Дело 01-0002_2017. Приговор. документ - обезличенная копия
.docxВсе данные доводы либо не имеют правового значения для установления события преступления и наличия состава преступления в действиях подсудимых, либо опровергаются имеющимися в деле доказательствами.
Так, пригодность или непригодность для проживания помещения на *** не имеет правового значения, поскольку судом в ходе следствия установлено, что фактически имел место не факт выселения жильцов-сотрудников ГБУ, а похищение двух лиц по мотиву мести/наказания за причиненные их действиями неудобства. Данное обстоятельство подтверждено показаниями потерпевших, из которых следует, что соучастники объясняли им: «Вы знаете, за что вы здесь. Вы вызвали полицию, и полицейские сообщили о вызове в префектуру, а префектура наказала начальство ГБУ «Жилищник». Свидетель П подтвердил, что Зуев злился на потерпевших, что они вызвали полицию.
Пригодность для проживания территории механической базы и помещений, расположенных на ней также не имеет принципиального правового значения для установления направленности умысла подсудимых по аналогичному основанию.
Суд соглашается с доводами государственного обвинителя в прениях, что служебная записка, появившаяся спустя значительное время после возбуждения уголовного дела, является сфальсифицированным доказательством, связанным с желанием руководства ГБУ и подчиненных сотрудников, исполняющих решение руководства, минимизировать степень уголовной ответственности подсудимых, а соответственно и ущерб деловой репутации ГБУ. Свидетель Л не смог вспомнить даже приблизительно текст служебной записки, не смог пояснить, для чего она была составлена и с чьей помощью, хотя помнит, что ему «кто-то помогал», учитывая, что по его словам все приказы генерального директора О были обязательны к исполнению в пределах полномочий, даже если они были выражены устно. Записка нигде не была зарегистрирована, цель ее существования при таких обстоятельствах не может быть иной, кроме как введение суд в заблуждения относительно истинного умысла и мотива подсудимых. Само по себе наличие такой записки не является обязывающим документом, поскольку содеянное подсудимыми не являлось выселением ни в юридическом, ни обыденном смысле, тем более что какими-либо реальными или предполагаемыми правомочиями по осуществлению выселения живых лиц из каких-либо помещений подсудимые не обладали.
Доводы об отсутствии на территории базы заборов, охраны, жалоб потерпевших суд отвергает, поскольку из протокола осмотра места происшествия следует, что на территории базы хранились товарно-материальные ценности, включая автомобили жилищно-коммунального хозяйства, бытовой инвентарь, имелись ворота, бытовка охранника. При таких сведениях доводы о постоянно открытых воротах и отсутствии охраны, а также возможности любого лица попасть на территорию базы, суд отклоняет.
Защита, заявляя такие доводы, ссылается на показания свидетелей Л а, О, Ла, Кржижановского, между тем данные лица все относятся к сотрудникам ГБУ «Жилищник», лишь незначительная часть сотрудников которого оказала реальное содействие следствию и суду для установления фактических обстоятельств дела, тогда как другая часть, действуя по убеждению суда в интересах организации, дала показания, не соответствующие установленным судом фактам. К указанным показаниям суд относится критически.
Так, из показаний свидетеля Па следует, что охранников как минимум было двое, один из которых – Б. Свидетель Громов, давший показания в пользу подсудимых, тем не менее сообщил суду, что одним из охранников базы являлся Нарзулла. Это имя охранника Па, при этом сами потерпевшие неоднократно указывали на то, что их охраняли Б и П.
То обстоятельство, что потерпевшие смогли сбежать только после того, как они покинули территорию базы, указывает на их нахождение на базе в подневольном положении.
Потерпевший П, в частности, указывал, что хотел перелезть через забор и сбежать, однако М пояснил ему, что далеко он не убежит, и их догонят, так как ноги отбиты в результате побоев, в результате потерпевшие отказались от своего плана.
То обстоятельство, что свидетели не указывали на наличие жалоб потерпевших в рассматриваемый период, что могло быть вызвано различными обстоятельствами, правового значения не имеет.
Показания отца Зуева суд также воспринимает критически, поскольку тот является отцом подсудимого и его показания противоречат обстоятельства дела и совокупности иных доказательств.
Показания свидетеля Ш к предмету разбирательства отношения не имеют, поскольку правомерность или неправомерность поведения потерпевших в отношении иных лиц не может каким-либо образом обосновывать действия Кондратцева и Зуева, притом, что реальной связи с заботой о здоровье Ш действия подсудимых не имели.
Доводы Зуева об оказании на него давления со стороны оперативных сотрудников проверялись органами следствия и подтверждения не нашли. Свидетель Отрадный данные доводы опроверг. Учитывая, что показания Зуев в указанный период не давал, данные доводы никак на выводы суда повлиять не могут.
Учитывая, что свидетель О допрошен в судебном заседании, его показания оценены судом, объяснения данного свидетеля, представленные адвокатом Зметным, правового значения не имеют.
Представленные справки 2-НДФЛ о получении потерпевшими заработной платы в *** в июле-сентябре 2015 года не подтверждают какие-либо доводы защиты и не опровергают какие-либо доводы обвинения.
Доводы защиты о том, что нет доказательств того, что П осуществлял вызов полиции, в связи с чем нет оснований полагать, что у подсудимых имелось неприязненное отношение к нему на этой почве, суд отвергает, поскольку факт вызова полиции П помимо показаний потерпевших подтверждается показаниями Ц, узнавшей об этом от П , а также показаниями допрошенной свидетеля Ш , которая пояснила, что кто-то из потерпевших почему-то вызвал полицию. Учитывая, что из показаний Ш следует, что сотрудники полиции проверяли документы именно у них с дочерью, у суда есть основания прийти к выводу о том, что именно П и/или М указали прибывшим полицейским на лиц, по факту действий которых была вызвана полиция. Кроме того, свидетель Ш очевидно не имеет заинтересованности в даче показаний в пользу потерпевших, учитывая, что обвиняет именно их в конфликте, в связи с чем суд полагает ее показания в этой части достоверными, тем более, что они согласуются с материалами дела.
Доводы о том, что П и М именно переселяли из непригодного помещения для проживания на *** на территорию механической базы, уже получили судебную оценку. При этом суд также считает необходимым отметить, что исключительно П и М были перемещены на указанную базу, никакие другие сотрудники туда не направлялись, при этом все доводы защиты в этой части голословны.
Материалами дела и исследованной совокупностью доказательств подтверждено, что П и М были не просто правомерно перемещены, а похищены с целью дальнейшего удержания на территории базы во исполнение единого преступного умысла подсудимых.
Доводы защиты о наличии или отсутствии признаков хищения в действиях сотрудников базы не имеют отношения к предмету судебного разбирательства.
Показания Па, вопреки доводам защиты, соответствуют показаниям П в той мере, в которой они подтверждают наличие события преступления, существенных противоречий, влияющих на квалификацию содеянного, не содержат.
Доводы Зуева, высказанные в прениях, о том, что он самостоятельно вывез потерпевших к отцу, где их никто не охранял, не указывает на отсутствие умысла на совершение преступления. Суд также отмечает, что потерпевшим, исходя из их показаний, Зуев сказал в это время, чтобы они «не трепали языком», иначе он поотрывает им ноги. Таким образом, Зуев, будучи в полной уверенности в подавленности воли потерпевших, отсутствии желания сопротивляться, был уверен в том, что потерпевшие не совершат побег, тем более учитывая, что у потерпевших были изъяты их документы.
Доводы Зуева в прениях о том, что в настоящее время со слов жены П тот находится в по месту регистрации, суд не воспринимает как новые обстоятельства, имеющие значение для дела, поскольку они никакими весомыми свидетельствами не подтверждены. Судом были ранее предприняты попытки привода потерпевшего по указанному адресу, в настоящее время новых сведений о Пе, кроме того, что он находится в федеральном розыске, у суда не имеется.
В судебное заседание представлено заявление свидетеля Са в Коптевский МРСО, из которого следует, что его перед дачей показаний застали врасплох, он был растерян и напуган, в связи с чем дал показания в ходе предварительного следствия. Учитывая отсутствие в приговоре предмета оспаривания, содержащегося в данном заявлении, суд не видит необходимости давать ему оценку, однако при этом отмечает, что судом неоднократно предприняты попытки обеспечить явку указанного свидетеля, связанного с ГБУ «Жилищник», при этом у суда есть достоверные сведения о том, что свидетель был информирован о ходе судебного разбирательства, что подтверждает и факт наличия у адвоката Зметного копии его заявления, равно как и заявления адвоката свидетеля, однако предпочел не явиться в суд.
Доводы защиты о том, что объективная сторона ст.126 УК РФ предполагает конечную цель, не соответствует диспозиции уголовного закона, согласно которой состав ст.126 УК РФ – формальный, окончен с момента изъятия потерпевших из привычной среды пребывания. Цель преступления в данном случае неотрывно связана с установленным судом мотивом мести: наказать потерпевших за содеянное, подавить их волю, обеспечить дальнейшее их беспрекословное выполнение работ в ГБУ, что подтверждается показаниями потерпевших про фразы подсудимых и третьего соучастника: «Нельзя выносить сор из избы», «Зачем ты стучишь в мусарню?».
Указанное частично не отрицается подсудимым Кондратцевым, который показал, что действительно заставлял потерпевших заниматься «спортотерапией»: таскать штанги, гантели, при этом он в воспитательных целях ударил их каждого ногой по 3-4 раза по ягодицам.
Доводы подсудимых о том, что они не совершал какие-либо преступные действия, не избивали потерпевших, были опровергнуты совокупностью доказательств, исследованных в судебном заседании.
Установленные судом мотив, цель преступления, направленность умысла виновных, не свидетельствуют об отсутствии в действиях Зуева и Кондратцева состава преступления.
Издевательства, а также избиение потерпевших и принуждение к труду по факту перемещения вопреки воле потерпевших на другую территорию под постоянное наблюдение (охрану) образуют по убеждению суда признаки состава преступления, предусмотренного ст.126 УК РФ.
Указанное преступление было совершено Зуевым, Кондратцевым и третьим соучастником в составе группы лиц по предварительному сговору, на что указывают фактические действия подсудимых: Зуев и Кондратцев непосредственно участвовали в попытке погрузить Пуголовцева в багажник, в дальнейшем совместно принимали участие в издевательствах и унижениях человеческого достоинства потерпевших, а также применяли к ним физическое насилие. Зуев угрожал П изнасилованием жены и дочери в его (П ) присутствии в случае обращения в полицию, а Кондратцев угрожал П вывезти того и закопать.
Вышеуказанные обстоятельства свидетельствуют о том, что подсудимые являлись соисполнителями объективной стороны преступления, действовали совместно, согласованно, во исполнение единой преступной цели.
Указанные выше угрозы подсудимых в отношении П подлежат квалификации как угроза применения насилия, опасного для жизни и здоровья, учитывая, что Кондратцев высказывал угрозу в условиях численного превосходства соучастников при попытках погрузить П в багажник автомобиля, что потерпевший при таких обстоятельствах не мог не воспринять как реальную угрозу своей жизни.
Оба потерпевших был похищены с применением разных способов, о чем суд указал ранее, в связи с чем квалифицирующий признак «в отношении двух лиц» также нашел подтверждение в судебном заседании.
Вместе с тем, по мнению суда, заслуживают внимания доводы защиты о фактическом оспаривании квалифицирующего признака «с применением насилия, опасного для жизни и здоровья».
Единственным документом, указывающим на возможность вменения указанного признака, является заключение судебно-медицинского эксперта №1032/5335, из которого следует, что М причинен легкий вред здоровью в виде закрытого перелома ребра, который мог быть причинен в период с 14.09.2015 по 16.09.2015.
Вместе с тем, как следует из показаний М, органами предварительного следствия не выяснялся вопрос о том, когда именно, в результате чьих конкретных действий М причинено указанное повреждение. При это в заключении имеются сведения о том, что 14.09.2015 в 14 часов 00 минут, то есть до похищения, М обращался к врачу травматологу, диагноз: промышленная травма, избит в помещении известными, что согласуется с материалами дела, согласно которым у потерпевших имелся конфликт с другими сотрудниками в помещении на ***, в частности, Ш .
Сам М подробно об обстоятельствах причинения конкретного повреждения не допрошен, из его показаний нельзя сделать однозначный вывод о том, что вред здоровью был причинен именно в результате действий Зуева и/или Кондратцева, притом, что свидетель П, чьим показаниям суд доверяет, видел, как Б на базе в отсутствие подсудимых наносил удар М в грудную клетку.
В чем выразилось применение насилия, опасного для жизни и здоровья, в фабуле обвинения не указано.
Так, в обвинительном заключении указано: «Кондратцев Н.П. совместно с Зуевым Д.В. в целях осуществления перемещения П С.И. на указанном автотранспортном средстве схватили последнего своими руками за туловище, руки и ноги и, продолжая применять насилие, опасное для здоровья, вопреки воле и желанию потерпевшего запихнули П С.И. в багажное отделение указанной автомашины», однако в чем в конкретный момент выражалось такое насилие, обвинением не уточнено.
Одновременно суд исчерпал все возможности по обеспечению явки потерпевшего М.
В соответствии с чч.2 и 3 ст.49 Конституции Российской Федерации обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, а все неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.
Эти же положения указаны в чч.3 и 4 ст.14 УПК РФ, согласно которым все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого, при этом обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.
По смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств.
Таким образом, факт применения подсудимыми насилия, опасного для жизни и здоровья, не получил достаточного подтверждения в ходе судебного следствия, в связи с чем указанный квалифицирующий признак подлежит исключению из обвинения.
В то же время, вопреки доводам защиты, из заключений экспертов как в отношении М, так и в отношении П , следует, что у них имеются повреждения: у М кровоподтеки левой ушной раковины, правого, левого бедра, правого коленного суставов образовались от нескольких часов до трех суток до 16.09.2015 (даты обследования); ссадины правого и левого коленного суставов, передней поверхности левой голени – не менее, чем за двое суток до 16.09.2015 (том 2 л.д.21об.); у П – ссадина в области носа образовалась от не менее, чем за двое суток до 16.09.2015, кровоподтеки правого, левого бедра правой стопы – от нескольких часов до трех суток до 16.09.2015, что согласуется с показаниями потерпевших и свидетелей об избиении по ногам, бедрам, в связи с чем применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, имело место.
Суд приходит к выводу, что вина Зуева и Кондратцева по предъявленному обвинению доказана, а их действия надлежит квалифицировать по пп. «а», «в», «ж» ч.2 ст.126 УК РФ как похищение человека, группой лиц по предварительному сговору, с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении двух лиц.
При назначении наказания суд учитывает положения ч.3 ст.60 УК РФ, характер и степень общественной опасности преступления, данные о личности подсудимых, которые положительно характеризуются, учатся, работают, принесли извинения потерпевшим, влияние наказания на исправление подсудимых, включая условия проживания их семей, при этом суд считает возможным назначить наказание в виде лишения свободы без дополнительного вида наказания.
Как следует из показаний потерпевших, им были возвращены документы, а также приобретено новое имущество (телефоны) взамен утраченного, кроме того, выданы денежные средства на проезд, то есть предприняты действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшим в результате преступных действий. Закон не связывает возмещение такого ущерба исключительно с личной инициативой подсудимых, в связи с чем суд полагает возможным признать в качестве смягчающего наказание обстоятельства в отношении обоих подсудимых действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшим.
Отягчающих наказание обстоятельств судом не установлено.
С учетом совокупности обстоятельств суд считает необходимым назначить подсудимым основное наказание в виде реального лишения свободы, считая, что цели наказания могут быть достигнуты только в условиях изоляции от общества.
Оснований для изменения категории преступления в порядке ч.6 ст.15 УК РФ с учетом обстоятельств его совершения суд не усматривает, равно как не усматривает возможности применения положений ст.64 УК РФ.
Назначая наказание, суд отмечает, что в соответствии со ст.43 УК РФ наказание есть мера государственного принуждения, назначаемая по приговору суда, и применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений.
Согласно п. «в» ч.1 ст.58 УК РФ подсудимым надлежит отбывать наказание в исправительной колонии строгого режима.
С учетом данного обстоятельства, а также учитывая обвинение в совершении особо тяжкого преступления, суд полагает необходимым изменить подсудимым меру пресечения на заключение под стражу.
Судьбу вещественных доказательств суд разрешает с учетом положений ст.81 УПК РФ.
На основании изложенного, и руководствуясь ст.308-309 УПК РФ, суд
ПРИГОВОРИЛ:
Признать ЗУЕВА ДВ и КОНДРАТЦЕВА НП каждого виновными в совершении преступления, предусмотренного пп. «а», «в», «ж» ч.2 ст.126 УК РФ, и назначить наказание Зуеву Д.В. – в виде лишения свободы сроком на ПЯТЬ лет; Кондратцеву Н.П. – в виде лишения свободы сроком на ШЕСТЬ лет; каждому с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.
Срок наказания каждому осужденному исчислять с 25 января 2017 года, изменив каждому осужденному меру пресечения в виде домашнего ареста на заключение под стражу, взяв их под стражу в зале суда, до вступления приговора в законную силу.
Зачесть в срок отбывания наказания периоды фактического задержания, содержания под стражей, домашнего ареста: Зуеву Д.В. – в период с 02 декабря 2015 года по 24 января 2017 года включительно; Кондратцеву Н.П. – в период с 18 февраля 2016 года по 24 января 2017 года включительно.
Вещественные доказательства, хранящиеся в материалах дела, хранить при уголовном деле; свитер и металлическую лопату, хранящиеся в камере хранения Коптевского МРСО г. Москвы, уничтожить.
Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в Московский городской суд в течение десяти суток со дня его провозглашения.
Осужденным разъясняется право участвовать в рассмотрении дела судом апелляционной инстанции, о чем необходимо сообщить в апелляционной жалобе либо в возражениях на жалобы, представления, принесенные другими участниками уголовного процесса.
Осужденные также вправе поручать осуществление своей защиты в суде апелляционной инстанции избранным защитникам либо ходатайствовать о назначении защитников, о чем сообщить в суд, постановивший приговор, в письменном виде.
Судья К.А. Мариненко