Оглоблин Н.Н.. Новые данные о Вл. Атласове
.pdfНовыя данныя оВладимире Атласове.
Наша литература не богата сведениями о жизни и деятельности "Камчатскаго Ермака" — Владимира Васильева Атласова. Наиболее важныя данныя о нем находим у Крашенинникова, Миллер, Соловцова Спасскаго и Сгибнева. Каждый из них внес что-либо новое в историю подвигов этого предприимчиваго Устюжскаго крестьянина, открывшаго новую обширную страну и положившаго начало подчинения ея Русскому государству. Подробнее других говорит о нем Спасский, в статье специально посвященной Атласову. Все эти исследователи дают сведения как о 1-м походе Атласова на Камчатку, так и об его поездке в Москву, затем о 2-м камчатском походе и об убийстве Атласова возмутившимися служилыми людьми. Менее всего находим у них данных о пребывании Атласова в Москве. Между тем, об этом эпизоде его жизни есть сведения в делах Сибирскаго приказа, хранящихся в Москов. Архиве, М-ва Юстиции. Это 1) дело 1701 г. по челобитной Вл. Атласова о назначении его "казачьим головою" в Якутск и 2) дело того же года по челобитной Атласова о даче ему "государева жалованья" за "новоприискныя землицы" В этих же делах заключаются довольно подробныя сведения о 1-м Камчатском походе Атласова и о приготовлениях ко 2-му походу, — сведения, представляющия новыя и любопытныя дополнения и пояснения к тому, что уже известно по трудам предъидущих изследователей. Именно с этой стороны и будут разсмотрены мною эти два дела.
I.
Первый Камчатский поход Атласова
(1697-99 гг.).
В документах о пребывании Атласова в Москве в 1701 г. сведения о 1-м Камчатском походе его содержатся в двух "выписях", Сибирскаго приказа о Камчатской службе Атласова. "Выписи" составлены по поводу двух вышеуказанных челобитных Атласова и на основании присланных в приказ, 1700 и 1701 гг., "отписок" Якутскаго воеводы стольника Дорофея Афанасьевича Траурнихта и дьяка Максима Романова, а также на основании челобитной Атласова присланной в Москву 10 февраля 1701 г. с отпиской Траурнихта. Эти сведения "выписей", сообщенныя как самим Атласовым, так же и его ближайшими властями, заслуживают большей веры, чем позднейшия записи о том же походе разных Сибирских летописцев и др. источников. Ниже мы увидим,чтомногия показания последних несогласны сданными документов Сибирскагоприказа.
Кроме двух "выписей", о 1-м походе Атласова говорится еще в царской грамоте Якутскому воеводе, в феврале 1701 г., о пожаловании ему и дьяку денежной награды за их усердную службу и в частности, за удачный поход Атласова. Свожу вместе все сведения этих трех документов о 1-м Камчатском походе.
Ко времени 1-го своего похода, в 1697—9 гг., Владимир Атласов явился человеком бывалым, уже давно служившим в Сибири и хорошо знакомым с невероятными трудностями походов сибирских служилых и промышленных людей для "прииска новых земель". Он сам говорит в вышеуказанной своей челобитной 1701г.,чтослужилв Сибири с7180г. по208г.,т. е. 28 лет.
Все это время Атласов провел "в дальних заморских службах", которыя исполнял как сам выражается — "совсяким чистосердием".
Нужно полагать, что здесь он нисколько не прихвастнул: было же какое нибудь основание у Якутскаго воеводы стольника Михаила Афанасьевича Арсеньева, когда он в 1695 г. назначил казачьяго пятидесятника Атласова "прикащиком" на один из наиболее трудных в то время постов в Якутском уезде — в Анадырский острог. И на этом передовом посту Атласов вполне оказался на своем месте и вновь подтвердил свое "чистосердие к службе." Нельзя не пожалеть, что он точнее не указывает, на каких именно сибирских службах провел 28 лет. Во всяком случае, это показание опровергает слова "Сборника" Спасскаго о том, что Атласов "в малых летах и по возрасте гулял по низовым (ленским) городам". Если это возможно допустить относительно его "малых лет", то никак уже "по возрасте" не мог он "гулять", так как целых 28 лет провел на государевых "дальних морских службах".
О своей деятельности в первые два года управления Анадырским острогом Атласов ничего не говорит. В 205 г. предпринял он свой знаменитый поход в Камчатку, где раньше не бывала еще нога русскаго человека (хотя слухи о Камчатке давно уже носились среди русских служилых и промышленных людей восточной Сибири). Собрался он в поход "после ясачнаго сбора" т. е. осенью).
Сам-ли он дошел до мысли об этом походе, или же последний был предписан ему Якутским воеводою М. А. Арсеньевым — Атласов говорит, что шел он в Камчатку "по наказной памяти" воеводы, предсписывавшей ему идти "для прииску и призыву новых землиц". Следует заключить отсюда, что это был обычный наказ, дававшийся всем вообще "дальним" прикащикам и всегда требовавший от них приведения "под государеву руку" каких бы то ни было "новых землиц", для обложении их ясаком. Если в данной Атласову "наказной памяти" шла речь именно о прииске Камчатки, то Атласов так бы и выразился, что ему было велено приискивать "новую Камчатскую землю". Новместо этогоу негостоит глухое, общее выражение — "новыя землицы". А этих "новых землиц" так много лежало подле Анадырска, что до Камчатки собственно еще не доходила очередь. Несомненно, что Якутский воевода знал о намерении Атласова идти в Камчатку еще во
время приготовлений его к походу в Анадырск: как увидим ниже Атласов прямо говорит, что он готовился к Камчатскому походу еще в Якутске и, притом, так открыто, что очевидно имел на то разрешение воеводы. Если же последний не решился дать - Атласову прямого приказа о походе в Камчатку, то только потому, что хорошо знал о страшных трудностях этого похода и мог ожидать полной неудачи его, при наличности которой вся ответственность несомненно пала бы именно на воеводу. А разрешая ему этот поход только на словах, Арсеньев слагал с себя оффициальную ответственность. Любопытно, что когда поход удался, Арссньев не подумал приписать его успех своим заслугам: нигде в своих отписках в Сибирский приказ он не делает ни одного намека в этом роде, а прямо выставляет одного Атласова единственным виновником призыва под государеву руку новой обширной земли. В этом обстоятельстве также нужно видеть доказательство того, что мысль о Камчатском походе принадлежала именно Атласову, а не Якутскому воеводе Арсеньеву, или кому либодругому.
О том же, наконец; свидетельствует и то важное обстоятельство, бывшее доселе неизвестным, что в Камчатку Атласов "ходил на своих проторях, одолжась займуя в кабалы, и служилых и промышленных людей (бывших с ним) порохом своим и займуя ссужал"…. Именно для этого похода еще в Якутске он занял 160 рублей у подьячаго Ивана Харитонова. На эти деньги Атласов купил порох, свинец и др. необходимые запасы. Все это он "без денежно" раздавал своим служилым и промышленным людям. Однако, взятых у Ив, Харитонова денег нехватило: пришлось ещё взять запасы пороха и свинца у торговаго человека Михаила Остафьева (собственно у "человека" его Стеньки, отчество котораго не указано). Эти запасы Атласов "занял в кабалу на 120 лисиц красных". Взятый у Остафьева порох и свинец также был роздан служилым., а они платили за них Атласову "собольми своего промыслу". Этим путем он собрал впоследствии в Камчатке 11 сороков соболей.
Таким образом, материальная сторона задуманной Атласовым экспедиции главною своею тяжестью и риском легла также на его личную ответственность. Но, конечно, дело не обошлось без участия и правительства: именно оно дало Атласову своих служилых людей, без которых он вряд-ли бы мог исполнить задуманный план. Как известно (и как подтверждают разсматриваемые документы) главную силу Атласовскаго отряда в 1-м Камчатском походе представляли 60 служилых и промышленных людей, частию пришедших с ним из Якутска, частию взятых в Анадырске. Сколько именно было служилых и сколько промышленных неизвестно, но во всяком случае хотя те и другие получили порох и свинец от Атласова, но оружие было у них "государево": сам Атласов, сообщая о покупке пороха и свинца, ничего не говорит о покупке пищалей др. оружия. Точно также, вероятно, были вооружены государевым оружием и 60 Анадырских "ясачных юкагиров",взятых Атласовым собственнодля "соболинагопромысла".
С этим-то незначительным отрядом Атласов выступил в 205 г. в Камчатский поход. Из Анадыря вышли они на оленях, перешли "чрез великия горы" и вступили в совершенно почти неизвестный русским край. Первая встреча с местным населением прошла очень удачно. "Подле моря в губе (очевидно— Олюторской) Атласов "наехал" на два"острошка", в которых жили "неясачные пешие коряки и люторы" (т. - е. — олюторы), около 300 человек. "Ласкою и приветом" Атласову удалось "призвать"их под государеву руку и собрать сних ясаккрасными лисицами.
Отсюда он решил идти в южную часть Камчатки — к р. Камчатке, но не по восточному берегу полуострова, а по западному, омываемому Охотским морем. На этом пути он встретил "2 юрты (юрты — в смысле целаго селения, зимовья) оленных коряк". Помня удачу с предъидущими двумя острожками, Атласов и эти две "юрты" стал "призывать в ясачной платеж". Но коряки не только отказались платить ясак, но даже "грозили побить» Атласова, так что тот вынужден был — как говорит —"смирить"коряков (как именноон "смирял"их — остается неизвестным).
Вскоре после этого столкновения с коряками, отряду Атласова пришлось значительно пострадать от неожиданной измены "ясачных юкагиров", живших по р. Полане. Очевидно эти юкагиры были еще прежде открыты русскими партиями из Анадырска — быть может и самим Атласовым — и обложены ясаком. Вступая в их землю и считая их мирным населением (из среды его, но из другой местности, были взяты и те 60 юкагиров, которые сопровождали отряд Атласова из Анадырска), Атласов не принял необходимых мер предосторожности и подвергся изменническому их нападению, они неожиданно "обошли" отряд "со всех сторон" и принялись стрелять из луков, причем убили 3 казаков, ранили 15 казаков и промышленных людей, а самого Атласова ранили "во шти местех". Однако Атласов "справился" с ними — "изменников от себя отбил".
Какую роль играли при этом те Анадырские юкагиры, которые принадлежали к партии Атласова
— в точности неизвестно. Но из других мест разсматриваемых документов видно, что они продолжали служить Атласову. Так, вторая "выпись" Сибирскаго приказа говорит, что с Потапом Серюковым, на р. Камчатке были оставлены Атласовым в первый раз (при движении остальнаго отряда на юг полуострова) 12 служилых людей и 30 "ясачных юкагирей", а первая "выпись" свидетельствует, что при вторичном посещении реки Камчатки (по возвращении с юга и пред обратным движением в Анадырск) Атласов оставил с П. Серюковым — 15 казаков и 13 юкагиров. Кроме того, в Анадырск вернулись с Атласовым 4 юкагира. Несомненно, отсюда, что бывшие у Атласова юкагиры не изменили ему на р. Полане, а продолжали и после этого боя служить ему по прежнему.
Между тем Крашенинников, а за ним Спасский и др. утверждают будто изменническое нападение на Атласовский отряд на р. Полане произведено сопровождавшими отряд Анадырскими юкагирами. Но еслибы дело было именно так, то Атласов после этого не держал бы у себя таких опасных людей (если даже предположить,что изменили не все 60 Анадырских юкагиров) и не дал бы их впоследствии П. Серюкову, оставленному с ничтожной кучкой казаков среди немирных и необъясаченных инородцев. С р. Полана Атласов двинулся далее на юг, по Охотскому побережью и дошел до р. Кигыла (ныне р. Тигиль). Отсюда — "по челобитью служилых и промышленных людей" (чем оно было вызвано — не объясняет) — Атласов повернул во внутрь полуострова, на р. Камчатку. Это было в июне — июле 205 г., как свидетельствует надпись на поставленном им 18 июля кресте на устье р. Канучи (в р. Камчатку), который еще видел Крашенинников, но о котором сам Атласов, изпонятных побуждений,умолчалкак в Якутске,таки в Москве.
Вступивши в центр полуострова, Атласов немедленно принялся укреплять в нем свою власть: он "подозвал под государеву руку" сидевших тут камчадалов — "многих людей", и "имал с них ясак", причем наивно замечает, что "те иноземцы им, Владимиру с товарищи, были рады".... Но сейчас же он и опровергает самого себя, замечая что многие камчадалы, коряки и курильцы стали ему "противиться" — отказались вносить ясак, так что он должен был их "смирять", чтобы "иным иноземцом было встрах...". Другие же инородцы до того "были рады" Атласову и его товарищам, что "от них разбежались..." Подчинившиеся же инородцы просили Атласова отложить сбор ясака до следующаго года, потому что в 205 г. они соболей "не промышляли", не ожидая прихода русских. Соболей, лисиц и бобров в их земле "гораздо много" — ясачную казну "собрать мочно", но инородцы не промышляли доселе зверей — таккак "от них соболи и лисицы никуда нейдут"....
Страна по р. Камчатке была густо населена: Атласов нашел здесь "людей гораздо много и посады великие"— встречалпо200 и по 300юрт в одном месте.
Познакомившись таким образом с центральными пунктами полуострова, Атласов двинулся на западный берег Камчатки — к р. Иче, впадающей в Охотское море южнее р. Тигиля. Здесь, на р. Иче, Атласов построил острог. Отсюда же он отпустил назад на р. Камчатку, казака Потапа Серюкова (с 12 казаками и 30 юкагирами), для ясачнаго сбора и для удержания в покорности камчадалов. П. Серюков направился к камчадальским "верхним острожкам" и подле них на р. Камчатке основал свое "зимовье". По всей вероятности это и было началом столь известнаго впоследствии Верхне-Камчатскаго острога.
В разсказе о своем пребывании на р. Иче Атласов отмечает еще любопытную встречу с "полонеником Узакинскагогосударства" (т. е. — одногоизЯпонских островов), котораго он нашел у Ичинских камчадалов и взял с собою. Так говорится в первой "выписи", но в грамоте Якутскому воеводе разсказывается об этом случае подробнее и несколько иначе. Именно, здесь читаем что "у него Владимира, есть человек — взят у оленных коряк, а сказывается он иных государств: бежали де они морем на бусе, 8 человек из Индейскаго царства, с заморскими товары, и на мореде у них бусы розбило и взяли — де их коряки, а подлинно — де у него роспросить нельзя, потому что де он русского языку не знает". Итак, остается неизвестным - за кого же именно принимал Атласов найденнаго "полоненика":за "узакинца" ли,или за "индейца"(американскаго).
С р. Ичи Атласов продолжал двигаться на юг, по берегу Охотскаго моря, и на этом пути дошел до рч. Ингичи (ныне — рч. Голыгина, на юго-западной оконечности полуострова, которая по слиянии с р. Опалой впадает в Охотское море). Отсюда — по словам Спасскаго — Атласов доходил до рч. Озерной (южнее рч. Голыгиной). Документы Сибирскаго приказа не упоминают этой речки в перечне пройденных Атласовым рек,ноназывают другую— речку Инку (которой нет уСпасскаго).
Где находится рч. Инка?— На стоверстной "Карте Азиятской России" (полковника Большева) нет на Камчатском полуострове речки с этим именем,ноочень близкое имя носит один измысов юговосточнаго берега самой южной оконечности Камчатки. Это — мыс Инканюш, лежащий в 100 в. от мыса Лопатка по берегу Восточнаго океана, на параллели устья р. Озерной. К сев.-зап. от мыса Инканюша лежит большое оз. Курильское, в которое впадает с юго вост. безыменная речка. Исток
ея лежит в горах, соседних с м. Инканюшем (к югу от горы Ильина), приблизительно в 15 — 20 в. от последняго(от мыса доустья этой речки - около 50в.).
Не эта-ли безыменная речка, протекающая в окрестностях м. Инканюша и есть искомая рч. Инка, до которой доходил Владимир Атласов на южной оконечности Камчатки? — Очень возможно. Если он был на рч. Озерной, то отсюда недалеко и до предполагаемой рч. Инки: от истока рч. Озерной до устья рч. Инки всего около 10 в. Точно также невелико и разстояние до рч. Инки от р. Голыгиной, на которой уж несомненно был Атласов. Верхнее течение р. Голыгиной проходит в разстоянии около 6 в. от северных берегов оз. Курильскаго. Последнее — настолько значительных размеров (сравнительно с другими внутренними водами полуострова), что Атласов не мог не заинтересоваться им: он мог быть на этом озере, обойти его берега, начиная с запада, и на юговост. берегах дойти до устья рч. Инки (отсюда дослияния р. Голыгиной ср. Опалой — около50 в.).
Итак, если это предположение о местонахождении рч. Инки верно, то значит крайним пунктом поиска Атласова следует признать не р. Озерную (какполагалСпасский и др.),ноименно рч. Инку.
Отсюда Атласов пошел назад тем же путем — по Охотскому побережью и, затем свернул на р. Камчатку, где поставил "зимовье". Было — ли оно поставлено там же, где раньше устроил свое зимовье Потап Серюков, или на новом месте — неизвестно. Здесь попрежнему Атласов оставил Серюкова,но на этот раз суменьшенным отрядом— всегос15казаками и 13 юкагирами.
Впоследствии Серюков писал Атласову, что "камчатцы живут с ним в совете, а в ясаке упрашиваются до осени". Действительно, ясак былпотом собран Серюковым, как свидетельствует сохранившийся в документах Сибирскаго приказа "сметной список" сбора ясака и поминков "с Якутскаго уезда, за 1702 г.". Здесь в статье прихода "неокладной мяхкой рухляди", записано между прочим: "из новопостроенного Камчадальского острога сын боярской Тимофей Кобелев прислал (из Анадырска) збору казака Потапка Серюкова с камчадальских народов прошлого 702 году ясаку — 3 сорока, 30 соболей с пупки, в том числе 37 соболей без хвостов, лисицу сиводущатую безхвоста,18 лисиц красных,в том числе 9 лисиц безхвостов,20каланов морских, в том числе 2 калана без голов и без побочин, да 2 выдры". Ясак — небогатый для прославленных Атласовым богатств Камчатки....
Однако, как известно, "совет" Серюкова с "камчатцами" продолжался недолго: в 1699 г. Серюков и его партия были истреблены коряками при движении из Верхне-камчатскаго острога в Анадырск. В 1700 г. тот же Анадырский прикащик Т. Кобелев отомстил корякам разорением их городка Кохча и прислал затем в Якутск, как говорит вышеуказанный Якутский "сметный список"
— "статков (имущества) убьеннаго казака Потапка Серюкова: 40 соболей с пупки, в том числе 26 соболей безхвостов,(да) шубу соболью".
Возвращаюсь к Атласову.
Оставивши Серюкова на р. Камчатке, с остальными своими людьми Атласов пошел на р. Ичу, откуда— "по челобитью служилых людей" — решился идти в обратный путь — в Анадырск, а затем и в Якутск. Это обратное движе в пределах Камчатки шло по тому же знакомому Атласову берегу Охотскаго моря. На этом пути Атласов перешел реки Сиунчь и Харюзову, на которых "имал" ясак. Дойдя до Пенжинской губы, Атласов пошел далее на север, к Анадырску. Он замечает здесь, что "до Каланской реки, которая на Пенжинской стороне, не доходил за 3 дня" и что на этой и на других соседних реках, как "сказывают иноземцы — людей есть гораздо много". Вообще Атласов насчитывает, что "в камчадальской земле" он "проведал" до бобровых (?) рек — 22 реки", на которых "люди живут".
2 июля 207 г. — как писал в Якутск, в феврале 208 г., Анадырский прикащик Тимофей Кобелев — пришел в Анадырское зимовье из "новоприискной Камчадальской земли, с новые реки Камчатки, пятидесятник Владимир Отласов". С ним вернулось только 15 служилых и промышленных людей и 4 юкагира. Открытие Камчатки обошлось недешево: так как и партия Серюкова (15 казаков и 13 юкагиров) была вся истреблена в 1600 г. коряками, то всю потерю нужно считать в 45 ч. русских (в 1697 г. вышло с Атласовым из Анадырска 60 чел.) и 56 ч. Анадырских ясачных юкагиров (так же из 60 чел.). Такою дорогою ценою был искуплен сравнительно незначительный ясак, собранный Атласовым "с камчатских мужиков и с оленных коряк".... С этим ясаком весною 208 г. Атласов отправился в Якутск.
II.
(1700 — 1гг.).
2 июня 1700 г. Владимир Атласов приехал в Якутск и "объявил" в приказной избе следующий ясак "новоприискной Камчадальской землицы": 8 "сороков" и 10 соболей, "иноземческую соболью одежду", 7 "бобровых лоскутов", 4 выдры, 10 "сиводущатых лисиц", 191 "красную лисицу" и "10 каланов камчадальских морских". Особенно ценны были последние, так как раньше они не были известны русским. Одна из вышеупомянутых "выписей" Сибирскаго приказа замечает,что Атласов между прочим собрал в Камчатке ясак "большими бобрами, которых иноземцы называют каланами, и тех бобров никогда в вывозе к Москве не бывало". Кроме того, Атласов доставил ясак, собранный им со "староплатежных юкагирей", именно— 42 соболя и 26 красных лисиц. Наконец,собственных "пожитков"Атласов представил11 сороков соболей.
Со всею этою "соболиною казною" ("опричь лисиц", которыя были оставлены в Якутске) и с своими "пожитками" Атласов был отпущен из Якутска в Москву. Когда именно он выехал из Якутска и когда прибыл в Москву — разсматриваемые документы Сибирскаго приказа не говорят.
Но несомненно, что уже в самом начале 1701 г. он был в Москве. Именно к февралю этого года относятся поданныя им в Сибирский приказчелобитная.
Первая челобитная Вл. Атласова, собственноручно им написанная, следующаго содержания (привожу ее целиком):
"Великому государю царю и великому князю Петру Алексеевичу всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцу бьет челом холоп твой, Якуцкой пятидесятник казачей Волотка Отласов: в прошлых, государь, годех ходил я, холоп твой, для прииску новых землиц, и приискал я, холоп твой, под твою великого государя высокую самодержавную руку неясачных иноземцев, и с тех государь иноземцев ясак собрал, и в нынешнем, государь, 701 году о той моей службе прислана из Якуцкого к Москве в Сибирской приказ под отпискою челобитная. Милосердый великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич всеа великия и малыя и белыя Росии самодержец! пожалуй меня, холопа своего, за тое мое службу — вели, государь, мне быть в Якуцком у казаков казачьим головою! Великий государь смилуйся! "—"К сей челобитной Волотка Атласов руку приложил".
Вверху челобитной читаем такую пометку: "1701 г., февраля в 15 день, выписать немедленно из воеводской отписи,чтоон (т. е. — Якутский воевода) онем писал".
Далее идет эта "выпись" Сибирскаго приказа, сведении которой о 1-м Камчатском походе Атласова приведены выше. Кроме того, "выпись" говорит, что Атласов "подал заручную челобитную" Якутских казаков, своих сотрудников по Камчатскому походу — Данилы Пирогова, Василия Бронникова, Филата Верхотурова и Никиты Голыгина, — о выдаче Атласову их денежнаго, хлебнаго и солянаго жалованья на 207 — 8 г.г. "Оклад" Бронникова, Верхотурова и Голыгина, по якутским "окладным денежным и хлебным книгам" 206 г., определен в следующих размерах: каждому "денег по 5 рублей с четвертью, хлеба по 3 чети с полуосминою и с четвериком и с пол-пол-четвериком ржи, по 1 чети овса, по 11/2 пуда соли". Оклад Д. Пирогова в этих книгах не написан. Атласов заявил в приказе, что Пирогов служил сним в Камчатке и былжив при отъезде Атласова в Москву, а почему пропущен в Якутских "окладных книгах" — того он не знает.
Через три дня Атласов подал вторую челобитную, в которой просил о выдаче ему из Сибирскаго приказа его "пожитков" — 11 сороков соболей, приобретенных им от служилых людей за снабжение их для Камчатскаго похода порохом и свинцом. Он говорит, что "ныне ему за тот порох и свинец за скудностью платить и кабалвыкупить нечем и взять негде".
После обычной пометы ("1701г.,февраля в 10 день,выписать") была составлена новая "выпись",в которой приведены любопытныя выписки из прежних указов относительно мягкой рухляди,
приобретаемой в Сибири служилыми и промышленными людьми. Так, сделана выписка из указа 205 г., которым было запрещено воеводам и другим служилым людям приобретать в Сибири соболей и продавать их торговым людям от себя, а велено "впредь соболи и соболиную рухлядь в ясак збирать и покупать в одну великаго государя казну". Это распоряжение мотивировано темь, что вследствие промысла и торговли соболями служилых людей государева соболиная ясачная казна "учала перед прошлыми годами гораздо малится", между тем как воеводы и др. служилые люди "себя чрезмерно богатили, а отговариваясь писали ложно, бутто промыслы у иноземцев были худы, а в тож время у торговых ледей в покупке и в отвозе в русские города явились многие соболи". По этому, если впредь у кого соболи и соболиная рухлядь "явится без печатей Сибирскагоприказа — и тоимать в государеву казну безповоротно".
Указом 30 ноября 207 г. велено за отобранные соболи платить деньгами или товарами из государевой казны "по указной цене": за добрые и полные соболи" — 2 и 3 р., за "самые добрые"
— 5 р., за "средние" — 1 р. и меньше, за "плохие" — по 20 алтын и по полтине и проч. — Дополнительный кэтому указо мягкой рухляди у частных лиц былиздан 12марта 207 г.
В конце "выписи" замечено: "Владимир Атласов в Камчадальскую землю пошол до указу великаго государя,каков состоялся о соболях в 205г.".
На основании этой выписки состоялся следующий "приговор"Собирскагоприказа:
"1701 г., февраля в 10 день, по указу великаго государя...., думный дьяк Андрей Андреевич Виниюс с товарищи, слушав сей выписки, приказали": Якутскому казачьему пятидесятнику Вл. Отласову "быть в Якутску казачьим головою" а жалованья ему учинить "годовой оклад" 10 рублей, но 7 четвертей ржи и овса, 3 пуда соли, за его же "пожитки" — 11 сороков соболей—выдать ему 100 р. деньгами и "товаров" на 100 р. "А то верстанье в казачьи головы и выдача за его пожитки" учиненоему за егопоход в Камчадальскую землю. — Относительночелобитья Якутских казаков Д. Пирогова с товарищи — о выдаче Атласову заслуженнаго ими жалованья,— велено послать грамоту Якутскому воеводе о выдаче им жалованья на месте, "буде доведется дать" им. О выдаче 100 р. Атласову — "послать к денежным приемщиком память", а о товарах — дать грамоту Якутскому воеводе.
20 февраля была послана из Сибирскаго приказа "память" "гостю Василию Филатьеву, которою предписывалось выдать Атласову 100 р., а его "пожитки" — 11 сороков соболей продать и вырученныя за них деньги "записать в приход в РозценнойПолате".
Черездень Атласов подает третью челобитную следующагосодержания (привожу целиком):
"Великому государю царю.... (выпускаю обычное начало).... бьет челом холоп твой, Якуцкаго города казачей голова Волотка Отласов: в прошлых, государь, годех, по твоему великого государя указу посылан был я, холоп твой из Якуцкаго для твоего великого государя ясачного збору в анадырской острожек, и ис того острожку ходил я, холоп твой, на твою великого государи службу для проведыванья и призыву под твою великого государя высокодержавную руку в ясачный платеж неясачных иноземцов на Камчатку реку, а со мною, холопом твоим, было служилых и промышленных людей 60 человек, и тех служилых и промышленных людей ссужал я, холоп твой, порохом и свинцом своим. И будучи на той Камчатке реке острог и ясачное зимовье поставил, и с тех новоприискных камчадальских народов и иных рек с иноземцов, служа и радея тебе великому государю, твой великого государя ясак собрал и привез в Якуцкой и та новая зборная казна прислана из Якуцка к тебе великому государю к Москве, со мною ж холопом. И будучи на той твоей великого государя службе, всякую нужду и голод терпел, и на той твоей великого государя службе ранен многими ранами. — Милосердный великий государь.... самодержец! пожалуй меня, холопа твоего, за те новоприискные землицы, и за збор твоей великаго государя вновь ясачные казны, и за всякое нужное терпение и за раны — вели, государь, мне дать своего великаго государя жалованья в приказ, как тебе великому государю обо мне Бог известит! Великий государь смилуйся! — Волотка Атласов руку приложил".
Прилагаю здесь снимок с этой подписи Владимира Атласова:
На челобитной стоит помета:"1701г., февраля в 22 день, выписать евопослуги".
В следующей затем "выписи" идет речь частию о подробностях Камчатскаго похода (они взяты выше), а главным образом о собранном Атласовым ясаке. Перечисливши этот ясак (см. выше), выпись замечает что Атласов доставил ясаку — "по Якуцкой оценке (т.-е. — сделанной в Якутске), опричь каланов на 691 р. на 9 алт. 2 деньги", а "каланам Якуцкая цена например (т.-е.— приблизительно) — 75 р." (цена всех 10 каланов). "Володимеровы пожитки" —11 сороков соболей
— оценены в Якутске в 237 руб. 3 алтына. Из ясачной казны оставлены были, как известно в Якутске лисицы, оцененныя в 237 р. Так что в Москву привезено ясаку (считая с каланами, но без Владимировых соболей) собственнона 469р. 9алт. 2деньги.
Вся эта соболиная казна была отправлена в состоявшую при Сибирском приказе Розценную Палату, откуда "гость" Вас. Филатьев прислал "справочное письмо", в котором "положил московскую примерную цену: ясачной казне — 559 р. 13 алт. 2 д. Володимеровым пожиткам — 380 р. 6 алт. 2 д." т.-е. в сравнении с якутскою ценою оказалось "прибыли: у ясачной казны —90 р. 4алт.,у Володимеровых пожитков — 143р. 4алт. 1 д.".