!!Экзамен зачет 2023 год / Тузов Реституция и защита приобретателя 2007

§ 10. Реализация реституционных правоотношений

происходит в рамках одного судебного процесса. Не накладывает ли такая связь определенный отпечаток на реализацию реституционных правоотношений, не подчиняет ли она эту реализацию некоторому особому правовому режиму? Ведь, учитывая ее, было бы, очевидно, несправедливо присуждать к реституции одну сторону (ответчика), в то время как другая (истец) сама еще не вернула имущество, которое она в свою очередь получила от контрагента, и отказывается его возвращать.

Вместе с тем признать за судом право (или обязанность) вынести решение как против ответчика, так и против истца одновременно, присудив их к «взаимной» реституции, противоречило бы принципу диспозитивности гражданского процесса, а также процессуальному положению сторон. Система гражданского судопроизводства, в отличие, например, от уголовного, не рассчитана на применение мер принуждения вопреки воле заинтересованных лиц. Ведь если управомоченный сам не заинтересован в защите своих прав или охраняемых законом интересов, то принудить его к этому не в состоянии никакой суд. Даже если бы и было вынесено соответствующее решение, оно не могло бы быть исполнено вопреки воле заинтересованного лица, без инициативы которого не может быть начато исполнительное производство1. Поэтому для того, чтобы к реституции были присуждены обе стороны необходимо предъявление ответчиком встречного иска, и тогда каждая сторона будет добиваться реституции в свою пользу, действуя в качестве истца. Например, сторона, истребующая проданную по недействительному договору куп- ли-продажи и переданную покупателю вещь, обязана возвратить последнему полученное от него встречное предоставление в виде уплаченной покупной цены, которое составляет неосновательное обогащение продавца2 и может быть истребовано у него путем предъявления встречного иска. Если же таковой не будет заявлен, ничто не препятствует предъявить то же требование в качестве первоначального иска в новом процессе.

Против изложенного понимания механизма «двусторонней реституции» возможно возражение о том, что оно противоречит буквальному смыслу закона и новым особенностям правового режима

1Ср.: Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. С. 111.

2Ср.: Bianca C. M. Op. cit. P. 631.

111

Глава II. Реституционные отношения сторон недействительной сделки

этой меры, впервые появившимся в Гражданском кодексе РФ. Так, прежде всего, регулируя реституционные отношения, законодатель для обозначения соответствующих правопритязаний употребляет прочно вошедшее в юридический обиход после принятия в 1994 г. части первой ГК выражение «требование (иск) о применении последствий недействительности ничтожной (оспоримой) сделки» (ст. 12, п. 2 ст. 166, ст. 181)1. При этом п. 2 ст. 167 ГК, устанавливая общее «последствие недействительности», возлагает обязанность по реституции на каждую сторону недействительной сделки («двусторонняя реституция»). Вследствие этого требование «о применении последствий недействительности сделки» понимается в смысле

двусторонней, комплексной меры, подлежащей реализации в одном процессе и обращенной одновременно против обеих сторон, причем независимо от того, какая из них предъявляет иск и заявляет ли соответствующее требование другая сторона. Этому пути следует, насколько известно, и судебная практика, руководствуясь названным неписаным правилом, которое никогда прямо не вытекало из закона.

Такое понимание реституции не учитывает, однако, того обстоятельства, что целью любого иска является защита прав или охраняемых законом интересов только истца и никого более. Заявляя иск, лицо требует защиты только своих прав или интересов2, но не прав или интересов ответчика. При применении же «двусторонней реституции» получается, что истец инициирует не только принудительное осуществление своего реституционного притязания, но и реализацию обращенного против него самого притязания ответчика, причем независимо от желания этого последнего. Подобная процессуальная «взаимность» не характерна даже для тех исковых требований, которые вытекают из подлинно синаллагматических правоотношений, основанных на двусторонних договорах, и вступала бы в противоречие с нормами процессуального права, в частности с принципом диспозитивности гражданского процесса. К тому же, как уже

1В отношении ничтожности это выражение получило легальную «прописку» также в п. 5 ст. 216 ГК Украины.

2Исключение составляют так называемые процессуальные истцы, выступающие

взащиту чужих прав или охраняемых законом интересов; однако они вообще не имеют материального интереса в процессе, а потому не заменяют фигуры «материального» истца.

112

§ 10. Реализация реституционных правоотношений

было отмечено, прямо она законом не предусмотрена и утверждать о ее существовании можно было бы лишь прибегая к толкованию, правильность которого весьма сомнительна. Таким образом, положения ГК, в которых употребляется выражение «иск о применении последствий недействительности сделки», следует понимать в качестве отсылочных, лишь в обобщенной форме указывающих на совокупность тех или иных реституционных притязаний, не определяя их вида и природы1. Каждое из этих противостоящих друг другу притязаний должно, следовательно, осуществляться посредством самостоятельного иска: все равно, первоначального или встречного, одновременно ли с притязанием другой стороны, в рамках одного судебного разбирательства, или же в двух разных процессах.

Еще два нововведения части первой ГК относительно механизма реализации реституции касаются только ничтожных сделок2. Согласно первому, если сделка ничтожна, иск о реституции вправе предъявить любое заинтересованное лицо (предл. 1 абз. 2 п. 2 ст. 166)3. На первый взгляд, в качестве такового следовало бы рассматривать в том числе и лицо, не являющееся участником сделки. И тогда в отношении данного предписания следовало бы повторить все то, что было сказано выше о несоответствии применения реституции помимо воли стороны недействительной сделки принципу диспозитивности гражданского процесса. Но необходимо также выяснить, кто, кроме сторон недействительной сделки и их правопреемников, может быть заинтересован в реституции, учитывая, что в любом случае восстановление в первоначальном положении касается только их и никого более.

Как известно, заинтересованность в иске бывает материальной или процессуальной. В последнем случае истец выступает в защиту чужих прав или охраняемых законом интересов и как следствие в процессе участвуют два истца: «процессуальный» и «материальный».

1Но и независимо от этого рассматриваемый оборот следует признать неудачным: недействительность не может иметь последствий, поскольку, как уже отмечалось, является их отрицанием (см. выше, § 2).

2Аналогичные нововведения закреплены и в уже упомянутом п. 5 ст. 216 ГК Украины 2003 г.

3В ст. 166 ГК говорится не о реституции конкретно, а о «применении последствий недействительности ничтожной сделки», что подразумевает в том числе и реституцию.

113

Глава II. Реституционные отношения сторон недействительной сделки

Поцессуальный интерес как предпосылка права на предъявление иска определяется нормами гражданского судопроизводства: процессуальными истцами могут выступать лишь субъекты, перечисленные в ст. 46 ГПК РФ и ст. 53 АПК РФ (государственные органы и органы местного самоуправления, иные органы), причем только в тех случаях, когда они прямо указаны в материально-правовых нормах в качестве лиц, управомоченных на иск по конкретной категории дел, рассматриваемых в судах общей юрисдикции (ст. 46 ГПК РФ), или же выступают в защиту публичных интересов в арбитражном суде (ст. 53 АПК РФ), а также прокурор.

Если рассматриваемое предписание ст. 166 ГК имеет в виду именно процессуальный интерес, то следует признать, что оно лишено всякого смысла, ибо конкретные заинтересованные лица в нем самом не названы (а процессуальный интерес может быть признан лишь за конкретными субъектами); в случае же если таковые будут указаны в других нормах ГК или иных законов, то эти нормы и будут достаточны для их активной легитимации в соответствии с процессуальным законодательством1.

Что же касается материально-правового интереса как предпосылки права на удовлетворение иска, то иметь его означает обладать самим исковым правом (притязанием). Следовательно, если ст. 166 ГК имеет в виду материальную заинтересованность, то «заинтересованным» в этом смысле может быть лишь субъект реституционного притязания, т. е. лицо, осуществившее предоставление по недействительной сделке и приобретшее в силу этого право требования против другой стороны, а также его универсальный или сингулярный правопреемник. Никакие другие лица не имеют и не могут иметь материального интереса в осуществлении реституции. Рассмотрим это на примерах.

Наиболее простым является случай, когда предоставлением по недействительной сделке затронуты субъективные права или интересы только самих участников этой сделки (например, одна из сто-

1 Иначе, по-видимому, считает К. И. Скловский. «…Независимо от того, кем поставлен вопрос о применении реституции, – пишет он, комментируя анализируемое положение ст. 166 ГК, – истцом… все равно остается отчуждатель» (Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. С. 111). Но такая ситуация возможна лишь в случае, когда заявитель выступает в защиту чужих прав или интересов, а следовательно, является процессуальным истцом.

114

§ 10. Реализация реституционных правоотношений

рон передает другой свое собственное имущество). В данном случае лицами, заинтересованными в реституции, а следовательно, и обладателями активной легитимацией по реституционному иску могут быть признаны только стороны недействительной сделки (их правопреемники) и никто более. Даже если такими предоставительными действиями одновременно нарушается публичный порядок, заинтересованность соответствующих государственных органов может состоять лишь в наказании виновных лиц (например, путем применения конфискационных мер), но никак не в реституции.

Сложнее ситуация, когда предоставлением по недействительной сделке нарушено субъективное право третьего лица, в этой сделке не участвовавшего (например, по недействительному договору куп- ли-продажи передана чужая вещь). Защита нарушенного права или, если оно прекратилось, охраняемого законом интереса в восстановлении имущественного состояния возможна в данном случае только одним путем: потерпевший должен добиваться присуждения в свою пользу (например, виндицировать принадлежащую ему вещь, требовать возмещения убытков или выдачи неосновательного обогащения). Однако такое присуждение уже не будет реституцией в смысле предписания п. 2 ст. 167 ГК, предполагающего восстановление имущественного положения только участников недействительной сделки.

К иным выводам приходит К. И. Скловский, по мнению которого третье лицо в подобной ситуации может требовать реституции в отношении сторон недействительной сделки, а «норма п. 2 ст. 166 ГК, дающая возможность любым лицам поставить перед судом вопрос о применении последствий ничтожной сделки, непосредственно направлена на защиту интереса, а не права»1. Но в чем мог бы состоять этот охраняемый интерес потерпевшего третьего лица, который легитимировал бы его на реституцию, т. е. на требование о восстановлении имущественного положения иных лиц? Как полагает Скловский, при помощи реституции может быть защищен, например, интерес арендодателя, требующего вернуть нанимателю арендованную последним, а затем неправомерно отчужденную им же вещь, или интересы залогодержателя и поклажедателя, требующих возврата залогодателю либо хранителю неправомерно отчуж-

1 Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. С.106 слл.

115

Глава II. Реституционные отношения сторон недействительной сделки

денной последними вещи, составляющей соответственно предмет залога или хранения1.

С этим предположением вряд ли можно согласиться. Существование охраняемого законом интереса (а именно о нем, очевидно, идет речь в п. 2 ст. 166 ГК), в отличие от субъективного права, выводится из наличия соответствующего средства его защиты, а не наоборот. Этот интерес является, таким образом, следствием правового регулирования, а не его предпосылкой. Поэтому, чтобы констатировать охраняемый интерес третьего лица в реституции, необходимо было бы прямое указание закона на то, что это лицо вправе требовать реституции, а такого указания нет. Возможно, однако, Скловский подразумевает не охраняемый законом интерес в строгом смысле, а просто фактический интерес, возникающий как определенная материальная потребность независимо от правового регулирования. Но и при таком – впрочем, едва ли правильном – подходе сделанное предположение выглядит искусственным. Сомнительно, чтобы в реальной жизни у потерпевшего возникали подобные интересы. Если, например, недобросовестный арендатор (хранитель), злоупотребив доверием арендодателя (поклажедателя), продал вверенную ему вещь, последний вряд ли будет заинтересован в том, чтобы вещь была возвращена путем реституции обратно его недобросовестному контрагенту. Его интерес будет скорее заключаться в истребовании вещи в свою пользу и расторжении договора с арендатором (хранителем)2. А такой интерес в порядке реституции защищен быть не может3.

Итак, материальная заинтересованность в реституционном иске не означает ничего другого, кроме как обладания самим исковым

1См.: Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. С.106 слл.

2Даже если допустить – чисто гипотетически – ситуацию, что арендодатель (поклажедатель) желает восстановить владение недобросовестного арендатора (хранителя), ему было бы достаточно просто вернуть ему вещь после ее истребования в свою пользу.

3Рассмотренный пример имеет отношение лишь к тем случаям, когда нет ограничения на виндикацию вещи от приобретателя. Если же вещь не может быть у него истребована путем виндикации (ст. 302 ГК), то, как иногда полагают, собственник для обхода указанного ограничения заинтересован в применении реституции. Однако, как будет показано в следующей главе (см. § 13, 14), данное мнение является необоснованным: добросовестный приобретатель, защищенный от виндикации, равным образом защищен и от реституции, правовую природу которой, впрочем, еще предстоит установить.

116

§ 10. Реализация реституционных правоотношений

правом на реституцию. Но тогда указание в абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК на «любых заинтересованных лиц» представляется настолько же бессмысленным, как и при предположении, что в этом предписании речь идет о процессуальном интересе. Ведь само собой разумеется, что только лица, обладающие исковым притязанием, способны быть надлежащими истцами в процессе по его осуществлению. Таким образом, рассмотренная «особенность» реституции, как и уже упоминавшаяся «комплексность» этой меры, хотя, на первый взгляд, и вытекает из закона, при более глубоком анализе оказывается мнимой.

Наконец, согласно последней новелле (предл. 2 абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК) суд вправе применить последствия недействительности ничтожной сделки (в частности, реституцию) по собственной инициативе. Буквально это должно было бы означать, что при рассмотрении всякого дела, в котором каким-либо образом фигурирует ничтожная сделка, суд может выйти за пределы исковых требований и присудить обоих участников такой сделки к реституции независимо от их заявления и желания. Данное положение, неизвестное прежнему законодательству, так же как и рассмотренные выше, вызывает серьезные сомнения.

Действительно, процессуальное право допускает в качестве исключения выход суда общей юрисдикции1 за пределы предмета иска: «Суд принимает решение по заявленным истцом требованиям, – говорится в п. 3 ст. 196 ГПК РФ. – Однако суд может выйти за пределы заявленных требований в случаях, предусмотренных федеральным законом». Один из таких случаев и подразумевается, повидимому, в анализируемом положении ст. 166 ГК. Но в чем может состоять цель реституции, осуществляемой судом по собственной инициативе, помимо требования истца или третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора? Гипотетически здесь возможны два варианта:

а) истец (или третье лицо, заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора) не является обладателем реституционного притязания (предъявленное им требование имеет иной предмет); реституция, стало быть, осуществляется не в его пользу,

1 Для арбитражного суда подобной возможности в АПК РФ в настоящее время не предусмотрено.

117

Глава II. Реституционные отношения сторон недействительной сделки

ав пользу иного субъекта, т. е. направлена на защиту прав или интересов этого последнего;

б) истец (или третье лицо, заявляющее самостоятельные требования относительно предмета спора) хотя и является субъектом реституционного притязания, однако по каким-либо причинам не требует его осуществления (предмет требования, как и в первом случае, иной); реституция осуществляется в его пользу по инициативе суда,

ане по его требованию.

Первая ситуация могла бы возникнуть, когда суд при рассмотрении того или иного дела обнаружил бы факт совершения ничтожной сделки, предоставление по которой произведено посторонними лицами, в деле не участвующими или участвующими, но не в качестве сторон или третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора. Суд, разумеется, не вправе был бы осуществить реституцию по такой сделке в рамках данного процесса, поскольку недопустимо разрешать вопросы о субъективных правах и обязанностях лиц, не принимающих участия в деле. Следовательно, ни о каком применении реституции судом «по собственной инициативе» здесь не могло бы быть речи.

Такое применение возможно лишь во второй ситуации, когда суд присуждает истцу (или третьему лицу, заявляющему самостоятельные требования относительно предмета спора), а также ответчику (при двусторонней реституции) не то, что просит истец (третье лицо), а то, на что он вправе претендовать в силу существующего реституционного обязательства. Например, истец, ссылаясь на ничтожный договор аренды, который считает действительным, требует взыскать с ответчика сумму арендной платы. Суд же, вместо того чтобы просто отказать в иске ввиду ничтожности договора, применяет реституцию, т. е. присуждает ответчика к возврату нанятой им вещи истцу, хотя бы истец этого и не требовал.

Представляется, что рассматриваемое положение ст. 166 ГК следует понимать в том смысле, что суд вправе лишь взять на себя именно инициативу в применении реституции, однако не осуществлять ее вопреки воле истца (или третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора). Поэтому, если, предположим, истец будет возражать против такой инициативы, применение реституции не должно иметь места. При противоположном подходе невозможно было бы объяснить, какими матери-

118

§ 10. Реализация реституционных правоотношений

альными особенностями отношений сторон ничтожной сделки обусловлено осуществление судом реституции в целях защиты прав и интересов лиц, участвующих в деле, и в их пользу, однако вопреки их воле. Суд не может реализовать таким образом никакое иное гра- жданско-правовое притязание, поэтому объяснить подобное изъятие из принципа диспозитивности специально для требования о реституции было бы вряд ли возможно.

Да и при предложенном варианте толкования предл. 2 абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК трудно объяснить, с какими особенностями отношений сторон ничтожной сделки связана не характерная для других притязаний возможность выступления суда с собственной инициативой в применении реституции, когда стороны этого не требуют. К тому же, даже если истец и не возражает против применения реституции по инициативе суда, против этого может возражать ответчик, и, если реституция является двусторонней, такая судебная инициатива в части реституции, осуществляемой в пользу ответчика, все равно противоречила бы принципу диспозитивности гражданского процесса и процессуального равенства сторон, о чем говорилось выше. Даже если предоставлением по ничтожной сделке нарушается публичный интерес, его защита может состоять только в наказании участников сделки, но не в реституции, поэтому и в этом случае допущение инициативы суда в применении последней едва ли объяснимо. Если же предположить, что норма предл. 2 абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК, в которой не используется термин «реституция», а говорится вообще о применении «последствий недействительности», рассчитана только на применение конфискационных последствий, то и сохранена она должна была бы быть исключительно для этого случая.

Непонятно также, чем руководствовался законодатель, когда легитимировал «любое заинтересованное лицо» и даже суд «по собственной инициативе» на реституцию именно при ничтожности, а не вообще недействительности, сделки. В самом деле, невозможно понять, чем могло бы быть обусловлено различие реституционных отношений сторон сделки, недействительной ipso iure, и сделки, ставшей таковой по решению суда, но с обратной силой1. Думается, что,

1 Из отсутствия различия между этими отношениями верно исходит А. П. Сергеев, однако неожиданным представляется делаемый им на основании этого вывод о том, что заявлять «требования о применении последствий недействительности оспо-

119

Глава II. Реституционные отношения сторон недействительной сделки

устанавливая рассмотренные правила, законодатель, скорее всего, просто не разграничивал реституцию при ничтожности сделки и само судебное признание ничтожности, которое в соответствии с традиционным учением о порочности юридических актов, действительно, может производиться по требованию любых заинтересованных лиц или судом по собственной инициативе. Это еще один пример негативных последствий смешения указанных мер, о необходимости четкого разграничения которых подробно говорилось выше. Учитывая, что на практике рассмотренные в настоящем параграфе законодательные нововведения способны привести только к недоразумениям, представляется целесообразным вообще исключить их из ГК.

Теперь, когда рассмотрены общие вопросы реституции и связанные с ними спорные моменты, перейдем к анализу отдельных ее форм, или, иными словами, обозначенных ранее групп реституционных правоотношений.

§ 11. РЕСТИТУЦИЯ ВЛАДЕНИЯ

Исходя из п. 2 ст. 167 ГК если по недействительной сделке состоялась передача имущества (вещи), то у получателя уже в самый момент такой передачи возникает (или считается возникшей – при аннулировании с обратной силой оспоримой сделки) обязанность возвратить это имущество передавшему1. Связано это с тем, что по причине недействительности сделки получатель не приобретает и не может приобрести, во всяком случае на основании этой сделки, право собственности или иное право на предоставленное ему имущество (т. е. правовое основание владения им), по крайней мере до тех пор, пока оно не утратит своих индивидуальных признаков. Обязанность возвратить вещь продолжает существовать, если последняя сохраняется в натуре, находится во владении получателя и может быть идентифицирована. При отсутствии этих условий данная обя-

римой сделки» «могут, очевидно, любые заинтересованные лица» (Сергеев А. П. Указ. соч. С. 14). См. против этого все сказанное выше.

1 См. выше критику взгляда, согласно которому обязанность реституции возникает у сторон недействительной сделки лишь в момент вступления в законную силу решения суда.

120