ТОР для студентов / хрестоматия / Раздел 3 / Маршал Мак
.docМаршал Мак-Люэн Галактика Гуттенберга
Мак-Люэн М. Галактика Гутенберга/ Киев: Ника-Центр Эльга Издательский дом ДМИТРИЯ БУРАГО, 2003.
<...> Сегодня мы столь далеко продвинулись в глубь электрического века, столь некогда елезаветинцы - в глубь книгопечатания и механики. И подобно им, мы погружены в неразбериху и состояние неустойчивости, поскольку существует одновременно в двух противоположных формах общества и опыта. В то время как елезаветинцам приходилось балансировать между средневековым корпоративным опытом и современным индивидуализмом, мы видим, что электрическая технология передвинула это соотношение, лишив почвы и жизнедеятельности индивидуализм и возводя в норму корпоративную взаимозависимость.
<...> Мы также переживаем исторический момент взаимодействия противоположных по смыслу культур, и цель «Галактики Гутенберга» — проследить, каким образом сначала фонетический алфавит, а затем книгопечатание изменили формы опыта, мировоззрения и самовыражения. Предпринятое Милманом Парри исследование устной и письменной поэзии как диаметрально противоположных друг другу форм в нашем случае получает свое продолжение применительно к формам мышления и организации опыта в обществе и политике. Трудно объяснить, почему до настоящего времени историки не попытались выяснить глубокие различия в организации устных и письменных обществ. Вероятно, причина такого упущения заключается просто-напросто в том, что решение этой задачи возможно лишь в ситуации сосуществования конфликтных по отношению друг к другу форм письменного и устного опыта, как это происходит в настоящее время.
<.. .> Дело здесь не в новых формах как таковых, а в том, что они требуют некоторой реорганизации жизни воображения. Такое изменение форм сознания всегда вызывает сопротивление со стороны прежних форм восприятия. <...> «Галактика Гутенберга» представляет собой исторических наблюдений по поводу новых культурных восполнений, явившихся ответом на «нарушения», - появление сначала письменности, а затем книгопечатания. <...> Дело в том, что «открытому обществу», сформированному, как мы вскоре увидим, фонетической письменностью, теперь угрожает гибель под натиском электрических средств коммуникации.
<.. .> Одна из тем «Галактики Гутенберга» - это именно вопрос о том, что движение к абстрактности или открытости закрытых обществ определяется фонетическим алфавитом, а не какой-либо другой технологией или формой письма. С другой стороны, то, что закрытые общества суть продукты технологий, связанных с речью, барабаном и слухом, ставит нас на заре века электрики перед фактом смыкания всего человеческого рода в единое мировое племя. И эта электронная революция для представителей открытых обществ едва ли не более ошеломляюща, чем революция, связанная с фонетической письменностью, ускорившей развитие и распад древних племенных и закрытых обществ.
<...> Разобщенность чувств и рассогласование их взаимодействия в тактильной синтезии вполне могли быть одним из следствий технологии Гутенберга.
<...> При сосредоточенности на одном-единственном чувстве механический принцип абстрагирования и повторения обретает эксплицитную форму. Эксплицитность означает артикулированность лишь одной вещи, лишь одного чувства, лишь одного мыслительного или психического состояния за раз.
<...> Это означает, что в среде западной цивилизации ребенок окружен абстрактной, чисто визуальной технологией, задающей однородное время и
однородное континуальное пространство, где действуют «причины», имеющие свои следствия, где вещи движутся, а события происходят на отдельных плоскостях и в последовательном порядке. Африканский же ребенок живет в закрытом, магическом мире резонирующего устного слова. Он сталкивается не с однородными связями причин и следствий, а с формальными причинами в пространстве, обладающем особой конфигураций, как это свойственно любому бесписьменному обществу.
<...> Представитель Запада в высокой степени зависит от визуального формирования пространственно-временных отношений, без чего невозможным было бы развитие механического восприятия каузуальных отношений, столь необходимых для строя нашей жизни.
<...> Владеющий письменной грамотностью человек, каким мы находим его в античном мире, - это расколотый человек, шизофреник, и такими были все письменные люди со времени изобретения фонетического алфавита. Однако само по себе письмо еще не обладает той специфической силой фонетической технологии, которая способна выделить человека из рода.
<...>Ни пиктографическая, ни идеографическая или иероглифическая формы письма не обладают расщепляющей силой фонетического алфавита. Никакой другой вид письма, кроме фонетического, никогда не мог бы изъять человека из властного мира тотальной взаимозависимости и взаимодействия, представляющего собой сплошную аудиосеть. Из этого магического звучащего мира симультанных отношений, из его устного, акустического пространства есть только один путь к свободе и независимости человека, вышедшего из племенного общества.
<...> Только фонетический алфавит приводит к разрыву между глазом и ухом, между семантическим значением и визуальным кодом, и поэтому только фонетическое письмо создает условия для перехода человека из племенного мира в цивилизационный и дарит ему глаз вместо уха. За словом «цивилизация» следует сохранить технический смысл термина, подразумевающего человека, вышедшего из племенного общества, человека в мышлении и поведении которого определяющую роль играют визуальные ценности.
<...> Одной из важнейших характеристик любой письменной аудитории является принятие пассивной потребительской роли при прочтении книги или просмотре фильма.
<...> По сравнению с последующими веками, греки были тактильно мыслящими и ... если бы у них была возможность выбора между тактильным или визуальным способом мышления, они бы инстинктивно выбрали тактильный. Так обстояло дело с организацией опыта западного человека вплоть до изобретения Гутенберга и еще долгое время после него. <...> Изобретение алфавита послужило длительным стимулом для развития западного мира в направлении разделения между чувствами, функциями, операциями, эмоциональными и политическими состояниями, а также задачами, т.е. фрагментации, которая нашла свое завершение, как считал Дюркгейм, в аномии девятнадцатого столетия.
<...> Письмо представляет собой заключение в визуальные границы невизуальных пространств и чувств, а следовательно, абстрагирование визуального из привычного взаимодействия чувств. А поскольку выражением наших чувств одновременно служит речь, письмо является производным от речи.
<...> Печатание стало первым случаем механизации древнего ремесла и привело к дальнейшей механизации всех ремесел.
<...> Всякое фонетическое письмо представляет собой визуальный код речи. Уникальная черта нашего алфавита, что он не только диссоцирует, абстрагирует видимое и слышимое, но и отделяет всякое значение от звука, обозначаемого буквой, так что лишенные значения буквы относятся к лишенным значения звукам. До тех пор пока вид или звук наделяется каким- либо значением, распад визуального и других чувств остается неполным, так обстоит дело со всеми формами письма, кроме фонетического алфавита. <...>« Совершенно абстрактные свойства» означает невизуальное, резонирующее взаимодействие аудиотактильного комплекса, посредством которого электричество и радио возвращают к жизни то, что Конрад назвал «Африкой внутри» опыта западного человека.
<...> Акцент на частной точке зрения является общим законом для печатной культуры, но отнюдь не характерен для рукописной. Динамика индивидуализма и национального развития лишь задана письмом. <...> Гомогенность, однородность, воспроизводимость - вот
основополагающие компоненты визуального мира, пришедшего на смену аудитактильной матрице.
<...> Любая культура, связанная с фонетическим алфавитом, может легко стимулировать привычку располагать одно под другим или одно в другом, так как у человека под постоянным давлением письменного кода бессознательно формируется переживание речи как «содержания». Например, в бесписьменных культурах нет ничего неосознаваемого. Причина, по которой мифы так сложны для понимания, заключается в том, что они могут включать в себя любой аспект опыта, в отличие от письменных культур. Все уровни значения здесь одновременны.
<...> Коль скоро в наш век совершается возврат к устной форме под давлением симультанной организации опыта, обусловленной электронной технологией, все более очевидным для нас становится некритическое принятие визуальных метафор и моделей, порожденных прошлыми веками. <...> В XVI столетии число и визуальность или тактильность и опыт изображения на сетчатке раскололись и пошли расходящимися путями, создав две враждующие державы - искусство и науку.
<...> Фактически только в наше время раскол между глазом и речью в акте чтения стал очевидным благодаря распространению скоростного письма. <.. .> Различие между человеком между печатной и человеком рукописной культуры, пожалуй, также велико, как и различие между человеком бесписьменным и письменным. Составляющие технологии Гутенберга не были новыми. Но когда в XV столетии они соединились, это привело к такому ускорению в общественном и индивидуальном развитии. Что можно говорить о «старте» новой эпохи в том смысле, какой придает этому слову У.У. Ростоу в книге «Этапы экономического роста», а именно: «решающий период в истории общества, когда рост становится его нормальным состоянием». <...> Важно понять, что тот визуальный « спрут», который произошел благодаря Гутенберговой технологии, был невозможен в рукописную эпоху, ибо рукописная культура сохраняет аудиотактильные модальности человеческой чувственности в такой степени, какая несовместима с абстрактной визуальностью и переводом всех чувств на язык унифицированного, непрерывного изобразительного пространства. <...> Изобретение книгопечатания являет собой пример применения традиционного ремесленного знания к специфически визуальной проблеме. С этого момента « воображение» все более и более оказывается связанным со способностью визуализации. Механизация искусства письма была, по-видимому, первым случаем сведения ручного труда к механическим операциям. Это был первый случай перевода движения в ряд статистических положений, так сказать моментальных снимков или кадров.
Книгопечатание в этом смысле имеет много общего с кино. При чтении печатного текста читателю как бы отводится роль кинопроектора. Он движется по ряду напечатанных букв со скоростью, позволяющей ему воспринимать движение авторской мысли. Т.о., читатель печатного текста в совершенно ином положении, чем читатель рукописи. Печатный текст постепенно сделал чтение вслух бессмысленным и ускорил акт чтения до такой степени, что читатель мог, так сказать, чувствовать «руку» автора. Печатный текст был не только первой массово производимой вещью, но и первым однотипным воспроизводимым «товаром».
<...> Величайший парадокс Гутенберговой эпохи, который состоит в том, что ее кажущаяся активизм является в прямом смысле кинематографическим. В его основе - последовательный ряд статических снимков, или «фиксированных точек зрения», сделанных в однородной среде. Гомогенизация людей и материалов составит суть программы Гутенберговой эпохи, а также источник благосостояния и силы, неведомой никакой другой эпохе и технологии. <...> Гомогенность несовместима с электронной культурой. Век электроники- век не механический, а органический <...>. Век электроники-это эпоха постписьменная и постчисловая.
<...> Благодаря телеграфу и радио мир пространственно сжался до размеров одной большой деревни. Ностальгия по племенному миру -единственное развлечение, оставшееся нам после изобретения электромагнитных волн.