Внешняя политика и безопасность современной России - 2 - Хрестоматия - Шаклеина - 2002 - 446

Ю.В. Косов

51

дований такую концепцию национальной безопасности трактуют как ее расширенное понимание, которое называют "человеческая безопасность"»1

Экологическая политика — система мер, осуществляемых государством для сохранения окружающей среды и защиты природы. Важной задачей экологической политики является оптимизация отношений между обществом и природой, т.е. поиск и реализация наиболее приемлемых вариантов осуществления хозяйственной деятельности, при которой не допускалось бы нанесение ущерба природе. Экологическая политика основывается на природоохранном законодательстве и во многом определяется уровнем его разработанности. Важным направлением экологической политики является внедрение новых природосберегающих технологий, основанных на достижениях научно-технической революции, и модернизация уже существующих производств. Серьезной проблемой является финансирование природоохранных мероприятий, обеспечение которого требует во многих случаях политических решений на государственном уровне.

Собострением глобальной экологической проблемы во второй половине XX в. охрана природы стала важнейшим направлением международного сотрудничества. Во-первых, для решения глобальной экологической проблемы требуются согласованные усилия большинства членов мирового сообщества; вовторых, серьезную политическую проблему в межгосударственных отношениях представляют так называемые «трансграничные загрязнения», когда вредные выбросы, внесенные в атмосферу или гидросферу на территории одного государства, пагубно воздействуют на природу другой страны.

В последние десятилетия в качестве важного инструмента обеспечения национальной безопасности стала рассматриваться и демографическая политика как комплекс мероприятий, проводимых правительствами современных государств с целью регулирования репродуктивного поведения населения, упрочения института семьи.

Демографическая ситуация в современном мире отличается большим разнообразием. В целом на планете наблюдается значительный рост народонаселения, который получил название «демографический взрыв». Так, в 1800 г. на Зем-

ле жило около 1 млрд. человек; для удвоения численности человечества с 1 до 2 млрд. потребовалось 130 лет (в 1930 г.), а для последующего удвоения — всего 45 лет (4 млрд. человек — в 1975 г.). Пятимиллиардный землянин появился в 1987 г. На рубеже XX и XXI вв. число жителей нашей планеты достигнет 6 млрд. Однако «демографический взрыв» в наше время происходит не во всем мировом сообществе, а прежде всего в странах Азии, Африки и частично Латинской Америки. Например, в Индии каждый день появляется на свет 56 тыс. новых жителей, и, по прогнозам, к 2016 г. по численности народонаселения Индия выйдет на первое место в мире. Такое стремительное увеличение населения ведет к обострению социальных, экономических, экологических и других проблем (рост числа безграмотных, людей, живущих за чертой бедности, и т.д.). Во многих развитых странах, наоборот, наблюдается «нулевой рост» населения, когда число рождений примерно равно числу смертей, или «отрицательный рост», при котором смертность превышает рождаемость. Таким образом, разные государства в современном мире ставят разные цели перед своей демографической политикой. Одни страны стремятся ограничить рост населения пли даже сократить его численность, другие, напротив, стараются увеличить число своих жителей,

52	Безопасность: геополитический аспект

третьи считают естественный прирост удовлетворительным и принимают меры для сохранения его на том же уровне.

Методы проведения демографической политики принято подразделять на три группы: экономические, которые связаны с учетом числа детей при налогообложении, денежными пособиями, сплачиваемыми отпусками и разного рода льготами, преимуществами при приобретении жилой площади, содержанием или поддержкой государством различных детских учреждений; административноюридические, которые реализуются при принятии различных законодательных актов с целью оказания влияния на ход демографических процессов; социальнопсихологические, которые направлены на формирование демографических идеалов, отвечающих интересам развития народонаселения страны и соответствующим этическим принципам и традициям, существующим в обществе.

Как мы уже отмечали, национальный уровень поддержания международной безопасности является принципиально значимым, но не единственным. Наряду с рассмотренными нами внутренними факторами, определяющими устойчивое развитие государств в современном мировом сообществе, существенную роль играют и внешние факторы, проявляющиеся на региональном и глобальном уровнях. В то же время необходимо отметить, что существует первостепенный компонент системы международной безопасности, занимающий промежуточное место между национальным и региональным уровнем. Таким компонентом является граница — линия, фиксирующая пределы государственной территории. В политологическом плане под границей понимают рамки, ограничивающие пространство, на которое распространяется национальный суверенитет. В геополитике, согласно определению американского теоретика Н. Спайкмена. граница трактуется как «некий символ, который ориентирует ландшафт вовнутрь, к сердцевине нации, и таким образом является мощным централизующим элементом». Граница — это не просто линия, механически обозначающая размежевание государственных территорий. Граница является одним из важнейших факторов, обеспечивающих жизнеспособность и безопасность государства. Она определяет ареал формирования национального самосознания и национальной идентичности. Способность государства обеспечивать неприкосновенность и защиту своих границ является показателем его силы и авторитета в международном сообществе. Как показывает исторический опыт, распад государств часто начинался с размыва их границ, возникновения конфликтов в приграничных областях и ослабления их связей с центром (подобные проблемы способствовали падению Римской империи, в начале XX в. — Австро-Венгрии, а в его конце — распаду Советского Союза).

Границы подразделяются на естественные и искусственные. Под естественными границами понимают созданные природой рубежи и преграды, которые используются для отделения территории одного государства от другого или от открытого моря. В качестве границ такого рода обычно выступают моря и океаны, реки и горные цепи. Искусственные границы обустраиваются людьми с помощью специальных инженерных сооружений. Среди естественных границ выделяются сухопутные и морские. Причем, как подчеркивал Ф. Ратцель, выгодность естественных сухопутных границ обратно пропорциональна их длине. Морские границы характеризуются прямой пропорциональной зависимостью этих двух параметров.

Ю.В. Косов

53

Границы выполняют важные геополитические функции. Они разделяют зоны действия национальных суверенитетов, служат рубежами передовой обороны государств, выступают в качестве пунктов контроля за миграцией людей и т.д. В этой связи примыкающие к границе территории, так называемые пограничные зоны, имеют не только особый правовой, но и геополитический статус. Здесь сходятся силовые векторы и концентрируются национальные интересы различных государств. В случаях, когда сходятся интересы крупнейших держав или их союзов, в качестве пограничных зон могут выступать целые государства, которые в геополитике называют буферными государствами.

Буферное государство расположено между территориями двух или нескольких более крупных держав. Оно находится на пути вероятного военного вторжения, через его территорию проходят важные транспортные коммуникации. Такое государство позволяет контролировать выгодный в геополитическом отношении регион. В истории только XX в. немало государств выступало в роли буферных. Например, во время франко-германского соперничества, ставшего одной из причин двух мировых войн, в качестве буферных выступали Бельгия, Нидерланды, Люксембург. При столкновении интересов России и Англии в Азии (в начале XX в.) подобную роль играли Османская империя (Турция), Иран, Афганистан, Тибетское государство. В годы «холодной войны» между Западом и Востоком оказалась Финляндия, успешно выполнившая роль моста в развитии мирного процесса в Европе.

Региональная безопасность. Региональная безопасность — составная часть международной безопасности, характеризующая состояние международных отношений в конкретном регионе мирового сообщества как свободное от военных угроз, экономических опасностей и т.п., а также от вторжений и вмешательств извне, связанных с нанесением ущерба, посягательств на суверенитет и независимость государств региона. Региональная безопасность имеет общие черты с безопасностью международной, в то же время отличается множественностью форм проявления, учитывающих особенности конкретных регионов современного мира, конфигурации баланса сил в них, их исторические, культурные, религиозные традиции и т.п. Отличается она, во-первых, тем, что процесс поддержания региональной безопасности могут обеспечивать как специально созданные для этого организации (в частности, в Европе Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе — ОБСЕ), так и объединения государств более универсального характера (Организация американских государств— ОАГ, Организация африканского единства — ОАЕ, и др.). Например, ОБСЕ провозгласила в качестве своих основных целей следующие: «Содействие улучшению взаимных отношений, а также создание условий по обеспечению длительного мира; поддержка разрядки международной напряженности, признание неделимости европейской безопасности, а также взаимной заинтересованности в развитии сотрудничества между государствами-членами; признание тесной взаимосвязанности мира и безопасности в Европе и во всем мире»2.

В деятельности неспециализированных, а имеющих более универсальный характер организаций проблемы региональной безопасности также занимают одно из центральных мест, тесно взаимосвязаны с другими первостепенными целями регионального развития. В частности, ОАГ считает своей задачей «укрепление мира и безопасности на американском континенте», а ОАЕ — «уважение суверенитета, территориальной целостности и неотъемлемого права на независимость»3.

54	Безопасность: геополитический аспект

Во-вторых, отличием в обеспечении безопасности в различных регионах мира является неодинаковая степень вовлеченности великих держав в обеспечение региональной безопасности. Особенно она высока на европейском континенте и в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). В Европе и АТР формирование региональных систем безопасности началось в 1970-е годы на конфронтационной основе. На европейском континенте система безопасности приняла интегративный трансрегиональный характер, когда наряду с европейской сверхдержавой — СССР в нее оказалась включенной и вторая сверхдержава—США, представляющая американский континент. Основой безопасности в АТР стала политика взаимной сдержанности США, СССР и КНР. Силовая многополярность АТР делает конфигурацию региональной системы безопасности более дифференцированной и эластичной. В 1990-е годы как в Европе, так и в АТР происходит перестройка систем региональной безопасности, заключающаяся в отказе от принципов конфронтации и переходе к кооперации и сотрудничеству. В частности, для АТР в середине 90-х годов ядром, вокруг которого формируются подходы региональных стран к обеспечению стабильности, стали отношения Китайской Народной Республики с ее южными соседями. «Внешними стабилизирующими каркасами этого ядра выступают союзы США с Японией и Южной Кореей, а также отношения, в которых реализуется взаимодействие России как с самим Китаем, так и с американской стратегической системой в АТР»4.

Впоследнее десятилетие все большее значение в обеспечении региональной безопасности придается ее субрегиональному подуровню. Прекращение «холодной войны», переход от конфронтационных к кооперативным формам поддержания стабильности в различных регионах мира способствуют углублению этого процесса, его переходу в более компактные и ограничено взаимосвязанные субрегионы. В Европе такой процесс особенно активизировался в субрегионах Балтийского и Черного морей.

Всубрегионе Балтийского моря за последнее десятилетие произошла серьезная разрядка международной напряженности, значительно возросла политическая однородность входящих в субрегион государств. Существенно увеличилась роль децентрализованного субрегионального сотрудничества. Это создает благоприятные условия для решения на субрегиональном уровне не только традиционных фундаментальных вопросов международной политики (сохранение мира, предотвращение экологической катастрофы и т.п.), но и более тонких, требующих нетрадиционных подходов проблем. К данным проблемам, как правило, относят борьбу с организованной преступностью, нелегальной миграцией, незаконным оборотом наркотиков, оружия и радиоактивных материалов и некоторые другие. Однако обеспечение безопасности на субрегиональном уровне является составной частью процесса реализации региональной безопасности и осуществляется в его рамках. «Региональное сотрудничество в области безопасности начинается с осознания перспективы, что европейская безопасность явля-

ется неделимой, т.е. безопасность в пространстве Балтийского моря может быть достигнута только в рамках общеевропейского процесса»5. Сходные процессы протекают и в субрегионе Черного моря, где основанная в 1993 г. Парламентская ассамблея Черноморского Экономического Сотрудничества (ПАЧЕС), в состав

которой входят 11 государств*, ставит одной из своих целей развитие «более

* Членами ПАЧЕС являются: Албания, Армения, Азербайджан, Болгария, Грузия, Греция, Молдова, Румыния, Россия, Турция и Украина.

Ю.В. Косов

55

тесных контактов между народами региона, способствуя преобразованию Черноморского региона — как части новой европейской архитектуры — в зону стабильности, процветания и мира»6.

Глобальная безопасность. Глобальная безопасность — вид безопасности для всего человечества, т.е. защита от опасностей всемирного масштаба, угрожающих существованию людского рода или способных привести к резкому ухудшению условий жизнедеятельности на планете. К таким угрозам прежде всего относят глобальные проблемы современности.

Важными направлениями укрепления глобальной безопасности являются: разоружение и контроль над вооружениями; защита окружающей среды, содействие экономическому и социальному прогрессу развивающихся стран; эффективная демографическая политика, борьба с международным терроризмом и незаконным оборотом наркотиков; предотвращение и урегулирование этнополитических конфликтов; сохранение культурного многообразия в современном мире; обеспечение соблюдения прав человека; освоение космоса и рациональное использование богатств Мирового океана и т.п. Обеспечение глобальной безопасности неразрывно связано с ослаблением давления глобальных проблем на мировое сообщество. Глобальные проблемы современности — это такие проблемы планетарного масштаба, которые затрагивают в той или иной мере жизненно важные интересы всего человечества, всех государств и народов, каждого жителя планеты; они выступают в качестве объективного фактора развития современной цивилизации, приобретают чрезвычайно острый характер и угрожают не только позитивному развитию человечества, но и гибелью цивилизации, если не будут найдены конструктивные пути их решения, и требуют для своего решения усилий всех государств и народов, всего мирового сообщества.

Понятие «глобальные проблемы» в современном его значении вошло в широкое употребление в конце 60-х годов, когда ученые многих стран, обеспокоенные остротой накопившихся и продолжающих усугубляться противоречий и проблем, делающих вполне реальной угрозу гибели человечества или, по меньшей мере, серьезных потрясений, деградации важнейших аспектов его существования, приступили к исследованиям происходящих в глобальной системе изменений и их возможных последствий. В короткий срок сформировалось новое научное направление — глобалистика. Многие глобалисты в разных странах пытаются составить списки, перечни, реестры общечеловеческих проблем. К примеру, авторы «Энциклопедии мировых проблем и человеческого потенциала» (Мюнхен, 1991) причислили к глобальным более 12 тысяч проблем. У многих ученых такое расширительное толкование общечеловеческой проблематики вызывает серьезные возражения.

Глобальные проблемы характеризуются планетарными масштабами проявления, большой остротой, комплексностью и взаимозависимостью, динамизмом. В этом контексте ученые ведут речь прежде всего о сохраняющейся опасности возникновения ядерной войны, сохранении мира во всем мире, охране окружающей среды, этнополитической, энергетической, сырьевой, продовольственной и демографической проблемах, мирном освоении космоса и богатств Мирового океана, преодолении экономического отставания многих освободившихся стран, ликвидации опасных болезней и т.д.

Глобальная проблематика занимает важное место в повестках дня Генеральной Ассамблеи ООН, в деятельности ее специальных учреждений. Для ос-

56	Безопасность: геополитический аспект

мысления и изучения политических аспектов глобальных проблем современности по инициативе ООН были созданы несколько авторитетных комиссий, которые представили свои заключительные доклады на рассмотрение Генеральной Ассамблеи Объединенных Наций. Так, одним из результатов Конференции ООН по проблемам окружающей среды и развитию, состоявшейся в 1992 г. в Рио-де- Жанейро, стало создание Комиссии по сбалансированному развитию — межправительственного органа в составе 52 человек, превратившейся сейчас в системе ООН в центр согласования и координации программ, осуществляемых различными учреждениями ООН. Но Комиссию не следует рассматривать просто как административный координирующий орган, она существует для обеспечения общего политического руководства в сфере сбалансированного развития, в частности в выполнении Программы-21 (Программы XXI века), принятой в Рио-де- Жанейро. В самом общем виде рекомендации этой программы можно свести к нескольким генеральным направлениям: борьба с бедностью; снижение ресурсопотреоления современной техносферой; сохранение устойчивости биосферы; учет природных закономерностей в принятии решений, относящихся к политической, экономической и социальной сферам.

Глобальная безопасность имеет всеобщий и всеобъемлющий характер. Всеобщность означает, что глобальная безопасность обеспечивается согласованными усилиями всех членов мирового сообщества. Всеобъемлющий характер безопасности связан с тем, что ее достижение возможно лишь при учете всех кризогенных факторов мирового развития и принятии мер, способствующих поддержанию состояния устойчивости и стабильности всех жизнеобеспечивающих систем современной цивилизации.

Примечания:

1Brown L.R., Flavin Ch., French H. e.a. State of the world. 1997. — New York; London, 1997. —P. 116.

2Шреплер Х.А. Международные организации: Справочник. — М., 1995. — С. 146.

3Там же. — С. 237, 233.

4Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом океане. История и теория международных отношении Восточной Азии после второймировой войны. — М., 1997. — С. 307.

5Dwan R. Confidence — building and regional security in the Baltic sea space. Institute for East-West Studies. Prague etc., 1998. —P. 3.

6Парламентская Ассамблея Черноморского Экономического Сотрудничества (ПАЧЕС). Двенадцатое пленарное заседание Генеральной Ассамблеи. — Санкт-

Петербург, 8-10 декабря 1998 г. — СПб., 1998. — С. 1.

Ю.П. ДАВЫДОВ

ДЕМОКРАТИЯ, ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ И ПРОБЛЕМЫ ВОЙНЫ И МИРА

Внешняя политика начинается дома — эта тривиальная истина подразумевает, что внешняя политика государства и его влияние на международной арене предопределяются прежде всего факторами внутреннего порядка, историческим опытом страны, ее политической культурой, уровнем ее экономического и научнотехнического потенциала, благосостоянием населения, стабильностью социальной обстановки, политической ориентацией элиты, проблемами, с которыми она сталкивается в данный момент, и рядом других обстоятельств, идущих изнутри. В самом деле, любая страна, 50% ВВП которой реализуется на внешних рынках, заинтересована в таком мировом порядке, который бы стимулировал развитие выгодных экономических взаимосвязей, предупреждал бы возникновение кризисов, способных перерасти в вооруженные конфликты с их эмбарго, блокадами, небезопасностью торговых маршрутов и т.д. Вместе с тем внутри такой страны временами может возникать обстановка, когда правящая элита заинтересована в существовании повышенной международной напряженности, например, для того, чтобы отвлечь внимание общества от внутренних проблем, переключив его на внешние.

Так, в 1982 г, накануне очередных парламентских выборов правительство Великобритании, возглавляемое тогда М Тэтчер, чувствовало себя не очень уверенно из-за серьезных неурядиц в экономике. Ему требовалась ситуация, которая повернула бы внимание потенциальных избирателей к существованию внешней угрозы — не очень серьезной, но задевающей национальные чувства британцев и вместе с тем дающей возможность правительству продемонстрировать свою твердость, способность «в трудный момент» защитить национальные интересы Великобритании; в конечном счете, показать, что страна сталкивается с проблемами, поважнее внутриэкономических, и лишь данное правительство способно их разрешить. Тут и подоспел конфликт между Великобританией и Аргентиной из-за Фолклендских островов, захваченных тогда военным режимом Буэнос-Айреса. Нет сомнения, что эту проблему можно было легко урегулировать политическим путем, экономическим нажимом, апелляцией к Совету Безопасности ООН и т.д. Однако по внутренним соображениям Лондон отдал предпочтение военному решению. Армада его военных кораблей победоносно завершила операцию против нескольких сотен аргентинских солдат и плохо подготовленного к сражениям с бывшей владычицей морей аргентинского флота. На волне всеобщего патриотизма, в ореоле спасительницы от позорного унижения, Тэтчер выиграла не только сражение за Фолкленды, нои очередные парламентские выборы.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ РЕЖИМ И ВНЕШНИЙ МИР

При всем многообразии внутренних факторов, влияющих на поведение страны во внешнем мире, в том числе и по вопросам войны и мира, решающее

Опубликовано: США — экономика, политика, идеология. — 1999. — № 7. —

С. 3-16.

58	Демократия, демократизация и проблемы войны и мира

значение имеет характер политической системы государства. Например, тоталитарный режим, с одной стороны, видит внешний мир как приложение своих идеологических (наиболее адекватных, с его точки зрения) доктрин, которые он и пытается навязать ему силой. С другой — ему нужна международная напряженность, чтобы ситуацией «враждебного окружения», «осажденного лагеря» оправдывать «железную дисциплину», подчинить воле партии или вождя личные интересы. Все это обеспечивается государственной машиной, ограничением прав и свобод, всеобщим контролем над умами и поступками людей. И если внешняя напряженность спадает, то тоталитарные государства принимают пожарные меры для ее нагнетания. Так, в середине 70-х годов режим Л. Брежнева, напуганный перспективами ограниченного открытия советского общества в случае реализации принятого в Хельсинки Заключительного акта, начал развертывание ракет средней дальности «СС-20», нацеленных на Западную Европу, сорвав начавшуюся ранее разрядку международной напряженности.

Тоталитарные системы, не терпящие социально-политической конкуренции как внутри страны, так и за ее пределами, объективно стремятся к унификации внешнего мира по своему образу и подобию, к установлению мирового господства («лишь преобладание социализма в планетарном масштабе полностью сделает человечество безопасным и счастливым») или, как минимум, к созданию своей империи. СССР, даже официально исповедуя доктрину мирного сосуществования, тем не менее, вел дело к «победе социализма во всем мире». Когда же это «победное шествие» испытывало заминку или возникала угроза движения вспять, Москва без колебаний применяла насилие «для достижения своих целей на международной арене» (Финляндия — 1940 г., Венгрия — 1956 г., Польша — 1956 г., Чехословакия — 1968 г, Афганистан —1979 г.). Точно так же вела себя фашистская Германия.

Всвою очередь авторитаризм, концентрирующий власть в руках одного человека или структуры, не признающей принципа разделения властей, снижающий роль представительных институтов, оппозиции, партий, ассоциаций, видит, как правило, во внешнем мире и внешней политике средство укрепления авторитета конкретной личности, данной группы, органа власти. Поэтому поведение авторитарного лидера на международной арене мало предсказуемо, ему свойственны стремление бросать вызов окружающему миру, авантюрные акции, цель которых убедить подданных в собственной международной значимости. И если этой цели лучше служит война, то подобный режим без особых колебаний развязывает ее. (Так было в 1982 г., когда Аргентина захватила Фолклендские острова, ряд арабских государств до сих пор не признает Израиль, Ирак развязал агрессию против Кувейта в 1990 г. и т.д.).

Несомненно, военная авантюра в Чечне потребовалась российскому истеблишменту, склонному к авторитаризму, чтобы прикрыть неудачи в экономической модернизации страны. А югославский президент С. Милошевич просто спровоцировал натовские бомбардировки своей страны, чтобы удержаться у власти. Гибли люди, разрушалась инфраструктура, обеспечивающая жизнеспособность общества, зато народ сплотился вокруг своего «любимого» вождя.

Впротивоположность этому демократический (либерально-демокра- тический, начавшийся утверждаться в странах Запада после первой мировой войны, но особенно после второй) режим базируется (в идеале, конечно) на легитимном волеизъявлении народа, представительных органах управления, со-

Ю.П. Давыдов

59

блюдении неотъемлемых прав свободы личности, данных ему от рождения, уважении права меньшинства, превращающего легальную оппозицию в непреложный элемент системы. Решая конфликты, возникающие в обществе, мирным путем, на основе права, существующих законов, установлений, традиций, институтов, демократический режим имеет тенденцию рассматривать и внешний мир как сферу неизбежных компромиссов (стыковки национальных интересов десятков государств, равноправного их взаимодействия, неизбежности (в общих интересах) их взаимной сдержанности и приспособления друг к другу в соответствии с принципом «живи и жить давай другим».

ДЕМОКРАТИИ НЕ ВОЮЮТ ДРУГ С ДРУГОМ

Наверное поэтому в политическом мышлении Запада в последнее десятиле-

тие утверждается понимание, что нынешние демократии, как правило, не ведут войн друг против друга — не вообще войн, ибо эти страны могут быть втянуты в них тоталитарными или авторитарными режимами, могут вынуждаться предпринимать превентивные акции в случае угрозы в той или иной форме их безопасности; речь идет именно и прежде всего об исключении войн друг против друга. Нередко эти два различных суждения — 1) демократии вообще не ведут войн и 2) не ведут войн друг с другом — отождествляются, возможно, и неосознанно.

Между тем в 1939 г. известный американский политолог К. Стрейт, предлагая создать союз (направленный против фашизма) тогдашних демократий в составе 15 государств, подчеркивал: «Ни одна из этих демократий в последние 100 лет не воевала друг с другом»1. Во всяком случае, многие исследователи, эксперты, политики ныне склонны видеть в этом тенденцию (наверное, еще рано говорить об этом как о закономерности) развития современных международных отношений.

Вряде случаев подобное видение ситуации становится концептуальной основой международного курса отдельных стран. Так, американские исследователи Х. Фарбер к Дж. Гоуа отмечали: нынешняя администрация США исходит из того, что «внешняя политика демократий формулируется иначе, чем другими государствами. Наиболее впечатляющий среди ее базовых принципов — осозна-

ние, что демократические государства крайне редко, если вообще, ведут войны против других демократических стран»2. Б. Клинтон, уже будучи президентом,

не раз заявлял, что согласен с утверждением, что «демократии редко, если вообще, воюют друг с другом»3. Политолог Дж. Леви (а также многие другие) отмечал, что этот вывод «как никакой другой, близок к тому, чтобы рассматривать

его как закономерность международных отношений, подтвержденную эмпирическим анализом»4. Эмпирическим он называется потому, что сделан на основе изучения конкретного поведения многих демократий за определенный период времени. Правда, автор не уточняет, о какой демократии идет речь: о демократии вообще, включал афинскую, или о буржуазно-демократической, возникшей на раннем этапе капитализма, или о нынешней либеральной демократии, сложившейся в нашем веке?

Всамом деле, если исследовать период истории после первой мировой войны, то нетрудно обнаружить, что в этот промежуток времени, отмеченный становлением современной цивилизации, в мире фактически не было войн между государствами, достигшими определенного уровня развития и утверждения демократии. Хотя между ними часто возникали конфликты, противоречия, нередко

60	Демократия, демократизация и проблемы войны и мира

весьма напряженные, и тогда их отношения вступали в полосу кризиса, но войны имели место либо между государствами, представлявшими тоталитарные или авторитарные режимы, либо между ними и странами либеральной демократии, как правило (которое — не без исключений), по инициативе первых, а не последних. Эта отличительная черта демократических государств получила дальнейшее подтверждение и наибольшее развитие после второй мировой войны.

Следует сразу подчеркнуть, что это утверждение справедливо как тенденция, которая не бывает без исключений; в самом деле в ряде случаев истоки военных конфликтов можно толковать и так и эдак. Например: была ли американская вовлеченность во вьетнамскую войну инициативой Вашингтона, его ошибкой, или это была неизбежная его реакция на попытки тогдашнего Ханоя силой навязать югу страны социалистическую систему?

Военная операция НАТО противЮгославии, начатая в марте 1999 г., вряд ли вписывается в эту тенденцию. Режим Милошевича, проводивший «этнические чистки» в Косово, относится, скорее, к разряду авторитарных, чем демократических. Отмеченная же выше тенденция касается отношений между демократиями. Другой вопрос — в какой мере антигуманные действия Милошевича оправдывают антигуманный ответ НАТО. История выяснит, в конце концов, кто изгнал из Косово миллион албанцев — сербские войска или натовские бомбардировки. Но к демократии в данном аспекте и те и другие имеют отдаленное отношение.

Еще одним фактом, временами порождающим сомнение в приведенном выше утверждении, был военный конфликт между Грецией и Турцией из-за Кипра, причем обе страны входили в НАТО, полагающей себя организацией демократических государств. Правда, конфликт этот имел место в 1974 г., когда в обеих странах у власти находились военные хунты.

Наиболее убедительным подтверждением тезиса о том, что демократии не воюют друг с другом, представляется история, развитие, становление Европейского Союза (ЕС). Включая в себя страны либеральной демократии (что является главным критерием возможности войти в него), строя взаимоотношения своих членов на ее принципах (основные решения в ЕС до сих пор принимаются консенсусом, на основе компромисса, хотя это и не всегда продуктивно), ЕС не только исключил возможность для его участников использовать военную силу друг против друга, но и значительно снизил традиционную (историческую) конфликтность между Францией и Германией, Францией и Англией, Англией и Ирландией, Данией и Германией и т.д.

ИСТОКИ СТРАХА — ТАНКИ ИЛИ РЕЖИМ?

Советский Союз постоянно внушал Западу страх, но его истоки шли не только от ядерной мощи СССР, концентрации десятков тысяч танков в центре Европы, но и (возможно, даже в большей мере) от его тоталитарной политической системы, идеологически запрограммированной на окончательную победу коммунизма в мировом масштабе. Эти западные страхи стали исчезать еще при М. Горбачеве, когда в Советском Союзе начали утверждаться гласность и развертываться процесс демократизации общества и государства. Те же советские танки еще стояли в центре Европы, в ГДР (а также в Польше, Венгрии, Чехословакии) еще находилась мощная советская военная группировка, однако политические элиты Запада уже менее были склонны видеть в меняющемся СССР ис-