Вокзал

Вокзал, весна. Извечная, безостановочная суета, опаздывающие бегут к поездам, приехавшие ищут в толпе знакомые лица. В воздухе стоит запах пота, чебуреков и поездов. Толстый полицейский со скучающим видом доедает свой беляш, иногда безразлично поглядывая вокруг, ведь зачем-то он тут, все же, стоит.

Вдруг из монотонного гула выделяются живые, звенящие голоса. Молодые люди, человек, этак, восемь, дружной компанией разрезают толпу на пути к перрону. Двое ребят кидают друг другу теннисный мячик, бегая вокруг своих друзей. Они все смеются, галдят о чем-то своем, строят план поездки. Прерывает их свисток доевшего свой беляш, а посему,видно, изрядно заскучавшего полисмена.

- Уберите мяч, вы нарушаете общественный порядок на станции!

- Успокойтесь, шеф, сворачиваемся!

- Ты мне тут поговори еще! – полисмен грозит ответившему парню кулаком, у него подрагивают обвисшие щеки.

Стоит только ему отвернуться, как парень, держащий в руке мячик, громко шепчет с коварным видом.

-Валик!..

Валик поднимает голову и еле успевает поймать летящий в него мячик. Раздается сдавленный гогот. Полицейский оборачивается – ничего не происходит, молодые люди заговорщически шагая нога в ногу выходят из зала ожидания на перрон.

***

Грязный зеленый поезд готовится к отправлению. На перроне стоит толпа бритых под машинку парней с чемоданами и сумками в руках. Редко слышен неискренний смех, много женщин: мамы, девушки, они плачут, пытаясь внятно сказать напутственные слова. На лицах многих ребят читается крайняя степень сдержанности – мужчина не должен плакать. Они пытаются утешить своих родителей, девушек, говоря общие слова о том, что год, по сути, не так много, о том, что все будет хорошо.

Последние приготовления, крики старшины, угнетенные новобранцы. Никто из них не улыбается, улыбавшиеся контрактники уехали на предыдущем составе. Плач превращается в рыдание, кто-то не может вырваться из материнских объятий.

- Мам, поезд сейчас поедет, мам…

- Пиши мне, только пиши, если что нужно будет, я пришлю, не носочки шерстяные я тебе положила…

Попытки урвать последние секунды семейного единения прерываются громким возгласов сопровождающего офицера.

- А ну быстро в вагон, мелюзга сраная! Быстро, быстро!

Последние ноги поднимаются в тамбур, раздается шипение, поезд начинает двигаться. Из окон высовываются бритые головы призывников, руки машут собравшимся на перроне матерям, отцам, девушкам, братьям и сестрам.

- До скорого! Ждите писем! Все будет хорошо!

Кто-то бежит за уходящим составом, кто-то плачет в плечо соседа или мужа.

Состав уходит, на перроне ненадолго воцаряется тишина. Потом люди начинаю понемногу расходиться, кто-то молча, а кто-то в жалких потугах поговорить о чем-нибудь отвлеченном. Шаги уходящих теряют единый ритм, и вот, они уже растворяются в толпе людей, спешащих к своим поездам, и выискивающих знакомые лица среди сотен встречающих.

И все снова идет своим чередом.