История мирового театра

74

ДРАМА 70—80-х ГОДОВ. ШЕРИДАН

Драматургия Шеридана — одна из самых блистательных побед реалистического направления в английской литературе XVIII в.

Ричард Бринсли Шеридан (1751—1816) следовал по пути, проложенному Филдингом, притом не только молодым Филдингом-драматургом, но и зрелым Филдингом — романистом и теоретиком реалистической эстетики Просвещения. Закон о театральной цензуре 1737 г., насильственно оборвавший развитие английской политико-сатирической драматургии, не позволял Шеридану выразить в драматической форме гражданское негодование, каким были проникнуты его знаменитые политические речи. Он представлял в палате общин малочисленное прогрессивное меньшинство — крайнее левое крыло вигской парламентской оппозиции. Великолепным образцом ораторского искусства и политической публицистики были, в частности, прославленные речи Шеридана против бывшего генерал-губернатора Индии Уоррена Гастингса (1787). Шеридан не только обвинял Гастингса в вымогательстве, жестокости и лихоимстве, но и обличал всю систему британского управления Индией как организованный колониальный разбой. «Его голос, как божий гром, раздавшийся в ответ на вопль попранного Индостана, заставил содрогнуться народы», — писал об этих речах Байрон в своей «Монодии на смерть Шеридана» (1816).

Расцвет творчества Шеридана-драматурга ограничен всего несколькими годами, когда были написаны и поставлены почти все его пьесы: комедия «Соперники» (1775), фарс «День св. Патрика, или Предприимчивый лейтенант» (1775), комическая опера «Дуэнья» (1775), комедия «Поездка в Скарборо» (1777), пародийная пьеса «Критик, или Репетиция трагедии» (1779) и его шедевр — комедия «Школа злословия» (1777).

В своей драматургии Шеридан противостоит сентиментальной «слезной комедии» и мещанской драме. Уже в прологе к «Соперникам»

75

он насмехается над Музой сентиментальной комедии с ее неизменными атрибутами — «Странствованием паломника» Беньяна и веточкой руты (эмблемой скорби) в руках. Этот задорный полемический намек на религиозно-пуританскую чопорность сентиментальной комедии примечателен. Шеридан с самого начала выступает против засилья на сцене ложной чувствительности и худосочной мещанской морали. Как и Филдинг, он считает смех самым могущественным средством разоблачения пороков и исправления нравов, с подозрением относится к самодовольным добродетелям резонеров, святош и ханжей. Веселье в его комедиях неразлучно с подлинной человечностью и побеждает вместе с ней.

В «Соперниках» комедийная интрига во многом обусловлена сентиментальными причудами мнительного Фокленда (взбалмошного поклонника спокойной и жизнерадостной Джулии) и неисправимой фантазерки Лидии Лэнгвиш, влюбленной в капитана Абсолюта. Начитавшись чувствительных романов, эта девица бредит тайными помолвками, побегами, похищениями и приходит в отчаяние, узнав, что сватовство ее избранника одобряется всеми родными и что к заключению их брака нет решительно никаких препятствий. Уже в «Соперниках» двадцатичетырехлетний Шеридан показал себя мастером комедийной интриги, живо очерченных характеров и остроумного диалога. Нарицательным стало имя одной из героинь комедии, миссис Малапроп («миссис Невпопад»), смешной, самоуверенной и недалекой резонерки, которая любит щегольнуть учеными словечками, употребляя их всегда невпопад; неологизм, возникший отсюда, — malapropism («невпопадица») — со времен Шеридана стал общеупотребительным в английском языке.

Как и Филдинг, Шеридан широко использовал художественные традиции комедии Реставрации, переосмысляя их в духе просветительского реализма. Его «Поездка в Скарборо» представляет собой в сущности переработку комедии Ванбру «Неисправимый»; смягчив циническую грубость своего предшественника, Шеридан развил и углубил живую картину светских и провинциальных нравов. В сюжете «Дуэньи» слышны отголоски английской и испанской комедии времен Возрождения. Веселая суматоха, в результате которой двум молодым парочкам удается одурачить стариков-отцов, проучить назойливого выскочку-богача Мендосу, женив его обманом на уродливой дуэнье, так забавна, что пьеса поныне остается в театральном репертуаре. «Критик, или Репетиция одной трагедии» построена по тому же принципу «сцены на сцене», каким охотно пользовался в своих комедиях и фарсах Филдинг. Репетиция псевдоисторической трагедии «История Армады», написанной бездарным драматургом Пуфом, демонстрирует образец тех же тяжеловесных и неправдоподобных сентиментально-мелодраматических пьес, которые Шеридан хотел бы изгнать с театральных подмостков.

Иллюстрация: Р. Б. Шеридан

Портрет Хопнера

Вершиной творчества Шеридана была комедия «Школа злословия» — одно из самых выдающихся произведений европейской просветительской драматургии, которое по своему значению может быть поставлена рядом с «Оперой нищих» Гея, «Женитьбой Фигаро» Бомарше и «Недорослем» Фонвизина.

Написанная в форме комедии нравов, «Школа злословия» представляет собой вместе с тем замечательную социальную сатиру. Леди Спируэл, миссис Кэндер, Снейк, Крэбтри, сэр Бенджамен Бэкбайт — все эти мастера клеветы и злословия составляют в миниатюре как бы модель светского общества Англии. Их нетерпимость, себялюбивая завистливость, развращенность, рядящаяся в маску чопорной добродетели, типичны для английских социальных верхов

76

того времени. И особенно типичен показанный крупным планом на этом фоне эгоистически расчетливый, хладнокровный Джозеф Серфэс. Одним из главных двигателей сюжета служит антитеза двух братьев — Джозефа и Чарльза Серфэсов, напоминающая сходную коллизию Блайфила и Тома Джонса в филдинговской «Истории Тома Джонса, найденыша». Сама фамилия их многозначительна: «Серфэс» (Surface) означает «поверхность», и те, кто судит о братьях поверхностно, считают Джозефа «чудом нравственности, здравомыслия и доброты», а его меньшого брата, Чарльза, отпетым мотом и повесой. Между тем беспечный сорванец Чарльз, бесповоротно осужденный светской молвой, в глубине души добр, честен и благороден. А его старший брат, Джозеф, этот «человек высоких чувств», у которого готовы велеречивые назидательные рацеи на все случаи жизни, в конце концов оказывается не более как «сладкоречивым плутом», он клевещет на собственного брата, пытается одновременно и отбить у него невесту, и соблазнить жену своего опекуна.

Разоблачение Джозефа Серфэса, а также всех клеветников и интриганов из «школы злословия» составляет кульминационный пункт пьесы. Гаррик, написавший пролог к этой комедии, сравнил Шеридана с «юным Дон Кихотом, который обнажил перо, чтобы поразить гидру Злословия в самом ее логове». Сатирическая смелость комедии, разоблачавшей не только кучку сплетников, но и социальные пороки высшего общества, была хорошо понята современниками. Байрон, который в молодости был другом престарелого Шеридана, в «Монодии» на смерть драматурга с восхищением писал о его «блистательных портретах, выхваченных из жизни, покоряющих сердца своей правдивостью» и «сверкающих ярким пламенем прометеева огня».

Реализм Шеридана проявляется не только в социальной типичности его сатирических образов, но и в тонких оттенках психологических характеристик. Избегая традиционных сентиментальных штампов, Шеридан, к удивлению современников, не пожелал ввести в «Школу злословия» ни одной любовной сцены между своим молодым героем Чарльзом Серфэсом и его избранницей Марией. Зато он подробно, с мягким юмором и теплотой разработал как одну из важных сюжетных линий комедии историю взаимоотношений сэра Питера Тизла и его жены, леди Тизл. Раздражительный пожилой холостяк, женившийся на молоденькой провинциалке, сразу же увлеченной водоворотом светской жизни, сэр Питер трактован отнюдь не как шаблонный тип обманутого ревнивца, да и леди Тизл, при всем своем легкомыслии, искренне привязана к мужу. Изображение сэра Питера и леди Тизл с их вечными размолвками и пререканиями, в которых сквозит плохо скрытая нежность, предвосхищает богатством психологических оттенков и эмоциональной глубиной реализм драматургии XIX в.

Последняя пьеса Шеридана — трагедия «Писарро» (1799) — представляла собой обработку «Испанцев в Перу» немецкого драматурга Коцебу. В тираноборческом пафосе этой трагедии и в сочувствии, с каким изображена в ней борьба перуанского народа против Писарро и его конкистадоров, зрители конца XVIII в. улавливали намеки на актуальные события тогдашней политической жизни.

Но и национальная репутация Шеридана, и его международная известность были основаны прежде всего на «Школе злословия». В России эта комедия стала известна еще в XVIII в. — сперва в переводе немецкой обработки оригинала (1791 г.), а затем в переводе И. М. Муравьева-Апостола (поставлена на сцене в 1793 г.); «Школа злословия» прочно вошла и в репертуар советского театра.

Джон Гей (англ. John Gay; 30 июня 1685, Барнстебл, Девоншир — 4 декабря 1732, Лондон) — английский поэт и драматург, авторбасен, песен, пасторалей и комедий.

Содержание

Биография[править | править вики-текст]

Юные годы провёл вдали от Лондона, в родном городе. Начинал помощником столичного торговца тканями. Сочинение «Современное состояние умов» (1711) доставило ему знакомство и покровительство наиболее уважаемых литераторов, включаяА. Поупа, Дж. Свифта и У. Конгрива. В 1712—1714 годах секретарь герцогини Монмут и лорда Кларендона. Ироикомическая поэма«Опахало» (1713) ввела Гея в число первых стихотворцев Англии. В сочинении «Искусство гуляния по улицам Лондона» представил развёрнутое поэтическое соответствие циклам сатирических гравюр Хогарта. До конца жизни Гей пользовался милостями своих высокопоставленных покровителей, у которых служил секретарём либо гувернёром. Похоронен в Уголке поэтов Вестминстерского аббатства.

Творчество[править | править вики-текст]

Первым из английских поэтов писал басни в стихах. Своими произведениями сильно подорвал позиции господствовавшей в его время итальянской оперы, бросив вызов её напыщенному стилю и экзотичности своей «Оперой нищего» (The Beggar’s Opera) на музыку И. К. Пепуша и других композиторов^[1], которая выдержала подряд 62 представления. Позднее сюжет «Оперы нищего» был использован Бертольтом Брехтом в его пьесе «Трёхгрошовая опера». Фильм «Опера нищих» с Лоуренсом Оливье поставил в 1953 году Питер Брук.

Опера нищего (англ. The Beggar's Opera, также «Опера нищих») — балладная опера в трёх актах, написанная в 1727 годуДжоном Геем и Иоганном Кристофом Пепушом, пародия на итальянскую оперу-сериа, главным представителем которой в Англии в то время был Г. Ф. Гендель^[1]. Является единственным примером некогда процветавшего жанра сатирической балладной оперы, который остаётся популярным и по сей день. Балладные оперы были сатирическими музыкальными пьесами, в которых использовались некоторые характерные для оперы приёмы, но без речитатива. Текст арий в пьесе относится к популярным листовочным балладам, оперным ариям, церковным гимнам и народным мелодиям того времени.

История[править | править вики-текст]

30 августа 1716 года Джонатан Свифт написал письмо Александру Поупу, в котором высказал идею написать ньюгейтскуюпастораль, действие которой происходит среди проституток и воров. Идеей воспользовался Джон Гей. «Опера нищего» стала одновременно сатирой на всю политическую систему Англии начала XVIII века: «Высшие и низшие круги, — писал Гей, — так похожи в моей пьесе, что трудно решить, подражают ли знатные джентльмены джентльменам с большой дороги, или джентльмены с большой дороги подражают знатным господам»^[1]. Одновременно «Опера нищего» была пародией на модную в то время в Лондоне итальянскую оперу, присущие ей штампы и бессодержательность либретто. Неслучайно газета «Нью-Йорк Таймс» писала следующее: «Гей написал скорее анти-оперу, чем оперу»^[2].

Гей был основным автором оперы; И. К. Пепуш, немецкий музыкант, обосновавшийся в Англии, считается одним из авторов 69 песен, звучавших в спектакле. По традиции ему приписывается аранжировка и всех остальных песен, основанных на народных мелодиях — английских, ирландских, шотландских и французских, а также на сочинениях Г. Пёрселла, Г. Ф. Генделя, Дж. Бонончини и других оперных композиторов^[1]. Премьера «Оперы нищего» состоялась в театре Линкольнс-Инн-Филдс 29 января 1728 года. Опера выдеражала 62 представления — и к тому времени это был самый длинный цикл представлений в театральной истории. Опера пользовалась такой популярностью, что в 1730 году была напечатана колода игральных карт посвящённая этому произведению. Эта опера стала самым большим успехом Гея, с этого времени она почти не теряла популярности. В 1920 году опера была возрождена Музыкальным театром Хаммерсмит и выдержала 1463 представления. Это был один из самых длинных циклов представлений в истории музыкального театра того времени^[3].

Вместо грандиозной музыки и оперных тем, в опере используются привычные (незаурядные) мелодии и персонажи, которые были обычными людьми^{[источник не указан 636 дней]}. Зрители могли напевать мелодию вместе с музыкой^[что?] и отнести её к определённому персонажу. В сюжете высмеивались политика, бедность^[что?] и несправедливость, сосредоточивалось внимание на коррупции во всех слоях общества. Лавиния Фентон, первая Полли Пичем, быстро стала знаменитой. Её изображения пользовались серьёзным спросом, ей писали стихи, о ней издавались книги. После появления во многих комедиях, а затем и во многих репетициях «Оперы нищего», она сбежала со своим женатым любовником, Чарльзом Поулетом, третьим дюком Болтона^{[источник не указан 636 дней]}.

Новую редакцию музыки «Оперы нищего» сделал Бенджамин Бриттен; впервые она была представлена в Кембридже 24 мая 1948 года, в феврале 1964 года «Оперу нищего» в редакции Бриттена поставила берлинская «Комише опер»^[1].

На сюжете «Оперы нищего» Гея основан сюжет созданной в 1928 году «Трёхгрошовая опера» Бертольта Брехта^[4].

Опера нищего Краткое содержание пьесы Во вступлении автор - Нищий - говорит о том, что если бедность - патент на поэзию, то никто не усомнится в том, что он поэт. Он состоит в труппе нищих и участвует в представлениях, которые эта труппа еженедельно дает в одном из беднейших кварталов Лондона - Сент-Джайлз. Актер напоминает о том, что музы, в отличие от всех остальных женщин, никого не встречают по платью и не считают броский наряд признаком ума, а скромную одежду - приметой глупости. Нищий рассказывает, что первоначально его пьеса предназначалась для исполнения на свадьбе двух превосходных певцов - Джеймса Чантера и Молл Лей. Он ввел в нее сравнения, встречающиеся в самых знаменитых операх, - с ласточкой, мотыльком, пчелкой, кораблем, цветком и так далее. Он написал волнующую сцену в тюрьме, отказался от пролога и эпилога, так что его пьеса - опера по всем статьям, и он рад, что после нескольких представлений в большой зале в Сент-Джайлз она наконец будет показана на настоящей сцене. Все арии в ней исполняются на мелодии популярных уличных песенок или баллад. Пичем - скупщик краденого - поет арию о том, что напрасно люди осуждают чужие занятия: несмотря на все различия, у них много общего. Пичем рассуждает о том, что его ремесло схоже с ремеслом адвоката: и тот и другой живут благодаря мошенникам и часто подвизаются в двойном качестве - то поощряют преступников, то выдают их правосудию. Подручный Пичема Филч сообщает, что в полдень должен состояться суд над Черной Молл. Пичем постарается все уладить, но в крайнем случае она может попросить, чтобы приговор отсрочили по беременности - будучи предприимчивой особой, она заблаговременно обеспечила себе этот выход. А вот Тома Кляпа, которому грозит виселица, Пичем спасать не собирается - Том неловок и слишком часто попадается, выгоднее получить за его выдачу сорок фунтов. Что же до Бетти Хитрюги, то Пичем избавит её от ссылки в колонии - в Англии он заработает на ней больше. "На смерти женщин ничего не выиграешь - разве что это твоя жена", - замечает Пичем. Филч исполняет арию о продажности женщин. Филч отправляется в тюрьму Ньюгет порадовать друзей добрыми вестями, а Пичем обдумывает, кого следует отправить на виселицу во время следующей судебной сессии. Миссис Пичем считает, что в облике осужденных на смерть есть нечто привлекательное: "Пускай Венера пояс свой / Наденет на уродку, / И тотчас из мужчин любой / увидит в ней красотку. / Петля - совсем как пояс тот, / И вор, который гордо / В телеге мчит на эшафот, / Для женщин краше лорда". Миссис Пичем расспрашивает мужа о капитане Макхите: капитан так весел и любезен, на большой дороге нет джентльмена, равного ему! По мнению Пичема, Макхит вращается в слишком хорошем обществе: игорные дома и кофейни разоряют его, поэтому он никогда не разбогатеет. Миссис Пичем сокрушается: "Ну зачем ему водить компанию со всякими там лордами и джентльменами? Пусть себе грабят друг друга сами". Узнав от жены, что Макхит ухаживает за их дочерью полли и Полли к нему неравнодушна, Пичем начинает беспокоиться, как бы дочка не выскочила замуж, - ведь тогда они попадут в зависимость от зятя. Можно позволить девушке все: флирт, интрижку, но никак не замужество. Миссис Пичем советует мужу быть с дочерью поласковее и не обижать ее: она любит подражать знатным дамам и, быть может, позволяет капитану вольности лишь из соображений выгоды. Сама миссис Пичем считает, что замужняя женщина вовсе не должна любить одного лишь мужа: "Со слитком девушка сходна: / Число гиней в нем неизвестно, / Пока их из него казна / Не начеканит полновесно. / Жена ж - гинея, что идет / С клеймом супруга в обращенье: / Берет и снова отдает / Ее любой без спасенья". Причем предупреждает Полли, что если она будет валять дурака и стремиться замуж, то ей несдобровать. Полли уверяет его, что умеет уступать в мелочах, чтобы отказать в главном. Узнав, что Полли все-таки вышла замуж, родители приходят в негодование. "Неужели ты думаешь, негодяйка, что мы с твоей матерью прожили бы так долго в мире и согласии, если б были женаты?" - возмущается Пичем. В ответ на заявление Полли о том, что она вышла за Макхита не по расчету, а по любви, миссис Пичем бранит её за безрассудство и невоспитанность. Интрижка была бы простительна, но замужество - это позор, считает она. Пичем хочет извлечь из этого брака выгоду: если он отправит Макхита на виселицу, Полли унаследует его деньги. Но миссис Пичем предупреждает мужа, что у капитана может оказаться еще несколько жен, которые оспорят вдовью часть Полли. Пичем спрашивает дочь, на какие средства она предполагает жить. Полли отвечает, что намеревается, как все женщины, жить на плоды трудов своего мужа. Миссис Пичем поражается её простодушию: жена бандита, как и жена солдата, видит от него деньги не чаще, чем его самого. Пичем советует дочери поступить так, как поступают знатные дамы: переписать имущество на себя, а потом стать вдовой. Родители требуют, чтобы Полли донесла на Макхита - это единственное средство заслужить их прощение. "Исполни свой долг и отправь мужа на виселицу!" - восклицает миссис Пичем. Полли не соглашается: "Коль друг голубки умирает, / Подбит стрелком, / Она, печальная, стенает / Над голубком / И наземь камнем упадает, / С ним в смерти и в любви вдвоем". Полли рассказывает Макхиту, что её родители хотят его смерти. Макхит должен скрыться. Когда он будет в безопасности, он даст знать Полли. Перед разлукой влюбленные, стоя в разных углах сцены и не сводя друг с друга глаз, исполняют дуэт, пародируя оперный штамп того времени. Воры из шайки Макхита сидят в таверне близ Ньюгета, курят табак и пьют вино и бренди. Мэт Кистень рассуждает о том, что подлинные грабители человечества - скряги, а воры только избавляют людей от излишеств, ведь что дурного в том, чтобы отобрать у ближнего то, чем он не умеет воспользоваться? Появляется Макхит. Он говорит, что поссорился с Пичемом, и просит друзей сказать Пичему, что он бросил шайку, а через недельку они с Пичемом помирятся и все встанет на свои места. А пока Макхит приглашает к себе своих давних подружек-проституток: он очень любит женщин и никогда не отличался постоянством и верностью. Но проститутки предают Макхита Дженни Козни и Сьюки Сопли обнимают его и подают знак Пичему и констеблям, которые врываются и хватают его. В Ньюгете Аокит встречает Макхита как старого знакомого и предлагает ему кандалы на выбор: самые легкие стоят десять гиней, более тяжелые - дешевле, Макхит сокрушается: в тюрьме так много поборов и они так велики, что немногие могут позволить себе благополучно выпутаться или хоть умереть, как подобает джентльмену. Когда Макхит остается в камере один, к нему тайком приходит дочь Локита Люси, которая упрекает его в неверности: Макхит обещал на ней жениться, а сам, по слухам, женился на Полли. Макхит уверяет Люси, что не любит Полли и в мыслях не имел на ней жениться. Люси идет искать священника, чтобы он обвенчал её с Макхитом. Локит и Пичем производят расчеты. Мзду за Макхита они решают поделить поровну. Пичем сетует на то, что правительство медлит с уплатой и тем ставит их в трудное положение: ведь им надо аккуратно расплачиваться со своими осведомителями. Каждый из них считает себя честным человеком, а другого - бесчестным, что едва не приводит к ссоре, но они вовремя спохватываются: ведь отправив друг друга на виселицу, они ничего не выиграют. Люси приходит в камеру к Макхиту. Она не нашла священника, но обещает приложить все силы для спасения возлюбленного. Появляется Полли. Она удивляется, что Макхит так холоден со своей женой. Чтобы не лишиться помощи Люси, Макхит отрекается от Полли, но Люси ему не верит. Обе женщины чувствуют себя обманутыми и исполняют дуэт на мотив ирландского трота. Врывается Пичем, он оттаскивает Полли от Макхита и уводит её. Макхит пытается оправдаться перед Люси. Люси признается, что ей легче увидеть его на виселице, чем в объятиях соперницы. Она помогает Макхиту бежать и хочет бежать вместе с ним, но он уговаривает её остаться и присоединиться к нему позже. Узнав о побеге Макхита, Локит сразу понимает, что дело не обошлось без Люси. Люси отпирается. Локит не верит дочери и спрашивает, заплатил ли ей Макхит: если она вошла с Макхитом в более выгодную сделку, чем сам Локит, он готов простить её. Люси жалуется, что Макхит поступил с ней как последний негодяй: воспользовался её помощью, а сам улизнул к Полли, теперь Полли выманит у него денежки, а потом Пичем повесит его и обжулит Локита и Люси. Локит возмущен: Пичем вознамерился перехитрить его. Пичем - его компаньон и друг, он поступает согласно обычаям света и может сослаться на тысячи примеров в оправдание своей попытки надуть Локита. Так не стоит ли Локиту воспользоваться правами друга и отплатить ему той же монетой? Локит просит Люси прислать к нему кого-нибудь из людей Пичема. Люси присылает к нему Филча. Филч жалуется на тяжелую работу: из-за того, что "племенной жеребец" вышел из строя, Филчу приходится брюхатить проституток, чтобы они имели право на отсрочку приговора. Если он не найдет более легкого способа заработать на жизнь, он вряд ли дотянет до следующей судебной сессии. Узнав от Филча, что Макхит находится на складе краденого в "Поддельном векселе", Локит отправляется туда. Они с Пичемом проверяют конторские книги и производят расчеты. В перечне фигурируют "двадцать семь женских карманов, срезанных со всем содержимым", "шлейф от дорогого парчового платья" и т. п. К ним приходит их постоянная клиентка - миссис Диана Хапп. Она жалуется на трудные времена: Акт о закрытии Монетного двора, где укрывались несостоятельные должники, нанес ей большой удар, а с Актом об отмене ареста за мелкие долги жить стало еще тяжелее: теперь дама может взять у нее взаймы красивую юбку или платье и не возвращать, а миссис Хапп негде искать на нее управу. Два часа назад миссис Хапп содрала с миссис Сплетни свое платье и оставила её в одной рубашке. Она надеется, что любовник миссис Сплетни - щедрый капитан Макхит - заплатит её долг. Услышав о капитане Макхите, Аокит и Пичем обещают миссис Хапп уплатить долг за миссис Сплетни, если она поможет увидеться с ним: у них есть к капитану одно дельце. Люси поет арию о несправедливой судьбе, которая посылает ей мучения, меж тем как Полли она дарует одни наслаждения. Люси хочет отомстить и отравить Полли. Когда Филч докладывает о приходе Полли, Люси встречает её ласково, просит прощения за свое необдуманное поведение и предлагает в знак примирения выпить по стаканчику. Полли отказывается. Она говорит, что заслуживает жалости, ибо капитан совсем не любит её. Люси утешает ее: "Ах, Полли, Полли! Несчастная жена - это я, вас же он любит так, словно вы лишь его любовница". В конце концов они приходят к выводу, что находятся в одинаковом положении, ибо обе были слишком влюблены. Полли, подозревая подвох, отказывается пить вино, несмотря на все уговоры Люси. Локит и Пичем вводят Макхита в кандалах. Пичем прогоняет полли и Люси: "Вон отсюда, негодяйки! Сейчас женам не время досаждать мужу". Люси и Полли исполняют дуэт о своих чувствах к Макхиту. Капитана ведут на суд. Люси и Полли слышат веселую музыку: это веселятся арестанты, чьи дела отложены до будущей сессии. Арестанты в кандалах пляшут, а Полли и Люси уходят, чтобы предаться печали. Макхит в камере смертников пьет вино и поет песни. Бен Пройдоха и Мэт Кистень приходят попрощаться с ним. Макхит просит друзей отомстить за него. Пичем и Локит - бессовестные негодяи, и последнее желание Макхита - чтобы Бен и Мэт отправили их на виселицу прежде, чем сами на нее попадут. Полли и Люси также приходят проститься с Макхитом. Когда тюремщик докладывает о появлении еще четырех женщин, каждая из которых пришла с ребенком, Макхит восклицает: "Что? Еще четыре жены? Это уж слишком! Эй, скажите людям шерифа, что я готов". Актер спрашивает у Нищего, действительно ли тот собирается казнить Макхита. Нищий отвечает, что для совершенства пьесы поэт должен быть так же неумолим, как судья, и Макхит всенепременно будет повешен. Актер не согласен с таким финалом: получается беспросветная трагедия. У оперы должен быть счастливый конец. Нищий решает поправить дело. Это несложно, ведь в произведениях такого рода совершенно не важно, логично или нелогично развиваются события. Чтобы угодить вкусу зрителей, надо под крики "Помилование!" с триумфом отпустить осужденного обратно к женам. Очутившись на свободе, Макхит понимает, что ему все-таки придется обзавестись женой. Он приглашает всех веселиться и танцевать в этот радостный день и объявляет о своей женитьбе на Полли.