Семантика ДО / Статьи В-вой по семантике / элизионные словосочетания
.docС.А. Виноградова
МГПИ г. Мурманск
ИМПЛИЦИТНЫЕ СМЫСЛЫ В ЭЛИЗИОННЫХ СЛОВОСОЧЕТАНИЯХ
Одной из проблем семасиологии, которой в последнее время уделяется значительное внимание является проблема скрытых (имплицитных) смыслов [Никитин 1999; Арнольд 1999; Масленникова 1999 и др.]. Это связано в первую очередь, по-видимому, с тем особым интересом, с которым обсуждаются в последнее время вопросы когитологии, вопросы познания человеческим индивидом реальности внешнего мира посредством языка и мышления. При этом необходимо отметить расхождение некоторых современных теорий когнитивной лингвистики с широко распространенной в последнее время теорией лингвистического детерминизма Э. Сэпира и Б. Уорфа, ставившей в прямую зависимость процесс познания мира от внутренних законов языка.
В работах современных лингвистов особое значение придается соотношению объективного и субъективного в языковой картине мира. Не отрицая значения языка в упорядочивании и структурировании знаний о мире, М.В. Никитин, к примеру, приводит серьезные доводы против прямой проекции языка на картину мира, представляющуюся сознанию. Автор подчеркивает, что как всякий идельный образ действительного мира языковая картина мира должна быть объективно обусловлена и практически оправдана, так как должна правильно ориентировать человека в действительном мире. Кроме того, “структура речевых построений отображает структуру мысли, не говоря уже о структуре мира (денотата), весьма неполно и даже отдаленно” [Никитин 1999:7]. В отражении мира в сознании человека, таким образом, возможны нечеткость и неполнота, связанные не только с несовершенством механизмов чувственного восприятия человека, но и с ограниченными возможностями языка как понятийной системы.
Нечеткость и неполнота картины мира в сознании человека компенсируются и дополняются его способностью рефлексировать, размышлять над полученной информацией, придавать ей эмоционально-оценочную характеристику, интеллектуальную или прагматическую оценку и т.д., корректируя и регулируя процессы порождения смыслов благодаря тому, что помимо знания языка человек обладает знанием мира. Благодаря знанию о мире, сложившемуся как отражение человеческой деятельности, получатель информации способен декодировать помимо эксплицитных значений языковых средств и ту часть информации, которая вследствие несовершенства языковых средств или по иным причинам осталась невыраженной. Эта невыраженная часть информации - домысливаемые имплицитные смыслы - способствует образованию более полных и верных картин денотатов языковых средств. Источниками имплицитных смыслов могут быть вероятностная природа лексических единиц, пресуппозиции, намеренная ненормативность выражений, случаи компрессии синтаксических структур и т.д. [Никитин 1999:10].
Остановимся, в частности, на наличии скрытых сем в лексическом значении слова и словосочетания.
Принято проводить аналогию между скрытыми смыслами и импликациональными компонентами значения, так как “импликационал - это потенциальные семы, не вошедшие в первичную номинацию, но имеющие возможность воплотиться при вторичной номинации, окказиональной или закрепленной в ЛСВ” [Арнольд 1999:55]. При этом автор опирается на мнение А.А.Потебни, что помимо значения с минимальным набором признаков, которое он называл “ближайшее значение”, существует еще его “дальнейшее значение”, которое соответствует научному понятию о предмете и которым, по его мнению, лингвистика заниматься не должна [Потебня 1958:19].
Наиболее подробно понятие об импликационале разработано М.В. Никитиным в его теории вероятнотной структуры лексического значения. В целостном когнитивном значении слова им выделяются две части: содержательное ядро лексического значения - интенсионал, и периферийные семантические признаки, окружающие ядро значения, - импликационал [Никитин 1997:109]. Если интенсионал - это структурированная совокупность семантических признаков, конституирующих данный класс денотатов, то совокупность признаков, придаваемых денотату с большей или меньшей долей вероятности, образует импликационал лексического значения, периферию его информационного потенциала. Интенсионал составляет непременный постоянный компонент значения имени, а импликационал - его обусловленный и варьирующийся в контекстах компонент, зависимый от предметно-логической структуры контекста. Таким образом, информация о денотате складывается из двух частей: обязательных интенсиональных признаков и тех признаков импликационала, которые являются значимыми для данного контекста.
Безусловной заслугой автора теории является признание им импликационала реальным компонентом содержательной структуры слова. Это подтверждается тем, что потенциально возможные семы из импликационала значения способны эксплицитно проявляться в результате актов семантической деривации производных значений, в частности, процесса метафоризации. В этом случае некоторая сема из импликационала семантической структуры слова становится базой для образования метафорическго значения слова: одним из признаков замороженного предмета является его неактивность, бездействие, отсюда возможна метафора “computer freezes” - ‘компьютер бездействует, зависает’. Декодирование такой информации является возможным в силу того, что получатель ее имеет сходное знание о предмете, основанное на знании мира или на традиционно принятых, конвенциональных нормах.
Лексические значения, таким образом, “представляют собой сложные образования, непосредственно вплетенные в когнитивные системы познания” [Никитин 1997:111]. В значении слова накапливаются и сохраняются знания об отраженном в сознании человека мире. Это “умственный концентрат”, сгусток человеческих знаний об определенных фрагментах и сторонах окружающей нас действительности. Предрасположенность к семантическим переосмыслениям вытекает из когнитивной природы значения, отражающей постоянное взаимодействие человека с окружающей его действительностью. “В старые меха своих форм язык (а точнее сказать, мысль) вливает новое содержание. Не изначальный смысл языковой формы искажает картину мира на новом участке вопреки опыту, а действительность навязывает себя языку, модифицируя должным образом значение словесных знаков” [Никитин 1999:10.] Изменения в значении слов объясняются взаимоотношением слов между собой и отражаемой в их значениях действительностью, проходящей через восприятие человека. Это взаимодействие ведет к образованию новых значений.
С другой стороны, автор признает, что, строго говоря, импликационал составляет не часть собственой семантики слова, а его “силовое поле”. В силу этого импликациональные семы могут и не реализовываться во вторично-производных значениях слова, а проявляться в дальнейшем, например, в производных словах. Примером тому могут служить отношения семантических структур исходных существительных и образованных от них относительных прилагательных.
В семантике производного прилагательного могут находить актуализацию семы, присутствовавшие в семантической структуре существительного латентно (непроявлено). Это тот случай, когда потенциальные семы из импликационала существительного эксплицируются при дальнейшей деривации слова: к примеру, в семантической структуре существительного cavern ‘пещера’ сема ‘глубокий’ не закреплена узуально в качестве одного из его метафорических значений, однако ее присутствие в семантическом потенциале этого слова подтверждается образованием вторично-производных значений у производного от него прилагательного - cavernous ‘пещерный, пещеристый’, e.g. cavernous eyes ‘глубоко посаженные глаза’, cavernous voice ‘глубокий, низкий голос’ [Подробнее об этом см. Виноградова 1997; 1999].
Нередко скрытыми семами называют экстенсионально ограниченные лексемы, характеризующиеся несвободной сочетаемостью, описывая их в терминах концепций “лексических солидарностей”, “связанного значения”, “скрытой семантики” и т.д. Это случаи, когда в значении слова имеется указание на сферу его референтной соотнесенности: карие (глаза), кудахтанье (кур); auburn (hair), to moo (of cows), etc. Так например, Р.С. Гинзбург рассматривает скрытые семы, “которые выявляются через сочетаемостные возможности” [Гинзбург 1978:25]. В указанной статье автор приводит пример прилагательного pretty, которое, сочетаясь с названиями лиц, предполагает семы молодости и женского пола, так как сочетание его с существительными, обозначающими лиц пожилого возраста и мужского пола кажется неестественным.
Следует, однако, на мой взгляд, принять точку зрения тех авторов, которые считают, что такие образования имеет смысл называть привязочными семами в силу привязки слова к определенному классу вещей, совместимых с ним. Для осмысления природы таких компонентов важно учитывать не знание о мире, логике предметных отношений в нем и т.д., а дополнительный элемент в структуре ЛЗ, который несет информацию о классе денотатов, соотносимых с данным значением. Значимой для анализа является не картина мира, а структура сигнификативного (описывающего) значения слова, в котором нарушено соответствие между интесионалом (ядром значения) и экстенсионалом (его сочетаемостными возможностями). Скрытой в этом случае является не онтологическая сущность отношений денотатов, а скорее экстенсионально - интесиональные отношения сем. Вследствие этого такие семы предлагается рассматривать в терминах концепции вторичной сигнификации знака [См. об этом Никитин 1997, а также Сергаева 1998]
Сочетания относительных прилагательных с определяемым существительным являются примером словосочетаний, содержащих скрытые смыслы.
В комбинаторной семантике рассматривается взаимодействие лексических значений слов в словосочетаниях, закономерности сложения смыслов отдельных имен и соотношение значений имен-компонентов и значения целого словосочетания. Различаются два типа словосочетаний: экспликационные и элизионные [Никитин 1983:63]. Экспликационными называются словосочетания, в которых денотаты компонентов соотносятся как вещь и ее признак, например: белый снег, снег бел, белизна снега. Имя вещи - снег - называется экспликандумом, а имя признака - бел, белизна, белый - экспликантом. В элизионных словосочетаниях зависимое слово не называет признак денотата главного слова, а называет другую вещь, известное отношение к которой составляет признак главного слова: подруга матери (отношение принадлежности), друг семьи (отношение принадлежности), таежный поселок (локальное отношение), дорожное происшествие (локальное отношение) и т.д. В случаях такого рода отношение, связывающее два аргумента, не находит выражения в способе их описания, оно выражается синтактико-грамматическими способами: падежными окончаниями, предлогами, порядком слов. То есть происходит лексическая элизия (пропуск) имени отношения. Однако выражения такого рода не имеют ничего общего с эллиптическими. Отношение в них не исчезает бесследно, оно содержится в синтаксических показателях, которые являются семантически содержательными.
Рассматриваемые нами относительные прилагательные, вступая в синтаксические отношения с определяемым существительным, также образуют два типа словосочетаний: элизионные, где есть два денотата, связанных между собой отношением, которое содержится имплицитно и домысливается в каждом конкретном случае, и экспликационные, где имя вещи сочетается с именем ее признака. Экспликационные словосочетания “относительное прилагательное + существительное” представляют собой атрибутивный трансформ предикатных структур: muscular pain - muscles hurt, bodily movement - body moves, колокольный звон - колокола звонят, птичий щебет - птицы щебечут. В них нет двух аргументов, а есть аргумент и его признак, причем аргумент выражен относительным прилагательным, а признак - определяемым существительным.
В элизионных словосочетаниях относительного прилагательного с существительным, как упоминалось выше, есть два денотата, связанных между собой неким отношением. Само отношение при этом не специализировано, не составляет части семантики прилагательного, а содержится имплицитно и своеобразно домыливается в каждом конкретном случае: земляничная поляна - поляна <где растет> земляника, земляничное варенье - варенье <приготовленное из> земляники; starry sky - sky <full of> stars, starry system - system <constituted by> stars, starry configuration - configuration <resembling> a star.
В собственную семантику относительного прилагательного "вмонтирован" на правах гиперсемы лишь максимально обобщенный смысловой компонент: "находящийся в некоем отношении, имеющий, обнаруживающий некое отношение (к денотату относительного прилагательного)". Имплицитные приращения всякий раз конкретизируют это отношение, раскрывая его частную разновидность сообразно логике возможных предметных отношений сочетающихся денотатов, т.е., в конечном счете, сообразно так называемой "логике мира" за счет так называемого энциклопедического знания мира. Дополнительные семантические приращения не являются частью словарно-языковой семантики прилагательного. Они комбинаторно обусловлены взаимодействием семантики прилагательного и существительного и опираются на знание мира (так называемое энциклопедическое знание) и в этом смысле являются разновидностью имплицитных смыслов.
Ошибочным на мой взгляд является регистрирование в качестве различных значений одного и того же прилагательного конкретных проявлений этого отношения, как это происходит, к примеру, в следующих случаях:
spicy - 1. having the characterisctic of spice;
2. flavoured with spice;
3. containing or producing, abounding in spices...
sugary - 1. full of, containing,or impregnated with sugar;
2. pertainig to or resembling sugar....
icy - 1. abounding in ice; covered or overlaid with ice;
2. consisting of ice;
3. resemblig ice...
snowy - 1. characterised by the presence or prevalance of snow;
2. composed of melted snow;
3. covered with snow; abounding in snow;
4. resembling the colour of snow...[SOD]
С другой стороны, непонятно, почему в некоторых случаях в качестве одного словозначения предлагается набор возможных отношений: spicy - 3. containing or producing, abounding in spices; sugary - 2. pertainig to or resembling sugar; icy - 1. abounding in ice; covered or overlaid with ice; snowy - 3. covered with snow; abounding in snow. Особенно неприемлимым на мой взгляд является объединение в одном значении двух совершенно разных видов отношений денотатов в атрибутивном сочетании, как это происходит в значении 2 прилагательного sugary - pertaining to or resembling sugar. Если значение ‘похожий на’ отражает симилятивный тип отношений сочетающихся денотатов, при которм между денотатами нет каких-либо реальных связей, они являются лишь плодом мыслительной деятельности человека, то значение ‘относящийся к’ отражает импликационный тип отношений, являющийся отражением онтологических связей денотатов.
В современной лингвистике существуют работы, посвященные классификациям прилагательных, основанных на признании того, что между определением и его определяемым есть некое пропозициональное отношение, которое интерпретатор обычно должен расшифровать, чтобы понять конструкцию. Авторы утверждают, что существует не бесконечное количество таких отношений, и возможна определенная их типизация [Апресян 1974; Aarts, Calbert 1979; Levi 1978; Ljung 1970; Warren 1984].
Пытаясь охарактеризовать типы отношений, входящие в этот набор, авторы называют их “значениями” - ‘meanings’ (Льюнг), “реляторами” - ‘relators’ (Аартс и Калберт), “стертыми предикатами” - ‘recoverable deleting predicates’ (Леви) или “связующими звеньями” - ‘connecting links’ (Уоррен). При этом авторы существенно расходятся в типологии семантических приращений, а главное, как правило, неверно квалифицируют саму их природу, усматривая в них часть собственной словарной семантики относительного прилагательного.
Имплицитные смыслы приписываются относительным прилагательным как часть их собственного лексического значения, исходя из толковых словарей и анализа совокупного значения некоторых, надо надеяться, наиболее показательных и частотных атрибутивных словосочетаний "прилагательное + существительное". Между тем необходимо учитывать, что в этих сочетаниях появляются за счет знания мира дополнительные имплицитные семантические приращения, комбинаторно осложняющие семантику относительного прилагательного и всего словосочетания. Содержанием этих приращений является уточнение конкретной природы отношения двух аргументов, в каждом случае сообразующееся с потенциалом их возможных предметных отношений.
ЛИТЕРАТУРА:
1. АПРЕСЯН Ю.Д., 1974. Лексическая семантика / Синонимические средства языка. М
2. АРНОЛЬД И.В., 1999. Потенциальные и скрытые семы и их актуализация в английском художественном тексте // Семантика. Стилистика. Интертекстуальность. Сб. статей. С.-Пб.
3. ВИНОГРАДОВА С.А., 1997. Влияние семантической структуры существительных на семантические структуры их адъективных дериватов // Языковая структура и социокультурный контекст. Studia Linguistica - 4. - C. -Петербург.
4. ВИНОГРАДОВА С.А., 1999. Семантическая структура и модели тропеизации относительных прилагательных английского языка. Автореферат дисс. ... кандидата филолог. наук. С.-Пб.
5. ГИНЗБУРГ Р.С., 1978. Значение слова и методика компонентного анализа // Иностр. языки в школе. № 5.
6. МАСЛЕННИКОВА А.А., 1999. Скрытые смыслы и их лингвистическая интерпретация. Автореферат дисс. ... доктора филолог. наук. С.-Пб.
7. НИКИТИН М.В., 1983. Лексическое значение слова / Структура и комбинаторика. М.
8. НИКИТИН М.В., 1997. Лингвистическая семантика. С-Пб.
9. НИКИТИН М.В., 1999. Об отражении картины мира в языке // Слово, предложение и текст как интерпретирующие системы. Studia Linguistica - 8. - С.-Пб.
10. ПОТЕБНЯ А.А., 1958. Из записок по русской грамматике. Т. I-II. М.
11. СЕРГАЕВА Ю.В., 1998. Семантические механизмы вторичной сигнификации и ее виды. Автореферат дисс. ... кандидата филолог. наук. С.-Пб.
12. AARTS J., CALBERT J.P., 1979. Metaphor and Non-Metaphor: The Semantics of Adjective-Noun Combinations. Tűbingen. 13. LEVI J.N., 1978. The Syntax and Semantics of Complex Nominals. N.-Y.
14. LJUNG M., 1970. English Denominal Adjectives. A Generative Study of the Semantics of a Group of High-Frequency Denominal Adjectives in English. Göteborg.
15. WARREN B., 1984. Classifying Adjectives. Göteborg.
16. SOD, 1993. - The New Shorter Oxford Dictionary on historical principles, Ed. by Lesley Brown. - Repr. in 2 volumes - Oxford: Clarendon press, 1993.