Глава 2. Мифологизация проблем этногенеза...

63

линными знатоками далекого прошлого, мало чем отличаются беспочвенные притязания на роль первооткрывателей «истинной» истории Казахстана и некоторых, впавших в дилетантство, профес­сиональных историков. Показательным в этом смысле является следующее заявление этнографа Ж. О. Артыкбаева о своем, как ему хотелось бы думать, «бесценном» вкладе в изучение истории казахской государственности: «Если бы десять лет назад кто-нибудь осмелился сказать, что история Казахского государства начинается с III тыс. до н. э. и имеет не менее чем пятитыся-челетшок» временную протяженность (выделено нами. — Н. М.), это выглядело бы, по крайней мере, неудачной шуткой или еще хуже — политической ошибкой. ...Национальные историки посте­пенно научились обходить такую сложную и опасную тему, как государственное прошлое казахского народа, заменяя ее беско­нечной казуистикой фактологического материала. При этом на­ши ученые умудрялись писать историю казахского народа без привлечения собственных национальных источников (атрибутиро­вать источники на «национальные» и «не национальные» — тоже «вклад» Ж. Артыкбаева, но уже в источниковедение. — Н. М.). Такое чудовищное «творчество» давало соответствующие пло­ды — читатель получал химерическую, бесцветную историю ка­захского народа. К шежире — основному хранилищу материалов по национальной истории — относились вообще с опаской или с презрением. Великое знание до сих пор остается непонятным и недоступным для ученых. ...Такая ситуация подтолкнула (эт­нографа Ж. Артыкбаева. — Н. М.) к попытке дать развернутую картину исторического прошлого казахов, найти в нем стержень, пронизывающий дебри тысячелетий. Задача номер один — сис­тематизация сведений о правителях на протяжении последних пяти тысячелетий. Само вхождение в научный оборот собранных и систематизированных нами (читай, «мною». — Н. М.) матери­алов позволит коренным образом изменить отношение к наци­ональной истории» [13] и т. д. Итак, автор обещает, надо пони­мать, «историографическую революцию».

Однако вопреки щедрым авансам создателя этого историчес­кого опуса его довольно объемный текст не содержит ни малейших намеков на присутствие здесь хоть какого-нибудь более или менее внятного идейного «стержня, пронизывающего тысячелетние дебри

казахской истории», и вместе с тем однозначно свидетельствует о научной некомпетентности, а к тому же еще и недобросовестности вышеупомянутого автора. Ведь утверждение Ж. Артыкбаева о его личном приоритете в разработке произведений устной народной памяти носит совершенно недостоверный характер, так как история изучения и практического использования казахских шежире как источника по проблеме казахской государственности насчитывает почти двухвековую научную традицию. В XIX — начале XX в. казахские генеалогические предания тщательно собирали и широ­ко использовали в своих трудах такие авторитетные дореволюци­онные исследователи, как Я. П. Гавердовский, А. И. Аевшин, Ч. Ч. Валиханов, В. В. Радлов, Н. А. Аристов, Н- И. Гродеков, А. Н. Букейханов, А. А. Диваев, О. Альжанов, В. В. Бартольд, Г. Н. Потанин, И. И. Смирнов, А. Е. Алекторов и некоторые дру­гие историки. В советский период и первые годы независимости те же и другие однотипные им фольклорные материалы многократно привлекали при написании своих фундаментальных работ по исто­рии казахских ханств видные казахстанские ученые В. П. Юдин, Ю. А. Зуев, X. Аргынбаев, М. С. Муканов, Т. И. Султанов и другие авторитетные историки и этнографы.

В изложенной Ж. О. Артыкбаевым серии кратких биографий ряда мифических и вполне реальных деятелей так называемой пяти-тысячелетней истории Казахского государства, созданного, как сле­дует из априорного мифологического постулата автора, «не позже III тыс. до н. э.», не содержится ни новых историографических фак­тов, ни оригинальных фольклорных сведений о дореволюционном прошлом казахов, ни, тем более, даже слабого подобия научного анализа казахских шежире как исторического источника. При этом хрестоматийные народные (у автора — «национальные») версии ис­тории правления всех рассмотренных им титулованных персоналий средневековья и нового времени поданы в книге лишь в качестве иллюстрации либо несущественного дополнения к биографическим и генеалогическим данным письменных нарративных (восточных) и документальных (русскоязычных) источников. Иными словами, «гора родила мышь», а главный тезис Ж. Артыкбаева о том, что ■ «шежире — основное хранилище материалов по национальной исто­рии», оказался фактически опровергнутым самим конкретным со­держанием авторского повествования.

64

Научное знание и мифотворчество...