КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИИ: НЕ "КВАЗИСУД",

А БОЛЬШЕ, ЧЕМ СУД <1>

Н.С. БОНДАРЬ

--------------------------------

<1> По поводу статьи А.А. Ливеровского и М.В. Петрова "Органы конституционного нормоконтроля как "квазисуды", опубликованной в настоящем номере "Журнала конституционного правосудия".

Бондарь Н.С., судья Конституционного Суда Российской Федерации, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор.

Статья судьи Конституционного Суда Российской Федерации Н.С. Бондаря содержит размышления, связанные со статьей А.А. Ливеровского и М.В. Петрова "Органы конституционного нормоконтроля как "квазисуды". Автор доказывает, что Конституционный Суд является полноценным и полноправным высшим судебным органом, который с точки зрения своих конституционно-статусных, квазиправотворческих характеристик может рассматриваться больше, чем суд. Для обоснования такой позиции в статье рассматриваются место специализированных органов конституционного контроля в системе разделения властей и особенности конституционных положений о Конституционном Суде как судебном органе; показывается специфическая роль Конституционного Суда в правотворческом процессе и отмечается нормативно-доктринальная природа общеобязательных решений Конституционного Суда, приводятся иные доводы.

Ключевые слова: конституционное правосудие, Конституционный Суд, "квазисуд", правотворчество, решения Конституционного Суда, нормативно-доктринальные источники права, зарубежный опыт конституционного правосудия.

Russian Constitutional Court: not "Quasi-Court", but More Than a Court

N.S. Bondar

Bondar Nikolay Semenovich - justice of the Russian Constitutional Court, honorary scholar of Russia, honorary lawyer of Russia, doctor of law, professor.

Annotation. The article by the judge of the Constitutional Court of the Russian Federation N.S. Bondar sets out the thoughts on the article by A.A. Liverovskiy and M.V. Petrov "Constitutional Control Bodies as "Quasi-Courts". The author argues that the Constitutional Court is a supreme judicial body in its own right which may be considered as more than a court, with respect to its constitutional status and quasi-law-making powers. In order to justify such a position, the article shows the place of specialized constitutional control bodies in separation of powers and the features of constitutional provisions on the Constitutional Court as a judicial body; it also shows the special role of the Constitutional Court in the law-making process and points out mandatory and doctrinal nature of universally binding decisions of the Constitutional Court and proposes other arguments.

Key words: constitutional justice, separation of powers, the Russian Constitutional Court, "quasi-court", law-making process, decisions of the Russian Constitutional Court, normative and doctrinal sources of law, foreign experience of constitutional control.

Одной из весьма актуальных проблем современного конституционализма является определение места и роли органов конституционного контроля в национальной системе разделения властей. С этим связан также вопрос о конституционных основах их организации и функционирования, равно как и о юридической природе самих актов конституционного правосудия как итоговой правовой формы конституционно-контрольной деятельности.

1. Специализированные органы конституционного контроля в системе разделения властей: дискомфорт в их статусном положении вполне объясним.

В юридической науке (не только Российской Федерации) сформировались различные, зачастую полярные взгляды: от признания Конституционного Суда исключительно в качестве одного из органов судебной власти, разрешающего споры о праве (конституционном) в порядке чисто правоприменительной деятельности, до обоснования особого характера данного института - как носителя самостоятельной контрольной либо даже законодательной власти. При всем многообразии точек зрения на природу, характер и предназначение конституционного правосудия следует признать: в основе анализа и оценки места этих органов в системе разделения властей любого государства лежит определение их статусных характеристик, в частности, в связи с взаимоотношениями данных органов с судебной властью, с одной стороны, и законодательной - с другой.

Не секрет, что, пожалуй, во всех государственно-правовых системах, включая развитые демократии, специализированные органы конституционного правосудия вызывают весьма специфическую реакцию: понимание важности осуществления государственной функции конституционного блюстителя правового пространства далеко не всегда сопровождается столь же восторженным отношением органов законодательной, исполнительной, общеюрисдикционной судебной власти к результатам конституционно-контрольной деятельности. Без преувеличения можно сказать, что ни одна ветвь власти, в том числе и "кровная" для него судебная, не любит Конституционный Суд <2>. Это и понятно: ведь Конституционный Суд является, в своей основе, судом над властью. В этом в конечном счете заключается политико-правовая ситуация, при которой, образно говоря, орган конституционного правосудия, как корабль Одиссея, находится между Сциллой и Харибдой в поисках эффективного и безопасного пути следования для достижения стоящих перед ним конституционных целей <3>.

--------------------------------

<2> В то же время общепринятым является факт признания высокого авторитета Конституционного Суда среди граждан, нарушенных прав и свобод человека и гражданина.

<3> См.: Бондарь Н.С. Конституционный Суд между Сциллой и Харибдой: место конституционного правосудия в системе разделения властей // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2008. Второй выпуск (N 13). С. 5 - 12.

С этим же связаны, пожалуй, одна из основополагающих характеристик статусного положения Конституционного Суда и соответственно решение вопроса о том, является этот орган полноценным судебным органом или чем-то иным, не вполне доросшим до суда, "квазисудом". А соответственно дискомфорт в положении Конституционного Суда является неудобством для самого Суда или же это "головная боль" для других органов, акты которых подконтрольны ему?

Конечно, в научно-теоретическом плане возможны различные оценки природы этого органа, его места и роли в системе разделения властей. Подтверждением научного плюрализма мнений по этим вопросам является и публикация в настоящем номере "Журнала конституционного правосудия" статьи уважаемых авторов - А.А. Ливеровского и М.В. Петрова, в само заглавие которой вынесено их мнение: Конституционный Суд - это всего лишь "квазисуд".

Какие, однако, приводятся при этом аргументы и насколько они убедительны? Как полно авторы учитывают существующие в специальной литературе иные доктринальные подходы по данному вопросу, равно как и законодательные, конституционно-правовые характеристики данного органа, его реальное место и функциональное назначение в системе разделения властей новой российской государственности?

При анализе данной проблематики трудно, конечно, избежать оценочных моментов и соответственно непросто удержаться от субъективности (это в полной мере отношу и к себе, тем более имея в виду свои не только научные, но и профессиональные пристрастия и предпочтения как судьи). Статья указанных авторов, безусловно, заслуживает внимания благодаря не только своей полемичности, но и определенности, бескомпромиссности, если не сказать больше - обнаженности авторской позиции о статусе органов конституционного нормоконтроля в Российской Федерации как "квазисудов" <4>.

--------------------------------

<4> При этом - попутно будет отмечено - нельзя пройти мимо попытки авторов сформулировать единые подходы к пониманию юридической природы национального конституционного нормоконтроля безотносительно к тому, идет ли речь о федеральном Конституционном Суде или конституционных (уставных) судах субъектов Федерации. Представляется, однако, что подобная методология исследования должна быть подкреплена обоснованием реального правового единства (целевого, функционального, процессуально-процедурного и т.д.) федерального и региональных органов конституционного контроля. Но такое единство как раз отсутствует, на что справедливо обращают внимание сами авторы.

При этом отличительными особенностями самой по себе конституционно-судебной нормоконтрольной деятельности - в сопоставлении с ординарным судопроизводством - называются, в частности, такие, как: 1) отсутствие спора о праве при рассмотрении отнесенных к компетенции органов конституционного нормоконтроля дел; 2) неприменимость критерия справедливости к осуществлению нормоконтроля; 3) "утрата содержательного наполнения" принципа состязательности и равноправия сторон в нормоконтрольной деятельности; 4) невозможность установления юридических фактов (а значит, недопустимость проверки нормативных правовых актов по порядку принятия и подписания) и некоторые другие.

Не ставя перед собой задачу подробного анализа соответствующих положений, нельзя не отметить, что по крайней мере перечисленные тезисы могут быть критически оценены не только в доктринальном плане, но и с позиций действующего законодательства, равно как и практики Конституционного Суда <5>. При этом очевиден тот факт, что все они (эти положения) работают, в представлении авторов, на главную идею: Конституционный Суд - не вполне суд, это "квазисуд". Поэтому оправданным является более внимательный подход, в порядке дискуссии, прежде всего к данной проблеме.

--------------------------------

<5> Так, например, подчиненность конституционного нормоконтроля требованию справедливости наглядно подтверждается практикой Конституционного Суда, в которой принцип справедливости (самостоятельно или во взаимосвязи с иными конституционными принципами) является одним из основных критериев оценки конституционности нормативных правовых актов. Только в 2009 г. принцип справедливости был задействован Конституционным Судом в 16 из 20 принятых постановлений. И это вполне естественно: Конституционный Суд, обеспечивая защиту основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обязан принимать решения, которые отвечают критерию конституционной законности, являются обоснованными, а проверяемые на соответствие Конституции законодательные ограничения прав и свобод - соразмерными и справедливыми. Эти требования вытекают из взаимосвязанных норм ч. 2 ст. 15, ч. 1 ст. 46, ч. 3 ст. 55, ст. 120, 125 Конституции и конкретизирующих их положений ст. 3, 5, 29, 75 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" (далее - ФКЗ о КС РФ).