Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Абылхожин Ж., Масанов Н., Ерофеева И..doc
Скачиваний:
81
Добавлен:
09.02.2015
Размер:
1.94 Mб
Скачать

Глава 4. Инерция мифотворчества в освещении..

287

люционного периодов можно столь же эффективно адаптировать к своим интересам окружающее бытийно-жизненное пространство XXI века, не затрудняя себя выработкой культурного опыта, бо­лее адекватного революционно изменившимся условиям.

Подобного рода публицисты считают, что современная куль­тура должна не только вбирать в себя лучшие прецеденты тра­диционной культуры, но быть ей буквально тождественной, ибо последняя, имея своим источником «родники подлинно народного творчества» суть «идеальная норма». В агрессивном навязыва­нии этой «культурной» идеологемы, возведении ее в центральный критерий «патриотической лояльности» отдельные авторы и видят свою «подвижническую роль перед нацией и обществом».

Представляется, что это «мессианство» может быть дви­жимо различными целеполаганиями. Так, искренние поборники «стерильности культуры этноса», не допускающие ее смешения с иными культурными моделями, требующие заблокировать ее для сигналов модернизации, видящие главный смысл в замкнутой культурной самобытности, сами того не осознавая, встали вровень с идеологами расизма. Естественно, не того пещерного расизма, проповедавшего биологически врожденную неполноценность одних рас и превосходство других. Такая его биологизаторская форма, дискредитированная ужасами Холокоста и судами Аинча, апартеи­дом в Южной Африке и т. д., сегодня может привлекать разве что откровенных «отморозков».

Ныне расизм обретает более рафинированные формы, облекается в тогу движения антиглобализма, ангажируется как борьба против «культурного империализма». Такая его достаточно популярная как в обывательской среде, так и в некоторых сегментах интеллектуальной элиты парадигма известна на Западе как дифференциализм [37]. Его отличие от «классического расизма» хорошо обозначил фран­цузский ученый П.-А. Тагиефф. «Я различаю, — пишет он, — две формы расизма как идеологии. Первый... утверждает наличие еди­ной системы ценностей между расами и цивилизациями, каждая из которых получает ранг способной, менее способной или неспособной... Другой, коммунитаристского типа, возводит групповые различия или групповую идентичность в абсолютную степень: речь идет не столь­ко о неравенстве, сколько о взаимонепонимании, несоизмеримости, несопоставимости... Дифференциализм требует сохранять в неприкос-

новенности и чистоте общину как единицу. Если навязчивым страхом классического расизма является потеря ранга, ниспровержения вы­шестоящих, то дифференциализм одержим боязнью потери чистоты, стирания групповой идентичности» [38]. Из сказанного очевидно, что дифференциализм является своеобразным «культурным расиз­мом». В основе его идеологии — абсолютизация специфики и самости этнокультур, идеи культурной автаркии (замкнутости и самодоста­точности собственного культурного пространства группы), ксенофобия на культурные заимствования [39], вера во взаимоотторжение и не­совместимость различных этнокультурных парадигм, апология куль­турных различий, а не объединяющих универсалий. Система таких социокультурных установок потому и называется дифференциализ-мом, что именно дифференциация (разделение) культур и отказ в их совместимости выступают здесь якобы обусловливающим все и вся императивом. (Здесь нетрудно заметить рефлексию все того же об­щинно-корпоративного, группоцентристского сознания, где постоянен комплекс боязни, страха и опасения проникновения «чужих» в мир «своих», а потому все и вся ориентировано на защиту границ «сво­ей» группы от любых поползновений из-за ее пределов). Сторонники консервации традиционного этнокультурного пространства, его ста­тичной гомогенности (сохранения его непроницаемости и однород­ности) как бы говорят: «Мы приветствуем культуры всех народов, но только до^ех пор, пока они не претендуют на взаимовлияние и взаимопроникновение. Пусть они остаются сами в себе. В противном случае (при социокультурном взаимовлиянии) одна культура будет угрожать другой, только в чистоте эндогамии их спасение». Именно из этих постулатов следуют сентенции о конфликте цивилизаций (Хантингтон и другие), «евразийской уникальной самости России», концепции «арийской цивилизации и ее несовместимости с ценностя­ми тюркского мира» (одно из модных направлений мифологизации в таджикской историографии).

Как уже отмечалось в предыдущих разделах книги, идея из-начальности и извечности (примордиальности) культурных эт-ностереотипов и недопустимости их миксации — одна из несущих конструкций концепции этногенеза Аьва Гумилева. Стоит ли пос­ле этого задаваться вопросом, почему этот исследователь являет­ся «идейным отцом» для пропагандистов принципов и ценностей традиционалистского фундаментализма?

288

Научное знание и мифотворчество...

Гллва 4. Инерция мифотворчества в освещении...•Итак, часть пропагандистов, мотивированная своими, объек­тивно сформировавшимися ментальными установками, искренне и одержимо верит, что никакие «потоки времени» не в силах подточить непреходящую актуальность и неисчерпаемую функци­ональную способность традиционной культуры, взятой во всей ее фундаментальной целостности. Поэтому они агрессивно не при­емлют таких подходов к ней, которые выстраиваются в том числе и с учетом интересов и целей модернизации общества, т. е. не допускают возможности какой-либо дискуссии на предмет выяв­ления адекватности отдельных проекций традиционной культуры целеполаганиям социума в азимуте футурума. Кроме того, прозе­литы культурафундаментализма, мягко говоря, не приветствуют инокультурных влияний, которые будто бы способны расшатать принципы самодостаточности и самобытности.

Еще более жесткие позиции в данном историографическом дискурсе занимают публицисты из числа так называемых ультра­патриотов. У последних вообще любая полемика, вне зависимости от ее предметно-целевого содержания, обязательно воспаряется в «высокие материи» о судьбах нации. Между тем, являясь, как правило, носителями локальных ценностей и ограниченного груп-поцентристского сознания, они в действительности больше имита­торы национализма, чем его реальные адепты. Ведь их мотивы и помыслы движимы интересами, помещенными исключительно в пределах «своей» моральной общности (группы), а в границах этого узколокального микрокосма весьма слабо актуализированы подлинно общенациональные интересы и символы.

Представляется поэтому, что обильная ультрапатриотическая риторика, которой эти публицисты неизменно «сдобривают» свои суждения, про&лемы, движима в действительности мотивами, весьма далекими от «благодарных порывов». Ратуя ни больше, ни меньше, как за «судьбу нации», они на самом деле куда как больше озабочены собственными утилитарными целями.

Подобного рода квазипатриоты весьма поднаторели в манипу­лировании ценностями традиционалистской субкультуры. Искусно эксплуатируя их во всевозможных жизненных контекстах, они тем самым легко и просто (что всегда привлекает люмпенско-потре-бительское сознание) заполучают легитимный и даже респекта­бельный (конечно, в глазах иного неискушенного, а потому наив-

ного обывателя) способ обустройства своих интересов. Ведь пос­редством данной апелляции можно обеспечить такой «прорыв» к ресурсам, который не потребует от их вожделенных соискателей каких-то высоких профессиональных или морально-нравственных качеств. В конкуренции за их обладание они могут получить пре­имущества, манипулируя такими механизмами аграрно-традицио-налистской системы редистрибуции (распределения материальных благ и услуг, статусов и ролей), как «дарообмен» (реципрокация), группоцентристская солидарность и иногрупповая ксенофобия (не­потизм и порткуляризм), геронтократия (обретение какого-либо преимущественного статуса не за счет знаний и умений, а уже са­мого по себе факта старшинства), обращение к имидж-тождеству территориально-земляческих и патриархально-генеологических сим­волов как инструменту выстраивания эзотерической консолидации (т. е. понятных только для посвященных в эту символику) субъ­ектов каких-либо отношений, патронатно-клиентной лояльности и т. д., и т. п.

Однако такие способы достижения ресурсов, естественно, воз­можны лишь в том случае, если все эти и другие принципы тради­ционалистского фундаментализма не утратят, пускай и неформаль­ного, но все же реального институционального статуса. Вот почему квазипатриоты столь самозабвенно пытаются навязать сентенцию, что архаично-консервативные элементы стереотипов традициона­лизма это именно те «самоцветы народной культуры», без которых никогда «не состоится и не заблистает подлинное национальное самосознание». В этой связи эта категория добровольных пропаган­дистов требует от государства, чтобы оно в своей культурной по­литике проводило «информационно-агитационную поддержку» всей целостности (т. е. без какого-либо изъятия) аграрно-традициона-листской субкультуры с тем, чтобы все ее составляющие включались в арсенал морально-ценностных установок современного общества. При этом они нимало не смущаются, что данный социокультурный вектор тяготеет к социально-экономическим, общественно-полити­ческим и идеологическим парадигмам обустройства тех стран, кото­рые дезинтегрированы относительно всемирного модернизирующе­гося мейнстрима. Чего после этого стоят их популистские демагогии «о любви к Родине, большей, чем самой жизни», если они тем самым обрекают ее на судьбу заурядных «банановых республик»?

290

Научнее знание и мифвтверчёетвв...