!!Экзамен зачет 2023 год / 1tolstoy_yu_k_k_teorii_pravootnosheniya

права. И в этом случае правоотношение невозникает, а потому субъективное право не является его элементом.[6]

Таким образом, и Д. М. Генкин допускает, во-первых, возникновение субъективных прав и обязанностей непосредственно из норм права, без юридического факта и, во-вторых, существование субъективного права вне правоотношения.

Итак, общим для всех рассмотренных выше взглядов является попытка вывести субъективное право за рамки правоотношения, рассматривать субъективное право вне правоотношения.

В то же время некоторые авторы продолжают отстаивать традиционное учение от участившихся нападок. Так, А. В. Мицкевич указывает, что необходимо всегда учитывать

грань между правоспособностью как общей предпосылкой субъективного права и конкретным субъективным правом. Правовой статус советских граждан, по мнению А. В. Мицкевича, определяется их правоспособностью, а не субъективными правами и обязанностями. Основные права граждан, как права по отношению к государству, являются элементами правоспособности.[7]

Нам представляется, что нет достаточных оснований отказываться от традиционного учения о соотношении нормы права, правоспособности (правосубъектности), юридического факта, правоотношения, субъективного права и правомочия.

Ни одно субъективное право не может возникнуть непосредственно из нормы права, без наступления предусмотренного нормой юридического факта. В качестве примера субъективных прав, возникающих непосредственно из закона, приводят обычно конституционные права советских граждан. Между тем конституционные права при наличии у гражданина соответствующей правоспособности (политической, административной, трудовой и т. д.) возникают первоначально в качестве элементов

последней и лишь с наступлением предусмотренных законом юридических фактов переходят в состояние субъективных прав.

Так, с достижением трудового совершеннолетия право на труд возникает на стороне гражданина лишь в качестве элемента правосубъектности. Субъективным правом право на труд становится лишь тогда, когда гражданин вступает в конкретное правоотношение в

качестве рабочего или служащего или в качестве члена кооперативной организации (колхоза,

71

[6]См. Д. М. Генкин. Право собственности как абсолютное субъективное право. «Советское государство и право», 1958, № 6, стр. 97–98.

[7]См. А. В. Мицкевич. Некоторые вопросы учения о субъективных правах.

«Правоведение», 1958, № 1, стр. 34–36.

промартели). Признанием конституционных прав советских граждан элементами правоспособности не только не умаляется их значение, а как раз напротив, подчеркиваются их всеобщность и гарантированность всякому и каждому.

При определенных обстоятельствах субъективное право может возникнуть и тогда, когда

соответствующие органы или другие граждане препятствуют носителю правосубъектности реализовать ее в пределах и в порядке, установленных законом. Так, право гражданина на неприкосновенность личности, до тех пор пока никто не нарушает его, существует как элемент политической правоспособности гражданина. Если же право

гражданина на неприкосновенность личности будет противоправно нарушено органом государства или другим лицом, то на стороне потерпевшего возникнет субъективное

право требовать от органов государства защиты нарушенного права и устранения последствий правонарушения.

Для марксистской теории права принципиально неприемлемо утверждение о возможности существования прав без корреспондирующих им обязанностей и обязанностей без прав. В

неразрывной связи и взаимообусловленности прав и обязанностей и выражается прежде всего общественный характер отношений, опосредствуемых правам. Но если субъективное право немыслимо без корреспондирующей ему обязанности, возложенной либо на конкретное лицо, либо на неопределенное множество пассивно обязанных субъектов, подчиненных данному правопорядку, то субъективное право немыслимо к вне правоотношения, ибо последним – не углубляясь в содержание этого понятия – мы называем такую форму общественной связи между людьми, в которой правам одних лиц. соответствуют обязанности других.

Наконец, нельзя согласиться с тем, что правомочие является стадией реализации субъективного права в правоотношении. Приведем элементарный пример. В силу ст. 58 ГК. собственнику принадлежит в пределах, установленных законом, право владения, пользования и распоряжения вещью. Таким образом, в силу прямого указания закона содержание права собственности, как юридически закрепленной за собственником меры возможного поведения в правоотношении собственности, образуют три правомочия: владение, пользование и распоряжение. Каждое из этих трех правомочий является юридически закрепленной за собственником мерой возможного поведения, а отнюдь не реализацией права собственности.

Осуществлением права собственности является не само наличие у собственника правомочий по владению, пользованию и распоряжению, из которых как раз и слагается

право

72

собственности, а только их реализация. Не случайно поэтому утверждение Д.А.Керимова, будто правомочие является реализацией субъективного права в действиях лица, вступившего в конкретное правоотношение, встретило возражения даже со стороны тех, кто выносит субъективное право за рамки правоотношения и считает, что субъективное право шире правомочия.[8]

Что же касается правового статуса советских граждан, то самая постановка вопроса, чем он определяется (правоспособностью или субъективными правами и обязанностями), кажется нам неверной. Правовой статус советских граждан определяется и правоспособностью, и возникшими на ее основе в результате наступления юридических фактов, предусмотренных правовой нормой, субъективными правами и обязанностями, образующими в своем единстве правоотношения.

73

[8] См. С. Ф. Кечекьян. Правоотношения в социалистическом обществе, стр. 33–34; Л. С. Яви ч. Советское право – регулятор общественных отношений в СССР", стр. 90, прим 2-е

Глава V. Субъективный состав правоотношения.

1. Абсолютные и относительные правоотношения

Все правоотношения по их субъектному составу подразделяются на абсолютные и относительные. Абсолютным называется правоотношение, в котором управомоченному лицу противостоит неопределенное множество пассивно обязанных субъектов. В качестве

типичного примера абсолютного правоотношения приводят обычно правоотношение собственности. Относительным называется правоотношение, в котором управомоченному лицу противостоит конкретно обязанное лица, Обязанности в относительном правоотношении могут состоять не только в воздержании от действий, но и в совершении определенных положительных действий. В качестве типичного примера относительного

правоотношения приводят обычно обязательственное правоотношение между кредитором и должником, между потерпевшим и причинителем вреда.

Такова наиболее распространенная классификация правоотношений по их субъектному составу. В советской юридической литературе деление правоотношений на абсолютные и

относительные получило наиболее глубокое научное обоснование в монографическом очерке В. К. Райхера «Абсолютные и относительные права».[1]

74

[1] См. В.К. Раихер. Абсолютные и относительные права (К проблеме деления хозяйственных прав). Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института, вып. I (XXV), Л., 1928.

В то же время некоторые авторы выступают против деления правоотношений на абсолютные и относительные. Так, С. И. Аскназий писал, что «...правоотношениями могут считаться лишь конкретные экономические или иные отношения, урегулированные правом». На этом основании автор приходил к выводу, что «...вещные права (собственность) лица открывают перед ним лишь возможности многообразных правоотношений с любым другим участником гражданского оборота»[2] Таким образом С. И. Аскназий склоняется к тому, что до вступления собственника в обязательственные правоотношения с конкретными лицами либо до нарушения права собственности, последнее нельзя рассматривать как элемент правоотношения. Более того, из некоторых суждений автора может быть сделан вывод, что право собственности, как таковое, он вообще не относил к числу субъективных прав, а рассматривал лишь как определенный момент в развитии гражданской правоспособности.[3]

С наиболее развернутой критикой классификации абсолютных и относительных правоотношений выступил Д. М. Генкин. Взгляды Д. М. Генкина по этому вопросу претерпели существенную эволюцию, рассмотрение которой само по себе представляет известный научный интерес. В Учебнике гражданского права (1950) Д. М. Генкин еще не отходит от деления гражданских прав на абсолютные и относительные. При этом речь идет у него именно о классификации правоотношений. Так, право собственности автор относит к абсолютным правам в том смысле, что обязанным субъектом в правоотношениях собственности являются не конкретные лица (как это имеет место в обязательственных правоотношениях), а неопределенное число лиц, окружающих собственника.[4] Однако в докладе о классификации гражданских прав (1949) Д. М. Генкин пришел к диаметрально противоположному выводу, заявив, что «...деление прав на права абсолютные и относительные ничем не оправдывается». Основанием для столь категорического вывода для Д.М.Генкина послужило то, что, как он полагает, «определение правоотношения как отношения управомоченного лица со всем населением земного шара выхолащивает всякое содержание права».[5] Ввиду отказа от деления

правоотношений на абсолютные и

75

[2]С. И. Аскназий. Основные вопросы теории социалистического гражданского права.

Докт. дисс. Л., 1947, стр. 713.

[3]См. там же, стр. 715–716, прим.

[4]Советское гражданское право. Учебник для вузов, т. I. Госюриздат, М., 1950, стр. 111– 113, 269–270.

[5]См. «Советское государство и право», 1949, №11, стр. 75–76.

относительные Д. М. Генкин оказался перед необходимостью объяснить, существует ли правоотношение собственности до нарушения права собственности и, если существует, то с кем именно находится собственник в правоотношении? На этот вопрос Д. М. Генкин в разное время давал различные ответы. В 1955 г. автор утверждал, что «...субъективное право собственности, вне случаев его нарушения или использования для установления других правоотношений, базируется на правоотношении собственника с государством». Право собственности, указывал Д. М. Генкин, порождает правоотношение, но только не между собственником и всеми третьими лицами, а правоотношение как самого собственника, так и всех других лиц с государством.[6] Наконец, в 1958 г. Д. М. Генкин

уже не воспроизводит прежней формулы о правоотношении собственника и всех других лиц с государством. Автор приходит к выводу, что «...деление субъективных прав на абсолютные и относительные имеет существенное познавательное значение...», и в то же время отвергает деление правоотношений на абсолютные и относительные. Таким образом, автор различает классификацию абсолютных и относительных прав, с одной стороны, абсолютных и относительных правоотношений, с другой, приемля первую и отвергая вторую. Право собственности автор относит к той группе субъективных прав, которые возникают по его мнению, «...при наличии юридического факта, предусмотренного в норме права, непосредственно в силу самой нормы, без возникновения конкретного правоотношения между конкретными лицами». Субъективное право собственности автор рассматривает как абсолютное право в том смысле, что обязанность воздерживаться от нарушения права носит всеобщий характер, однако это право не является элементом правоотношения.[7]

Таким образом, в советской юридической литературе имеются как сторонники (большинство), так и противники (меньшинство) деления правоотношений на абсолютные и относительные. Компромиссную позицию в этом вопросе занял Н. Г. Александров, который, признавая в принципе деление правоотношений на абсолютные и относительные, тем не менее считает обязанными лицами в правоотношении собственности лишь тех лиц, «...которые находятся в более или менее

76

[6]См. Д. М. Генкин. Рецензия па книгу В. Кнаппа «Собственность в странах народной демократии». «Советское государство и право», 1955, № 6, стр. 129.

[7]См. Д. М. Генкин. Право собственности как абсолютное субъективное право.

«Советское государство и право», 1958, № 6, стр. 92–102.

непосредственном соприкосновении с собственником».[8] В другом месте своей работы Н. Г. Александров указывает, что нормы, содержащие общие запреты совершать те или иные действия, предусматривают эвентуальные правоотношения. Поскольку нормы об абсолютных правах предусматривают всеобщие запреты посягать на эти права, может быть сделан вывод, что абсолютные правоотношения, в том числе и правоотношения собственности, автор рассматривает как эвентуальные правоотношения.[9]

Аргументы противников абсолютных правоотношений научно несостоятельны. Их основной аргумент сводится к тому, что правоотношение всегда может существовать только между конкретно определенными лицами; отсюда делают вывод, что абсолютных правоотношений в действительности нет. С этим как раз и нельзя согласиться. Решающее

значение для осуществления абсолютных прав имеют собственные действия управомоченного лица. Обязанные лица в абсолютных правоотношениях должны лишь не

препятствовать управомоченному совершать действия по осуществлению абсолютного права. Именно поэтому обязанность в абсолютных правоотношениях и носит всеобщий характер, т. е. возлагается на всех. Абсолютному праву соответствует обязанность всякого и каждого воздерживаться от совершения действий, препятствующих нормальному осуществлению права. При этом речь идет не о всем населении земного шара, как иронически замечает Д. М. Генкин, а только о лицах, подчиненных данной системе правопорядка. С этой точки зрения обязанные лица определены и в абсолютных правоотношениях.

Отрицая существование абсолютных правоотношений, Д. М. Генкин опирается на тезис О. С. Иоффе, согласно которому, правоотношение всегда есть отношение между конкретными лицами.[10] Едва ли, однако, эта опора надежна. Все дело в том, что абсолютное правоотношение, в том числе правоотношение собственности, тоже существует, по мнению О. С. Иоффе, между конкретными лицами. В абсолютных

правоотношениях конкретизация лежащих в их основе общественных отношений достигается всеобщим методом, т. е. путем возложения обязанности на всех.[11] В своей аргументации Д. М. Ген-

77

[8]См. Н. Г. Александров. Законность и правоотношения в советском--обществе, стр. 115–116.

[9]См. там же, стр. 89–90.

[10]См. О. С. Иоффе. Правоотношение по советскому гражданскому праву, стр. 20.

[11]См. О. С. Иоффе. Спорные вопросы учения о правоотношении, стр. 33.

кин не учитывает того, что возлагаемая на всех третьих лиц обязанность пассивного воздержания существует именно по отношению к абсолютному праву, а не к чему-либо другому абсолютному праву, подчеркнем это еще раз, соответствует возложенная на

всякого и каждого обязанность пассивного воздержания Исполнение третьими лицами обязанности пассивного воздержания достаточно для того, чтобы обеспечить управомоченному возможность совершения собственных действий, в результате которых

и происходит удовлетворение охраняемых законом интересов управомоченного Таким образом, от третьих лиц для удовлетворения интересов носителя абсолютного права ничего другого, кроме соблюдения обязанности пассивного воздержания, во-первых, не нужно требовать, а во-вторых, и нельзя требовать, ибо нельзя требовать от всех третьих лиц совершения в пользу собственника каких-то положительных действий.

Столь же неудачна попытка Д М Генкина доказать, что право собственности порождает правоотношение не между собственником и третьими лицами, а между собственником и третьими лицами и государством Прежде всего, невозможно ответить на вопрос, в

качестве кого выступает государство в этом правоотношении управомоченного или обязанного Если считать, что по отношению к собственнику государство выступает в качестве обязанного, то выходит, что собственник располагает в отношении государства властными правомочиями, которых, как указывает Д.М.Генкин, он не имеет даже в отношении третьих лиц. Если же считать, что государство выступает по отношению к собственнику в качестве управомоченного, то государство выступает уже не как сторона в правоотношении, а как суверен, установивший нормы права, определяющие содержание права собственности.

По отношению ко всем третьим лицам государство, с точка зрения Д.М.Генкина, очевидно, может выступать только в качестве «управомоченного» Однако и здесь государство выступает не как сторона в правоотношении, а как орган власти, издавший нормы права, определяющие поведение всех третьих лиц по отношению к собственнику. Что третьи лица находятся в правоотношении именно с собственником, а не с государством, доказывается также и тем, что в случае нарушения права собственности правонарушитель будет нести гражданскую ответственность – в широком смысле – именно перед собственником, чье право он нарушил[12]

78

[12] См О. С. Иоффе Спорные вопросы учения о правоотношении, стр. 30

Неприемлема и компромиссная теория, выдвинутая Н.Г.Александровым Включение автором в субъектный состав правоотношения собственности лишь тех лиц, которые находятся в более или менее непосредственном соприкосновении с собственником, вызывает существенные возражения. Не говоря уже о том, что предложенный автором критерий теоретически и практически непригоден, в субъектный состав абсолютного правоотношения должны быть включены все лица, подчиненные данному правопорядку, а не только те из них, которые более или менее непосредственно соприкасаются с носителем права. Необходимость включения всех этих лиц в субъектный состав абсолютного правоотношения обусловлена уже тем, что нарушить абсолютное право может всякий и каждый, а не только тот, кто непосредственно соприкасается с его носителем Столь же неудачна и выдвинутая Н.Г.Александровым идея «эвентуального правоотношения». Если правоотношение только эвентуально, т.е. возможно, то это значит, что в данный момент оно еще не существует Поэтому, признав абсолютные правоотношения эвентуальными, мы тем самым признали бы, что они не существуют. Как видим, в этом вопросе позиция Н Г Александрова смыкается с мнением тех, кто прямо отрицает существование абсолютных правоотношений.

Следует, таким образом, признать, что деление правоотношений на абсолютные и относительные является в принципе правильным и имеет важное теоретико- познавательное и практическое значение. В то же время необходимо учитывать, что классификация абсолютных и относительных правоотношений, как и всякая научная классификация вообще, условна и подвижна. И дело здесь не столько в том, что до сих пор остается спорным вопрос о критериях классификации правоотношений (хотя

нахождение наиболее точного и совершенного критерия классификации само по себе имеет важное значение), а прежде всего в том, что абсолютные и относительные

правоотношения нередко обусловливают друг друга и переходят друг в друга Подвижность научной классификации является теоретическим отражением того движения правоотношений, которое происходит в реальной жизни.

С вопросом о субъектном составе абсолютных и относительных правоотношений тесно связаны два вопроса о так называемом «внешнем» действии относительных правоотношений и о субъектном составе правоотношений собственности. К рассмотрению этих вопросов, которые служат пробным камнем общей классификации абсолютных и относительных правоотношений, мы сейчас и перейдем.

79

2. О «внешнем» действии относительных правоотношений

В абсолютном правоотношении праву противостоит обязанность всякого и каждого воздерживаться от нарушений права, в относительном правоотношении управомоченному противостоит конкретное лицо, которое может быть обязано либо к совершению положительного действия, либо к воздержанию от действия. Не опровергается ли этот критерий разграничения абсолютных и относительных правоотношений тем, что относительное правоотношение оказывает «внешнее» действие и на тех лиц, которые не являются участниками данного правоотношения. В самом деле, если относительное право действует не только против конкретно обязанного лица, но и против других лиц, то чем относительные правоотношения отличаются от абсолютных? Приведем элементарный пример. В силу ст. 170 ГК наниматель имеет право судебной защиты против всякого нарушителя своего владения, в том числе и против собственника. Наймодатель (собственник) и наниматель связаны между собой относительным правоотношением. В то

же время принадлежащее нанимателю право владения и пользования нанятым имуществом защищается не только против наймодателя, но и против всех третьих лиц, с которыми наниматель относительным правоотношением не связан.

Вопрос о «внешнем» действии относительных правоотношений наиболее глубоко исследовал В. К. Райхер. Автор пишет:

«Существующее деление прав (правоотношений,–Ю. Т.) на абсолютные и относительные является правильным и подлежит сохранению. Основанием, критерием этого деления является различие в субъектном составе тех и других правоотношений, а следовательно, и в самой структуре их и, вместе с тем, в характере междулюдской связи, образующей сущность всякого правоотношения. Эта связь устанавливается либо по типу прямых проводов, протянутых между определенными точками пространства, либо по типу «беспроволочной» связи, соединяющей данную точку пространства с абсолютно неопределенным числом всех «прочих» точек. В первом случае (относительные правоотношения) правовая энергия струится лишь по данному проводу, хотя и рассеивается, вместе с тем, в окружающем пространстве (косвенное, отраженное действие по адресу 3-х лиц). Во втором случае (абсолютные правоотношения) право излучает энергию из одной точки волнообразно, непосредственно во все стороны социальной среды». Развивая эту мысль, В.К.Райхер подчеркивает: «Различие между абсолютными и относительными правами–в самом характере связи.., соединяющей в обоих случаях управомоченного со всем обществом. В одном случае – связь со всем обществом

80