Вяземский П.А.. Речь, произнесенная князем П. А. Вяземским на юбилее своей пятидесятилетней литературной деятельности

Петр Вяземский

Речь, произнесенная князем П. А. Вяземским на юбилее своей пятидесятилетней литературной деятельности

«Public Domain»

1861

Вяземский П. А.

Речь, произнесенная князем П. А. Вяземским на юбилее своей пятидесятилетней литературной деятельности /

П. А. Вяземский — «Public Domain», 1861

«Первым чувством и первым словом моим да будет глубочайшая моя благодарность Государю Императору и Государыне Императрице за высочайшую милость, которою Их Величества меня осчастливили. Искренняя признательность моя и вам, милостивые государи, за благосклонное внимание, которым вы меня удостоили. Теперь позвольте мне объяснить вам, как я сознаю и понимаю это внимание…»

©Вяземский П. А., 1861 © Public Domain, 1861

П. А. Вяземский. «Речь, произнесенная князем П. А. Вяземским на юбилее своей пятидесятилетней литературной деятельности»

Петр Вяземский Речь, произнесенная князем П. А. Вяземским на юбилее

своей пятидесятилетней литературной деятельности

Первым чувством и первым словом моим да будет глубочайшая моя благодарность Государю Императору и Государыне Императрице за высочайшую милость, которою Их Величества меня осчастливили.

Искренняя признательность моя и вам, милостивые государи, за благосклонное внимание, которым вы меня удостоили. Теперь позвольте мне объяснить вам, как я сознаю и понимаю это внимание.

К сожалению, литературные юбилеи совершаются у нас редко. Смерть перебегает им дорогу, и часто, еще далеко до цели, захватывает избранных, которых долгоденствие было бы народной радостью и обогащением народной славы. Особенное тому исключение, встреченное вами с лестным вниманием, пало на меня, на меня, который менее многих других заслуживал бы сей почести. Нынешнее собрание и радушное приветствие, которыми вы меня удостаиваете, служат доказательством, во-первых, моей живучести, за которую обязан я благодарить Провидение, дозволившее мне дожить до настоящего праздничного дня; во-вто- рых, доказательством вашей памяти, не сухой, строго подводящей всему итоги, но драгоценной памяти сочувствия и благоволения. За нее не умел бы я вполне и достаточно выразить мою глубочайшую благодарность. Тем более тронут я находчивостью вашей памяти, что я с своей стороны ничего не сделал, чтобы облегчить ее и указать ей путеводительные следы. Я даже не кончил тем, чем многие спешат начать, а именно, собранием и напечатанием полных своих произведений. И доныне еще не собраны грамоты моего авторского местничества, моя метрика, мой литературный послужной список – все у меня находится в большом беспорядке. Предстою пред вами без документов на лицо, без полновесных книг и книжек, получивших оседлость и право гражданства в библиотеках и книжных лавках. Сам почтеннейший президент академии, которого ученая, разнообразная и богатая память может заменить полнейшую энциклопедию и подробнейший каталог; сам управляющий публичною библиотекою, который привел наше народное книгохранилище в такой удовлетворительный и блестящий порядок – и они затруднились бы восстановить вполне и в хронологической последовательности родословное древо моего авторского достоинства, если и могла бы здесь речь идти о каком-нибудь достоинстве. Это древо, в течение многих пропущенных десятилетних давностей, разбросано по широкому полю отдельными ветками и листьями. Кто даст себе труд отыскать в делах давно минувших лет, под полувековою пылью забытых журналов и сборников, эти затерянные зародыши, попытки и материалы, из коих многие уже успели сделаться развалинами? Впрочем, такой подвиг, после оказываемого мне вами, мм. гг., снисхождения, мне и не нужен. Вы доверяете мне, так сказать, на-слово; вы, по собственному побуждению вашего просвещенного и дружелюбного сочувствия, мимо всех формальностей и законных видов, вы меня удостаиваете лучшего отличия. Высоко ценю эту честь, не обольстительно возвышая себя пред собою, но сердечно умиляясь пред высотою награды вашей. Вместе с тем понимаю и верное её значение. Здесь придется мне повторить себя: со стариками это часто бывает.

Несколько лет тому было мне оказано в Москве внимание в роде нынешнего, и тогда выразил я свое убеждение. С тех пор я в глазах своих не вырос; я только состарился. Но с

4

П. А. Вяземский. «Речь, произнесенная князем П. А. Вяземским на юбилее своей пятидесятилетней литературной деятельности»

тою же живою признательностью, с тем же самосознанием, как и тогда, скажу, мм. гг. и вам: вы во мне радушно приветствуете и ласково провожаете живое и не чуждое сочувствиям вашим предание. Вы в моем лице празднуете умилительную тризну славным покойникам, которых некогда был я питомцем, современником и товарищем. Не мои дела, не мои труды, не мои победы празднуете вы. Вы заявляете сердечное слово, вы подаете ласковую руку простому рядовому, который уцелел из побоища смерти и пережил многих знаменитых сослуживцев. На поприще гражданина имел я также один поэтический и достопамятный день, который означает особенною отметкой обыкновенную жизнь человека. Много ли насчитается ныне на лицо из тех, которые были хотя и незаметными, но присутствующими участниками в великой, эпической Бородинской битве? Не ищите имени моего в летописи этой битвы; но я под ядрами находился в сей день при Милорадовиче. В ушах моих еще звучит повелительный голос его; пред глазами моими еще рисуется его спокойное и мужественное лице. На литературном поприще равно я живое воспоминание великой эпохи. Я напоминаю вам, милостивые государи, имена её, имена Карамзина, Жуковского, Пушкина и некоторых других знаменитых её деятелей, сих воинов мирного, но победительного слова. Я пережил их, как пережил и многих из своих Бородинских товарищей. Это не заслуга, но это право на сочувственное внимание ваше. Вы вменяете мне в заслугу счастье, которое сблизило и сроднило меня с именами, вам любезными и с блеском записанными на скрижалях памяти народной. Вы любите настоящее: вы горячо живете его жизнью, его заботами, успехами и надеждами. Но вы не отрекаетесь от минувшего и не остаетесь равнодушными к тому и к тем, которые честно отживают. Вы сочувствуете и радуетесь новым дарованиям, новым труженикам науки, слова и искусства, которые ныне обогащают литературу нашу. Но вы того мнения, что все новое хорошее, изящное, честное не должно насильственно замещать и уничтожать изящное и честное старое, а служить ему развитием и пополнением. Любовь, во всех возвышенных и духовных применениях к явлениям жизни и действительности, есть чувство бессмертное и следовательно всеобъемлющее. Ограничивать любовь единовременным пристрастием к тому, что есть, к тому, что на глазах и под рукою, значит унижать ее. Нет, любовь к просвещению, любовь к добру, к человечеству, объемлет и то, что есть, и то, что было, а бессмертным предчувствием и то, что будет.

Все прекрасное, все доброе совмещается для неё в одно разумное и стройное целое, которое имеет корни в минувшем и незримые и таинственные зародыши и побеги в будущем. Любви не чужды ни колыбели потомков, ни могилы предков. Она, заботясь об обязанностях дня сего, приветствует упования завтрашнего, но вместе с тем свято дорожит памятью и вчерашнего дня. Если не ошибаюсь, таковы значение и сокровенное чувство избранного и разнообразного общества, которое здесь собралось и удостаивает меня честью, далеко превосходящею мои литературные заслуги. Во мне, пока еще живом, спешите вы, милостивые государи, заплатить долг любви и признательности нашим общим наставникам и друзьям, уже отжившим. За себя и за тех, которых вы во мне почтили, благодарю вас от полноты умиленной и сладостно взволнованной души. Благодарю вас и за настоящее поколение, которое с юными силами и мужественным одушевлением служить благородному делу слова, искусства и истины. Оно также в свою очередь уступит место молодому племени, которое, по следам его, будет продолжать и довершать святую задачу просвещения. Пускай из моего примера и нынешнего собрания почерпнет оно отрадное убеждение, что общество, увлекаемое потоком настоящего, умеет с благодарностью поминать и прошедшее.

5