Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

иконостас

.docx
Скачиваний:
18
Добавлен:
13.02.2015
Размер:
17.8 Кб
Скачать

Петропавловская крепость.

Иконостас Петропавловского собора.

Композиционную основу иконостаса Петропавловского собора составляют пять больших киотов — четыре нижних и один верхний. В промежутках между нижними киотами находятся царские врата (в конце центрального нефа) и северные и южные двери (соответственно в концах левого и правого нефов). Над царскими вратами переброшена величественная арка. Над аркой возвышается верхний, пятый, киот, уходящий в подкупольное пространство барабана на высоту почти в двадцать метров.

Иконостас богато украшен пышной резьбой и сверху донизу покрыт позолотой. В киотах размещены пять икон большого размера и тридцать шесть малого; две иконы большого размера помещены на северных и южных дверях. Хотя киоты иконостаса по отдельности напоминают заалтарные образа барочных католических храмов XVII—XVIII веков, иконостас в целом никаких аналогов в других странах не имеет. Более того, подобных иконостасов никогда не создавали ранее и в самой России, если только подобного резного иконостаса, отдельными частями напоминавшего католические заалтарные образа, не было в уже упоминавшейся выше петербургской церкви Воскресения, стоявшей в 1713—1730 годах на Васильевском острове (ведь автор франк-фуртско-лейпцигского описания Санкт-Петербурга 1718 года писал о том, что в церкви Воскресения "имеется несколько вырезанных из дерева скульптур и род алтаря, хотя все это не очень принято у русских"). И действительно, иконостасы в русских церквах XVII века выглядели совсем не так, как иконостас Петропавловского собора. Они представляли собой стену с царскими вратами в центре и северными и южными дверями по бокам, на которой горизонтальными рядами в строго определенном порядке были размещены иконы.

На царских вратах русских иконостасов XVII века всегда помещалось шесть икон: две изображали благовествуемую Деву Марию и благовествующего архангела Гавриила, остальные четыре — четырех евангелистов; над царскими вратами всегда помещалась икона с изображением Тайной вечери. На царских же вратах иконостаса Петропавловского собора все совершенно по-другому. На них вообще нет ни одной иконы — они представляют собой четыре створки с барельефным изображением Тайной вечери, совершающейся в ротонде с куполом, прорезанным круглыми окнами. Купол ротонды увенчан изображением скрещенных ключей — символом апостола Петра. Участники вечери изображены идущими к столу, стоящему в центре ротонды; над столом, в овальном обрамлении, изображена Дева Мария, а над ней Святой Дух в виде голубя.

Слева от царских врат, на высокой тумбе,— статуя благовествующего архангела Гавриила с ветвью, а справа от царских врат, в пару к ней, на такой же тумбе,— статуя архангела Михаила, попирающего дракона. Михаил держит меч в виде длинного языка пламени и щит с монограммой Христа. За каждым горизонтальным рядом икон в традиционных русских иконостасах закреплялась определенная тематика. Совсем иначе с точки зрения тематики своих икон членится наш иконостас: в нем выделяется центральная часть с царскими вратами внизу, южная (правая) часть, которую можно назвать "мужеской'4, ибо в ней из семнадцати малых икон тринадцать изображают "мужей" (то есть героев), и северная (левая) часть, которую можно назвать "женской", ибо в ней из семнадцати малых икон тринадцать изображают "жен" (то есть героинь). Такое членение нашего иконостаса, судя по всему, обусловлено тем, что он должен был напоминать о его дарителях — "муже" Петре I и "жене" Екатерине I.

Правда, в иконостасе Петропавловского собора можно выделить ряд из шести больших икон, соответствующий самому нижнему ряду икон в русских иконостасах XVII века. Однако лишь помещение больших образов Христа и апостола Петра справа от царских врат, больших образов Богоматери и апостола Павла слева от этих врат и большого образа пророка Иезекииля на северных дверях соответствует правилам, определявшим набор и размещение икон русских иконостасов XVII века. Большой образ судии Самсона, несущего на себе городские ворота, помещенный на южных дверях, для русских иконостасов XVII века совершенно необычен. Наличие в иконостасе Петропавловского собора, в верхнем киоте, седьмой большой иконы (образа Воскресения) правилам, определявшим набор икон прежних русских иконостасов, не противоречит, но помещение этого образа над царскими вратами опять-таки нетрадиционно.

Среди персонажей двадцати шести икон, изображающих "мужей" и "жен", выделяются очень интересные группы. Прежде всего, это некоторые члены дома Рюриковичей, правившего на Руси с 862 по 1598 год,— канонизированные церковью Ольга, Владимир, Борис, Глеб, Александр Невский, Дмитрий Иоаннович. Затем, это святые, в честь которых свои имена получили супруга Петра I — Екатерина и некоторые члены его семьи и его родственники — Наталия, Елизавета, Прасковия, Анна. Далее, это провозглашенные святыми римский император Константин, его мать Елена и римская императрица Пульхерия. И наконец, это двенадцать ветхозаветных персонажей, причем изображения некоторых из них в нашем иконостасе являются едва ли не единственными или, по крайней мере, редчайшими их изображениями за все время существования русской иконописи.

Речь должна идти прежде всего о Вирсавии и Иаили. Красавица Вирсавия была женой хетта Урии, одного из военачальников древнеизраильского царя Давида. Увидев однажды купающуюся Вирсавию, Давид приказал своим слугам привести ее к себе на ночь во дворец. Спустя некоторое время Давид отправил Урию к своему главнокомандующему, тайно приказав последнему: "Поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражен и умер". Урия погиб в бою, а Вирсавию Давид сделал своей женой.

Ветхозаветный автор дал, описывая поступок царя, такой комментарий: "И было это дело, которое сделал Давид, зло", однако Вирсавию осуждать не стал. Задолго до этой истории произошла другая, героиней которой была женщина из палестинского племени кенеев по имени Иаиль. Во время завоевательных войн древних израильтян в Палестине один из их разбитых противников, ханаанский военачальник Сисара, попросил у Иаили убежища.

Когда утомленный Сисара заснул в шатре Иаили, она "взяла кол от шатра, и взяла молот в руку свою, и подошла к нему тихонько, и вонзила кол в висок его так, что приколола к земле". Поступок Иаили воспела в своей победной песне правившая тогда древними израильтянами пророчица Девора. Ни Вирсавия, ни Иаиль святыми в православной церкви не считались. Почему же во второй половине 1720-х годов их изображения появились в иконостасе главного православного храма Петербурга? Ответ пока можно дать один: это было, по-видимому, своеобразной формой апологии Екатерины I, для которой Петр I — как и для Вирсавии Давид — был не первым мужем и которая для русских — как и Иаиль для древних евреев — была иноплеменницей.

Большинство икон нашего иконостаса написаны в реалистичной манере. С этой точки зрения особенно показательны изображения Деворы и Есфири (они помещены в "женской", левой, части, наверху, в рамах, напоминающих цветок с тремя лепестками) или пейзаж, на фоне которого написаны апостол Петр и апостол Павел.

На иконостасе есть изображения российских императорских регалий — короны и державы (на боковых стенках нижних киотов и на куполе ротонды царских врат). Органичное включение иконостаса в общую композицию интерьера собора подчеркивается тем, что в нем повторяются отдельные детали капителей соборных пилонов и пилястр и обрамлений соборных окон (херувимы, урны с пламенем и т. д.). На иконостасе много надписей, своим шрифтом напоминающих надписи в соборе святого Петра в Риме. Именно поэтому в надписях иконостаса вместо русских букв В и У часто употребляется латинское V и вместо русской буквы Н — латинское N. Крупные ремонты иконостаса в XVIII и XIX веках практически не изменили его первоначального облика. В мае 1756 года он вновь собирался, после того как 30 апреля был поспешно разобран и вынесен из охваченного пламенем собора. В 1832—1833 годах под иконостас для предохранения его от сырости был подведен мраморный цоколь. В 1865—1866 годах обветшавшие деревянные царские врата были заменены их точной копией, отчеканенной из меди и покрытой позолотой.

В центре алтаря, над престолом, стоит прекрасно вписывающийся в арку царских врат резной деревянный балдахин на четырех витых колоннах — надпрестольная сень. Она имеет своим прототипом одно из лучших творений знаменитого итальянского архитектора и скульптора Дж.-Л. Бернини — великолепную бронзовую сень собора святого Петра в Риме, установленную там в 1633 году.

В надпрестольной сени, как и в иконостасе, повторяются отдельные детали соборных пилонов и пилястр и обрамлений соборных окон; есть здесь и прапорцы, подобные тем, которые вы уже видели в основании барабана. Всем этим подчеркивается, что сень также является органичной частью композиции интерьера собора.

Вензель Петра I с короной, изображенный на сени, напоминает о ее дарителе.

На четвертом пилоне левого ряда укреплена деревянная резная кафедра с сенью над ней. Кафедру украшают деревянные скульптуры: апостолов Петра и Павла — под сенью, четырех евангелистов с их "живыми символами" (Матфея с ангелом, Марка со львом, Луки с быком и Иоанна с орлом) и Святого Духа в виде голубя, окруженного облаками и херувимами,— на сени. Кафедру украшают также картины; из них особенно интересна своей реалистичностью одна, иллюстрирующая известную евангельскую притчу о сеятеле. Из мелких деталей художественного оформления сени кафедры стоит обратить внимание на прапорцы, подобные тем, которые украшают основание барабана и надпрестольную сень. Кафедра была установлена в соборе в 1732 году; к сожалению, мы не знаем, кто был автором ее проекта.