2. Методология и задачи курса истории

государства и права зарубежных стран.

Государство и право изучается многими путями (методами), но самыми употребительными являются приемы практического и познаватель­ного назначения.

В прошлом веке методы научного исследования права, напри­мер в англосаксонском правоведении, представлялись в двух ос­новных разновидностях: в методе дедуктивного и методе индук­тивного анализа.

Метод дедуктивного анализа основывался на базе абстракций (отвлеченных понятий), почерпнутых из современного состояния идей и правил.

Метод индуктивного обобщения базиро­вался на основе исторических и этнографических наблюдений.

В области индуктивной юриспруденции история государства и права представало одним из проявлений социальной истории, а история бралась в широком смысле всего знания о социальной эволюции человечества. По­скольку каждой науке присуще стремление к обнаружению тен­денций и даже законов (закономерностей), которые в правоведе­нии имеют вид общих принципов, управляющих определенными со­бытиями, исторический метод юриспруденции является по необхо­димости сопоставляющим и сравнивающим.

Формально-юридический метод. В центре правоведения как исторического, теоретического и практического изучения права традиционно был и остается формально-юридический анализ со­бытий и фактов, имеющих правовое значение и подлежащих истолкованию при помощи юридических терминов, конструкций и логики. Например, все основные стадии взросления человека и соответствующие события его личной жизни так или иначе попа­дают в сеть юридических дозволений, запретов и требований — рождение, взросление, вступление в брачный союз, обзаведение домашним имуществом, приобретение профессии.

Совокупность приемов узнавания и исследования юридических фактов, их оценка и истолкование по определенной схеме и с использованием специальных терминов, определений и конструк­ций (юридических фикций, принципов) называют также юридичес­кой догматикой.

Такой прием предполагает выработку умения пользоваться юридическими терминами и конструкциями (например, термины "фиктивный брак", "договорные обязательства юридического лица" и др.), выстраивать с их помощью логическую цепочку до­водов и выводов из отдельных положений законов, из формулиро­вок договорных обязательств и т.д.

Этот метод изучения и толкования права (главным образом юридических фактов или юридических текстов) назывался в рус­ском правоведении конца XIX в. формально-догматическим, а в современной зарубежной юриспруденции такой метод именуют аналитическим или юристическим.

Таким образом, характерной особенностью формально-юриди­ческого метода является совокупность приемов, нацеленных на изучение обязательных требований, которые включены в право­вые обычаи и законы. Этот метод помогает выработать умение от­личать юридические факты и события от всех иных, а также на­вык законно (законопослушно) использовать правовые дозволения и запреты на практике. В Законах вавилонского царя Хаммурапи, жившего 36 веков назад, есть положение, которое не утратило своего формального значения и сегодня: "если человек возьмет жену и не заключит письменного договора, то эта женщина — не жена". Этот же метод помогает отличать юридические за­коны от других законов и правил (природных, моральных, техни­ческих, спортивных, ритуальных и т.д.).

Для формально-юридического метода характерно мышление дефинициями (определениями) и юридическими конструкциями (физические лица, юридические лица, наследование по закону или по завещанию), владение юридической логикой, для того что­бы уметь толковать и исполнять (применять) законы. А это умение предполагает овладение такими приемами логических умозаключении, как индукция и дедукция, а также рассуждение по ана­логии.

Этот метод весьма практичен и употребляется не только юри­стами-профессионалами, но и всеми заинтересованными в пра­вильном понимании юридических текстов людьми — от историков до политиков-практиков или участников судебного разбиратель­ства, от истца и ответчика до свидетелей и зрителей. Умение от­личать житейские события от юридических и обычную логику от юридической весьма существенно в делах не только лично-семей­ных (цепочка: человек родился — родился наследник с такой-то законной долей и т.д.), но и в договорных лично-имущественных, лично-властных, добрососедских и иных.

Таким образом, формально-юридический метод помогает уяс­нить, как тем или иным правом пользовались при разрешении вне­запных споров и затяжных конфликтов, какие принципы (исход­ные начала) имели при этом наивысший авторитет и получали свое применение в ходе изучения и толкования требований, установ­ленных законами государства, или требований неписаных законов (требований обычая, обычного права).

И все же формально-юридический метод не является исчер­пывающим в силу своей специализированности и ограниченнос­ти логикой юридического анализа и обобщений.

Структурно-аналитический и системный методы. Структурно- аналитический подход к изучению права предполагает уяснение структурных элементов и особенностей институтов права или государства, а в некоторых случаях — своеобразия политических систем в их синхронном либо диахронном измерениях (например правовые и социально-политические основы проведения крестьянской реформы в России и Японии в 60-е годы XIX в.).

Поскольку государство и право уже на начальных сту­пенях своего развития представляют собой достаточно слож­ные социальные образования, в историко-правовых иссле­дованиях важный эффект дает системный анализ, с помо­щью которого возможно вычленение из всей взаимосвя­занной структуры государственно-правовых явлений отдельных ее элементов, в которых наиболее ярко отра­жаются существенные признаки или же, наоборот, непов­торимые особенности конкретных государств или правовых систем.

Поскольку право может быть представлено особой совокупностью установившихся социальных институтов, постольку приемы структурного анализа (структурно-функциональный, структурно-типологический, структурно-системный) применимы и в историческом анализ организации, типологии и функционирования правовых институтов, отраслей права, учреждений государственной власти, режимов правления и т.д.

Подобно другим методам, структурно-функциональный не яв­ляется всеобъемлющим, хотя его часто используют как достаточ­ный и исчерпывающий. Дело в том, что в изучении права или го­сударства вполне очевидна сильная целевая (телеологическая) на­правленность этого метода, помогающего досконально уяснить, как функционирует тот или другой институт, но не отвечающего на вопрос, зачем он нужен или каково его происхождение. Неко­торые критики считают, что этот метод настолько суживает ана­лиз, что ведет к своего рода слепоте по отношению к очевидностям. Анализируя функции государства, исследователь не всегда осознает, что любое государство существует рядом с другими и многие его функции так или иначе отражают это сосуществова­ние нескольких государств с разными интересами и политически­ми ориентациями. Здесь существенна также взаимоувязка резуль­татов анализа при помощи других методов анализа и синтеза, вы­являющих природу государства как некой совокупности институ­тов политической власти, обладающих монополией на легитимное применение принуждения по отношению к согражданам либо рас­сматривающих государство как машину и орудие господствующего класса (марксистский подход) или как "конденсат равновесных властей" и т.д.

Можно упомянуть и другие методы, более привычные для нашей повседневной практики рассуждении и выводов: анализ, син­тез, метод конструирования типичных характеристик и классифи­каций (конструирование понятий, терминов, моделей) и т.д. Упомя­нем лишь об одном — о так называемом междисциплинарном под­ходе, который состоит в учете результатов, полученных в смежных и отдаленных областях человеческого знания (философия, политэкономия, социология, психология, этнография, языкознание). По­добный учет результатов может состоять и в прямом заимствова­нии — в виде заимствования терминов (структура, функции, роли) или объяснительных схем и теорий (модернизация, революция и др.).

Таким образом, структурно-аналитический метод наря­ду с уяснением социальной структуры, общества и иерархии его социальных и политических институтов содействует изучению норм права, отдельных его институтов в их фун­кционировании, изменениях и взаимодействии с моральными, политическими, экономическими и другими учреждениями, нормами, крупными системами мировосприятия и социаль­ной активности (религия, государство, гражданское общество его группами и классами, политические партии и др.).

Конкретно-исторический подход предполагает рассмот­рение государственно-правовых явлений в тех особых и не­повторимых условиях, в которых они сложились и получи­ли развитие, т.е. в той социальной среде, которая обуслов­ливает своеобразие, а в ряде случаев и уникальность того или иного государства или же правовой системы.

Сравнительный метод изучения истории права более всего содействует упорядочению наших знаний и представлений о наиболее общих или наиболее характерных особенностях возник­новения, функционирования или последующих изменений права в его взаимосвязи с деятельностью учреждений государства. Данный метод используется для изучения опыта естественного (стихийного) или искусственного создания и применения общеобязательных го­сударственных установлении (законов) и правовых обыкновений у разных народов в разные исторические эпохи. Наиболее характер­но его применение в анализе правовых институтов (устойчивых разновидностей пользования правами и правового общения, напри­мер, права дарения и завещания), существующих одновременно в разных странах (синхронный анализ) либо существовавших в двух или нескольких исторических эпохах в одной стране или группе стран (диахронный анализ). Исполь­зование сравнительного метода, позволяет выя­вить некоторые общие закономерности и совпадающие при­знаки в развитии государства и права в одно и то же вре­мя, но в разных странах (синхронное сравнение) или же в разных временных срезах исторических эпох (диахронное сравнение).

Кроме того, сравнительный метод может быть использован при сопоставлении характеристики или действия какого-либо одного правового института (например, усыновления) у разных народов в разные исторические периоды (микросравнение) либо при сопостав­лении целых отраслей права (гражданского, уголовного) нескольких стран, что следует уже относить к разряду макросравнения.

Можно выделить следующие направления использования сравнительно-исторического метода:

-- изучение общего и особенного в истории правовой культуры отдельных народов и стран в прошлом и настоящем — в правовых понятиях, нормах и принципах, в способах организации или регу­лирования деятельности государственных учреждений; содействие пониманию других правовых культур — древних и новых;

-- изучение родословной отдельных правовых принципов (на­пример: "нельзя быть судьей в собственном деле", "договореннос­ти должны соблюдаться") либо отдельных правовых институтов (личных прав, вещных прав и др.) и учреждений государства (ми­нистерская власть, организация гражданской службы);

-- комплексное изучение истории правовой культуры соб­ственной страны в сопоставлении с опытом других стран и народов (сравнительно-типологический метод анализа и обобщений);

-- изучение опыта других народов и стран с целью выявления достоинств и несовершенств их правовых и политических институ­тов, особенно необходимого в случаях частичного и полного заим­ствования этих институтов (разновидность сравнительного струк­турно-функционального исследования права);

-- более целостное и упорядоченное освоение основных дис­циплин в системе юридического образования — теории права, те­ории государства, теории и истории отраслей права и отдельных институтов;

-- уяснение элементов преемственности и новизны в развитии отдельных правовых институтов, принципов и доктрин, улучшен­ное понимание связей между прошлым и нынешним состоянием общества, государства правовой системы.

Сравнительно-исторический юридический метод более всего содействует восприятию истории права как истории универсальной и в то же самое время несущей в себе черты пре­емственности и новизны во все периоды своего становления и эво­люции, каждом своем конкретно-историческом состоянии, вклю­чая и современное.

Наука истории государства и права зарубежных стран на Западе нередко именуется всеобщей историей пра­ва, историей права и институтов и т.д. Дело в том, что так как право является бо­лее древним институтом, нежели государство, то и общее название дисциплины вообще-то должно получить такой вид — история права и государства.

Всеобщая история права преподавалась в России под различ­ными названиями: вначале — "права знатнейших древних и ны­нешних народов" (по Университетскому уставу 1805 г.), затем по отдельным правовым "семействам" (К.А. Неволин) — славянское право, мусульманское право и др.

Впервые всеобщая история права стала преподаваться с 1842 г.: в Киевском университете.

Периодизация истории. Наиболее предпочтительной была и остается периодизация, принятая в науке всеобщей истории: древность, средние века и современность (период новой и новейшей истории). Именно этой периодизации мы и будем придерживаться в дальней­шем изложении.

Лекция : Древние цивилизации. Города-государства

Месопотамии.

План лекции:

1. Древнейшие цивилизации Востока.

2. Законы Хаммурапи.

1. Древнейшие цивилизации Востока.

Согласно новейшим данным, первые свидетельства существо­вания человека, прямоходящего и умелого, находят в период 70 — 40 тысячелетней давности и только на протяжении последних 8 — 7 тыс. лет человек проживает в государственно-организованном обществе, в частности в первых очагах цивилизаций в Двуречье, по течению Нила, Инда и Хуанхэ. Согласно этой же периодиза­ции всемирной истории, человечество насчитывает примерно 55 веков Древней истории (до падения Римской империи), 15 — 16 веков средней и 3 — 4 века современной истории.

Еще в IV тысячелетии до н.э. в южной части Двуре­чья, между Тигром и Евфратом начало развиваться земле­делие, связанное с проведением ирригационных работ. В кон­це IV-го тысячелетия сюда пришли шумеры. До сих пор неясно, от­куда они появились — из Египта, Малой Азии или Индии, вытес­нив местных жителей (протошумеров). Пришельцы освоили болоти­стую, но весьма плодородную почву долины двух рек, научились ус­мирять нерегулярные и временами катастрофические разливы Ев­фрата с помощью разветвленных ирригационных сооружений.

Они создали — задолго до греков и римлян — города-государства, такие, как Киш (на севере), Ур и Урук (на юге). Следует, однако, иметь в виду условность раз­личий между некоторыми городскими и сельскими община­ми, так как горожане также занимались земледелием и пользовались всеми правами членов общины. Не случайно и город и село по-аккадски имели одно название — ур.

Во главе первых месопотамских городов-государств стоял правитель-царь, который носил название энси ("воз­главляющий род", "закладывающий храм") или лугаль ("большой человек", "хозяин", "господин").

В городах со­зывались общинные собрания и советы старейшин. Эти об­щинные органы не только избирали и в некоторых случа­ях низвергали правителей, но и определяли объем их пол­номочий, наделяя большими или меньшими правами в во­енной и законодательной областях. Лугаль, видимо, и отличался от энси большими военными полномочиями. Са­мим общинным собраниям принадлежали законодательные, финансовые (право установления цен, всякого рода сбо­ров), судебные функции и функции по поддержанию об­щественного порядка.

Правитель города являлся главой общинного культа, ведал ирригационным, храмовым и другим общественным строительством, предводительствовал войском, председа­тельствовал в совете старейшин или в народном собрании.

Возникновение городов-государств вместе с набираю­щими силу процессами социального расслоения затронули прежде всего две племенные группы, населяющие юж­ное Двуречье: шумеров и аккадян. К концу III тысячелетия до н.э. населявшие Двуречье различные племенные груп­пы окончательно слились, но сохранились названия основ­ных его частей — Шумера на юге и Аккада на севере. Пер­вым центром шумерской цивилизации был Урук. Самым древним из городов аккадян-семитов был Аккад. Жители Урука, например, поклонялись богу неба Ану, храм в честь которого был не только административным центром, но и центром ремесла, рано развивавшейся торговли, обществен­ным складом для страховых нужд и пр.

На социально-экономическое и политическое развитие Двуречья оказало большое влияние то обстоятельство, что города-государства возникали здесь как близко располо­женные локальные центры, окруженные полуоседлым и кочевым людом, инокультурными племенами. От постоян­ных переселений и набегов соседних племен зависело не только политическое значение того или иного города, но и само его существование.

Раннединастийный период шумерской истории был эпо­хой ожесточенной борьбы соседних городов-государств за политическую гегемонию, а их правителей — за упрочение и расширение своей власти за счет покорения соседей.

В XXVIII—XXVII вв. до н.э. возвышается город Киш, правители которого первыми приняли титул лугаля ("боль­шой человек", "господин"). Затем успех перешел к Уруку, имя его правителя Гильгамеша, подчинившего Лагаш, Ниппур и пр., впоследствии вошло в легенду и оказалось в центре шумерского эпоса.

В XXV в. верховенство перешло к правителям — лугалям Ура, религиозным и культурным центром которого был Ниппур, а затем на рубеже XXV—XXIV вв. — к правите­лям Лагаша, среди которых особую известность приобрели Лугальянда и его противник Уруингина. Если Лугальянда, стре­мясь к укреплению своей власти, к централизации страны, вызвал резкое недовольство населения, вылившееся в вос­стание против разрушения старых общинных порядков, зло­употреблений властью, то Уруингина вошел в историю как ре­форматор, стремившийся облегчить положение бедняков, уменьшить поборы с разоряющегося населения и пр.

Последующее недолгое возвышение правителя Уммы Лугальзагеси сменяется в конце XXIV в. до н.э. гегемонией семитского Аккада во главе с Саргоном Аккадским, став­шим правителем большого государства, включавшего мно­гие бывшие города-государства.

Аккад, расположенный на берегу Евфрата, при Саргоне стал центром первого политического объединения се­верной и южной частей Двуречья. Создав обширную цент­рализованную аккадско-шумерскую державу, Саргон при­нял титул "царя Шумера и Аккада", "царя четырех стран света".

Усиление царской власти при Саргоне и его преемни­ках, продолжающееся при царях III династии Ура, чему способствовали победоносные войны этих правителей, было закономерным явлением. Оно было продиктовано необхо­димостью объединения общин, централизованного и раци­онального использования ирригационно-водного хозяйства. Отсюда возникает и новый вид правителя лугаля-гегемона, власть которого выходила за рамки отдельного города и в силу этого не ограничивалась общинными органами. Власть правителей стала приобретать наследственный характер, а административный аппарат и сам царь — олицетворять един­ство обширных территорий. Местные энси были низведены до положения чиновников, царю была подчинена храмовая администрация.

Усилению централизаторских тенденций способствова­ло представление о божественном характере власти, нис­посланной якобы царям небесами. Все цари династии Ура, кроме первого, Ур-Намму, писали свои имена рядом с име­нем Бог, в силу якобы своей избранности, наделенности особой царственностью богами, что возвышало их над все­ми людьми. Царственность воплощалась в особых атрибу­тах царской власти — одежде, диадеме, жезле и пр.

Наибольшей степени концентрации царская власть до­стигла в Древневавилонском царстве, в котором склады­вается одна из разновидностей восточной монархии. Во втором тысячелетии происходит возвышение Вавилонской империи и ее политической и духовной культуры.

Вавилоняне — народ, говоривший по-аккадски и образовавшийся из слияния шу­меров и аккадцев, — стали, таким образом, народом двуязычным.

Наивысший расцвет империи приходится на шестого царя вавилон­ской династии по имени Хаммурапи (1792—1750). Хаммурапи пользовался формально неограниченными законо­дательными полномочиями. Он выступал главой большого управленческого аппарата. Об этом свидетельствуют сохра­нившиеся до наших дней около 60 приказов Хаммурапи царским наместникам в городах и отдельных областях, а также военачальникам, послам: о смещении и назначении чиновников, проведении переписи населения, строитель­стве каналов, взыскании налогов.

Как и в других древневосточных государствах, в руках царя сосредоточивались обширные хозяйственные функ­ции: руководство ирригационным хозяйством, строитель­ство храмов, регулирование цен на товары, ставок вознаг­раждения ремесленникам, врачам, строителям. При Хам­мурапи купцы были превращены в царских агентов. С ши­роким развитием ростовщичества была связана деятельность особых царских чиновников, государственных контролеров.

Страна была разделена на области, находящиеся под управлением царских чиновников шакканаккум, ответствен­ных за сбор налогов, за поддержание порядка и за созыв ополчения, а также контролировавших назначаемых глав общин — рабианум.

Однако власть древневавилонских царей нельзя безо­говорочно назвать деспотической. И во времена Хаммура­пи продолжали существовать общинные органы управле­ния, советы старейшин, общинные сходки. Их полномочия были значительно урезаны, но они сохраняли ряд админи­стративных, финансовых и судебных функций, а также функций по поддержанию общественного порядка (управ­ляли общинной землей, разрешали совместно с представителями царской власти спорные вопросы между общинни­ками и держателями наделов от царя, распределяли нало­ги и определяли размеры сборов и пр.).

Некоторые самые древние и важные города в Вавило­нии (Ниппур, Сиппар, Вавилон) могли иметь особый юри­дический статус, поскольку рассматривались как находя­щиеся под защитой местного божества. Жители этих горо­дов могли освобождаться от налогов, трудовой повинности, военной службы.

Вавилонские цари, видимо, не смогли сломить в пол­ной мере сопротивление некоторых сельских общин и пле­мен. Судя по Законам Хаммурапи, они хорошо знали опас­ность "неподавимых смут, мятежей, ведущих к гибели". В интересах политической стабильности цари вынуждены были предоставлять ряд привилегий (освобождать от налогов и военной службы, трудовых повинностей) не только своим слугам, крупным землевладельцам, но и некоторым вож­дям племен, храмам. Их привилегии записывались на ка­менных монументах — кудурру ("пограничный камень").

Отношения между центральной властью и храмами были также сложны и противоречивы. Храмы, опираясь на соб­ственное крупное землевладение и значительное число зависимых от них лиц, стремились к экономической неза­висимости. Лишь при Хаммурапи храмы почти полностью были подчинены в административном и хозяйственном от­ношении царю, который назначал в них жрецов и админи­страторов, требовал отчета о хозяйственной деятельности.

Хаммурапи назывался "богом царей, знающим муд­рость", "сердцем Вавилона", "возлюбленным богини Иштар", но не был самим божеством и даже верховным жре­цом. Царь, например, мог войти в храм только во время празднования Нового года, здесь ежегодно повторялся об­ряд коронации, принятия им из рук бога Мардука царской власти. Междуцарствием считались годы, когда этого не происходило. Коронация делала правителя-человека в Ва­вилоне способным царствовать, но не делала его Богом. Царь мог быть и низведен до состояния обычного челове­ка, лишиться царственности в силу крайней опасности того дела, за которое он брался. Только в его добрых, справед­ливых делах, служении и почитании богов, поддержке храмов было его спасение. Великий, благодаря своей влас­ти, в сравнении с подвластными ему народами, царь из-за своей человеческой природы, согласно месопотамской ре­лигии, оставался лишь подданным по отношению к приро­де и олицетворяющим ее богам.

Как и в древнеегипетском государстве, в Шумере был очень высок престиж профессии писцов. Они были озабочены не только ведением деловой переписки и составлением документов. В силу особой сложности чтения и толкования клинописного письма — один знак имел по 8—10 смыслов и значений — на писцов нередко возлагалась роль чтецов и истолкователей текстов, переводчиков на дипломатических переговорах и т.д.

О чиновниках Вавилонского царства дошли весьма скудные сведения. Правитель дворца – нубанда - выполнял многочисленные и очень важные общегосударственные функции (роды деятельности) и управленческие задачи: контролировал публичные службы, со­действовал организации земледельческих и ирригационных (осушительных и обводнительных) работ, управлял дворцовым хозяйством царя, считался "всеобщим нотариусом", ведал сбором налогов и надзирал за выполнением всех повинностей. Под его началом ве­лось строительство каналов, храмов и дворцов, он же участвовал в организации и проведении военных походов.

Управление на местах осуществляли наместники – исакку, областные правители – шакканаку - и вожди родо-племенных общин. Судьи нередко совмещали свои специальные миротворческие функции с административными. Царь считался в этой иерархии верховным правителем и верховным судьей с правом помилования. В случае неразыскания виновного в преступлении в обязанности общины входило возмещение ущерба от грабежа. Земля была объектом купли-продажи, но с рядом ограничений.

Социальная структура общества была типично древневосточной — жрецы, воины, земледельцы — с небольшими вариациями. Самым привилегированным был класс авилумов (авилум — сын свободного человека). Следующий класс, сильно приниженный по статусу, именовался мушкенумы (мушкенумов прозвали также "падающие ниц") — в основном это царские слуги, возможно, из числа покоренных племен и народов. Рабы - вардумы - находились преимущественна в домашнем хозяйстве авилумов или на царских работах и в храмовых хозяйствах. В храмах имелись разветвленные иерархии жрецов, жриц и иных храмовых служителей.

Правители III династии Ура управляли своими владе­ниями с помощью хорошо организованной профессиональ­ной армии, создавали царские суды, первые судебники (Судебник Ур-Намму) и пр.

Судебное устройство. В старовавилонском обществе до Хаммурапи ведущее место в отправлении правосудия при­надлежало храмовым и общинным судам. В качестве су­дебного органа выступали советы храмов, общинные со­брания или специально выделяемая ими коллегия общин­ных судов. Рано упоминаются в источниках и царские суды. Так, еще в шумерском городе-государстве Лагаше суще­ствовал особый верховный судья — один из крупных санов­ников правителя.

Усиление царской власти привело к ограничению су­дебных полномочий общин и храмов. В общинах коллеги­альные суды по-прежнему состояли из членов совета ста­рейшин, но руководить ими стали рабианумы. Этим судам не были подсудны царские люди, они не могли рассматри­вать дела, касающиеся царского имущества.

Царские суды при Хаммурапи были введены во всех больших городах, они рассматривали главным образом дела царских людей. Но царь не выступал ни высшей кассационной, ни апелля­ционной инстанцией. Он имел право помилования в случае вынесения смертного приговора. Ему приносили жалобы на судебную волокиту, на злоупотребления судей, на отказ в правосудии. Жалобы передавались царем для решения со­ответствующим административным или судебным органам: общинным или царским. Здесь вообще не было судебных инстанций, всякое судебное решение было в принципе окончательным. Царские наместники почти повсеместно могли осуществлять вызов в суд, арест и розыск преступ­ников.

Наряду с профессиональными царскими судьями, как свидетельствуют источники, существовали особые судеб­ные должности глашатаев, полицейских или судебных ис­полнителей, судебных гонцов и писцов. Не потеряли полно­стью судебных полномочий и храмы. Им принадлежала важ­ная роль в принятии клятв, в засвидетельствовании закон­ности сделок, в процедуре ордалий — "божьего суда", который считался важным средством установления истины.

В Вавилоне судебные решения в сознании людей из­давна связывались с представлениями о справедливости. Богиня справедливости Китту считалась дочерью всемогущего бога Солнца Шамаша, ей посвящались специальные храмы. Однако вавилонские судьи нередко злоупотребля­ли своим положением. Такой провинив­шийся судья должен был быть "поднят со своего судейско­го кресла" и лишен права отправлять правосудие не ца­рем, а общинным собранием.

В нововавилонском обществе в храмовый совет, осу­ществляющий судебные функции, включались представи­тели народных собраний городов, на территории которых находились святилища.

Армия. Усилению царской власти в шумерских горо­дах-государствах способствовало наличие у их правителей определенной военной силы, которая первоначально состо­яла из лиц, зависимых от храма или от его правителя лич­но. Создание постоянной армии, противопоставление ее общинному ополчению было важным свидетельством уси­ления царской власти.

Превращению Саргона во властителя могучего госу­дарства в значительной мере способствовало постоянное войско, которое он создал из малоземельных земледель­цев-общинников, получающих дополнительный надел за свою службу из царских земель. Саргон сам утверждал, что у него была постоянная армия, насчитывающая 5400 во­инов.

При Хаммурапи происходит окончательный отрыв по­стоянной армии от общинного землевладения. Воин (редум, оаирум) получает надел царской земли, обеспечивающий не только его, но и его семью. Воинские наделы полнос­тью исключались из оборота, всякая сделка относительно земли воина считалась ничтожной. Даже попав в плен, воин сохранял право на земельный надел, на часть участка со­хранялось право его малолетнего сына. Если воин ради избавления от службы бросал надел, он не те­рял права на него в течение года при условии возвращения к своим обязанностям.

В целях укрепления боеспособности, дисциплины в армии Законы Хаммурапи предписывали жестоко карать воинов, нарушивших царский приказ о выступлении в поход, а также воинских начальников — декум и лубуттум, использовавших в своих целях имущество солдата или от­давших его внаем. Служба воина считалось "вечной", В от­личие от Вавилона в Ассирии, если воин был достаточно зажиточен, он мог выставить вместо себя заместителя из числа бедняков. Он давал при этом обязательство снабжать продовольствием своего заместителя с условием, что его семья будет на него работать. Эта система "заместитель­ства" свидетельствовала о глубоко зашедшем разорении земледельцев в Ассирии.

Профессиональные воины выполняли полицейские функции в Вавилоне. Не потеряло между тем окончатель­ного значения и общинное ополчение, созываемое во вре­мя крупных военных походов. Помимо лучников и тяжело­вооруженной пехоты в армии особое место занимали отря­ды колесниц. Древневавилонские источники, например, сообщают о том, что их командиры за воинские доблести вознаграждались царем землями, освобождались от нало­гов и несения других повинностей.

Нашествия горных племен, не затухающая борьба отдельных месопотамских городов за гегемонию приводили к смене политических центров, к воз­никновению новых правящих династий и царств, среди ко­торых следует отметить новошумерскую династию Ура (III династия Ура), объединившую Двуречье в границах об­ширного шумерского государства в XXII — XX вв. до н.э.

Это относительно централизо­ванное государство-гегемония, единство которого скреп­лялось главным образом военной силой его правителей, раздиравшееся внутренними усобицами, прекратило свое существование под ударами эламитов в 2007 г. до н.э.

Шумерский период охватывает около полутора тысяч лет. В XXI в. до н.э. здесь уже появляются (за 300 лет до Законов Хаммурапи) обстоятельные законодательные установления правителя Ура по имени Шульга, древнейшие из сохранившихся. По данным историков, здесь уже в XXIV в. до н.э. обычное право действова­ло только в земледельческих селениях-общинах, а в государствен­ном секторе хозяйства возобладали законы. Это было вызвано от­части значительным возвышением сектора царского и храмового хозяйствования, введением обязательной военной службы, сильной централизацией управления.

Вавилонская ма­териальная (техническая, измерительная, астрономическая, язы­ковая и др.) и духовная культура имела непосредственное влияние на регион Передней Азии (хетты, греки, впоследствии турки), Кав­каза и, возможно, влияние или взаимовлияние с народами хараппской культуры Индии, народами бассейна Каспийского моря, рек Урала и Средней Волги (древнее название её — Ра, затем Атал) ("могущественная родина отцов" — чуваш, яз.).

Письменность, зародившаяся, по некоторым данным, впервые в Шумере около 3300 г. до н.э. (в 3000 г. — в Египте, в 2000 г. — в Китае), является прежде всего могущественным средством в деле организации эффективного государственного сплочения и контроля, но также важным средством торгового, дипломатического и иного общения.

Среди документов Ближнего Востока наибольшее хождение имеют ритуальные и хвалебные надписи, научные сборники (описание примет, рецепты лечения, астрологические предсказания, двуязычные шумеро-аккадские словари) и литературные тексты (сказания, поучительные истории, басни, сказки). Особый жанр составили юридические записи и сборники законов (надписи на камне — самые долговечные, на глиняных табличках в глиняных же конвертах, иногда в двух последователь­ных упакованиях с последующим обжигом в печах).

Рубежную эпоху составило включение в законы и обычаи принципа древней справедливости.

Шумеры, вавилоняне, как и египтяне, делили год на 12 ме­сяцев. Вавилоняне ввели еще 7-дневную неделю, которая была за­тем заимствована всеми европейскими народами. Отсюда же до нас дошло деление часа на 60 минут, а минуты на 60 секунд.

Вавилон неоднократно подвергался нашествию горных племен, разрушался, но каждый раз восставал из руин. Он переживает новый временный подъем в эпоху Нововавилонского царства в VII—VI вв. до н.э., а в III в. до н.э. фак­тически прекращает свое существование.

Картина развития месопотамского общества была бы неполной без упоминания о другой крупнейшей древневос­точной державе — Ассирии, судьба которой тесно пере­плеталась в древности с Вавилоном.

Место Ассирии в истории древнего мира, политичес­кое значение среднеассирийского царства (XV—XI вв. до н.э.) определялось его важной ролью в экономике всей Ближ­ней Азии, благодаря крайне выгодному географическому положению на торговых, караванных путях, связывающих государства этого региона.

Большое число социальных, экономических, полити­ческих структур, религия, равно как и письменность, были заимствованы Ассирией у Вавилона. А правовые институты Вавилона, представленные знаменитыми Законами царя Хаммурапи (XVIII в. до н.э.), и Ассирии — Законами Сред­неассирийского царства (XII в. до н.э.), дают благодатную возможность выявить целый ряд особых черт вавилоно-ассирийской региональной цивилизации древности, ее госу­дарства и права.