учебный год 2023 / Статья Щенникова

Нотариальная защита прав и законных интересов граждан: лозунг или реальное благо?

Эффективность нотариальной защиты граждан России, к сожалению, крайне низка. Действующее законодательство не устанавливает юридическую, в том числе гражданско-правовую, ответственность нотариусов за ущерб, который может быть причинен вследствие признания недействительным удостоверенного нотариусом акта. Предложения авторов направлены на совершенствование нотариального законодательства.

Для обновленного в связи с началом рыночных отношений нотариата Российской Федерации 2008 г. стал юбилейным. 15 лет назад были приняты Основы законодательства РФ о нотариате. Именно этот нормативный акт положил начало созданию в нашей стране нотариата латинского типа. Благодаря ему же в России появились нотариусы, занимающиеся частной практикой, которые в короткий срок заменили нотариусов государственных нотариальных контор советского типа.

В нашей стране согласно данным Федеральной нотариальной палаты в 2008 г. насчитывалось 7426 нотариусов*(1). В год они совершают около 100 млн нотариальных действий. 73 нотариуса имеют ученую степень, 57 - звание заслуженного юриста РФ. В целом получается неплохая статистическая картина, которая должна свидетельствовать о весьма высоком профессионализме кадрового состава нотариата.

Вместе с тем само нотариальное сообщество, подводя промежуточные итоги своей работы на Третьем конгрессе российских нотариусов, состоявшемся в мае 2008 г., констатировало, что эффективность нотариальной защиты в России невысока. Выступавшие подчеркивали важность формирования доверия граждан к нотариусам, необходимость повышения востребованности этой профессии в сфере гражданско-правовых отношений*(2).

Каковы же нерешенные проблемы нотариата? Казалось бы, путь его развития был избран еще в 1990-е годы, сам нотариат как особый правовой институт давно сформирован. Россия равняется на Устав международного союза нотариата, в соответствии с которым нотариусы должны быть независимы и беспристрастны, при этом они уполномочены государством на то, чтобы обеспечивать гражданам правовую защищенность и договорную свободу.

Нотариатом латинского типа за годы его развития в разных странах накоплен немалый опыт как законодательного оформления его деятельности, так и судебной практики по гражданским делам с участием нотариуса, которая свидетельствует о высокой степени защищенности граждан нотариальной формой сделки.

Что можно сказать о реализации защитной функции нотариата в нашей стране, т.е. о защите прав и законных интересов клиентов как цели, итоге и основном показателе качества нотариальной деятельности?

Этот вопрос затрагивает, во-первых, законодательство, составляющее профессиональное нотариальное право, во-вторых, судебную практику по гражданским делам с участием нотариусов.

Прежде всего обратимся к законодательству. Мировой опыт показывает, что именно профессиональное нотариальное право, последовательно проводящее идею защиты прав и интересов граждан, является необходимой базой эффективной правоприменительной деятельности. В России профессиональное нотариальное право, к сожалению, пока не сложилось.

Основы законодательства РФ о нотариате устарели практически во всех вопросах организации нотариальной деятельности, несмотря на вносимые в них изменения и дополнения лапидарного характера. Они не содержат ответа на главные вопросы организационно-правового устройства нотариата как общественного института. Права и обязанности нотариуса в них прописаны упрощенно. В действующей редакции они не учитывают значимость группы обязанностей, относящихся к клиентам, хотя именно эти обязанности обеспечивают всестороннюю защиту прав и интересов граждан и юридических лиц, обращающихся к нотариусам за помощью.

Таким образом, ключевая проблема состоит в том, что в нашей стране действующее законодательство (как узкопрофессиональное (нотариальное), так и уголовное, и гражданское) не решает основополагающую задачу в сфере организации и устройства нотариата - задачу установления юридической ответственности нотариусов. Здесь заметим, что в конце 2008 г. редакционные изменения Основ законодательства РФ о нотариате коснулись ст. 18, посвященной страхованию деятельности нотариуса. Увеличены, причем значительно - до 1,5 млн руб., страховые суммы по договорам страхования гражданской ответственности нотариусов. Однако сущностный вопрос установления полной гражданско-правовой ответственности нотариусов так и остался нерешенным. Почему именно этот вопрос является сущностным? Потому что именно юридической ответственностью нотариусов, в том числе гражданско-правовой ответственностью перед клиентами, современный нотариат должен отличаться от нотариата государственного советского типа, а также всех иных публично-правовых инструментов защиты прав и интересов граждан и юридических лиц. Полная гражданско-правовая ответственность перед клиентами - вот главный принцип латинского нотариата. Отечественный нотариат может эффективно развиваться только при соблюдении этого принципа.

Данная проблема отражается и в названии нотариата. Вспомним, что первоначально нотариальное сообщество использовало в своем названии характеристику "частный". Затем от термина "частный нотариат" отказались, введя в обиход прилагательное "небюджетный". Впоследствии и наименование "небюджетный нотариат" решили заменить, так как оно содержит в себе только отрицание. Нотариальное сообщество все еще ищет наиболее полную, соответствующую его сути формулировку.

Думается, что она должна включать в себя идею гражданско-правовой ответственности нотариусов перед клиентами. Кстати, о важности "усиления ответственности нотариусов" говорится и в концепции проекта федерального закона "О нотариате и нотариальной деятельности в Российской Федерации"*(3). Вместе с тем из опубликованного текста концепции не совсем понятно, в чем конкретно усиление ответственности нотариусов будет проявляться. Учитывая первостепенное значение данного вопроса, представляется необходимым сформулировать в нормах специального закона о нотариате конкретные нормы, во-первых, об обязанностях нотариуса по отношению к клиентам, во-вторых, общие положения о гражданско-правовой ответственности нотариусов.

Что касается обязанностей перед клиентами, то они, на наш взгляд, должны включать три взаимосвязанных аспекта. Первый относится к качеству самого нотариального акта, обеспечивающего желаемый сторонами юридический результат. Второй - к эффективности советов и консультаций нотариуса, позволяющих сторонам защитить свои законные интересы. Третий - к действенности заключенных соглашений, гарантиям защиты сторон вплоть до того времени, когда желаемый сторонами эффект будет достигнут. В настоящее время о сформулированном комплексе обязанностей перед клиентами не говорится ни в Основах законодательства РФ о нотариате, ни в нормах предлагаемого к принятию законопроекта "О нотариате и нотариальной деятельности в Российской Федерации".

В поисках удачных законодательных решений стоило бы обратиться к зарубежному опыту. Так, подобные описанным обязанности лежат в основе нотариата Франции, созданного по модели латинского нотариата и отразившего в нормах своего профессионального права классические подходы к определению статуса нотариата и нотариуса*(4).

Чем важен этот комплекс обязанностей, сформулированных в нормативном порядке? А важен он тем, что только такая постановка вопроса сможет стимулировать нотариуса к участию в судьбе клиентов не только на стадии заключения договора или оформления иного нотариального акта, но и при дальнейшей реализации их интересов и прав, основанных на нотариальных актах. Лишь при указанных условиях гражданин может быть уверен в том, что нотариус является настоящим гарантом его прав при любом последующем оспаривании заключенных и нотариально оформленных соглашений.

Вторым сущностным моментом обеспечения реальной защиты прав и интересов граждан в деятельности нотариусов являются нормы о гражданско-правовой ответственности. Современная редакция Основ законодательства РФ о нотариате не проводит идеи полной гражданско-правовой ответственности нотариусов. Статья 17 этого нормативного акта об ответственности нотариусов на практике не работает. В концепции законопроекта "О нотариате и нотариальной деятельности в Российской Федерации" вопрос о гражданско-правовой ответственности нотариусов не затрагивается.

Представляется необходимым в дальнейшем не ограничиваться общими фразами об усилении ответственности нотариусов, а включить в новый закон вполне конкретную норму следующего содержания: "Нотариусы отвечают за ущерб, который может быть причинен сторонам вследствие признания недействительными удостоверенных нотариусами актов". Эта норма не является надуманной или навеянной общей теорией гражданского права, в ее основе - реальный многолетний опыт латинского нотариата. Именно гражданско-правовая ответственность нотариусов составляет одну из важнейших сторон профессиональной нотариальной деятельности*(5). Суть полной гражданско-правовой ответственности за недействительность удостоверенного нотариусом акта заключается в том, что нотариус должен отвечать своим имуществом за достижение желаемой его клиентами цели. Только в этом случае нотариус будет являться реальным гарантом их прав и имущественных интересов.

Кстати, отметим общую тенденцию к ужесточению ответственности нотариусов в судебной практике по делам с участием нотариусов в странах латинского нотариата. Во Франции, например, отмечается неуклонный рост числа дел по искам, предъявляемым к нотариусам. Нотариусы в этой стране привлекаются к ответственности не только за допущенные ими нарушения закона, но и за неисполнение профессиональных обязанностей перед клиентами, в том числе в тех случаях, когда желаемый сторонами эффект от оформленного нотариального соглашения или иной сделки не наступил*(6).

Гражданско-правовая ответственность нотариусов должна дополняться ответственностью уголовной и дисциплинарной. Французский опыт и здесь мог бы быть полезен и плодотворен для использования законодателем России. Уголовный кодекс Франции содержит специальные нормы, устанавливающие уголовную ответственность нотариусов. В частности, за подделку публичного документа, за его подлог возможная мера наказания составляет 15 лет лишения свободы с обязательным трудом и штрафом в размере 1,5 млн французских франков. Отметим и ст. 433-10 УК Франции, предусматривающую ответственность нотариуса, получившего или потребовавшего то, что не соответствует законодательству о регистрационных сборах и взносах*(7).

Интересен также зарубежный опыт применения дисциплинарных санкций, а также нормативного урегулирования дисциплинарной ответственности нотариусов. Во Франции, например, основание дисциплинарной ответственности трактуется очень широко - как всякое отклонение от профессиональных правил поведения, совершенное даже вне профессиональной сферы. Иначе говоря, любое поведение, противоречащее профессиональному достоинству и порядочности, должно влечь для нотариуса применение мер дисциплинарного воздействия, вплоть до временного запрета на осуществление профессиональной деятельности или разжалования. Данный подход представляется абсолютно справедливым, он подчеркивает высокий статус нотариуса как юриста-профессионала, гаранта реализации прав и законных интересов любого гражданина, обратившегося к нему за юридической помощью.

Обратимся к трем показательным примерам из российской судебной практики по гражданским делам с участием нотариусов. В них задействованы те категории сделок, для которых нормами ГК РФ предусматривается обязательная нотариальная форма. Подобных категорий, как известно, немного, и все они непосредственно касаются самых незащищенных слоев российских граждан.

Дело первое. Армавирский городской суд Краснодарского края рассмотрел дело по иску Н.И. Сиволовой о расторжении договора пожизненного содержания с иждивением и взыскании выкупной цены договора. В 1996 г. истица заключила договор пожизненного содержания с иждивением, по которому передала в собственность Л.А. Куличевой 2/3 принадлежащей ей квартиры, а та приняла на себя обязательства предоставлять Н.И. Сиволовой питание, одежду и уход, при этом сохранить в ее бесплатном пожизненном пользовании переданную долю квартиры. Договор был удостоверен нотариусом Армавирского нотариального округа С.В. Сосненко.

Свои обязанности, связанные с уходом, Л.А. Куличева не выполняла, переданной ей в собственность долей квартиры распорядилась, заключив договор мены с В.П. Шарай на другую квартиру в г. Армавире. Договор этот был удостоверен тем же нотариусом С.В. Сосненко.

Вскоре новый собственник В.П. Шарай продала 1/3 доли квартиры В.Н. Юрченко. И этот договор также был удостоверен нотариусом С.В. Сосненко, причем в самом договоре было указано, что квартира свободна от всех имущественных прав и претензий третьих лиц.

После совершения данной сделки ранее существовавшая квартира как объект прав собственности перестала существовать, так как глава г. Армавира дал разрешение на перепланировку. В результате 1/3 доли прежней квартиры, принадлежавшие теперь В.П. Шарай, превратились в отдельную однокомнатную квартиру.

Очередная сделка была совершена 25 ноября 1998 г. В.П. Шарай поменяла образовавшуюся в результате перепланировки квартиру на комнату в коммунальной квартире, принадлежавшую В.А. Карягинцевой. И опять договор был удостоверен нотариусом С.В. Сосненко с необходимыми фразами о том, что обмениваемые квартиры никакими сделками не обременены, свободны от любых имущественных прав и претензий третьих лиц.

Уже через два дня, 27 ноября 1998 г., В.А. Карягинцева продала квартиру Э.В. Зарубиной. Договор купли-продажи был удостоверен, как и в предыдущих случаях, нотариусом С.В. Сосненко.

В результате Н.И. Сиволова, потеряв права на ранее принадлежавшую ей квартиру, не получила взамен ничего - ни питания, ни одежды, ни помощи. Ее иск был удовлетворен судом частично: договор пожизненного содержания от 30 декабря 1996 г. между Н.И. Сиволовой и Л.А. Куличевой расторгнут, в остальной части иска, касающейся взыскания выкупной цены, отказано*(8).

Искренне жаль истицу, пожилого человека, которая, заключив договор пожизненного содержания с иждивением, доверила свою судьбу и долю в недвижимости нотариусу, удостоверившему этот договор. Более того, она доверилась нотариусу, и давая согласие на заключение самого первого договора мены. Все произошедшее впоследствии с точки зрения норм профессионального нотариального права модели латинского нотариата не находит никакого объяснения и оправдания. Как мог нотариус небольшого города, зная о сути сложившихся между женщинами отношений, с легкостью удостоверять цепочку договоров об отчуждении недвижимого имущества? Н.И. Сиволова лишилась принадлежащей ей доли в квартире исключительно по вине нотариуса, который обязан был вовремя вмешаться в ситуацию и помочь клиентке. Однако в отсутствие необходимых норм профессионального нотариального права о конечной цели заключенного и удостоверенного нотариально договора нотариус часто просто не задумывается. В судебном процессе ни у кого не возникло даже мысли о привлечении к имущественной ответственности нотариуса, а ведь истица понесла значительный имущественный ущерб, в возмещении которого суд ей отказал.

Дело второе. Приморский районный суд г. Новороссийска Краснодарского края рассмотрел дело по иску Е.К. Неизвестной о признании недействительной доверенности и сделки купли-продажи квартиры. Истица Е.К. Неизвестная, 1933 г. рождения, глухонемая и малограмотная, проживала одна в своей квартире в г. Новороссийске. За ней вызвалась ухаживать сурдопереводчик Э.В. Алхазурова, которая под этим предлогом зарегистрировалась в данной квартире.

Сказав малограмотной женщине, что надо оформить доверенность на установку в квартире водомеров, Э.В. Алхазурова привела ее к и. о. нотариуса А.Н. Первеевой. Нотариус удостоверила доверенность, но не на установку счетчиков учета воды, а на распоряжение квартирой истицы.

Здесь надо отметить два существенных обстоятельства. Доверенность была выдана на имя В.И. Педьковича, отца сурдопереводчика, и в ней отсутствовала подпись сурдопереводчика, удостоверяющая, что содержание доверенности соответствует воле глухонемой Е.К. Неизвестной. Таким образом, доверенность на распоряжение квартирой от имени малограмотной и глухонемой старушки на имя родственника сурдопереводчика была удостоверена лишь нотариусом. При этом был грубо нарушен п. 6 Методических рекомендаций по совершению отдельных видов нотариальных действий нотариусами РФ от 15 марта 2000 г., согласно которому сурдопереводчик обязан удостоверить своей подписью, что содержание сделки соответствует воле участвующего в ней неграмотного и глухонемого лица.

По нотариально удостоверенной доверенности В.И. Педькович продал квартиру своей дочери - Э.В. Алхазуровой.

Районный суд признал недействительными и выданную доверенность, и договор купли-продажи квартиры. При этом действия нотариуса не получили оценки суда. Вернее, оценка была очевидной, поскольку вскрылись факты правонарушения, однако негативных последствий для нотариуса не последовало. Об ответственности гражданско-правовой, как и об ответственности дисциплинарной, даже не упоминалось. А ведь нарушены были основополагающие нормы и принципы профессионального нотариального права*(9).

Дело третье. Усть-Лабинский районный суд рассмотрел дело по иску Н.П. Кандаурова о признании завещания недействительным. Завещание матери истца И.Г. Новожиловой было удостоверено нотариусом Н.М. Пушкиной. Согласно этой сделке все свое имущество старушка завещала Н.Ф. Балашовой.

В судебном заседании было установлено, что Л.Г. Новожилова, 1938 г. рождения, тяжело болела. 1 февраля 2007 г. участковый терапевт, произведя осмотр, констатировала, что больная может умереть в любой момент, и выдала направление на лечение в больницу. От услуг скорой помощи для доставки в больницу Л.Г. Новожилова отказалась по совету Н.Ф. Балашовой, которая предложила свои услуги и сумела по дороге в больницу завезти больную к нотариусу, где в тот же день, 1 февраля 2007 г., было нотариально удостоверено оспариваемое завещание. Через неделю, 8 февраля 2007 г., Л.Г. Новожилова умерла.

Суд своим решением признал завещание, удостоверенное нотариусом Н.М. Пушкиной, недействительным. В решении суда было указано, что, "находясь в болезненном состоянии при составлении завещания, Л.Г. Новожилова была не способна понимать значение своих действий и руководить ими, поскольку находилась под влиянием и воздействием постороннего лица Н.Ф. Балашовой, которая контролировала и направляла ее действия, используя болезненное состояние в своих целях"*(10).

При ознакомлении с делом возникает закономерный вопрос: как получилось, что в один и тот же день врачи оценивали состояние больной как крайне тяжелое, на грани смерти, а нотариус не усомнился в истинности воли больного клиента, удостоверив завещание в пользу постороннего лица, просто сопровождавшего завещателя в больницу для госпитализации? Кстати, в этом случае признание нотариально оформленной сделки недействительной также не повлекло за собой для самого нотариуса никаких неблагоприятных последствий ни имущественного, ни дисциплинарного характера.

Вывод из сказанного совершенно очевиден. Нотариат России остро нуждается в новых нормах профессионального нотариального права, которые бы, во-первых, четко формулировали конечные цели нотариальной деятельности, состоящие в создании качественного нотариального акта, обеспечивающего желаемый клиентами юридический результат, и, во-вторых, устанавливали гражданско-правовую ответственность нотариусов за ущерб, причиненный клиентам вследствие признания недействительными удостоверенных нотариусами актов. В этом случае нотариальная защита прав и законных интересов граждан превратится из ничем не подкрепленного лозунга в реальное благо, служащее миллионам российских граждан.

Л.В. Щенникова,

доктор юрид. наук, профессор,

зав. кафедрой гражданского права

Кубанского государст венного университета

В.В. Епифанова,

аспирантка кафедры гражданского права

Кубанского государственного университета

"Законодательство", N 2, февраль 2009 г.

────────────────────────────────────────────────────────────────────────

*(1) Нотариальный вестник. 2008. N 8. С. 17.

*(2) Там же. С. 15.

*(3) Там же. N 5. С. 51.

*(4) Пиепу Ж.-Ф., Ягр Ж. Профессиональное нотариальное право. М., 2001. С. 182.

*(5) Там же. С. 183.

*(6). Там же.

*(7) Там же. С. 98.

*(8) Текущий архив Армавирского городского суда Краснодарского края за 2008 г. Дело N 2-62/2008.

*(9) Текущий архив Приморского районного суда г. Новороссийска Краснодарского края за 2008 г. Дело N 2-241-08.

*(10) Решение Усть-Лабинского районного суда Краснодарского края от 14 ноября 2007 г.