.З. Верещагина в своем заявлении просит призвать к ответу своих

арендодателей: «Настоящим заявляю, что я окончательно измотана издевательством Натальи Литвиновой и ее братом. Они не дают мне покоя стараются выжить меня из квартиры»381.

Советское жилищное законодательство предусматривало выселение из занимаемого помещения по двум основаниям: за хищническое отношение к жилью и в случаях неуплаты за квартиру382. Также выселению

подвергались лица, «делающие совместное с ними проживание в комнате, в

квартире или в целом доме невозможным»383. Данный пункт в

постановлении ВЦИК СНК РСФСР «О выселении граждан из занимаемых

ими помещений» от 6 сентября 1922 года стал толчком для начала

«жилищных войн». Понятие «неуживчивый сосед» не раскрывалось в советском жилищном законодательстве 1920-х годов. При желании можно было втянуть обладателя заветных «лишних» квадратных метров в ссору и обвинить его в том, что он неуживчивый сосед.

Неясность формулировки привела к тому, что в разряд соседей,

делавших совместное с ними проживание невозможным, попадали не

только жильцы, которые постоянно со всеми скандалили, но и те, кто следил за порядком в жилтовариществах. Требования отчитаться за ремонт,

производимый в доме жилищным товариществом, просьба дать копию инвентарного имущества, открытая критика действий правления ЖАКТа

становились	вескими	аргументами,	чтобы обвинить человека		в
неуживчивости и невозможности с ним проживать в одном доме.				Например,
житель Краснодара писал в своем заявлении (стилистика				документа
сохранена): «Решением народного судьи			4-го участка я подлежу выселению
из квартиры,	якобы	за то, что я	неуживчивый квартирант		<…>

380ГАКК. Ф. Р-226. Оп. 1 Д. 51. Л. 44.

381ЦДНИКК. Ф. 7. Оп. 1. Д. 123. Л. 38.

382Жилищное законодательство... С. 241.

383Там же. С. 243.

124

неуживчивость моя заключается в следующем: я настаиваю, чтобы при жилколлективе должна находиться копия инвентарного имущества»384.

Однако надо заметить, что на практике неуживчивый сосед не всегда подвергался выселению. Та же гражданка Ченцова, о которой говорилось выше, получила 7 предписаний о выселении, но продолжала проживать в своей квартире.

Другой формой «жилищных войн» стало доносительство. Соседи, как правило, писали в контрреволюционные органы о контрреволюционных настроениях некоторых членов их жилколлектива или некоммунистическом поведении. Обыватели чутко улавливали политическую конъюнктуру в стране, и стремились привлечь внимание властей неотразимыми

«антисоветскими» аргументами. При этом к «контрреволюционным настроениям» приравнивалось все: высказывания против политики партии,

пьянство, разложение дисциплины, вредительство, связь с «чуждым элементом», «буржуазный быт» и уголовные преступления. Обыватели в борьбе за жилище не слишком вдавались в терминологию, но они знали,

когда заявлять о таких настроениях и как караются такие «проступки».

Особенно часто такие жалобы встречаются в периоды партийных чисток: в

1921, 1925 и 1929 годах. С другой стороны, в эти годы и партийные органы активно собирали всестороннюю информацию («компромат») о своих членах в разных учреждениях.

Пытаясь улучшить свои жилищные условия, обыватель был готов доносить на соседа, забирать чужое имущество или идти на откровенный сговор с другими жильцами. Коммунистка Погорелова, проживавшая в одном из муниципализированных домов Краснодара не могла спокойно смотреть на поведение своего соседа и была вынуждена на него заявить: «Со времени моего вселения в жилколлектив с сентября 1924 г. мне без конца пришлось сталкиваться и много слышать о поведении и семейной жизни товарища Вострикова. Когда я вселилась, он жил с семьей и женщину,

384 ГАКК. Ф. Р-990. Оп. 1. Д. 570. Л. 40.

125

жившую с ним, называл женой. Часто он устраивал гулянки с выпивкой,

танцами и шумом. В октябре Востриков разошелся со своей женой, но

стал держать себя еще хуже. Он стал приводить ежедневно в свою квартиру проституток. Он совершенно не хотел участвовать в жизни коллектива»385.

Как позже выяснилось, жалоба Погореловой оказалась необоснованной и преувеличенной. Анализ жалоб показывает, что почти во всех таких доносах присутствуют фразы «не хотел участвовать в жизни коллектива»,

«обращаю ваше внимание на некоммунистическое поведение», которые помещались в начале или в конце текста заявления. Каждый день в контрольную комиссию поступали десятки однотипных заявлений, которые порой было затруднительно прочитать (плохо читабельный почерк,

грамматические ошибки). Указание «особых слов» давало 100-процентную

гарантию того, что жалоба будет рассмотрена.

Часто соседи писали в контрольные органы жалобы-доносы о том, что

у их соседа	имеются	излишки жилой		площади	и	его следует
«уплотнить».	Типичной жалобой,		касающейся	«жилищного		вопроса» в
1920-е годы,	было заявление И.А.		Кольцова из Краснодара.			В	своем
заявлении он указал, что		заведующий домом товарищ			Храмцов,		питая
недружелюбные чувства,		решил	отомстить ему. Хотя Храмцову				было
известно, что	никакого излишка жилой площади у Кольцова не имеется, он
возбудил на одном из общих собраний членов				жиколлектива вопрос об

уплотнении квартиры Кольцова386. Просьба «уплотнить соседа» вошла в обиход городской повседневности в раннесоветский период. В период

«жилищного голода» улучшить свои жилищные условия, не ущемляя никого из соседей, было практически невозможно. К тому же советская пропаганда и жилищная политика сформировали своеобразное чувство «коллективизма».

С одной стороны, основанное на чувстве солидарности и взаимопомощи, с

другой – пресекавшее любые социальные и интеллектуальные различия. В

385ЦДНИКК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 62. Л. 216.

386Там же. Д. 13. Л. 79.

126

психологии обывателя равенство означало однотипность: каждый имеет абсолютно одинаковые жилищные и бытовые условия. И если кто-то выходил за эти рамки, он становился одновременно объектом осуждения и зависти.

Популярный советский артист Ролан Быков, детство которого прошло в коммунальной квартире, оставил такие воспоминания о своем жилье: «Люди в нашей огромной квартире делились по самым разным плоскостям и направлениям. Плата за электричество порождала деление на “индюков” и “всех остальных”. В связи с отоплением (топили дровами), жильцы делились на “парадных” и “дворовых” <…> По всем линиям и плоскостям,

разделявшим нас на разные категории, сосредотачивались переплетения больших и малых конфликтов, и жильцы могли дружить как владельцы индивидуальных счетчиков и сталкиваться на почве хранения дров.

Многоплановость взаимоотношений порождала вечное брожение умов.

Конфликт практически не мог быть единичным, он тут же замыкался на всю цепь конфликтных ситуаций. Происходила цепная реакция, носившая характер пулеметной очереди, и разобраться, где “свои”, где “чужие”, было невозможно. Начинал действовать закон: “все со всеми против всех” и “все до одного против”, при этом вся штука в том-то и состояла, что “одним” у нас практически никто оставаться не мог»387. Данный сюжет отражает типичные мировоззренческие установки обитателей коммунальных квартир.

Нормальным явлением в повседневной жизни горожан в изучаемый период становятся и анонимные доносы: индивидуальные или коллективные.

Некий аноним пишет (стилистика документа сохранена): «Я считаю своим долгом ознакомить Вас с теми фактами, которые характеризуют т. Борисова.

Раньше при Борисове жила девочка, дочь его покойной жены: для ухода за девочкой он держал “няню”. Уже больше трех месяцев девочку эту забрал отец. Борисов остался совершенно один. Однако прислугу продолжает держать. Эта женщина за глаза называет Борисова “барином”. Живет

387 См: Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города.

127

Борисов в обстановке совершенно не коммунистической: у него ковры,

мягкая мебель. В этом же доме живет другой коммунист, который занимает проходную комнату вместе с семьей, через которую проходит т. Борисов и его прислуга. Проходя через эту комнату, Борисов намеренно стучит каблуками, свистит, словом намеренно создает шум, чтобы не дать покоя живущему в этой комнате коммунисту и выселить его388».

В анонимной жалобе некого «добропорядочного» гражданина сообщается, что гражданка Л.М. Колосова из Краснодара была приговорена на полгода принудительных работ за систематические кражи со склада на Сенном базаре имущества ущемленной буржуазии. Аноним пишет

(стилистика документа сохранена): «Ввиду того, что муж все подробности краж знал, не мог не знать, а от советской власти скрывал и совершенно случайно остался не привлеченным к суду. Мы просим при чистке нашей партии Колоса исключить из РКП(б) и предать суду как сообщника жены-

воровки. Свидетель М. Палочкин проживает в том же дворе»389. Из доноса становится очевидным, что «сознательный» и зоркий гражданин-аноним преследует только одну цель – выселить Колосову и занять освободившиеся квадратные метры. Надо отметить, что 70 % таких доносов зрело в стенах муниципализированных домовладений. «Бывшие» и интеллигенция, которые могли позволить себе снять комнату в частном секторе, предпочли смириться со своим новым положением и не создавать конфликтных ситуаций. ЖАКТ же заселяли рабочие и выходцы из деревни, с

соответствующим культурным, моральным и интеллектуальным развитием.

Обитатели муниципализированных домовладений считали, что имеют право на большее, чем есть у них сейчас и были готовы бороться за свои права, не считаясь с моральными принципами и нормами.

Острый жилищный кризис привел к потере человечности. В

приведенном выше заявлении отчетливо прослеживается психология

388ЦДНИКК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 164. Л. 132.

389Там же. Д. 145. Л. 5.

128

рядового горожанина, чей заработок не превышает 40 рублей в месяц.

Такой обыватель априори считал классовым врагом любое лицо, живущее более обеспеченно. Поэтому отобрать имущество у «бывшего» не считалось чем-то зазорным, неприличным или аномальным. В умах городских неквалифицированных рабочих (а применительно к южным городам – по сути, типичных люмпенов и маргиналов) прочно засела мысль, что во всех их бедах и несчастьях виноваты «бывшие», и они должны искупить свою вину, отдав свое имущество и личные вещи «нуждающимся».

Другим видом конфликтов между соседями стали пьяные ссоры. С

приходом НЭПа употребление алкоголя росло в геометрической прогрессии.

В 1920-е годы в среднем на душу населения приходилось 8,7 л алкоголя390.

По данным Н.Б. Лебиной, в 1923 году несовершеннолетние рабочие тратили на выпивку 4 % своего заработка. У взрослых эта цифра была выше391. Социальная нестабильность, экономические проблемы, жилищный кризис, бытовые неудобства, теснота, антисанитарные условия только способствовали повышенному потреблению алкоголя.

По этой причине в повседневной жизни горожан становятся нормой пьяные ссоры, которые начинались дома и плавно переходили в соседние квартиры. «Прошу вас принять меры к <…>, т. к. он партийный. Он измывается над людьми и всегда пьяный как свинья и подымает в чужих квартирах скандалы»392. Такие жалобы постоянно поступали в контрольные органы. Советская жилищная политика не только не решила всех жилищных проблем, но и спровоцировала рост проблем социальных: пьянство,

классовая ненависть, «жилищные войны», семейные скандалы. Как уже отмечалось, плохие жилищные условия стали источником стресса.

Фактически единственным способом снять стресс стало спиртное. Однако

390 Панин С.Е. «Пьяная» преступность в России в 1920-е годы // Социологическом журнале, № 4, 2002. URL: http//www.demoscope.ru/weekly/2006/0239/analit04.php (дата обращения 24.05.2013).

391Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города.

392ЦДНИКК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 206. Л. 3.

129

алкоголь еще больше провоцировал конфликты. Например, некая гражданка писала в своем заявлении (стиль документа сохранен): «Прошу принять меры. 18 марта 1927 года в 9 ч. вечера пришел гр. Тихонов в пьяном виде в мою квартиру, где были у меня дома мой брат, моя мать, жена брата и хозяйка дома. Очевидно, гражданин Тихонов скандалил со своей женой,

было слышно в коридоре, потом пришел к нам начал буянить. Вынул револьвер и наставил на меня и моего брата. Мужа дома не было»393. В

другом случае некто Кичкин в пьяном виде наносил оскорбления соседу и угрожал ворваться в его квартиру394.

Таким образом, мы видим, что жилищный кризис осложнил взаимоотношения между соседями. Жилищные конфликты (пьяные ссоры,

скандалы, мелкие бытовые стычки, вредительство, доносительство) стали неотъемлемыми атрибутами повседневной жизни горожан в раннесоветский период. Мероприятия власти по решению «жилищного вопроса» обострили отношения между обывателем и «бывшими». Защищая каждый свои интересы, жильцы муниципализированных домовладений объединялись в своеобразные коалиции: «бывшие» и «рабочие». «Бывшие» стремились сохранить, то что еще можно было сохранить; «рабочие» – взять то что, по их мнению, должно принадлежать им.

Источниками жилищных конфликтов в данный период были личная неприязнь друг к другу, психологическая несовместимость жильцов, желание занять квадратные метры соседа, повышение квартирной платы,

неравномерное распределение жилой площади.

3.2 Влияние жилищного кризиса на внутрисемейные конфликты

Семейные психологи пришли к заключению, что существует пропорциональная связь между внутрисемейными отношениями и

393ЦДНИКК. Ф. 4. Оп. 1. Д.157. Л.5.

394Там же. Ф.6. Оп.1. Д.77. Л.11.

130

жилищными условиями, поэтому закономерно, что в 1920-е годы наблюдается рост семейных конфликтов. Внутрисемейные конфликты включают в себя конфликты между супругами, между родителями и детьми,

между супругами и родителями, между бабушками/дедушками и внуками.

Однако в данном параграфе мы будем рассматривать только конфликты между супругами на фоне нерешенности «жилищного вопроса».

Супружеские конфликты возникают из-за невозможности удовлетворить значимые потребности. Психологи выделяют следующие причины супружеских конфликтов:

1. Психосексуальная несовместимость. В 1920-е гг. женщины жаловались на постоянные измены своих мужей. Мужья отмечали, что не удовлетворены своими сексуальными отношениями в браке. Разочарования и дисгармония в семейной жизни, полученный новый опыт внебрачных отношений в период Гражданской войны провоцировали супружеские конфликты.

2. Неудовлетворенность потребности в положительных эмоциях и

(отсутствие ласки, заботы, общих интересов, внимания и понимания со стороны одного из членов семьи). Новая семейная политика советской власти, целью которой было создать новый тип семьи – равноправный союз мужчины и женщины, изменила представление обывателей о своей роли в семье. Женщин не устраивало старое патриархальное отношение своих мужей к себе. Они не хотели терпеть оскорбления и пренебрежительное отношение к себе. Мужчины были не довольны старыми мировоззренческими установками своих жен (особенно это касается партийных работников). Если в браке не удовлетворяются эмоциональные потребности личности, то усиливается отчуждение и накапливаются отрицательные эмоции, что приводит к ссорам и изменам.

3. Пристрастие одного из супругов к алкоголю или наркотикам. В

раннесоветский период норма потребления спиртного была такой же, как и до революционной России. В своих заявления в контрольные органы