!!Экзамен зачет 2023 год / ЦвайгертКетц_Кодексы

И хотя столь важное достижение судебной практики довольно часто не было оценено по достоинству, деятельность судов по адаптации ГГУ к изменившимся социальным условиям вдохнула в него новую жизнь. В результате все разделы ГГУ, как, впрочем, и ГКФ, столь сильно «отлакированы» судейским правом, что часто одно лишь чтение текста закона не может дать ни малейшего представления о действующем, «живом» праве.

Но если основой для правотворчества французских судей служат лакуны в законе и техническое несовершенство ГКФ, то в Германии возможность реализации той же цели достигается благодаря общим оговоркам §138, 157, 242, 826 ГГУ. Эти оговорки действуют как предохранительный клапан и препятствуют тому, чтобы ГГУ с его точными и законсервировавшими прошлое нормами разорвало под давлением социальных перемен.

В настоящее время развитие данного процесса достигло критического уровня, когда встает вопрос, следует ли и в будущем сохранять такое положение, при котором все более будет увеличиваться разрыв между нормами ГГУ и действующим правом. Важные типовые договоры и обстоятельства возникновения ответственности (Haftungstatbestand), имеющие большое практическое значение для гражданского оборота, ни словом не упомянуты в ГГУ. Для регулирования других типов договоров были разработаны специальные законы, в отношении которых существует опасность, что они исчезнут из поля зрения науки. А судебное право во многих случаях стало играть столь большую роль, что нормы закона, на основании которых оно возникло, можно было бы

безболезненно отменить, не опасаясь, что в результате этого рухнет все здание.

Поэтому министерство юстиции стремится выяснить, целесообразно ли путем введения новелл в обязательственное право ГГУ привести его в соответствие с современной правоприменительной практикой (см. Bundesministerium der Justiz, 1981; Wolf und Diderichsen, Ac P. 182, 1982, 80, 101).

IV

В течение XIX века влияние исторической школы права и пандектистики распространилось далеко за пределы Германии и послужило важным стимулом для развития правовой доктрины во многих европейских странах, особенно в Италии, Франции, Австрии и даже в Англии. А когда в 1900 году ГГУ вступило в силу, оно также вызвало живой интерес за границей, так как в нем была предпринята имеющая познавательное значение попытка воплотить в законодательной практике научные достижения пандектистики в области систематизации права и разработки правовых понятий. Хотя ГГУ получило всеобщее признание, причем, может быть, даже большее, чем в Германии, его влияние за границей ограничилось сферой науки и правовой догматики. Рецепция ГГУ на практике была крайне незначительной. По крайней мере ее результаты не идут ни в какое сравнение с рецепцией ГКФ столетней давности. Во-первых, это объясняется тем, что за границей немецкий кодекс с его изощренной систематикой и языком абстрактных понятий воспринимался как типичный продукт немецкой учености. И потому ГГУ, несмотря на высокое техническое совершенство, трудно было пустить корни на чужой юридической почве. А во-вторых, и это главное, все наиболее развитые страны, помимо стран общего права, уже приняли в течение XIX века гражданские кодексы и потому не испытывали особой потребности в рецепции иностранных образцов.

И даже несмотря на это, в первые десятилетия после вступления в силу сильное влияние ГГУ ощущалось в различных значительно удаленных друг от друга странах мира. Однако в дальнейшем политическое развитие этих стран ослабило влияние ГГУ или свело его пол* ностыо на нет. Сферой такого влияния в прошлом была Восточная и Южная Европа. Так, например, в 1920-е годы ГК некоторых республик бывшего СССР по структуре и частично по содержанию во многом

копировали ГТУ (см. Freund, RuЯland, in: Rechtvergleichendes Handwцrterbuch I, Hrsg. Schlegelberger, 1929, 200 ff.).

В Венгрии, которая в 1861 году добилась определенной самостоятельности в рамках Австро-Венгерской империи и, как следствие этого, на ее территории было отменено действие Гражданского уложения Австрии, судебная практика начинает опираться на старовенгерское обычное право, принципы австрийского права и во все большей степени на германское право. Именно германское право послужило источником для рещширования в области торгового права и гражданского процесса. Многочисленные проекты венгерских ГК хотя и не стали законами, но часто использовались судебной практикой в качестве таковых и также в значительной мере опирались на немецкое право (см. Heymann. Das ungarische Privatrecht und der Rechtsausgleich mit Ungarn, 1917; Eцrsi. Richterrecht u. Gesetzesrecht in Ungarn. RabelsZ., 30, 1966, 117).

В 1918 году были образованы Чехословакия и Югославия. Их право находилось под сильным влиянием австрийского. Однако немецкое право оказывало влияние на их новую законодательную практику и разработку проектов ГК (см. Korkisch. Das Privatrecht Ostmitteleuropas in rechtsvergleichender Sicht, Rabeis Z., 23, 1958, 201). Румынию же причисляют к романской правовой семье (см. CoHstantinescu. Travaux de la Semaine internationale de droit, 1950-1954, 664).

Почти во всех вышеназванных странах после второй мировой войны вступили в силу новые ГК. И хотя они восприняли некоторые институты германского права или сохранили их и по крайней мере частично воспроизводят структуру ГТУ, но на их содержание коренным образом повлияли изменения в политической системе, и потому вплоть до конца 1980-х — начала 1990-х годов их правовые системы входили в правовую семью социалистических стран.

Значительное влияние ГГУ ранее испытывали также и страны Дальнего Востока. Королевство Сиам (нынешний Таиланд) ввело в течение 1924-1935 годов ГК, который, за исключением семейного и наследственного права, во многом опирался на германское право. Сказанное относится и к Китаю (см. Armin-jon/Nolde/Wolf, Traitй de droit comparй II, 427 ff.).

Япония уже на, рубеже XIX-XX веков во многом реципировала ГГУ, но после второй мировой войны подверглась сильному влиянию англо-американского права (см. §28).

Но особенно важную роль немецкая пандектистика и ГГМ сыграли в кодификации гражданского права Греции. Первыф планы создания греческого ГК уходят корнями в далекое прошлое, связанное с освободительной войной против турецкого ига в 1821-1827 годах. Однако долгое время в стране не могли выбрать образец для создания собственного ГК. Идейно греческое освободительное движение находилось под сильным влиянием французской революции, и потому у ГКФ было много сторонников. Другое направление представляли сторонники действующего в Греции римско-византийского права, которое применялось в течение почти 400-летнего турецкого владычества, особенно в форме частного собрания законов Харменополуса (1345).

В течение XIX века сторонники этого направления одержали верх. При этом первоначально отказались от использования изменений и добавлений, внесенных в свод частного права в постюстиниановский период, и стали применять римское право в его классической форме и особенно в обработке немецких павдектистов. Контакты с Германией начались с 1835 года, когда греческий трон занял представитель Виттель-сбахской династии принц Отто. Его поддерживала группа юридических экспертов, среди которых особо следует упомянуть мюнхенского профессора фон Маурера. Эти юристы оказали большую помощь в разработке процессуального и уголовного законодательства. Сотрудничество с Германией в области права привело к тому, что во второй половине XIX века как немецкие, так и греческие профессора, получившие образование в Германии, стали читать в Афинском университете лекции по пандектному праву. Вышло также несколько учебников по данному предмету. И это способствовало тому, что на практике римское право, действовавшее в Греции в силу ее исторического развития, стало применяться в обработанном пандектистами виде. Когда в 1930 году работы по подготовке ГК после ряда неудачных попыток вошли в завершающую фазу, ни у кого не возникало сомнения в том, что в первую очередь следует ориентироваться на ГГУ как на наиболее тесно связанное с римским правом. В 1940 году было объявлено о завершении работы над ГК, но он вступил в силу лишь 23 февраля 1946 г. из-за того, что Греция была втянута во вторую мировую войну и оккупирована Германией.

Структура греческого ГК аналогична структуре ГГУ. За Общей частью следуют разделы, посвященные обязатель-

ственному, вещному, семейному и наследственному праву. И по содержанию он во многом опирается на германский кодекс. При этом была учтена новейшая германская судебная практика. Одновременно в греческом ГК нашло отзвук и швейцарское право. В меньшей степени были сделаны заимствования из французского и итальянского ГК. С точки зрения языка и правовых понятий греческий ГК занимает среднее положение между ГТУ и швейцарским ГК. Его авторы отказались от абстрактных понятий и изощренной систематики ГГУ, но и не восприняли «народную» терминологию швейцарского кодекса.

В Общую часть греческого ГК включены в основном материал, представляющий содержание первой книги ГГУ, и нормы МЧП. Общие нормы, касающиеся «вещей», вычленены из Общей части и перенесены в начало раздела о вещном праве, и это единственное, что представляется разумным. В остальном же греческий текст следует по преимуществу германским нормам. А там, где он от них отступает, его содержание в большинстве случаев более прогрессивно. Это относится к гарантиям защиты прав личности (ст. 57), заимствованным из швейцарского ГК, и к основаниям обжалования ошибочных исков. В последнем случае сняты ограничения ГТУ. Наглядным примером того, что греческий ГК не воспринял индивидуалистских принципов германского кодекса, служит ст. 281 греческого ГК. В ней предусматривается, что использование права не допускается, «если это сопряжено с очевидным нарушением принципа взаимного доверия или добрых нравов либо права, предоставленного для реализации законных социальных или экономических целей». Последняя часть фразы этой статьи опирается на формулировку ГК РСФСР 1922 года. Греческая доктрина присвоила ей название «королевской статьи», и сегодня она выполняет в судебной практике Греции ту же роль, что общая оговорка ст. 242 ГГУ. Примечательно также, что ГК Греции воспринял принцип немецкой доктрины в отношении ответственности за вину при заключении договора. Его ст. 198 гласит: «Партнер, по вине которого во время переговоров о заключении сделки будет нанесен ущерб... обязан возместить этот ущерб, даже если сделка не состоится».

В обязательственном праве три четверти норм заимствованы из ГГУ, но написаны они языком, значительно отличающимся в лучшую сторону от немецкого оригинала. Причем

законодатель в ряде случаев кодифицировал нормы, которые в Германии первоначально были развиты судебной практикой, например нормы об отпадении оснований для сделки (ст. 388) и о договорах на поставку товаров по частям (ст. 386). Положения закона о трудовых соглашениях характеризуются гласностью, детальностью разработки и содержат, например, нормы об изобретениях (и рационализаторских предложениях) рабочих и служащих, о допустимости взаимного зачета встречных требований по заработной плате, об обязанности работодателей оплачивать сверхурочную работу и предоставлять отпуск.

В деликтном праве ГК придерживается смешанной системы, которая заслуживает быть отмеченной.

С одной стороны, действует общая оговорка, схожая по смыслу со ст. 1382 ГКФ и ст. 41 швейцарского обязательственного кодекса. Согласно этой оговорке, «лицо, нанесшее ущерб другому лицу путем совершения противоправных действий, обязано возместить этот ущерб» (ст. 914). С другой стороны, регулируются, как и в ГТУ (§824-826), особые случаи. Гораздо меньше влияние германского права ощущается в вещном, семейном и наследственном праве. В отношении вещного права это заключается главным образом в том, что поскольку в Греции нет земельного кадастра, то вместо немецкой поземельной книги греческий ГК воспринял романскую систему описания и регистрации земельных участков. Для семейного права наиболее характерным является влияние авторитета ортодоксального православия.

В целом же греческий ГК следует, по-видимому, вне всякого сомнения, отнести к немецкой правовой семье как с точки зрения истории развития греческого права, так и по структуре и содержанию самого кодекса. При этом, однако, необходимо учитывать два обстоятельства. Во-первых, греческий ГК ни в коем случае не является рабским подражанием ГТУ. Его создатели во многом подошли творчески и критически к своей работе. Они отчетливо сознавали слабости ГТУ, особенно в том, что касается его языка, чрезмерной абстрактности понятий, социальной замшелости, и поэтому постарались избежать всех этих недостатков. Во-вторых, греческий ГК обязан своим созданием отнюдь не «рецепции» в ее традиционном смысле, когда перенимается «иностранное» право. Обращению к немецкому праву послужили вполне естественные причины, вытекающие из самого хода истори-

ческого развития греческого права. В основе греческого права лежали те же принципы римского права, что и в основе ГТУ, и авторы греческого ГК лишь зафиксировали эти принципы при его создании.

Об истории создания и содержания греческого ГК см. Macris. Die Gnmgedanken fьr die Ausarbeitung des Entwurfs eines griechischen Zivilgesetzbuchs. RabelsZ. 9, 1935, 586; Go-dos. Das griechiche Bьrgerliche Gesetzbuch vom. 15.03.1940. AcP, 149, 1944, 78; Zepos. The new greek Civil code of 1946; J.Comp. Leg. 28, 1946, 56, ders. Der Einflub des schweizerischen Privatrechts auf das griechische Zivilgesetzbuch, SJZ. 1960, 358; Maridakis. La tradition europйenne et La Code civil hellйnique, in: L'Europa e il diritto Romano, Studi in memoria di Paolo Koschaker, II, 1954, 157; Plagianakos. Die Enstehung des griechischen Zivilgestzbuch.es, 1963; Das griechische Zivil-getzbuch in Rahmen der Privatrechtsgeschichte der Neuzeit, Sav. Z/Rom., 78, 1961, 355.