5 курс / Психиатрия и наркология для детей и взрослых (доп.) / Нарко расстройства

Метод определения активности СОД был адаптирован нами к биохимическому анализатору Сапфир-400 (BIOLIS 24i Premium Hirose Electronic System (Япония) и состоял из 2 этапов, на первом из которых мы проводили калибровку с целью определения процента ингибирования СОД в пробах так, чтобы он находился в диапазоне от 30 до 60%. В качестве калибратора применяли раствор СОД (Fortress — CША) с активностью 4,25 Ед/мл. На втором — определяли активность СОД в Ед/мл. Более точное значение имеет показатель активности СОД

впересчете на 1 г гемоглобина.

Вреакции используется ксантин и ксантиноксидаза (XOD) для генерирования кислородных радикалов, которые, вступая в реакцию с 2-(4-иодофенил)-3- (4-нитрофенол)-5-фенилтетразолиумхлоридом (I. N. T.), образуют окрашенное

вкрасный цвет соединение формазан [32]. Активность супероксиддисмутазы определяется как величина ингибирования этой реакции. Основная длина волны измерения 450 нм.

Определение активности глутатионредуктазы (ГР)

Для определения активности ГР использовали гемолизат эритроцитов и сыворотку по методу Карлберг [11]. Для этого 0,5 мл крови центрифугировали в течение 5 мин при 2000 об/мин. Аккуратно удаляли плазму и слой белых клеток. Трижды эритроцитарную взвесь промывали, каждый раз ресуспендируя ее в 0,9% NaCl растворе при тех же условиях. Далее эритроциты лизировали в холодной бидистиллированной воде в соотношении 1 объем клеток к 2 объемам воды. Давали отстояться в течение 10 минут при +2 — +8 ºС и вновь центрифугировали при 2000 об/мин в течение 5 мин для удаления стромы. Далее к 100 мкл лизата добавляли 1,9 мл калийфосфорного буфера с ЭДТА (К2НPO4–250 ммоль/л, КН2PO4–60 ммоль/л, ЭДТА — 0,62 ммоль/л, азид Na 3,85 ммоль/л, pH — 7,3). Гемолизаты замораживали и хранили до постановки реакции при –80 °С. Пробы сыворотки или плазмы не разводили и также архивировали при –80 °С.

В качестве субстрата использовали окисленный глутатион в концентрации 2,73 ммоль/л. ГР катализирует восстановление глутатиона в присутствии восстановленного NADF-H до NADF+. Реагент NADF-H использовали в концентрации 0,17 ммоль/л (стабилен 2 дня).

Расчет уровня глутатиона осуществляли с использованием микромолярного коэффициента глутатиона — 0,88 и выражали в мкМ/на г гемоглобина (Нв).

Проводили измерение при длине волны 340 нм в кювете 1 см при температуре 37 ºС. Активность ГР рассчитывали, исходя из фактора разведения проб. Конечный результат в гемолизате выражали в единицах активности на 1 г Нв, в сыворотке — в единицах активности на 1 мл сыворотки.

Определение активности глутатионпероксидазы (ГПО)

Для определения активности ГПО использовали гепаринизированную цельную кровь, из которой готовили гемолизат эритроцитов по той же схеме, как и при определении СОД. Методика определения активности ГПО [28] была

60

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

адаптирована нами для работы на автоматическом биохимическом анализаторе Сапфир-400 (BIOLIS 24i Premium Hirose Electronic System (Япония). Метод основан на способности ГПО катализировать окисление глутатиона (GSH) с помощью гидроперекиси кумина. В присутствии ГР и НАДФ-Н окисленный глутатион превращается в восстановленную форму с одновременным окислением НАДФ-Н в НАДФ. Скорость окисления NADPH до NADP+ в ходе второй реакции пропорциональна активности глутатионпероксидазы и измеряется уменьшением поглощения реакционной среды при 340 нм. Активность фермента выражали в единицах активности на мл гемолизата эритроцитов, или в единицах активности на 1 г гемоглобина.

Определение активности каталазы (КАТ)

Принцип метода основан на определении остаточного количества перекиси водорода в реакционной смеси, после воздействия на нее каталазой за единицу времени. Дальнейшая активность каталазы ингибируется добавлением азида нат­ рия [17].

Для количественного определения перекиси водорода производят постановку реакции Триндера: перекись водорода (Н2О2) при участии фермента пероксидазы (POD) способствует окислительному азосочетанию 4-аминоантипирина (4-ААP) и фенола с образованием окрашенного соединения (хинониминовый краситель). Интенсивность окраски реакционной среды обратно пропорциональна активности каталазы в исследуемом материале и определяется фотометрически при длине волны 500 (490–540) нм.

Активность фермента снижается при сосудистой деменции, депрессивных состояниях, у больных в постинсультном периоде при наличии психических отклонений, синдроме деперсонализации, у больных хроническим алкоголизмом в стадии абстиненции. Уровень активности каталазы эритроцитов крови в норме — 18,4–25,0 МЕ × 104/г.

Прооксидантная система (ПОС)

Окислительная модификация белков плазмы крови (ОМБ)

Метод оценки окислительной модификации белков P. Левина [20] основан на   реакции  взаимодействия  окисленных  аминокислотных  остатков  белков с ­2,4-динитрофенилгидразином (2,4-ДНФГ) с образованием 2,4-динитрофенил- гидразонов, которые регистрируют спектрофотометрически. Этот метод является особенно информативным при анализе металл-катализируемого окисления белков.

Исследование окислительной модификации белков плазмы крови по уровню карбонильных производных проводилось методом Р. Левина в модификации Е. Дубининой с соавторами [4].

Для анализа использовали плазму крови, разбавленную физиологическим раствором в соотношении 1:10. Спонтанная и металл-зависимая окислительная модификация белков анализировались одновременно. Для каждой пробы использовали свой контроль.

61

При анализе спонтанной окислительной модификации белков контрольная и опытная пробы содержали 0,05 мл подготовленной плазмы и 0,95 мл 1/15 М фосфатного буфера (pH 7,4). При проведении МКО белков в контрольную и опытную пробы к 0,05 мл подготовленной плазмы приливали 0,75 мл 1/15 М фосфатного буфера (pH 7,4), 0,1 мл смеси 4 × 10–3 М FeSO4 и 1 × 10–3 М ЭДTA (1:1) и 0,1 мл 3 × 10–4М H2O2. Общий объем каждой пробы был 1,0 мл. После 15-минутной инкубации при температуре 37 °С на водяной бане в опытные пробы приливали по 1,0 мл 0,01 М 2,4-ДНФГ, растворенного в 2NHCl. В контрольные пробы вместо 2,4-ДНФГ добавляли равный объем 2NHCl. Для осаждения белков в каждую пробу вносили 1 мл 20% ТХУ. Пробы инкубировали при комнатной температуре в течение 1 часа, затем центрифугировали при 3000 g в течение 15 минут. Далее осадок 2 раза промывали смесью этилового спирта и этилацетата (1:1). При этом происходила экстракция липидов и 2,4-ДНФГ, который не прореагировал с карбонильными группами окисленных белков. Полученный осадок подсушивали на воздухе, а затем растворяли в 8М растворе мочевины. Мочевину приливали к осадку в объеме 3,0 мл. Для лучшего растворения осадка добавляли одну каплю 2NHCl.

В результате окислительной модификации белков наблюдается появление карбонильных  производных,  которые  в   присутствии  2,4-ДНФГ  образуют ­2,4-динитрофенилгидразоны. Оптическую плотность образовавшихся 2,4-динит­ рофенилгидразонов регистрируют на фотометре при длинах волн 274 нм и 363 нм. Уровень окисленной модификации белков выражают в единицах оптической плотности, отнесенных на 1 г белка или мл плазмы.

Методика определения железо-зависимого образования битирозина и окисления триптофана в плазме крови

Интенсивность МКО белков определяли по степени окисления тирозиновых

итриптофановых остатков. Одноэлектронное окисление тирозина генерирует долгоживущий тирозил-радикал, который при взаимодействии с таким же радикалом образует битирозин, который стабилен в присутствии различных протеаз. Именно эти соединения могут являться удачными маркерами окислительного повреждения белков, так как в нативных белках они отсутствуют.

Была проведена серия опытов, в которых использовались очищенные белки: бычий сывороточный альбумин (ВСА) производства «Serva» (Чехия) и человеческий сывороточный альбумин (ЧСА) производства НИИ ОЧБ. Параллельно исследовались белки плазмы крови контрольных групп людей (среднего возраста

ипожилых без психических нарушений) и больных с деменцией разной степени выраженности.

Окислительная модификация тирозиновых остатков белков сопряжена с образованием битирозина, который обладает характерной голубой флуоресценцией. Окисление триптофановых остатков сопровождается снижением флуоресценции, характерной для триптофана.

Вкачестве системы, инициирующей МКО белков плазмы, использовали среду Фентона, состоящую из смеси FeSO4 0,65 × 10–4 М и ЭДТА 0,85 × 10–4 М в ­соотношении

62

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

1:1 и Н2О20,6 × 10–3 М. Внесение в инкубационную смесь ЭДТА в качестве хелатирующего агента обеспечивало сохранение в растворе окисленной формы железа [2].

Ход анализа

Контрольная проба содержала 0,95 мл фосфатного буфера 1/15 M (pH 7,4)

и0,05 мл плазмы. Опытная проба содержала: 0,85 мл фосфатного буфера 1/15 M

(pH 7,4), 0,05 мл плазмы, 0,05 мл смеси FeSO4 0,65 × 10–4 М и ЭДТА 0,85 × 10–4 М (1:1) и 0,05 мл Н2О2 0,6 × 10–3 М. Обе пробы инкубировали при t = 37 °С в течение 1 часа, 2 и 24 часов. По истечении инкубации интенсивность окислительной модификации белков оценивали по степени образования битирозиновых сшивок

иснижению флуоресценции триптофана. Измерения проводились на спектрофлуориметре Hitachi в стандартной 90о геометрии. Изменения триптофана регистрировались при длине волны возбуждения 295 нм и длине волны испускания 340 нм. Образование битирозина регистрировалось при длине волны возбуждения 325 нм и длине волны испускания 415 нм.

Анализ надосадочной жидкости

Для наиболее полного анализа прооксидантной системы плазмы крови использовали надосадочную жидкость, полученную после осаждения белков в этих же пробах. К 0,05 мл плазмы, разбавленной физиологическим раствором в соотношении 1:10, добавляли по 0,95 мл 1/15 М фосфатного буфера (рН 7,4) при анализе спонтанной окислительной модификации белков и реактива Фентона — при анализе МКО. Общий объем пробы 1,0 мл. После 15-минутной инкубации при температуре 25 °C окисленные белки осаждали 20% ТХУ, внося ее в каждую пробу в количестве 1 мл, и центрифугировали при 3000 g. В надосадочной жидкости для оценки степени фрагментации окисленных белков определяли отщепившиеся кислоторастворимые пептиды в ультрафиолетовой области.

Эффективность метода

Исследовали 116 человек в возрасте 58–78 лет. Диагностика сосудистой деменции проводилась согласно критериям DSM–IV. Период болезни пациентов ко времени проведения исследования составлял 0,5–5 лет. 83 обследованных находились на стадии умеренной деменции, в 33 случаях была диагностирована тяжелая деменция. У большинства обследованных больных выявили продуктивную психопатологическую симптоматику: бред, галлюцинации, аффективные нарушения, расстройства сознания. Проведен дополнительно сравнительный анализ активности отдельных ферментов-антиоксидантов (СОД, каталазы) у больных с деменцией сосудистого генеза (гипертоническая болезнь и атеросклероз (52 человека) и БА (36 человек)). Сравнение проводили с группой 38 практически здоровых людей в возрасте 30–40 лет и 20 пожилыми людьми без признаков психических нарушений.

Степень выраженности патологических процессов при старении организма зависит от способности организма поддерживать сбалансированное соотноше-

63

ние между АОС и ПОС, своевременной мобилизации антиоксидантной защиты (АОЗ) и сохранения оптимального соотношения между ферментативными и неферментативными компонентами АОС. Сравнительный анализ показателей металл­ -катализируемого окисления (МКО) в крови обследованных больных позволил выявить статистически достоверное повышение скорости окисления белков у больных на ранних стадиях заболевания. При переходе к выраженной деменции наблюдается статистически достоверно снижение интенсивности процессов окислительной модификации белков. Низкий уровень карбонильных группировок — продуктов МКО белков — является одним из маркеров выраженности психических расстройств у пожилых людей.

Анализ показателей антиоксидантной системы позволил выявить у больных сосудистой деменцией нарушение их сбалансированности, которое особенно выражено у больных на поздней стадии деменции, а также при деменции Альцгеймеровского типа. В плазме крови пациентов с деменцией было отмечено повыше-

ние общей дисмутации O–2 , а также повышение активности СОД при переходе от начальной стадии к глубокой. Было отмечено значительное возрастание роли неферментативных компонентов плазмы в расщеплении Н2О2, в то время как активность ферментативных компонентов (КАТ) изменялась в зависимости от стадии заболевания: повышение активности КАТ на начальной стадии сменялось снижением при глубокой деменции. На основании полученных результатов можно сделать вывод о наличии дисбаланса ферментативных компонентов (СОД и КАТ) в плазме. Низкая активность КАТ на фоне повышения активности СОД приводит к накоплению перекисных и гидроперекисных соединений, в том числе, перекиси водорода.

Разноплановые изменения в скорости процесса ферментативной дисмутации

O–2 и активности каталазы были обнаружены в эритроцитах крови больных с деменцией. На начальной стадии заболевания значительно снижена каталаза эритроцитов, а СОД повышается почти до значений 30–40 летних пациентов. При глубокой деменции происходит дальнейшее повышение СОД, что приводит к нарушению соотношения между СОД и каталазой и усугублению состояния ОС. При АБ активность СОД эритроцитов была статистически достоверно выше активности у больных с сосудистой деменцией [5].

Была установлена корреляция между степенью выраженности психических расстройств и повышением активности ГР в эритроцитах и плазме крови больных с сосудистой деменцией. Показатели интенсивности металл-катализируемо- го окисления белков плазмы крови и активность глутатионредуктазы плазмы и эритроцитов могут быть использованы в качестве «специфических маркеров» в клинической практике для прогнозирования течения сосудистой деменции у пожилых людей. На представленной выше схеме отражены изменения метаболических процессов мозга у больных разной степенью деменции.

Анализ полученных нами показателей про- и антиоксидантной систем позволяет сделать вывод о том, что развитие деменции сопровождается более глубоким состоянием ОС, следствием которого являются структурные нарушения

64

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

­мозговой ткани и переход организма на другой метаболический уровень существования.

Такие выраженные структурные изменения мозговой ткани у пожилых людей

ссосудистой деменцией при длительном ОС можно рассматривать как своего рода «защитную реакцию» организма. В этих условиях нарушается функциональная активность мозга, что сводит до минимума контакт с окружающей средой

сцелью сохранения организма как биологической системы на самом примитивном уровне существования.

Адекватная интерпретация результатов лабораторных анализов позволит провести дифференциальную диагностику, оценить динамику неврологической симптоматики в процессе восстановительной терапии в условиях окислительного стресса и расширить лекарственную терапию за счет включения дополнительных препаратов, обладающих антиоксидантным действием. Полученные результаты могут иметь прогностическое значение в развитии нейродегенеративных заболеваний. Исследуемый комплекс биохимических показателей крови, отражающий состояние про — и антиоксидантной систем, может быть использован в системе профилактических мероприятий у пациентов старческого возраста с сосудистой деменцией для своевременного назначения антиоксидантной терапии.

Список литературы

1.Галкина О. В., Ещенко Н. Д. Свободнорадикальные процессы в биологии. 2020; Товарищество научных изданий КМК. 393.

2.Дубинина Е. Е. Продукты метаболизма кислорода и функциональной активности клеток (жизнь и смерть, созидание и разрушение). СПб.: Мед. Пресса, 2006; 400.

3.Дубинина Е. Е. Щедрина Л. В. Окислительный стресс: общее понятие об активных

формах кислорода и компонентах антиоксидантной системы. Окислительный стресс в психиатрии и неврологии. Под ред. М. В. Иванова, Е. Е. Дубининой, Н. Г. Незнанова, В. А. Михайлова. СПб., 2016; 15–58.

4.Дубинина Е. Е., Бурмистров С. О., Ходов Д. А., Повотов И. Е. Окислительная модификация белков плазмы крови человека. Метод выделения. Вопр. мед. химии. 1995; 41:

24–26.

5.Дубинина Е. Е., Ковругина С. В., Коновалов П. В. Показатели окислительного стресса при нейродегенеративных заболеваниях (сосудистая деменция, болезнь Альцгеймера).

Успехи геронтологии. 2007; 20 (4): 109–113.

6.Дубинина Е. Е., Щедрина Л. В., Незнанов Н. Г.. Н. М. Залуцкая, Д. В. Захарченко. Окис-

лительный стресс и его влияние на функциональную активность клеток при болезни

Альцгеймера. Биомедицинская химия. 2015; 1: 57.

7.Татарникова О. Г., Орлов М. А., Бобкова Н. В. Бета-амилоид и Тау-белок: структура,

взаимодействие и прионоподобные свойства. Успехи биологической химии. 2015; 55:

351–390.

8.Barone E., Domenico F. D., Cenini G., Sultana R., CiniCh, Preziosi P., Perluigi M., Mancuso C., Butterfield D. A. Biliverdin Reductase-A Protein Levels and Activityin the Brains of Subjects with Alzheimer Disease andMild Cognitive Impairment. Biochim Biophys Acta. 2011 Apr; 1812 (4): 480–487.

9.Beppu М., Inoue М., Ishikawa Т., Kikugawa К. Presence of membrane-bound proteinases that preferentially degrade oxidatively damaged erytrocyte membrane proteins as secondary antioxidant defense. Biochim. Biophys. Acta. 1994; 1196: 81–87.

65

10.Berliner J. A., Heinecke J. W. The role of oxidized lipoproteins in atherogenesis. Free Radic Biol. Med. 1996; 20: 707–727.

11.Carlberg I., Mannervik B. Glutathione reductase. Meth. Enzymol. 1985; 113: 485–490.

12.Cervellati C., Cremonini E., Bosi C., Magon S., Zurlo A., Bergamini C. M., Zuliani G. Systemic oxidative stress in older patients with mild cognitive impairment or late onset Alzheimer’s disease. Curr Alzheimer Res. 2013 May 1; 10 (4): 365–372.

13.Chin J. H., Azhar S., Hoffman B. B. Inactivation of endothelium-derived relaxing factor by oxidized lipoproteins. J. Clin. Invest. 1992; 89: 10–18.

14.Connor J. R., Tucker P., Johnson M., Snyder B. Ceruloplasmin levels in the human superior temporal gyrus in aging and Alzheimer`s disease. Neurosci. Lett. 1993; 159 (1–2): 88–90.

15.Gamarra D., Elcoroaristizabal X., Fernandez-Martinez M., de Pancorbo M. M. Association of the C47T Polymorphism in SOD2 with Amnestic Mild CognitiveImpairment and Alzheimer’s Disease in Carriers of the APOEε4 Allele. Disease Markers. Vol. 2015. Article ID 746329.

1–7.

16.Gerli G., Carraro M. C., Ripamont C., Mongiat R., Zenoni L., Locatelli G. F. Erythrocyte, antioxidant system and caeruloplasmin in Alzheimer`s disease. VIII Biennial Meeting International Society for Free Radical Research. Barselona. Spain, 1996; 92.

17.Gsell W., Conrad R., Hickethier M., Sofic E., Frölich L., Wichart I., Jellinger K., Moll G., Ransmayr G., Beckmann H. et al. Decreased catalase activity but unchanged superoxide dismutase activity in brains of patients with dementia of Alzheimer type. J. Neurochem. 1995 Mar; 64 (3):

1216–1223.

18.Halliwell B. Reactive oxygen species and the central nervous system. In: Free radical in the brain. Aging, neurological and mental disorders. Packer L., Philipko L., Christen Y. Eds. Springer-Verlag, Berlin, N.Y., London. 1992. P. 21–40.

19.Harman D. Aging: a theory based on free radical and radiation chemistry. J. Gerontol. 1956; 11 (3): 298–300.

20.Levine R. L., Garland D., Oliver C. N., Amici A., Climent J., Lenz A., Ahn B., Shaltiel S., Stadtman E. R. Determination of carbonyl content in oxidatively modified proteins. Meth. Enzymol. 1990; 186: 464–478.

21.Meredith I. T., Anderson T. J., Yeung A. C. et al. Superoxide dismutase restores endothelial vasodilator function in human coronary arteries in vivo. Circulation. 1993; 88: I-467 (abst).)

22.Moniczewski A., Gawlik M., Smaga I., Niedzielska E., Kizek J., Przegalinski E., Perad О., Filipet М. Oxidative stress as an entiological factor and a potential treatment target of psychiatric disorders. Part 1. Chemical aspects and biological sources of oxidative stress in the brain. Pharmacological Reports. 2015; 67: 560–568.

23.Mugge A., Elwell J. K., Peterson T. E. et al. Release of intact endothelium-derived relaxing factor depends on endothelial superoxide dismutase activity. Am. J. Physiol. 1991; 260: 219–225.

24.Navab M., Imes S. S., Hama S. Y. et al. Monocyte transmigration induced by modification of low density lipoprotein in cocultures of human aortic wall cells is due to induction of monocyte chemotactic protein 1 synthesis and is abolished by high density lipoprotein. J. Clin. Invest.

1991; 88: 2039–2046.

25.Nicole A., Merad-Boudia M., Saille C., Boitier E., Santiard-Baron D., Ceballos-Picot I. Direct Evidence for Gluthathione as Mediator of Apoptosis Neuronal cells: Implications for

Neurodegenerative Disorders // Oxidative Stress and Redox Regulation: Cellular Signaling,

Aids, Cancer and Other Diseases. Abstract. Institut Pasteur. Paris, 1996. 21–24 May; n28.

26.Nistico G., Ciriolo M. R., Fiskin K., Iannone M., Martino A., Rotilio G. NGF Restores decrease in Catalase Activity and increases superoxide dismutase and Glutathione peroxidase activity in the brain of aged rats. Free Rad. Biol. & Med. 1992; 12 (3): 177–181.

27.Ohara Y., Peterson T. E., Harrison D. G. Hypercholesterolemia increases endothelial superoxide anion production. J. Clin. Invest. 1993; 91: 2546–2551.

66

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

28.Paglia D. E., Vanlentin W. N. Studies on the quantitative & qualitative characterization of erythrocyte. Glutathione peroxidase. J. Lab. Clin. Med. 1989; 70: 158.

29.Rinaldi P., Polidori M. C., Metastasio A., Mariani E., Mattioli P., Cherubini A., Catani M.,

Cecchetti R., Senin U., Mecocci P. Plasma antioxidants are similarly depleted in mild cognitive impairment and in Alzheimer’s disease. Neurobiol. Aging. 2003 Nov; 24 (7): 915–919.

30.Steinberg D., Parthasarathy S., Carew T. E. et al. Beyond cholesterol. Modifications of lowdensity lipoprotein that increase its atherogenicity. N. Engl. J. Med. 1989; 320: 915–924.

31.Torres L. L., Quaglio N. B., de Souza G. T., Garcia R. T., DatiL M., Moreira W. L., Loureiro A. P., de Souza-Talarico J. N., Smid J., Porto C. S., Bottino C. M., Nitrini R., Barros S. B., Camarini R., Marcourakis T. Peripheral oxidative stress biomarkers in mild cognitive impairment and Alzheimer’s disease.J Alzheimers Dis., 2011; 26 (1): 59–68.

32.Ukeda H., Kawana D., Maeda S., Sawamura M. Spectrophotometric Assay for Superoxide

Dismutase Based on the Reduction of Highly Water-soluble Tetrazolium Salts by Xanthine-

Xanthine Oxidase. Biosci. Biotechnol. Biochem. 1999; 63 (3): 485–488.

33.Witztum J. L., Steinberg D. Role of oxidized low density lipoprotein in atherogenesis. J. Clin. Invest. 1991; 88: 1785–1792.

Список сокращений

ОС — окислительный стресс АФК — активные формы кислорода

ПОС — прооксидантная система СОД — супероксиддисмутаза АОЗ — антиоксидантная защита

АБ — болезнь альцгеймеровского типа ГПО — глутатионпероксидаза ГР — глутатионредуктаза

АОС — антиоксидантная система ОАА — общая антиоксидантная активность плазмы МАО — моноаминооксидаза

ОМБ — окислительная модификация белков MCI — мягкое когнитивное снижение

УДК: 616-06: 616.89-07 (075.4)

Метод оценки концепции субъективной морбидности пациентов, перенесших психоз

М. Ю. Сорокин, Н. Б. Лутова, В. Д. Вид, О. В. Макаревич, М. А. Хойбеш

ВВЕДЕНИЕ

Субъективное представление пациента о заболевании является основой формирования терапевтической мотивации и в дальнейшем — комплаенса. У психически больных конкретные аспекты концепции субъективной морбидности, определяющие успешное развитие адаптационно-компенсаторных реакций на болезнь, остаются недостаточно изученными (Лутова Н. Б. и соавт., 2020).

Ключевой аспект ожидаемой эффективности стандартного объема психиатрической помощи, который прежде всего связан с назначением препаратов — комплаенс пациента — является биопсихосоциальным феноменом. Это отражено

вструктуре большого числа инструментов изучения приверженности лечению, включающих оценку не только клинических особенностей заболевания и социального окружения пациента, но и факторов комплаенса, связанных с рациональными и иррациональными установками в отношении медикации, а также характером терапевтических отношений пациента и врача (Лутова Н. Б. и соавт., 2007). Таким образом, внутренняя картина болезни, понимаемая как комплекс сложных механизмов психологической защиты пациента по отношению к болезни и лечению (Вид В. Д., 2008), является краеугольным камнем психологии лечебного процесса, поскольку может определять характер приверженности больного рекомендуемому плану терапии.

На современном этапе развития психологии здоровья для целей описания особенностей внутренней картины болезни широкое распространение получили модели саморегуляции (Рассказова Е. И., Кошелева Н. В., 2014). Так в концепции H. Levental важными компонентами являются выстраиваемый пациентом субъективный прогноз заболевания и его представления о лечении (McAndrew L. M. et al., 2008). В рамках отечественной научной школы детально разработана ти­ пология отношения к болезни (Лурия Р. А., 1977; Вассерман Л. И. и соавт., 1990), ­концептуализированы основные направления процессов означения болезни: телесное и эмоциональное опосредование, а также когнитивное и мотивационно-­ смысловое (Тхостов А. Ш., 2002). Таким образом, именно наделение болезни субъективным смыслом становится основой для формирования мотивации к сознательным действиям пациента, направленным на достижение улучшения здоровья. Однако описанные концепции преимущественно разработаны и валидны

вотношении соматических расстройств.

Применение салютогенетического подхода в психиатрии, где главным аспектом является поиск ресурсов здоровья, привело к пониманию необходимости

68

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

фокусировать внимание не только на психопатологических проявлениях, но и рассматривать субъективный опыт больного как звено салютогенеза. Благодаря такому взгляду появились публикации, исследующие ресурсы хронически больных, способствующие поддержанию здоровья, качества жизни и автономности существования (Rasmussen H. N. et al., 2009; Koenig H. G., 2009; Park C. L., 2010), а также рассматривающие восстановление после психоза в соответствии с индивидуальными историями болезни и отчетами пациентов (Boydell K. M. et al., 2010). Последнее во многом зависит от способности пациентов обнаруживать особое значение или смысл в собственном психическом расстройстве. Таким образом, потребность в поиске смысла как универсального принципа адаптации к стрессовым событиям жизни может рассматриваться в качестве ведущего механизма поддержания здоровья в целом (Франкл В. Э., 2015).

С практической точки зрения у пациентов с психическими расстройствами приверженность лечению и благоприятное отношение к медикации полезно представлять как комплексную структуру. Так повышению комплаенса способствуют не только опознание симптомов как проявлений психического расстройства, но отдельно — понимание пациентом необходимости терапии, а также вера в биологические причины заболевания. Напротив, субъективные представления больных о психологической каузальности психического расстройства связаны с ухудшением отношения к лекарственной терапии (Wiesjahn M. et al., 2014). Внутренняя­ мотивация пациентов к лечению также не является единственным фактором­ вовлеченности больных в терапию, а определяет ее в сочетании с до­ полнительной и независимой детерминантой — субъективно воспринимаемым пациентом внешним давлением.

Таким образом, для психиатрических пациентов показано, что совокупность мотивационных механизмов в отношении к терапии является ведущим фактором медикаментозного комплаенса (Лутова Н. Б., 2013). Тем не менее, приходится констатировать: процессы смыслообразования и терапевтической мотивации у больных психическими расстройствами, являясь ключевыми аспектами деятельности (Леонтьев А. Н., 1977), в том числе адаптивного (комплаентного) поведения, остают­ ся вне основного фокуса доказательных исследований современной психиатрической науки и клинической практики. В наибольшей степени это связано с отсутствием надежных инструментов психометрической оценки конструкта концепции субъективной морбидности у больных тяжелыми психическими расстройствами.

Подходы к оценке субъективной морбидности

Описание субъективных представлений пациентов с психическими расстройствами об их заболевании и его влиянии на жизнь представляет существенные трудности. Интуитивно непредсказуемые различия в углах зрения на психическое неблагополучие между специалистами, оказывающими психиатрическую помощь, и психиатрическим пациентами (Fervaha G. et al., 2015) дополнительно подчеркивают важность инструментального исследования параметров концепции субъективной морбидности.

69