учебный год 2023 / Prezumptsia_nevinovnosti_i_anglo_amerikanskiy_ugolovny_protsess_problemy_sovmesti
.rtfПрезумпция невиновности и англо-американский уголовный процесс: проблемы совместимости (Л.В. Головко,…
Презумпция невиновности и англо-американский уголовный процесс: проблемы совместимости (Л.В. Головко, журнал "Законы России: опыт, анализ, практика", N 4, апрель 2016 г.)
Презумпция невиновности и англо-американский уголовный процесс: проблемы совместимости
Л.В. Головко,
доктор юридических наук, профессор,
заведующий кафедрой уголовного процесса,
правосудия и прокурорского надзора
юридического факультета Московского
государственного университета им. М.В. Ломоносова
Журнал "Законы России: опыт, анализ, практика", N 4, апрель 2016 г., с. 29-34.
Начнем с очевидного. Ни один основополагающий исторический англо-американский акт о правах человека не содержит никакого упоминания о презумпции невиновности. Мы не обнаружим данного принципа ни в английских Habeas Corpus act 1679 г. или Билле о правах 1689 г., ни в Конституции США, в частности, в первых поправках к ней, составивших знаменитый американский Билль о правах, ни в каких-то иных источниках англо-американского права подобного уровня*(1). Как это ни парадоксально с точки зрения нынешнего интеллектуального "мейнстрима", но все более или менее современные хрестоматийные формулы презумпции невиновности развивались исключительно в контексте континентального уголовного процесса, появившись во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. и уже оттуда попав в фундаментальные международно-правовые акты, в основе своей также составленные континентальными юристами: Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Всеобщую декларацию прав человека - детище француза Р. Кассена*(2) и др.
Если сегодня и можно говорить о действии принципа презумпции невиновности в общеевропейском понимании, например в Англии, то лишь через факультативное и непрямое применение положений Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, к которой отсылает английский Закон о правах человека, принятый в 1998 г. в Англии и вступивший в силу в 2000 г. Иначе говоря, в момент позднесоветских дискуссий о презумпции невиновности или, допустим, принятия Конституции РФ 1993 г. в Англии вовсе нельзя было найти никаких формальных правовых "следов" данного принципа: в юридическом смысле он появился в английской правовой системе позже, чем у нас (sic!). Однако этот факт никогда никем в науке не обсуждался. Более того, представляется, что он в чем-то даже способен шокировать любого "правоверного" российского юриста, часто не способного поверить во "вторичность" священного для него англо-американского права по отношению к вечно проклинаемому континентальному в части закрепления системообразующего для современного отечественного (и не только отечественного) юридического дискурса принципа презумпции невиновности.
Поэтому настала пора выяснить, является ли отсутствие упоминания о презумпции невиновности в основополагающих англо-американских правовых актах о правах человека некоей технической случайностью, не имеющей принципиального значения, или речь идет о теоретической несовместимости презумпции невиновности и состязательного строя англо-американского уголовного процесса. Прав ли один из современных французских авторов, не без иронии отмечающий, что "столь любимое французами ошибочное выражение "презумпция невиновности" отсутствует в конституирующих англо-американское право актах" не по недоразумению, а вполне осмысленно, поскольку "англосаксы не привыкли бросаться словами": никакой презумпции невиновности у них нет - обвинение презюмирует обвиняемого виновным и старается обосновать это "вне разумных сомнений"?*(3) Хорошо, предположим, что мы имеем дело всего лишь с оригинальным мнением некоего французского автора, пусть и опубликовавшего свою работу в одном из самых престижных французских академических издательств. Дескать, он правильно обратил внимание на отсутствие прямого упоминания презумпции невиновности в английском и американском Биллях о правах, но неверно это истолковал. Чем тогда объясняется невозможность обнаружить понятие "презумпция невиновности" в подробнейшем предметном указателе, приложенном к очень авторитетной книге У. Бернама "Правовая система США", содержащей весьма обстоятельный анализ всех основополагающих принципов американской правовой системы в целом и уголовного судопроизводства в частности?*(4) Ответить на данные вопросы на самом деле совсем не просто. Отношение англосаксонского уголовного судопроизводства к принципу презумпции невиновности достаточно неоднозначно.
С одной стороны, нельзя сказать, что современное англосаксонское право вовсе не знает нормативного воплощения принципа презумпции невиновности. Да, его действительно нельзя найти в системообразующих конституционно-правовых актах Англии или США, по крайней мере национального уровня. Но на периферии англосаксонского мира он уже встречается. Так, п. "d" ст. 11 канадской Хартии прав и свобод, являющейся частью Конституционного акта 1982 г., гласит, что каждый обвиняемый в совершении преступления имеет право "презюмироваться невиновным, пока его вина не будет доказана в установленном правовом порядке в рамках справедливого и открытого слушания независимым и беспристрастным судом"*(5). Иначе говоря, в канадском праве презумпция невиновности была закреплена всего на пять лет позже, чем в СССР, причем в достаточно хрестоматийной и редакционно где-то даже оптимизированной по сравнению с европейскими эталонами форме. Другим примером является УПК штата Техас, в соответствии с которым "все лица презюмируются невиновными, и ни одно лицо не может быть осуждено за преступление, если каждый признак данного преступления не доказан вне разумных сомнений" (ст. 38.03)*(6).
Таким образом, принцип презумпции невиновности постепенно появляется в англосаксонском праве, долгое время его концептуально игнорировавшем, но сейчас достаточно старательно следующем за континентальными европейскими образцами и основанными на них международно-правовыми актами. В этом смысле отсутствие презумпции невиновности в системообразующих английских и американских текстах о правах человека объясняется не столько отторжением самого принципа, сколько общим архаизмом англо-американской институциональной структуры уголовного судопроизводства и правовой системы в целом, а также невозможностью эту структуру заменить (модернизировать) по тем же причинам, по которым нельзя модернизировать религиозные книги, так как в таком случае они утрачивают сакральный характер. В тех же ситуациях, когда речь идет о более современных институциональных структурах англосаксонского мира, не претендующих на сакральность в силу их периферийного положения и допускающих модернизацию, презумпция невиновности неизбежно там появляется, будучи очевидным заимствованием континентальных ценностей.
Другое дело, что англо-американское право, оставаясь институционально архаичным, одновременно претендует на лидерство. Это вынуждает его функционировать по принципу "информационного мыльного пузыря", когда оно не может открыто признавать собственные недостатки и общую отсталость, а направляет основные усилия на дискредитацию конкурирующих систем. Признать, что именно континентальный "инквизиционный" уголовный процесс построен на презумпции невиновности, а "состязательный" англо-американский - нет, в такой ситуации невозможно. Поэтому импорт презумпции невиновности происходит незаметно и тихо, где-то в Канаде или штате Техас, не только никак не будучи концептуально объяснен, но вместо благодарности системе-донору, напротив, сопровождаясь резкой критикой "ужасов" континентальной уголовной юстиции.
Нечто подобное происходило уже в XVIII в. Французские публицисты не жалели тогда сил на критику континентального уголовного процесса и преподносили Англию в качестве единственно возможного образца для подражания*(7), а нынешние английские исследователи, работающие с судебными архивами, приходят к выводу, что на самом деле в то время "в сравнении с современными ему континентальными моделями английское уголовное судопроизводство было примитивным, неразработанным и поверхностным", не предоставляя обвиняемому никаких процессуальных прав и не обеспечивая его, в частности, правом на защитника*(8). Англичане сами это прекрасно понимали, революционным образом, причем именно под влиянием континентального прогресса, преобразовав свой процесс на рубеже XVIII-XIX столетий (одновременно с радикальными континентальными трансформациями), но без малейших попыток объявить о том "городу и миру" (в отличие от наивных французов). Тогда и стали появляться якобы "вечные" англосаксонские положения о состязательности, праве на защиту, стандартах и бремени доказывания, перекрестном допросе, активных сторонах и т.д.*(9), т.е. появились они не до, а после Великой французской революции, а в процессуальном смысле уже после перехода континентального уголовного процесса из инквизиционной в смешанную форму.
Почти то же самое имело место два столетия спустя. Когда наиболее прогрессивная часть советской уголовно-процессуальной науки взывала к принципу презумпции невиновности, то в качестве модели она видела исключительно англо-американские образцы. Именно они казались нам воплощением этой самой презумпции невиновности, а не "отсталые" в уголовно-процессуальном смысле (почти как мы) Франция с Германией. Кто бы мог тогда подумать, что в Канаде данная презумпция была закреплена лишь в 1982 г., а в Англии ей только предстояло появиться в 1998 г., да и то не напрямую, а через отсылочную норму к Европейской конвенции? Как получается такой коллективный "обман зрения", следует спросить разве что у самих англичан, умеющих, как никто другой, превращать реальное отставание во всеобщую убежденность в том, что они всех опередили, а затем незаметно имплементировать чужие достижения*(10).
С другой стороны, проблемы англо-американского права с поисками у себя признаков презумпции невиновности объясняются отнюдь не только его определенным архаизмом и стремлением придерживаться конституционных ценностей, сформулированных еще до мировой концептуализации этого фундаментального принципа в современном праве и объективно не имевших возможности ее учитывать (в отличие от Франции, Германии, России и даже Канады). Они объясняются также серьезными теоретическими затруднениями. Англо-американский состязательный строй уголовного процесса, действительно, не слишком хорошо сочетается с общепринятым пониманием презумпции невиновности. Дело здесь даже не в решении Верховного суда США 1979 г., признавшего, что презумпция невиновности не действует в досудебных стадиях американского уголовного процесса*(11), - решении, которое привело бы всех в ужас, появись оно во Франции или в России. И не в многочисленных высказываниях вполне респектабельных американских авторов на страницах самых солидных академических изданий, где принцип презумпции невиновности подвергается постоянному релятивизму и ставится под сомнение с самых разнообразных позиций*(12).
Дело в другом. В континентальной системе уголовного процесса значение презумпции невиновности понятно. Лицо объективно считается невиновным, пока его виновность не доказана в строгих процессуальных формах и не установлена вступившим в законную силу приговором суда, независимо от того, признает лицо себя виновным или нет. Для опровержения презумпции невиновности требуется провести предварительное расследование, собрать доказательства вины лица и проверить гипотетические доказательства его невиновности, зафиксировать все эти доказательства в материалах единого уголовного дела, ознакомить с ними защиту и предоставить ей иные процессуальные права, передать дело в суд, который обязан его рассмотреть с участием сторон с той или иной степенью подробности и во всяком случае оценить имеющиеся в материалах дела доказательства и т.п. Другими словами, государственные органы (следователь, прокурор, суд и т.д.) в любой ситуации обязаны установить вину лица в соответствии с принципом материальной истины на основании предварительного расследования и судебного разбирательства, какими бы эти расследование или разбирательство ни были (дознание или следствие, ординарное или ускоренное, очное или заочное и т.п.). Иначе презумпцию невиновности опровергнуть невозможно.
В англосаксонском состязательном уголовном процессе ситуация совершенно другая, так как он построен на теории "спора". Если спора нет (обвиняемый признал вину), то доказывать или расследовать вовсе ничего не надо, на чем зиждется система так называемых сделок о признании, на основании которых, например, в США сегодня рассматривается 97,4% всех уголовных дел*(13). Но как тогда сформулировать принцип презумпции невиновности? Обвиняемый считается невиновным, пока его вина не установлена вступившим в законную силу приговором суда или пока он сам не признал свою вину? Очевидный нонсенс, который сложно себе представить в современных правовых реалиях. Как же быть?
Любая попытка вписать "сделки" в контекст общепринятого понимания презумпции невиновности неизбежно приводит только к двум возможностям:
1) приговор (решение о виновности), постановленный на основании "сделки о признании", считается полноценным приговором по смыслу презумпции невиновности, т.е. опровергающим ее. Именно по такому пути идет канадская Хартия прав и свобод 1982 г., нигде не упоминающая ни о "сделках", ни о признании вины. Но тогда совершенно непонятной с учетом широкого распространения "сделок" становится та важнейшая часть канадской формулировки презумпции невиновности, где говорится, что "лицо презюмируется невиновным, пока его вина не доказана...". Кто и как доказывает в процессуальном плане вину лица при заключении "сделок"? Ясно, что никто и никак, если, конечно, официально не рассматривать здесь признание вины некоей "царицей доказательств", а этого сегодня ни одна правовая система позволить себе не может. Кроме того, канадская Хартия требует еще "справедливого слушания дела независимым судом". Можно ли считать процедуру утверждения "сделки", длящуюся несколько минут без рассмотрения доказательств, "справедливым слушанием дела" по смыслу принципа fair trial? Вопрос риторический. В результате подобный подход немедленно концептуально "провисает", сталкиваясь с реальностью "сделок", без которых англо-американский уголовный процесс сегодня существовать не может*(14);
2) "сделки о признании" представляют собой некую легитимную "альтернативу" уголовному процессу, т.е. систему sui generis, в рамках которой действуют совершенно иные принципы (консенсуальность, целесообразность и т.п.), не имеющие ничего общего с традиционным уголовным процессом, где действительно применяется презумпция невиновности*(15). Но тогда на каком основании десятки и даже сотни тысяч людей находятся в тех же США в местах лишения свободы, будучи туда помещены в результате "сделок" на меньший, чем могло быть, но тем не менее реальный срок? Они туда помещены по-прежнему официально "невиновными" в качестве неких добровольных затворников-отшельников? Нонсенс. Ответить на этот вопрос невозможно. Концепция опять-таки "провисает", причем безоговорочно и без малейших шансов на теоретическую реабилитацию.
Что остается? Совершенно иначе понимать презумпцию невиновности. Поэтому в Англии или в США она является не объективным правовым положением, на уровне универсального принципа касающимся не только любого обвиняемого, но и каждого гражданина вообще, что и придает ей конституционно-правовое измерение, а лишь одним из стандартов доказывания по тем уголовным делам, где это доказывание осуществляется. Иначе говоря, если судебный процесс проходит с полноценным доказыванием, то презумпция невиновности действует, определяя правила о бремени доказывания. Если он проходит в ином порядке или его нет вовсе, то о презумпции невиновности никто не вспоминает. Именно в таком контексте следует понимать шокирующее нас решение Верховного суда США 1979 г., в котором он заявил, что в досудебном производстве нет никакой презумпции невиновности. Точно в том же духе следует понимать и приведенную выше формулировку УПК штата Техас, на что справедливо обратил внимание К.Ф. Гуценко*(16). Другими словами, речь идет лишь об одном (пусть и важном) из институтов доказательственного права, не имеющем абсолютного характера. Поэтому в англо-американском контексте презумпцию невиновности и невозможно сформулировать на уровне Билля о правах в качестве одного из фундаментальных прав человека, если не считать не слишком удачный канадский опыт, на который никто не обращает внимания. Англо-американское и континентальное право отнюдь не шли к некой единой презумпции невиновности "независимыми и параллельными путями". На самом деле, они просто демонстрируют совершенно разное в юридическом смысле понимание данного словосочетания, что скорее свидетельствует об очередном проявлении в праве лингвистической омонимии*(17).
Хотим ли мы столь же узкого понимания презумпции невиновности, чтобы было "как в США"? Собираемся ли отказываться от подходов, заложенных в ч. 1 ст. 49 Конституции РФ? Надеюсь, что нет. Но тогда надо бережнее относиться к правовым ценностям, унаследованным нами от континентальной системы права. В привычном российским юристам значении презумпция невиновности не только не противоречит принципу материальной истины, но, напротив, возникла и существует исключительно с опорой на него. Трудности с презумпцией невиновности возникают как раз при попытках совместить данный принцип с чисто состязательной моделью уголовного процесса, теорией "спора" и освобождением от доказывания при отсутствии такого спора, прежде всего, в случае признания обвиняемым своей вины.
Библиографический список
1. Бернам У. Правовая система США. М., 2006.
2. Беше-Головко К. Рене Кассен (1887-1976): его творчество - его жизнь // Сравнительное конституционное обозрение. 2009. N 4 (71).
3. Брестер А.А. Об ошибочности отнесения особого порядка принятия судебного решения к уголовно-процессуальной деятельности // Актуальные проблемы российского права. 2015. N 12.
4. Вольтер Ф.М. Избранные произведения по уголовному праву и процессу. М., 1956.
5. Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. М., 2002.
6. Качалова О.В. Теоретические основы ускоренного производства в российском уголовном процессе. М., 2015.
7. Полянский Н.Н. Уголовное право и уголовный суд в Англии. М., 1937.
8. Inchauspe D. L'innocence judiciaire. Paris: PUF, 2012.
9. Kitai R. Presuming innocence // Oklahoma Law Review. Vol. 55. 2002. N 2.
10. Soboleva A. Legal Terminology from the Rhetorical Perspective: Legal Genres Approach // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2015. N 3.
11. Vogler R. A World View of Criminal Justice. Ashgate, 2005.
─────────────────────────────────────────────────────────────────────────
*(1) Никто, конечно, не забывает о "прославленной", по словам Н.Н. Полянского, ст. 39 Великой хартии вольностей 1215 г.: "Ни один свободный человек не будет задержан или заключен в тюрьму, или лишен имущества, или объявлен вне закона, или изгнан, или как-то иначе обездолен, и мы не пойдем на него и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных ему или по законам страны" (см. перевод: Полянский Н.Н. Уголовное право и уголовный суд в Англии. М., 1937. С. 175). Но, во-первых, данная норма все-таки стала предтечей других современных англо-американских принципов: надлежащей правовой процедуры (due process of law) и судебных гарантий при заключении под стражу в качестве меры пресечения. Во-вторых, даже если усмотреть здесь какие-то истоки презумпции невиновности, то только в историко-правовом ключе, так как дальнейшего развития они не получили ни в праве Англии, ни в праве США.
*(2) "Соавтором" Р. Кассена официально считается Элеонора Рузвельт - супруга покойного к тому моменту американского президента (см. подробнее: Беше-Головко К. Рене Кассен (1887-1976): его творчество - его жизнь // Сравнительное конституционное обозрение. 2009. N 4 (71). С. 174-176), но, положа руку на сердце, при всем уважении ее трудно заподозрить в столь глубоком знании юридических формул, чтобы лично участвовать в их редактировании.
*(3) Inchauspe D. L'innocence judiciaire. Paris: PUF, 2012. P. 329-330.
*(4) См.: Бернам У. Правовая система США. М., 2006. С. 1153.
*(5) См.: Canadian Charter of Rights and Freedoms (цит. по изданию: Pocket Criminal Code. Toronto, Ontario, 2002. P. 639).
*(6) Цит. по: Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. М., 2002. С. 22 (перевод - К.Ф. Гуценко).
*(7) См., например: Вольтер Ф.-М. Избранные произведения по уголовному праву и процессу. М., 1956. С. 264.
*(8) Vogler R. A World View of Criminal Justice. Ashgate, 2005. P. 132-137.
*(9) Vogler R. Op. cit. P. 138-140. Автор, исходя, видимо, из "английского патриотизма", заявляет даже, что именно в английской судебной практике в тот период появилась и презумпция невиновности, хотя выводы его убедительными не выглядят. Вместо соответствующих цитат из судебных решений он вынужден ссылаться на работы американских исследователей, где не ставится под сомнение французское происхождение принципа, по крайней мере, в его современном формате. В целом точка зрения Р. Воглера показательна: будучи глубоким исследователем, он приводит бесспорные данные о примитивности и запоздалости английского уголовного процесса, но в каких-то местах патриотизм англичанина берет верх, и вновь начинаются голословные рассуждения, что все процессуальные ценности мира зародились только и исключительно в Англии.
*(10) Некоторые современные специалисты утверждают, что в Англии и в континентальной Европе презумпция невиновности, "вероятно, развивалась двумя параллельными и независимыми путями" (Kitai R. Presuming innocence // Oklahoma Law Review. Vol. 55. 2002. N 2. Р. 260). Возможно, и так. Но "английский путь" как-то уж очень скрыт в дебрях судебной практики. Боюсь, что он так и остался бы никому неведом, если бы не очевидный мировой успех чеканных французских формулировок презумпции невиновности.
*(11) Bell v. Wolfish, 441 U. S. 520 (1979).
*(12) См.: Kitai R Op. cit.
*(13) См.: Качалова О.В. Теоретические основы ускоренного производства в российском уголовном процессе. М., 2015. С. 51 (данные за 2013 г.).
*(14) Кроме того, при таком подходе рушится весь престиж американского уголовного процесса, основанный на якобы высоком числе оправдательных приговоров, ведь считаем мы это число не от 100% попавших в суд дел, а только от 2,6% дел, рассмотренных в полноценном порядке (это не учитывают некоторые критики отечественной системы: Романова О. Страна обвинения // www.gazeta.ru/comments/2011/06/03_a_3637077.shtml, упоминающие 20% оправдательных приговоров "в Европе", причем со ссылкой на работу: Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Указ. соч. С. 277-278; однако в этой работе речь, во-первых, идет о США, а, во-вторых, лишь о приговорах, постановленных с участием присяжных, т.е. далеко не обо всех делах, закончившихся осуждением лица, что делает некорректным не только цитирование, но и сам анализ). Если же исходить из общей массы уголовных дел, включая "сделки", всегда заканчивающиеся обвинительным приговором, то количество оправдательных приговоров в США превратится без малейшего преувеличения в статистическую погрешность (много менее 1%). В чем тогда извечный пафос критики российского суда и восхищение американским?
*(15) Нечто подобное можно встретить и в нашей литературе применительно к оценке гл. 40 УПК РФ (хотя и скорее в критическом духе по отношению к ней). Она, по мнению отдельных авторов, не является "уголовным процессом как таковым" (Брестер А.А. Об ошибочности отнесения особого порядка принятия судебного решения к уголовно-процессуальной деятельности // Актуальные проблемы российского права. 2015. N 12. С. 145). Это при том, что гл. 40 УПК РФ при всех ее недостатках много более "процессуальна", нежели американские сделки, и не предполагает все-таки постановление обвинительного приговора вообще без доказывания.
*(16) См.: Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Указ. соч. С. 22.
*(17) О феномене омонимов в правовой терминологии см.: Soboleva A. Legal Terminology from the Rhetorical Perspective: Legal Genres Approach // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2015. N 3. С. 175.
|
Система ГАРАНТ |
|