Учебный год 22-23 / Владимирский-Буданов, Обзор истории русского права 2

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

не обнимает всех уставов Ярославичей (в нем нет отмены мести: см. Кар. 2

и76); но зато заключает в себе уставы, изданные раньше Ярославичей (Ак. 42). Правда Ярославичей есть сборник дополнительный к Правде Ярослава: в нем нет важнейших постановлений — об убийстве и пр.

Правда пространная имеет две половины: 1-ю, законченную, вероятно, при Мономахе, 2-ю — дополнительную. Первая половина есть систематический свод Правды Ярослава и его сыновей и последующих узаконений; вторая — позднейшие приписки (XII и может быть XIII в.), вносимые в сборник целыми уставами: таковы устав о закупничестве (Кар. ст. 70–75), о наследстве (103–117) и о холопстве (119–132). Сюда же включен и устав о мостовых (134), приписываемый Ярославу. Мнение Тобина и Ланге о том, что вторая половина есть цельный устав Мономаха, основано на заглавии 66-й ст. Кар.

ине может быть принято, потому что здесь есть постановления и сыновей Ярослава (ст. 76 Кар.). Характер пространной Правды более научный: в нем сводятся разновременные постановления в одно (ср. Ак., 1, 18 и 21 с Кар. 1), однородные постановления обобщаются (ср. Ак. 20 и 38 с Кар. 37), уничтожается казуистическая форма законов (ср. Ак. 21 с Кар. 10). Состав пространной Правды окончательно сложился не позже половины XIII в., так как она внесена в кормчую, написанную около 1284 г. («повелением князя новгородского Дмитрия и стяжанием архиепископа новгородского Климента»).

Источники Русской Правды. Русская Правда в главной основе своей имеет княжеские уставы; в ней упомянуты отдельно: «урок Ярославль» о пошлинах в пользу вирника (Ак. 42), устав Изяслава о вире за голову конюшего (Ак. 21), устав всех трех Ярославичей об отмене мести (Кар. 2) и об отмене убиения раба за оскорбление свободного человека (Кар. 76), устав Владимира Мономаха о процентах (Кар. 66). Но тем же князьям принадлежат и другие постановления, так как две первые «Правды» прямо надписываются именами Ярослава и Ярославичей. Нет сомнения, что в «Правду» вошли постановления и других князей, не упомянутых в ней; нет никаких оснований думать, чтобы движение законодательства вовсе остановилось на Владимире Мономахе. — Княжеские уставы возникали иногда по частным поводам, когда князю приходилось судить кого-либо и дать приговор, не имеющий оснований в предшествующих уставах (см. Ак. 21). Таким образом, судебные приговоры могут быть признаны особым источником Русской Правды. Но судебные приговоры основывались большей частью на обычном праве; собирая их, составитель собирал собственно постановления обычного права (см. Ак. 1). Собиратели, несомненно, включали в сборники и выбранные отдельные постановления из византийских

121

М . Ф . ВЛАДИМИРСКИЙ - БУДАНОВ

кодексов; например, постановления об ответственности господина за преступления его холопа (Кар. 131–132) взяты из эклоги: «Тативаго раба господин аще хощет имети его раба, безтщетно да сотворит украденному; не хотяй же имети раба того, да отдасть совершенно господину, пострадавшему окрадение» (печ. кормч., гл. 49, зач. 16; подобное же в прохироне — печ. кормч., гл. 48, гр. 39, ст. 55). Может быть следует признать, что статьи о холопстве и наследстве составлены под сильным влиянием византийских источников (ср. Рус. Пр. Кар. 127 с Догов. 1229 г., ст. 12).

Прежде существовавшее мнение (немецкой школы) о том, что главное содержание Русской Правды взято из древнескандинавских и из древненемецких законов, ни на чем не основано, кроме общего сходства права всех младенчествующих народов.

5. Псковская и Новгородская Судные грамоты

Русская Правда есть попытка неофициальной кодификации законов: кодификация законодательная предпринята лишь в XIV и XV вв., именно во Псковской и Новгородской Судных грамотах; оба эти памятника по времени выходят за пределы 1-го периода, но по содержанию относятся к нему.

а) Псковская Судная грамота, по надписанию ее, издана «всем Псковом на вечи в лето 6905 (1397) по благословению попов всех 5 соборов». Но здесь содержатся противоречивые указания, так как 5-й собор установлен в Пскове лишь в 1462 г., а потому цифру 6905 обыкновенно считают ошибкой переписчика и предлагают читать 6975 (1467). К этому следует добавить, что в числе своих источников Псковская Судная грамота указывает грамоту князя Константина, но таким князем может быть признан только Константин Дмитриевич, княживший в 1407 г. Однако, есть возможность примирить эти противоречия следующим образом: Псковский кодекс составлялся не в один раз: первоначальная его редакция может и должна быть отнесена к 1397 г.: в 1395 г. отменена была до тех пор действовавшая во Пскове грамота Дионисия; надо было заменить ее новым законоположением, в 1397 г. Псков, по договору с Новгородом, достиг полной независимости, а это должно было отразиться и на его внутреннем законодательстве, например, о правах суда новгородского владыки (см. ст. 2). Затем во 2-й половине XV в. Псковская грамота была дополнена на новом вече без уничтожения и первой ее части; тогда и заглавие ее дополнено указанием на Константинову грамоту и на 5-й собор. Думаем, что в конце XV в. грамота была дополнена и в 3-й раз.

122

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Состав Псковской Судной грамоты Доказательства такого постепенного происхождения грамоты находятся в ее составе, в котором явны следы хронологического наслоения содержания: более ранние статьи, отмененные или измененные последующими, удержаны однако в грамоте (ср. ст. 50 и 82). Всю грамоту можно разделить на 3 части: первая от 1 до 76 ст., вторая — от 77 до 108, третья — от 109 до конца. Каждая из них начинается учредительными законами (о составе суда).

Источники Псковской Судной грамоты все указаны в ее надписании: она «выписана из грамоты великого князя Александра и гр. кн. Константина и из всех приписок псковских пошлин». Итак, эти источники по своему значению те же самые, как и источники Русской Правды, а именно: во-первых, уставы княжеские; в отличие от древнейших уставов, вошедших в Русскую Правду, псковские уставы обнимали уже значительную массу узаконений (были попытками кодексов) и изложены в особых грамотах. Первым законодателем в Пскове был князь Александр, по мнению более правдоподобному — Александр Невский (ок. 1242 г.), а не Александр Михайлович Тверской (княживший в Пскове в 1327–1337 гг.). Московское правительство относится к грамоте Александра с уважением, в котором оно, конечно, отказало бы своему врагу — Александру Тверскому. Грамота Александра была дополнена архиепископом Дионисием (1382 г.); но такое вмешательство в законодательную деятельность стороннего лица вызвало протест московского митрополита (Киприана), который и отменил грамоту Дионисия. Затем князь Константин Дмитриевич (1407 и опять 1414 г.) — брат вел. кн. Московского Василия Дмитриевича — дал свою грамоту, которая самим псковичам вскоре показалась вредной; по их просьбе митрополит Фотий (1416 г.) разрешил их от клятвы признавать эту грамоту за закон. Несмотря на то, в ней могли заключаться и пригодные постановления, которые и вошли во 2-ю редакцию. В редакции, дошедшей до нас, нельзя указать и отделить эти источники.

Вторым источником Псковской Судной грамоты были псковские пошлины, т. е. обычное право, вероятно, самый обильный источник.

Псковский закон черпает все свое содержание из обычая; он отличается от обычая только внешней принудительностью (выразившейся в наложении законодателями на самих себя церковной клятвы) и в письменной форме (подлинник узаконений хранится в «ларе Св. Троицы»; «раздрать грамоту» значит уничтожить самый закон). Инициатива закона принадлежит посаднику, а принятие его и отмена — вечу («господину Пскову»), разумеется, с участием князя (ст. 108). Публикация закона, при народном составлении его на вече, не имеет важности.

123

М . Ф . ВЛАДИМИРСКИЙ - БУДАНОВ

б) Новгородская Судная грамота дошла до нас в отрывке (начальном). Она составлена около половины XV в. «всеми 5-ю концами, всем государем Великим Новгородом на вече, на Ярославле дворе», и потом, по завоевании Новгорода великим князем Иваном III, переписана на его имя в 1471 г. Содержание дошедшего до нас отрывка все состоит из уставов судоустройства и отчасти судопроизводства; но отсюда нельзя заключать, что и все содержание грамоты ограничивалось этим (и не касалось материального права). Новгородская Судная грамота не указывает своих источников, но из содержания ее видно, что она основана на обычном праве («по старине»: ст. 3). Затем грамота черпала из прежних вечевых постановлений (в 1385 г. «бысть целование… на вече… в том, что не зватися к митрополиту, а судити владыке Алексею вправду по номоканону, на суд поняти двема истцом дву бояринов со стороны, также и житьи по два ж человека». Рост. лет.; ср. Новг. Судн. гр., ст. 1) и из договорных грамот с князьями (ср. ст. 2 Новг. Судн. гр. со ст. 1 ст. Догов. с Казим.).

ПЕРИОД ВТОРОЙ

МОСКОВСКОЕ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВО

Отношение к предыдущему периоду

В XIII в. на востоке Европы совершилось два весьма важных события, которые должны были во многом изменить естественный ход развития русского государственного права: разумеем — нашествие татарских орд с востока и усиленное движение немцев с запада. Отчасти под влиянием этих событий из прежних русских земель созидаются два больших государства: Московское и Литовско-русское, хотя оба — русские, но во многом противоположные друг другу. Но еще больше противоположений можно найти между этими обоими государствами и прежним земским строем государства первого периода. Территории новых государств, сравнительно с прежними землями, громадны. Власть в Московском государстве (а первоначально и в Литовском) сосредоточивается в лице великого князя и становится вполне монархической и вотчинной; вече исчезает; население закрепощается; самый термин, которым ныне обозначается на русском языке политический союз, т. е. «государство», слагается только теперь: «а наперед того не бывало: никоторого великого князя, государем не зывали, но господином» (Воскр. лет. под 1477 г.). Наблюдая эти признаки противоположности, нередко приходят к мысли, что Московское государство (а равно и Литовское) не связаны ничем генетически с прежним государственным устройством древней Руси; признают эти государства вполне новым явлением и происхождение их объясняют случайными фактами внешними (татарским и литовским завоеванием); а если иногда допускаются и внутренние причины, то столь же случайные (практическая ловкость московских князей и военная талантливость литовских). Такой антиисторический взгляд происходит как от недостаточно внимательного анализа явлений первого периода, так и от превратного понимания явлений второго периода. Как московское, так

125

М. Ф . ВЛАДИМИРСКИЙ - БУДАНОВ

илитовское государство одинаково теснейшим образом связаны с государственным бытом первого периода. По общему закону жизни великих исторических народов, территория государства растет и расширяется: стремление к основанию единого государства на национальных началах замечается уже с древнейших времен (см. выше о начале единодержавия до монгольского завоевания и «Начала государственного объединения» в земском периоде); единство власти, в зачаточной форме, существует уже тогда в единстве княжеского рода и союзе князей (см. там же). Достаточен был лишь внешний толчок для того, чтобы дать этим началам восторжествовать над противоположным явлением земского раздробления территории. Что касается до характера государственной власти, то уже в первом периоде (совершенно независимо от внешних явлений) в севе- ро-восточных русских землях берет перевес княжеская власть; но и везде, кроме Великого Новгорода, она ничем не была ограничена в принципе. Несмотря на все это, несомненно, что ни движение азиатских орд, ни обратное движение западного мира на Восток не оставалось без влияния на судьбу и характер двух русских государств.

Исходные моменты II периода: движение немцев на Восток и татарское нашествие.

Мир Летто-Славянский самой географической природой поставлен между западом Европы и азиатским востоком; ему предстояла двойная задача охранять себя с этих двух равно враждебных и чуждых ему сторон.

Западная Русь с XIII в. подвергается литовскому завоеванию и из нее образуется большое государство Литовско-русское. Но самое движение Литвы на Русь было вызвано усиленным движением западных народов, в частности немцев, на Восток, на мир Летто-Славянский. Это движение, начавшееся со времен Карла Великого и несколько остановленное крестовыми походами, вновь усилилось с конца XII и начала XIII в. Немцы явились на восточных берегах Балтийского моря по согласию и по вызову самих славян в борьбе их с литовцами: в 1186 г. основана на Западной Двине миссия Мейнгарда с согласия полоцкого князя; преемники Мейнгарда окружили себя рыцарями из немецких стран и начали распространять католичество мечом. В 1200 г. основана Рига, а в 1201 г. орден Меченосцев. Рижский епископ оттеснил русские колонии (Кукейнос и Герцик) с низовьев Двины и принуждал русских князей быть его данниками. Рига и орден Меченосцев действовали непосредственно на финское население (Ливь) и лишь отчасти теснили к югу литовцев. Но в 1225 г. Конрад, князь Мазовецкий, вызвал для борьбы с литовцами Тевтонский

126

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

(немецкий) орден, которому уже нечего было делать в Палестине; Конрад предложил рыцарям землю Хельмскую (Кульмскую); но орден получил эту землю из рук императора Фридриха II, как непосредственный лен Германской империи; в 1228 г. рыцари поселились в новых владениях и начали теснить пруссов, разделенных на 11 областей и бессильных против опытности и искусства немцев; тщетны были их периодические восстания против новых господ; им оставалось только или покориться или бежать в единоплеменную Литву. Рыцари начали занимать и города, непосредственно подчиненные русским князьям: но важнее всего было то, что Литва, усиленная беглецами-пруссами и теснимая с Запада, начала сплачиваться в одно государство, которое стало подвигаться на Восток на русские земли, где сила противодействия была ослаблена татарским опустошением. С половины XIII в. литовские князья овладевают всей прежней Полоцкой землей и сменяют здесь собой Рюриковичей;

впервой четверти XIV в. они овладевают Волынской и Киевской (при Гедимине), а потом остальными при Ольгерде. Витовт сообщает государству единодержавный строй. Это государство явилось лучшим оплотом для славянского Востока от нападений немецкого ордена; Грюнвальденская битва (1410 г.) при Витовте равняется по своему всемирно-истори- ческому значению с Куликовской на Востоке. Хотя таким образом это государство ордену не удалось онемечить и сделать вполне католическим, но оно во многом примкнуло к западному миру: высшие слои общества начали принимать католичество, средний городской класс усвоил себе так называемое немецкое право. Примкнув к Польше, вследствие опасности от того же ордена для самой Польши (через личную унию при Ягелле 1386 г., и снова Городельскую унию 1413 г. и потом реальную унию — Люблинскую 1569 г. при Сигизмунде-Августе), оно во многом сделалось враждебным для русских исторических начал, проявившихся

впервый период, именно: получило исключительно сословное устройство (с преобладанием шляхетства).

Движение западного мира не ограничилось основанием двух орденов

сих последствиями для судьбы Западной России. Как орден Меченосцев, так и северные скандинавские государства непосредственно начали действовать и на Северную Русь, руководствуясь мировыми задачами католической политики. Меченосцы захватили землю по Чудское озеро и, наконец, овладели самим Псковом. Король датский старался захватить Эстонию. Шведы в 1240 г. под влиянием папских посланий предприняли общий крестовый поход против русских; борьба с ними выпала на долю одних новгородцев, которые под предводительством знаменитого

127

М . Ф . ВЛАДИМИРСКИЙ - БУДАНОВ

князя Александра, прозванного Невским, поразили шведов на Неве и тем надолго обезопасили русские пределы с этой стороны. Тот же Александр победил немцев ордена Меченосцев в 1241 г. и особенно в 1242 г. в знаменитом Ледовом побоище, на Чудском озере, освободив перед тем Псков. Точно так же и Литва, беспокоившая уже непосредственно пределы Суздальской земли, а также Псковской и Новгородской, была отражена тем же Александром в битве под Торопцем (1245 г.).

Все эти битвы происходили почти в те же самые годы, когда совершалось с другой стороны опустошение русских пределов полчищами Батыя: Александр сражался со шведами на Неве в тот момент, когда на юге Батый разрушал Киев. Для Северной Руси (будущего Московского государства), несомненно, большое значение имеет это обратное движение азиатских орд. Древняя Русь сама постепенно распространяла свои владения на Восток. Настала иная пора. Темный переворот внутри Азии выбросил в Европу целые народонаселения первой страны, что грозило совершенным подавлением европейской цивилизации. В 1223 г. все южнорусские князья разбиты татарами на реке Калке; в 1237 г. татары завоевали и опустошили землю Рязанскую, в 1238 г. — землю Суздальскую и отчасти Новгородскую; в 1239 г. — землю Черниговскую; в 1240 г. — землю Киевскую, Волынскую и Галицкую. Непосредственному нашествию татар не подвергались только северо-западные земли: Полоцкая, Смоленская, Псковская и отчасти Новгородская; но перед ними стоял враг не менее опасный и сильный, уже известный нам. Первым следствием нашествия татар было ослабление материальной силы русских государств, именно уменьшение числа населения и экономических средств: в городе Владимире (Волынском) не осталось ни одного живого человека; из города Берестья нельзя было выйти от трупного смрада во всей окрестной стране; в Киеве насчитывалось не более 200 домов; «по окрестностям (Киева) путешественники находили бесчисленное множество черепов и костей человеческих, разбросанных по полям» (Соловьев. Ист. Рос. III, 211). В Переяславе (южном) татары перебили половину жителей, а другую отвели в плен. На севере, в Торжке, истребили всех жителей; в Козельске перебиты все не только способные носить оружие, но и жены и дети их; подобной участи подвергались и все страны земли Рязанской и Суздальской. При повторяющихся нашествиях татар, жители разбегались из городов и сел и крылись по лесам. Вообще татарское опустошение привело к уменьшению городского, «лучшего» населения; жители открытых мест, сел, не были опасны для завоевателей; сила военной обороны, с падением городов, пала. — Вторым следствием нашествия

128

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

татар было уменьшение нравственной энергии, стойкости в населении. В лучшем случае население могло отстаивать плоды христианской цивилизации путем пассивного сопротивления — мученичества. Вернейшим выходом представлялось безусловное подчинение тому, кто взялся бы защищать население от татар мирными или военными средствами. Так, юг и запад России легко и почти добровольно подчинился литовским завоевателям и тем рано освободился от татарского влияния.

Другим выходом из гнетущей беды естественно представлялась тогда необходимость скучения сил в большие массы для общей защиты. Разбросанные и разъединенные силы русских земель были легко поражены татарами; зато потом всякая попытка свергнуть иго вызывала единодушное подчинение местных князей одному вождю: когда Олег Рязанский уклонился от общего похода князей на Куликово поле, то современники покрыли его за то самой позорной репутацией. Таковы отрицательные стороны татарского влияния, под которыми преимущественно образовалось Московское государство. Как борьба с Западом отразилась на характере Литовского государства, так борьба с Востоком не могла не наложить свою печать на внутреннем складе Московского государства.

Положительные стороны этого влияния весьма спорны как относительно предметов, так и относительно способов заимствования монгольских порядков.

а) Н.И.Костомаров предполагает, что самое единство государственной территории (единодержавие) обязано своим возникновением татарской власти; он выводит этот результат из фактической власти хана над русской землей. Хан признаваем был верховным государем, царем русской земли, которая составляла одну провинцию его обширного царства, a русские великие князья — его подручными провинциальными правителями; таким образом общие главные начала монгольских государственных порядков применимы и к Руси, а затем по освобождении перелиты на русских великих князей, унаследовавших власть ханов. В частности, вся земля, обладаемая ханом, считалась его частной собственностью; так стали смотреть на свое государство и русские князья. — Но против этой мысли говорит то весьма важное обстоятельство, что русская земля не находилась под непосредственным управлением монголов (что составляет ее особенность между всеми другими улусами монгольского ханства); лишь в начале татарского ига были назначены баскаки в разные княжества, но не столько в качестве правителей, сколько в роли сборщиков податей; вскоре и эти чиновники хана исчезают, и вся власть опять переходит в руки туземных князей. Далее в сознании населения

129

М . Ф . ВЛАДИМИРСКИЙ - БУДАНОВ

власть хана всегда оставалась узурпированной и не признана была правомерной. «Который пророк пророчьствова, или апостол который, или святитель научи сему богостудному и скверному, самому называющуся царю (т. е. татарскому хану) повиноватися тебе, великому рускых стран христианскому царю (т. е. великому князю Московскому)? Точию нашего ради съгрешения… паче же отчаяния… попусти Бог на прародитель твоих и на всю землю нашу окаянного Батыя, иже пришед разбойнически въцарился над нами, а не царь сый, ни от рода царьска» (из послания Вассиана к вел. кн. Ивану Васильевичу). — Кроме уплаты дани, единственное непосредственное отношение ханов к русскому государственному праву состоит в утверждении князей на их княжеских столах. Обыкновенно ханы утверждали как великим, так и местным князем того, кто имел на то право по родовым или отчинным основаниям, указанным в русском обычном государственном праве. Решениям хана, не согласным с обычным порядком распределения столов, иногда открыто противилось само население: «В 1371 г. вышел из Орды князь Михайло Александрович на великое княжение и восхотел сесть на столе во Владимире и не приняли его, говоря так: “Взял ты ложью великое княжение”» (Троицк. лет.). Поездка в Орду и утверждение со стороны хана означали лишь фактическое укрепление власти; ездили за татарской помощью теперь точно так же, как в древности за помощью половецкой. Впрочем, так как само русское государственное право выработало уже издревле власть князя старшего города над князьями местными той же земли, с помощью татар усиливается и это явление: когда, по смерти Ивана Калиты, великое княжение получил сын его Семен Иванович (Гордый), то «вси князи русскии под руце его даны». Здесь разумеются собственно князья Суздальской земли. Ниже будет указан путь образования единого государства из естественного развития древнеземских начал.

б) Другие указывают след татарского влияния во внутреннем характере власти Московского государства, именно в закрепощении всех классов общества (genti adscriptio), что специально характеризует монгольское государственное право; способом перехода этого явления в русское право считают прямое заимствование письменных законов монгольских. Но частный характер власти государя над землей и населением коренится в древнейшем строе всякого общества (во власти домовладыки) и не чужд и русскому праву 1-го периода. С другой стороны, понятие о вотчинном характере власти московских государей преувеличено. Что касается способа заимствования, то законы монголов (Чингизова Яса, Цааджин—Бичик и др.) совершенно не были известны на Руси.

130