Канке В.А. Энциклопедия философии науки

Глава 13. Аналитическая философия и наука

14.Шлик М. О фундаменте познания // Аналитическая философия. Избранные тексты. – М., 1993. – С. 33–50.

15.Гемпель К.С. Логика объяснения. – М., 1998.

16.Пирс Ч.С. Начала прагматизма. – М., 2000.

17.Карнап Р. Философские основания физики. – М., 1971.

18.Поппер К. Логика и рост научного знания. – М., 1983.

19.Эйнштейн А. Собрание научных трудов. – М., 1967. Т.4.

20.Рузавин Г.И. Роль и место абдукции в научном исследовании // Вопросы философии. – 1998. – ¹1. – С. 50–57.

21.Финн В.К. Синтез познавательных процедур и проблема индукции

//Научно-техническая информация. Сер. 2. – 1998. – С. 6–51.

22.Джеймс У. Прагматизм. – СПб., 1910.

23.Bridgman P.W. The nature of some of our physical concepts. – N.Y.,

1952.

24.Dewey J. Logic. The Theory of Inquiry. – N.Y., 1938.

25.Куайн У. Онтологическая относительность // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. – М., 1996. – С. 40–61.

26.Quine W.V. Two dogmas of empiricism // The philosophical Review. – 1951. – ¹ 60. – Ð. 20–43.

27.Рейхенбах Г. Философия пространства и времени. – М., 1985.

28.Боррадори Дж. Американский философ. – М., 1994.

29.Куайн У. Слово и объект. – СПб., 2000.

30.Виноградов Е.Г. Виллард Куайн: портрет аналитического философа XX века // Вопросы философии. – 2002. – ¹ 3. – С. 105–117.

31.Куайн У. Вещи и их место в теориях // Аналитическая философия: становление и развитие (антология). – М., 1998. – С. 322–342.

32.Дэвидсон Д. Метод истины в метафизике // Аналитическая философия: становление и развитие (антология). – М., 1998. – С. 343–359.

33.Патнэм Х. Почему существуют философы? // Аналитическая философия: становление и развитие (антология). – М., 1998. – С. 495–509.

34.Рорти Р. Американская философия сегодня. // Аналитическая философия: становление и развитие (антология). – М., 1998. – С. 433–453.

35.Бернстайн Р. Дж. Возрождение прагматизма // Вопросы философии. – 2000. – ¹ 5. – С. 107–120.

36.Putnam H. Realism with a Human Face. – Cambridge, 1990.

37.Патнэм Х. Философия сознания. –Ì., 1997.

38.Котарбинский Т. Избранные произведения. – М., 1963.

39.Остин Д. Избранное. – М., 1999.

40.Серль Д.Р. Природа интенциональных состояний // Философия. Логика. Язык. – М., 1987. – С. 96–126.

241

Часть 1. Общая философия науки

41.Мур Дж. PRINCIPIA ETHICA //Мур Дж. Принципы моральной философии. – М., 1999. – С. 22–222.

42.Айер А. Язык, истина и логика // Аналитическая философия. Избранные тексты. – М., 1993. – С. 50–66.

43.Хэар Р. Как же решать моральные вопросы рационально? // Мораль

èрациональность. – М., 1995. – С. 9–21.

44.Вригт Г-Х. Логико-философские исследования. Избранные труды.

– Ì., 1986.

45.Монтегю Р. Прагматика // Семантика модальных и интенциональных логик. – М., 1981. – С. 254–279.

46.Тарский А. Семантическая концепция истины и основания семантики // Аналитическая философия: становление и развитие (антология). – М., 1998. – С. 90–129.

47.Аристотель. Соч.: В 4 т. – М., 1975. Т.1.

48.Смирнова Е.Д. Логика и философия. – М., 1996.

49.Герасимова И.А. Возможных миров семантика // Новая философская энциклопедия. – М., 2000. – С. 423–424. Ò.1.

50.Хинтикка Я. Логико-эпистемологические исследования. – М., 1980.

51.Хинтикка Я. Действительно ли логика – ключ ко всякому хорошему рассуждению? // Вопросы философии. – 2000. – ¹ 11. – С. 105–125.

52.Васюков В.Л. Фундаментальный труд ученого // Вопросы философии. – 2000. – ¹1. – С. 71–90.

53.Хинтикка Я. Проблема истины в современной философии // Вопросы философии. – 1996. – ¹ 9. – С. 46–58.

242

Глава 14. ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА В ФИЛОСОФИИ НАУКИ (ПОСТПОЗИТИВИЗМ)

14.1. К. Поппер: критика теорий и рост научного знания

Время от времени в науке происходят события, которые вызывают особенно широкий резонанс в философии. Так было в случае создания в XIX в. неевклидовой геометрии. Но особенно значительный эффект произвела революция в физике, когда релятивистская механика Эйнштейна и квантовая теория в первой трети XX столетия прервали более чем двухвековое господство ньютоновской физики. Революционные события в физике, а также в ряде других наук, в том числе логике и математике, вызвали к жизни существенные новации в философии: необходимо адекватно истолковать саму возможность замены одной теории на другую. Почему теория, которая считалась истинной более двух веков, вдруг признается ложной? Согласуется ли изменчивость знания с приверженностью ученых к регулятиву истины? Как соотносятся друг с другом старые и новые теории? Найти ответы на эти вопросы представлялось делом весьма затруднительным. Понадобился не один год, прежде чем в философии была создана теория, масштабность которой соответствовала бы революционным преобразованиям в науке. Речь идет о работе Карла Поппера (1902–1994) «Логика научного исследования» (1934). Это был настоящий прорыв на философском фронте, который по достоинству оценили и поддержали коллеги Поппера по цеху философии науки, и притом не сразу, а лишь спустя четверть века, в конце 1950-х годов. Труды Поппера [1–5] хорошо известны в России. В нашей стране о Поппере пишут явно больше, чем о любом другом зарубежном философе науки. Его концепции отчасти рассматривались в предыдущей главе. Сейчас имеет смысл сначала подытожить их в краткой форме, а затем уделить особое внимание его концепции сменяемости теорий. Именно она представляет для нас наибольший интерес.

•Проблема демаркации. Ставится вопрос о разграничении науч- ного и ненаучного знания. Научным признается лишь такое знание, которое может быть фальсифицировано.

243

Часть 1. Общая философия науки

•Критерий фальсификации. Существует явная асимметрия между верификацией и фальсификацией. Универсальные высказывания, посредством которых формулируются законы науки, не верифицируемы, но зато фальсифицируемы. Если экспериментальными данными опровергается хотя бы одно сингулярное высказывание, выводимое из универсального высказывания, то опровергается и последнее. С другой стороны, если экспериментальные данные не противоречат сингулярным высказываниям, это не означает, что они подтверждают универсальное высказывание (ибо его объем не исчерпывается сингулярными утверждениями).

•Гипотетико-дедуктивное объяснение. Метод индукции не позволяет перейти от сингулярных высказываний к универсальным. Отсюда следует два важных вывода. Во-первых, теорети- ческие высказывания являются гипотезами, они придумываются, а не извлекаются из эксперимента. Во-вторых, природу экспериментальных наук выражает гипотетико-дедуктивный метод, согласно которому из гипотез выводятся (дедуцируются) следствия, которые сопоставляются с экспериментальными фактами. Если при этом не возникает противоречия, считается, что факты теоретически объяснены.

•Принцип теоретической относительности. Объяснение фактов предполагает использование теорий. Само представление о фактах вне теории лишено смысла. Можно сказать, что факты теоретически «нагружены».

•Фоллибилизм. Выдвигающий гипотезы не может быть всегда правым, следовательно, он обречен на ошибки. Он вынужден действовать методом проб и ошибок.

•Критический метод. «Метод, который я имею в виду, заклю- чается в ясной, четкой формулировке обсуждаемой проблемы и в критическом исследовании различных ее решений» [1, с. 35–36]. Методом философии науки является не логический анализ языка, как считали неопозитивисты, а рациональная критика, не исключающая, разумеется, дискуссии. В силу отмеченного, философию Поппера часто называют критическим рационализмом.

244

Глава 14. Историческая школа в философии науки (постпозитивизм)

Перейдем к анализу попперовской концепции сменяемости теорий. Схему механизма, запускающего сменяемость теорий, сам Поппер изображал следующим образом [1, с. 455]:

P1 → TT→ EE→

P2.

Научный анализ начинается с некоторой проблемы Р1, для разрешения которой предлагается пробная теория ТТ. Она может содержать ошибки ЕЕ, которые необходимо устранить. С этой целью проводится критическое обсуждение содержания теории и ее экспериментальная проверка. В результате рано или поздно появляется новая проблема Р2. Эстафета проблем порождает эстафету гипотез, а следовательно, ряд теорий. Далеко не каждая проблема приводит к новой теории. Но, в конечном счете, всякая теория обречена на вытеснение более содержательной в научном отношении соперницей. Подобно всем другим живым организмам люди ведут дарвиновскую борьбу за свое существование. В науке эта борьба выступает в форме эволюционной эпистемологии, когда теории сменяют друг друга.

Для Поппера наука – это не просто часть жизнедеятельности людей, а космология, для которой свойственны научные революции [3, с. 13, 18]. В науке как целом взаимодействует три универсума: 1) мир физических объектов, 2) мир состояний сознания, 3) мир объективного содержания мышления – научных идей, поэтических мыслей и произведений искусства [1, с. 439–440]. Гипотеза трех миров была нужна Попперу для того, чтобы дать новое истолкование теории познания (эпистемологии). Традиционно эпистемология рассматривалась как взаимодействие первых двух миров – сознания че- ловека и физических объектов, отображаемых им. Критикуя психологизм, Поппер подчеркивал определяющую роль третьего мира – универсума объективного знания. Третий мир автономен и воздействует на второй, а также на первый [1, с. 455]. Это надо понимать следующим образом: решающую роль в процессе познания играет объективное знание, а не субъективные устремления людей. Читая Поппера после трудов философов-аналитиков, у нас создается впе- чатление, что он порой ограничивался метафизическими декларациями там, где необходим детальный анализ. Имея это в виду, обратимся к вопросу о путях выработки новой теории. Что, собственно, про-

245

Часть 1. Общая философия науки

исходит, когда теория проверяется фактами? Поппер считал, что при этом устанавливается истина, которая избавляет от главной болезни «философии нашего времени» – интеллектуального и морального релятивизма [2, т. 2, с. 441–442]. Он явно полагал, что экспериментальная проверка позволяет установить бесспорную истину.

Поппер уточнял свое понимание истины ссылками на семанти- ческое определение истины, данное А.Тарским. Истину высказывает тот, кто точно и четко описывает факты. Поппер иллюстрировал свое понимание установления истины следующим утверждением: «Сделанное свидетелем заявление «Смит вошел в ломбард чуть позже 10.15» истинно, если и только если Смит вошел в ломбард чуть позже 10.15» [2, т. 2, с. 443]. Пример Поппера не дает представления

îтех специфических сложностях, которые характерны для концептуально рафинированного научного знания. Если бы он повел речь,

î«жестоких побоях», которые Смит наносил потерпевшему, сразу возникли бы сложности. Что значит побои? Что значит жестокие побои? Выясняется, что сказать истину непросто – здесь не обойтись без особых концептуальных прозрений, природа которых не анализируется Поппером. Надо полагать, не случайно новые теории приходят на ум не каждому. На наш взгляд, Поппер несколько поспешно переводил логическое определение семантической истины в ее кон- кретно-научную дефиницию. В логике нет анализа специфики конкретно-научных концептов, составляющих основное содержание конкретно-научных теорий.

Исходя из своего понимания семантической истины, Поппер развивал концепцию сравнения теорий. «Предполагая, что истинное

и ложное содержание двух теорий t1 è t2 сравнимы, можно утверждать, что t2 ближе к истине или лучше соответствует фактам, чем t1, если, и только если, имеет место хотя бы одно из двух условий:

а) истинное, но не ложное содержание t2 превосходит истинное содержание t1;

b)ложное, но не истинное содержание t1 превосходит ложное содержание t2» [1, с. 353]. Теория t2 по отношению к t1: 1) делает более точные утверждения; 2) учитывает и объясняет большое количе- ство фактов; 3) более подробно описывает или объясняет факты;

4) выдержала те проверки, которые не выдержала t1; 5) предложила новые экспериментальные проверки; 6) объединила раннее не свя-

246

Глава 14. Историческая школа в философии науки (постпозитивизм)

занные между собой проблемы [1, с. 351]. Как видим, Поппер предполагал, что сравнение теорий возможно в силу их частичной истинностной тождественности. Суть его рассуждений фактически сводится к следующему.

Поле истинности теорий t2 (Ò2) больше, чем поле истинности теории t1 (Ò1) при этом у них есть общая часть (T2° ≡ T1° ). В наших обозначениях с использованием символа Т (поле истинности):

			T	=T °,
			1	1
			T ° =T		°,
			2	1
T	−T ° =T		−T °	= T	−T	= ∆ T >	0.
2	2	2	1	2	1	21

Òàê êàê ∆ T21> 0, то более истинная теория обеспечивает рост науч- ного знания. Несмотря на ряд оговорок Поппера, выясняется, что он истолковывал соотносительность теорий в экстенсивном смысле. Это означает, что в смысловом (концептуальном, или интенсиональном) отношении поля истинности теорий t1 è t2 в их общей части не отли- чаются друг от друга. Допустим, что t1 объясняет факты fi . По Попперу, предполагается, что t2 объясняет эти же факты, но еще и другие gi. Относительно фактов fi теории t1 è t2 тождественны. Их нетождественность имеет место по отношению к фактам gi . Не ясно тем не менее, почему две теории применительно к одним фактам могут быть тождественными, а за их пределами нетождественными.

Ошибка Поппер состояла в частичном концептуальном отождествлении двух различных теорий (T2° = T1° ). Он не учитывал в должной степени, что переход от одной теории к другой предполагает сложный процесс интерпретации. В концептуальном отношении у двух теорий нет тождественных частей. Ни в одной из своих частей ньютоновская механика не тождественна квантовой механике. Теория t2 имеет перед теорией t1 концептуальное преимущество, которое Поппер не подвергал сколько-нибудь тщательному анализу. Именно поэтому философы-аналитики относились и относятся к исследованиям Поппера довольно скептически.

Итак, соизмеримость теорий сводилась Поппером к их частич- ной тождественности. Такой вывод представляется противоречивым.

247

Часть 1. Общая философия науки

Он является следствием попперовского понимания истины. Не обращая должного внимания на концептуальное содержание теорий, Поппер вопреки своей же резкой критике эмпиризма невольно скатывается к нему. Критериями истинности теории становится число объясняемых фактов. Эмпиризм всегда появляется там, где недооценивается концептуальность теории. Можно тысячу раз утверждать, что факты теоретически нагружены. Но если при этом не анализируются концепты теории, то на первый план неизбежно выходит эмпиризм.

На закате своей активной творческой жизни Поппер посчитал необходимым уточнить место, занимаемое им в философии науки. Для объяснения своей позиции он сформировал концепт «метафизическая исследовательская программа». Имеются в виду используемые в науке исследовательские программы, которые, как полагал Поппер, непроверяемы [3, с. 42]. Фальсификационизм – эта не на- учная, а метафизическая исследовательская программа. Согласно Попперу концепт научно-исследовательской программы (занимающий центральное положение в философии науки И. Лакатоса. – В.К.) внутренне противоречив. Научное знание – проверяемо, однако исследовательские программы не проверяемы. Не выходя за пределы науки, невозможно развить эффективную исследовательскую программу. В какой степени правомерно считать выход за пределы науки метафизикой, а не философией, и полагать, что метафизика не проверяема? Если бы Поппер был холистом, он, надо полагать, утверждал бы, что, в конечном счете, экспериментальные факты проверяют все то целое, к которому принадлежат и наука, и программы ее развития. Но Поппер не холист, а скорее партикулярист (от лат. pars – часть). В качестве партикуляриста он считал проверяемыми лишь научные высказывания. На наш взгляд, полное отрицание холизма – недопустимая крайность.

Вызывает возражение также известная невнимательность Поппера к концепту «философия». Почему непременно следует говорить не о философской, а о метафизической исследовательской программе? Мы уже неоднократно отмечали, что целесообразно разграниче- ние метафизики и философии. По определению, в подлинный союз с наукой вступает философия, а не метафизика. Если не проводится различие между метафизикой и философией, то под флагом необхо-

248

Глава 14. Историческая школа в философии науки (постпозитивизм)

димости философии науке предписываются явно надуманные, пустые в эвристическом отношении принципы. Фальсификационизм Поппера – это, на наш взгляд, по преимуществу философская исследовательская программа. Предупреждение Поппера об опасности превращения философов науки в «нормальных ученых» [3, с. 43], бесспорно, актуально. Но не скрывается ли за ним тайное желание обойтись общими рассуждениями там, где необходим кропотливый и тщательный анализ? Ни в коей мере не ставя под сомнение уникальную образованность Поппера, мы склонны отвечать на последний вопрос утвердительно. Сошлемся в этой связи на две весьма приме- чательные работы Поппера.

В книге «Открытое общество и его враги» [2, т. 2] Поппер обрушил на марксизм шквал критики. Не рассматривая ее по существу, отметим лишь стиль философствования Поппера. В критике марксизма ему не потребовался тщательный анализ экономической теории с ее главным концептом абстрактного труда. В книге «Квантовая теория и раскол в физике» [3] Поппер рассматривал сложнейшие вопросы квантовой механики. На этот раз он умудрился обойтись без анализа символического формализма квантовой механики. Читатель двух упомянутых книг, не сведущий в тонкостях экономической теории Маркса и квантовой механики, возможно, удовлетворится стилем философствования Поппера. Но знатоки экономических и физических наук смогут выдвинуть против него обвинение в нежелании соприкасаться с глубинной информацией. На наш взгляд, философия науки непременно должна стремиться к ней. Попперу не всегда удавалось реализовать эту максиму.

Особого внимания заслуживает попперовская интерпретация логики социальных наук. Поппер довольно убедительно доказывал, что его эволюционная эпистемология играет роль исследовательской программы не только для естествознания, но и для социальных наук [5]. Он полагал [2, т. 2, с. 460–461], что в естествознании фигурируют предложения о фактах, а в социальных науках – предложенияпроекты. В мире фактов регулятивной идеей является истина, а в мире норм идеи типа «справедливость» или «добро». Мир норм отличается от мира фактов. В конечном счете он приходил к выводу, что в сфере «справедливости» или «добра» логическая ситуация более запутанная, нежели в сфере идеи «истины» [2, т. 2, с. 461].

249

Часть 1. Общая философия науки

Поппер пришел к известной путанице отнюдь не случайно – он был недостаточно компетентным относительно специфики социальных наук. Его различение предложений, описывающих факты, и предложений-проектов актуально. Однако он ошибочно считал «справедливость» и «добро» регулятивными идеями, своеобразными аналогами истины, методологического регулятива. Справедливость

èдобро – это ценности, а ценности часто называют нормами. Поэтому нет оснований для противопоставления ценностей справедливости и добра нормам. Что же касается регулятивной идеи в сфере норм, то это прагматическая истина, которой Поппер не владел. Он напрасно сопоставлял факты естествознания с нормами поведения. Если в стиле Поппера проводить параллели между естествознанием

èсоциальными науками, то правильные пары сопоставлений видятся нам следующими. На уровне теоретически объясняемых явлений – эмпирические факты естествознания и поступки людей; на уровне концептов – понятия естествознания и ценности; на уровне регулятивных идей – семантическая и прагматическая истина; на уровне предложений – описательные и прескрептивные предложения. Вся- ческой поддержки заслуживают мысли Поппера о том, что по поводу предложений-проектов возможна и необходима рациональная дискуссия, обеспечивающая рост знания в гуманитарной области и избавляющая от морального скептицизма [2, т. 2, с. 460–462]. Итак, достижения Поппера в области философии науки достойны самой высокой оценки. Его эволюционная методология – это эффективная философская исследовательская программа.

14.2. И. Лакатос: методология научно-исследовательских программ

Попперовский анализ истории науки нашел поддержку и критику у Имре Лакатоса (1922–1974) [6–9], который считал, что в методологии Поппера решающую роль играет оценка истинностного зна- чения отдельной теории. Такая установка не позволила ему рассмотреть более масштабные научные образования, науку в целом, структуру теории, длительную научную динамику, погруженность науки во внешний для нее социально-психологический контекст. Горизонт попперовского фальсификационизма чрезвычайно узок,

250