Основы специальной педагогики и психологии / 3 поддержка / Альманах ИКП / Нр пвд-2-Лебединская
.docx|
Альманах 9/2005 |
|||||||||||||||
|
Клинико-психологический анализ нарушений поведения у подростков (сообщение второе)* К.С. Лебединская
СИНДРОМ ПСИХИЧЕСКОЙ НЕУСТОЙЧИВОСТИ
В предыдущем сообщении приведена клинико-психологическая характеристика основных видов нарушений поведения у «трудных» подростков, обучающихся в массовых школах. Необходимость разработки дифференцированной психолого-педагогической коррекции побудила нас выделить следующие основные клинико-психологические варианты нарушений поведения: 1) с преобладанием психической неустойчивости; 2) с преобладанием аффективной возбудимости; 3) с преобладанием расторможенности влечений. Каждому из них соответствует свой спектр преимущественных возрастных психогенных реакций. Относительно меньшее место имеет специфика нозологии. Указанные типы нарушений поведения обнаруживают связь с биологическими факторами: неполноценностью центральной нервной системы большей частью резидуально-органического генеза, характером отклонений сроков и темпа полового созревания. Выявилась бесспорная роль средового фактора, в первую очередь неблагоприятных условий воспитания. При этом наблюдалась определенная связь между типом нарушения поведения и характером асоциальности среды. В формировании и оформлении нарушений поведения отмечалось большое значение педагогической запущенности. Было показано, что каждый из типов нарушений поведения может иметь как непатологический, так и патологический уровень. Критериями патологичности поведения являлись: выраженная интенсивность расстройств, их стойкость, присоединение немотивированных аффективных расстройств, невротических наслоений либо явлений вегетативной дистонии, хроногенно спаянных с расстройствами поведения. Настоящее сообщение посвящено клинико-психологическому анализу синдрома психической неустойчивости: сопоставлению клинико-психопатологических особенностей (характеристики состояния эмоционально-волевой, интеллектуальной сферы, специфических подростковых реакций), психологической и нейрофизиологической картины подросткового криза, неврологического статуса, характера отклонений сроков и темпа полового созревания со средовыми факторами и влиянием последних на проявления психической неустойчивости. *Журнал Дефектология 1980, №5 К. С. Лебединская, М. М. Райская, С. В. Немировская, В. С. Мальцина, М. Н. Фишман, Г. В. Грибанова Институт дефектологии АПН СССР Термин «психическая неустойчивость» многозначен. Это понятие прошло сложный путь от описания особенностей определенного психического склада личности до выделения самостоятельной формы психопатии по типу «неустойчивых» (Э. Крепелин, 1904). Неустойчивые личности описываются разными авторами под разными названиями: «безвольные», «слабовольные», «повышенно-внушаемые», «с неустойчивым настроением», «реактивно-лабильные» и т. д. Одни авторы (М. Блейлер, Н. И. Озерецкий) объясняют основные проявления психической неустойчивости преимущественно лабильностью эмоциональной сферы; другие (П. Б. Ганнушкин, Э. Крепелин, Е. А. Осипова, К. Шнайдер, Т.П.Симсон, А.П. Кулаков) придают особое значение недоразвитию волевых проявлений; третьи (Э. Бирнбаум, Г.Е.Сухарева, А.И.Кутанин и др.) отмечают выраженную неустойчивость в обеих сферах психической деятельности. А. Е. Личко относит понятие психической неустойчивости к неустойчивости к неустойчивости именно поведения, в отличие от эмоциональной лабильности, которую он рассматривает в рамках колебаний настроения. Основу психической неустойчивости, по мнению ряда исследователей (Э. Крепелин, Г.Е.Сухарева и др.), составляют явления парциального или частичного психического инфантилизма. Г. Е. Сухарева относит психическую неустойчивость к вариантам задержанного развития, которое проявляется главным образом недостаточной зрелостью эмоционально-волевой сферы. При этом особо подчеркивается дисгармония психических проявлений с парциальностью инфантилизма, недоразвитием высших форм волевой деятельности, которые мешают приспособлению к требованиям окружающей среды. Автор подчеркивает, что для незрелых, неустойчивых личностей характерно отсутствие сложной мотивации поступков, недостаточная способность сдерживать, тормозить свои влечения, отказ от выполнения внезапно возникающих желаний. Клиника синдрома психической неустойчивости у детей и подростков описана Г. Е. Сухаревой, М. С. Певзнер, И. А. Юрковой, М.И.Лапидесом и Е.И.Исаевой, К.С. Лебединской, В.В. Ковалевым и др. в рамках различных нозологических групп. Известны варианты дисгармонического и органического инфантилизма с психической неустойчивостью, такие же варианты органической психопатии, психогенные формирования психического инфантилизма при дефектах воспитания по типу гипоопеки (аномальное развитие личности по типу психической неустойчивости), гиперопеки (аномальное развитие личности по типу «кумира семьи»). Многие исследователи отмечали социальную значимость данной аномалии личности. Э. Крепелин, подчеркивая безвольность и внушаемость неустойчивых личностей, писал об их «нецелеустремленной криминальности». А.М. Халецкий отмечал, что в судебной психиатрии чаще всего приходится сталкиваться с неустойчивыми импульсивными психопатами. О.Е. Фрейеров (1965) указывает, что неустойчивые личности составляют 2,4 % в судебно-психиатрической практике. Н. И. Фелинская (1970) подчеркивает, что 17% правонарушителей обнаруживают психическую незрелость. Г. Бальмер (1973) выдвигает вопрос о необходимости создания специального учета так называемых, «угрожаемых» детей, т. е. особо внушаемых и зависимых от среды и живущих в неблагоприятных социальных условиях. А. И. Коротенко (1971), анализируя динамику неустойчивых личностей, отмечает, что их социальная адаптация значительно больше зависит от влияния окружающей среды, чем от них самих. Автор имеет в виду, с одной стороны, их повышенную внушаемость и импульсивность, с другой — полюс незрелости высших форм волевой деятельности, неспособность к выработке устойчивого, социально-одобряемого жизненного стереотипа и, как следствие этого, неорганизованность, отсутствие стремления к преодолению трудностей, склонность идти по пути наименьшего сопротивления, невыработанность собственных запретов, подверженность отрицательным внешним влияниям. Катамнестические исследования показывают, что психическая неустойчивость является фоном, на котором нередко формируются различные варианты невротических расстройств, алкоголизма, наркоманий, психопатий (В. Я. Гиндикин, В. А. Гурьева,1971, и др.). Авторы, изучавшие пути компенсации неустойчивых личностей, отмечают, что в отличие от активного пути компенсации, при котором положительные характерологические особенности формируются личностью самостоятельно, как форм приспособления к окружающей среде, психопатическая личность типа неустойчивых может компенсироваться только пассивно — при создании благоприятной микросоциальной среды, в которой ее патологические характерологические особенности проявляются в меньшей степени. Это положение имеет значение для поисков путей коррекции психической неустойчивости у подростков: использования как их отдельных характерологических черт, так и определенных жизненных условий. Отсюда очевидна важность диагностики именно начальных проявлений синдрома психической неустойчивости, еще до пубертатного периода, с использованием подражательности и внушаемости таких личностей для воспитания у них готовых стереотипов поведения. Мы используем термин «психическая неустойчивость» в применении к нарушениям поведения у подростков, вслед за рядом исследователей понимая под ним отсутствие сформированности собственной линии поведения в силу повышенной внушаемости, склонность руководствоваться в поступках эмоцией удовольствия, неспособность к волевому усилию, к систематической трудовой деятельности, стойким привязанностям, и вторично, в связи с перечисленными особенностями,— социальную незрелость личности, проявляющуюся в слабости и неустойчивости морально-нравственных установок. В наблюдаемую нами группу подростков с явлениями психической неустойчивости вошли 76 школьников 13-16 лет, учеников VI-VIII классов массовых школ Москвы; из них - 53 «трудных» и 23 подростка того же возраста, составивших контрольную группу, где обнаруженные признаки психической неустойчивости не приводили к явлениям дезадаптации поведения. Клинико-психопатологическое изучение сочеталось с экспериментально-психологическим, направленным на выявление связи нарушений поведения по типу психической неустойчивости с интеллектуальными особенностями и структурой личности. Оценка интеллектуальных функций производилась при помощи адаптированного варианта методики Векслера, а также методик классификации, пиктограмм, сравнения понятий, простых аналогий и др. Работоспособность изучалась при помощи корректурной пробы. Личностные особенности исследовались методами определения самооценки, уровня притязаний, а также применением специального опросника, выявляющего характер личностной направленности подростка. Нейрофизиологический анализ заключался в оценке фоновой электрической активности мозга (ЭЭГ) подростка с применением функциональных проб. Группа «трудных» подростков. Основные нарушения поведения связаны с наличием черт эмоционально-волевой незрелости: отсутствием чувства долга, ответственности, неспособностью тормозить свои желания, подчиняться требованиям дисциплины и коллектива и, наоборот, повышенной внушаемостью к неправильным формам поведения окружающих. Без стимула непосредственно получаемого удовольствия эти подростки были непродуктивны в целенаправленной деятельности. Они постоянно нуждались в стимуляции извне (подбадривании, напоминании, организации внимания, перемене видов деятельности). Будучи неспособными к длительному волевому усилию и преодолению трудностей, предоставленные себе, в учебной деятельности они быстро теряли интерес к занятиям; рано возникающие и частые прогулы способствовали формированию педагогической запущенности. Инфантильность прежде всего обращала на себя внимание в эмоциональном облике этих подростков. Они отличались веселым, беззаботным фоном настроения, общительностью без глубоких и стойких привязанностей, выраженной эмоциональной поверхностностью. По уровню расстройств поведения их можно условно разделить на две подгруппы. У подростков первой подгруппы (30 человек) уровень нарушений поведения был расценен как непатологический. Основным мотивом их поступков являлась эмоция удовольствия, стержневыми интересами - игровые. Нередко любимым занятием была игра с младшими, школьные же и другие интеллектуальные интересы были выражены недостаточно. Учебными обязанностями, длительной систематической работой они тяготились, от заданий, требующих усилий, часто отказывались. Их невысокую продуктивность в школе педагоги обычно связывали с недостаточной целенаправленностью, быстрой пресыщаемостью, невнимательностью и объясняли отсутствием интереса к учебе. Знания их, как правило, отличались поверхностностью, отрывочностью, на уроках они легко уходили в игровую ситуацию: начинали рисовать, играть в «морской бой» и т. д. В школе их больше увлекала какая-либо внеклассная работа, занятия в кружках и т. д. Эти подростки представляли трудности для педагогов из-за неспособности правильно вести себя на уроке (болтливости, чрезмерной подвижности, отвлекаемости). На переменах их двигательная разрядка выливалась в безудержную беготню, нередко приводила к кратковременным ссорам, дракам. Частое вовлечение в конфликты было связано также с эмоциональной заражаемостью и повышенной внушаемостью. Трусливые, они, однако, шли на поводу у более активных дезорганизаторов, легко имитируя внешние манеры их поведения. Незрелые формы самоутверждения проявлялись и в склонности к хвастовству, примитивным вымыслам, мелкой лжи, разоблачение в которой обычно их не очень смущало. Мало способные к волевому усилию, при затруднениях в учебе они нередко уходили с уроков, катались в городском транспорте, бродили по магазинам, кинотеатрам, играли в футбол и хоккей. Эпизодические прогулы, побеги из дома и школы являлись одной из основных форм их защитных реакций, хотя в значительной мере служили и удовлетворению инфантильной «сенсорной жажды». Встречались и другие проявления психологических защитных реакций, например кратковременный отказ от посещения школы, связанный с непосильными программными требованиями; принятие роли «шута», как гиперкомпенсация своей несостоятельности в занятиях, острые аффективные реакции по типу «короткого замыкания». Однако в силу психической незрелости подростков эти реакции не имели тенденции к фиксации и общего стиля их поведения надолго не нарушали. Реже наблюдались другие нестойкие, ситуационно обусловленные психологические реакции (протеста, оппозиции). Ряд нервно-психических особенностей, сопутствующих описанным нарушениям поведения у подростков данной группы, позволил предположить, что в большинстве случаев эта психическая неустойчивость хотя и имела непатологический уровень, но все же находилась в определенной связи с явлениями нерезко выраженной церебральной недостаточности, отражающей минимальное мозговое поражение. У 8 подростков за наличие церебрально-органического фона в психическом статусе говорило присутствие негрубых церебрастенических расстройств с утомляемостью во время занятий (нарастание количества ошибок, замедление темпа работы). Анализ анамнестических данных также позволил предположить наличие негрубой церебральной недостаточности. И до подросткового возраста у этих школьников констатировались легкая задержка) психического развития, в особенности черты эмоционально-волевой незрелости, церебрастенические симптомы, иногда неврозоподобные расстройства (нарушения сна, склонность к страхам, тикам, заиканию). Со времени обучения выявлялось отсутствие стойкого интереса к занятиям, двигательная расторможенность, психическая не устойчивость. Подростковый период привнес лишь усугубление нарушений поведения, обусловленных эмоционально-волевой незрелостью: имитацию неправильного поведения сверстников, склонность к более активному сопротивлению любому волевому усилию, связанному в первую очередь с учебой. Приведенные клинические наблюдения позволили предположить, что психическая неустойчивость этих подростков связана с явлениями легкого органического инфантилизма - задержки психического развития негрубого церебрально-органического генеза, не редуцировавшейся и в подростковом возрасте. Исследование условий воспитания и окружения показало отсутствие каких-либо грубых асоциальных форм поведения в семье. Скорее речь шла о недоучете родителями личностных особенностей ребенка, отсутствии подхода, адекватного для купирования черт психической незрелости. Уровень нарушений поведения у этих подростков ввиду его негрубости, отсутствия невротических, аффективных расстройств, как указывалось, можно оценить как непатологический. Непатологический уровень нарушений поведения констатирован также у других подростков этой подгруппы (13 человек). У них можно было диагностировать конституционально обусловленную акцентуацию характера по неустойчивому типу. При большом сходстве поведения с описанными выше подростками их отличало отсутствие церебрастенических расстройств, признаков минимальной мозговой дисфункции в неврологическом статусе, а также наличие сходных характерологических черт у их родителей и сибсов. В таких случаях речь, очевидно, шла о личностной конструкции неустойчивого типа. И, наконец, у 9 подростков первой подгруппы данные статуса и анамнеза позволили предположить ведущую роль социальной запущенности в формировании вышеописанной психической неустойчивости также непатологического уровня. В психическом статусе этих подростков не отмечалось черт органической церебральной неполноценности, нельзя было выявить симптомокомплекса, позволяющего предположить психопатию либо акцентуацию характера, зато имелась выраженная неблагоприятность средовых условий, большей частью в виде безнадзорности. У подростков второй подгруппы (23 человека) признаки эмоционально-волевой незрелости и нарушения поведения носили патологический характер и сочетались со значительно более отчетливыми проявлениями церебральной недостаточности. У 16 из них с очевидностью выступали психопатологические признаки органической неполноценности мозга. Недостаточная целенаправленность в учебной деятельности была ведущим признаком. Непродуктивность в учебе в значительно большей мере зависела от грубой двигательной расторможенности, церебрастенических явлений, резко усиливающихся при интеллектуальной нагрузке. Учебные интересы почти отсутствовали. Подростки были неспособны к целенаправленной работе на протяжении двух-трех уроков. В отличие от подростков первой подгруппы они быстро пресыщались даже игровой деятельностью и занятиями в кружках. Нарушения поведения носили значительно более выраженный характер. Обращала на себя внимание вспыльчивость, конфликтность этих подростков. Аффективные вспышки нередко сопровождались импульсивной агрессивностью: школьники рвали тетради с плохой оценкой на виду у учителя, бросали в обидчика любым попавшим под руку предметом, выкрикивали оскорбления. Аффективные разряды, сопровождавшиеся вегетативно-сосудистой реакцией, часто заканчивались церебрастеническими явлениями (головной болью, резкой слабостью и т. д.). Несмотря на выраженную агрессию, отношение к проступку отличалось поверхностностью и бездумностью. Подростки быстро забывали о своем поведении и легко повторяли его вновь. Уличенные во лжи, не переживали. Реакции гиперкомпенсации, связанные с несостоятельностью в учебе, проявлялись в желании обратить на себя внимание отрицательным поведением: открытым неподчинением принятым нормам поведения, вызывающей грубостью, хулиганскими выходками, демонстративным паясничаньем. У многих отмечались систематические прогулы. В связи с отсутствием каких-либо стойких интересов большую часть времени они проводили на улице. Из-за выраженной эмоционально-волевой незрелости и повышенной внушаемости легко примыкали к лицам с асоциальным поведением. Часто становились соучастниками в воровстве, начинали употреблять алкоголь, курить. Тем не менее следует подчеркнуть, что склонность к алкоголю, воровству, побегам была связана не с первичной расторможенностью влечений, а возникала по механизму имитации форм поведения неблагоприятного средового окружения. Следовательно, черты педагогической запущенности свойственны подросткам обеих подгрупп. Преобладание игровых интересов, неспособность к волевому усилию и неумение преодолевать трудности, несформированность школьных навыков препятствовали формированию предпосылок для самостоятельных занятий, необходимому для подросткового возраста росту самосознания, усилению познавательных интересов. Но если у подростков первой подгруппы, где нарушения познавательной деятельности были менее выраженными, а школьные интересы относительно более сохранными, явления педагогической запущенности не были дополнительной причиной нарушенного поведения, то у подростков второй подгруппы многолетние пробелы в знаниях в результате нарушений работоспособности по органическому типу, несформированность навыков целенаправленной учебной и трудовой деятельности ввиду органической незрелости эмоционально-волевой сферы, вызывая отрицательное отношение к школе, резко усугубляли нарушения поведения. И в анамнезе этих подростков признаки органической церебральной недостаточности выступали более явно, чем у детей первой подгруппы (наличие более грубой задержки психического развития, более выраженных церебрастенических расстройств, нередко - явлений мозговой гипертензии и т. д.). С началом обучения в школе на фоне эмоционально-волевой незрелости обнаруживались симптомы декомпенсации в виде усиления церебрастении. Нарушения поведения, как указывалось, отмечались уже начальной школе; несостоятельность в учебной деятельности приводила к реакциям протеста (отказу от выполнения домашних заданий «назло» педагогу и родителям), реакциям гиперкомпенсации в виде желания обратить на себя внимание отрицательным поведением в классе (грубостью, невыполнением требований учителя), а также к невротическим проявлениям. Это, в свою очередь, способствовало увеличению пробелов в знаниях, еще большему снижению интересов и углублению трудностей в поведении. Дальнейшая динамика психопатологических проявлений связана с периодом полового созревания: значительно усиливалась вышеописанная аффективная возбудимость, нетерпимость к замечаниям, склонность к реакциям протеста, продолжалось падение школьных интересов, отсутствие интеллектуально направленности и легкое примыкание к случайным лицам и асоциальным компаниям. У большинства неустойчивых подростков имелись неблагоприятные средовые условия. Наиболее частым и, очевидно, наиболее значимым для формирования проявлений именно психической неустойчивости явлением была выраженная безнадзорность, большей частью в течение многих лет. Эта безнадзорность явилась, по-видимому, важным фактором в нарушении психического развития подростков этой категории и лежала в основе педагогической запущенности с несформированностью способности к волевому усилию, к систематической учебной и трудовой деятельности. Полученные данные могут указывать на сочетание более выраженной органической церебральной недостаточности и более грубой средовой девиации как на причину патологического уровня психической неустойчивости. К подгруппе подростков, у которых психическая неустойчивость носила патологический характер, были отнесены и 7 других школьников. Четверо из них страдали психопатией по типу неустойчивых. Данный диагноз мы сочли правомерным ввиду ограниченности нервно-психических отклонений, именно личностными чертами и нарушениями поведения (отсутствие церебрастенических и других энцефалопатических расстройств, явных неврологических знаков; стойкость и единообразность проявлений психической неустойчивости с детства - по типу психопатического «клише»). В трех случаях речь шла о патохарактерологическом развитии личности по неустойчивому типу в условиях крайне неблагоприятного окружения. В пользу этого заключения говорило отсутствие явных церебрально-органических знаков в психическом и неврологическом статусе, а главное - динамика аномального развития, представляющая собой цепь реакций имитации стереотипа поведения, усвоенного в неблагоприятной среде. У всех семи подростков нарушения поведения в виде описанных явлений психической неустойчивости сочетались с выраженной социальной и педагогической запущенностью. Большинство обследованных детей, ощущая свою учебную несостоятельность еще в III-IV классах, сами предпринимали попытки компенсации в самоутверждении на уровне доступных им видов деятельности. Например, пытались заниматься в кружках, особенно музыкальных, спортивных секциях, увлекались поделками из дерева, металла и т. д. Однако эти попытки, как правило, пресекались взрослыми, опасающимися за и без того плохую успеваемость этих детей. Таким образом, были закрыты возможные пути выхода ребенка из травмирующей ситуации. Атмосфера непонимания окружающими этих защитных потребностей ребенка в свою очередь рождала у него новые дополнительные реакции протеста. Эти наблюдения, по-видимому, должны иметь специальное значение при разработке путей психолого-педагогической коррекции и профилактики нарушений поведения неустойчивых подростков. Для исследования генеза синдрома психической неустойчивости, как указывалось, была изучена контрольная группа из 23 подростков, у которых при наличии сходных по качеству черт психической неустойчивости поведение не отличалось «трудностью». Эти школьники были обследованы по тем же параметрам. В отличие от описанных выше «трудных» неустойчивых подростков у школьников контрольной группы отмечались легкие признаки эмоциональной неустойчивости, подростковые психологические реакции, не выходящие за рамки возрастной нормы. Основными проявлениями психической неустойчивости были повышенная двигательная возбудимость, неусидчивость и отвлекаемость на уроках, наличие игровых интересов, выражающихся в увлеченности детскими подвижными и спортивными играми; определенная наивность представлений об окружающем и своем будущем. Повышенная двигательная возбудимость у некоторых сочеталась с чрезмерной эмоциональной лабильностью, сопровождающейся вегетососудистой неустойчивостью и эмоциональной истощаемостью. Психическая незрелость отмечалась и в педагогических характеристиках («шалун», «озорник», «веретено»). Однако эти подростки все же не представляли трудностей для педагога, так как были целенаправлены в учебе и обладали интеллектуальной заинтересованностью. Подростковые психологические реакции с элементами компенсации, гиперкомпенсации, протеста (в отличие от группы «трудных») были нестойкими и, как правило, не выходили за рамки возрастных границ. Поведенческие реакции большей частью возникали либо вследствие детской несдержанности и импульсивности, либо как результат повышенной обидчивости. Отражая недостаточное умение подростков адекватно приспособиться к окружающей среде (родителям, сверстникам, учителям) ввиду эмоциональной и волевой незрелости, несформированности собственного стиля поведения, эти реакции носили скорее компенсаторный характер адаптации, чем дезадаптации. В отдельных случаях подростковые реакции имели в своей основе невротические механизмы. Особое место в контрольной группе занимала скрытая акцентуация характера неустойчивого типа* (по классификации А. Е. Личко). Эти подростки представляют собой так называемую группу повышенного риска, так как при сочетании бесконтрольности со стороны семьи с отрицательными влияниями внесемейного окружения они угрожаемы в отношении дезадаптации поведения по типу психической неустойчивости. Как показывают анамнестические данные, компенсация поведения такого ребенка до наступления подросткового периода осуществлялась за счет благоприятных средовых условий — постоянного контроля взрослых (в основном семьи), учета ими отдельных признаков психической неустойчивости, проявляющихся еще в доподростковом возрасте. То, что некоторые подростки с проявлениями психической неустойчивости оказались именно в контрольной, а не в основной группе, также было нередко обусловлено умелым учетом родителями и педагогами некоторых черт самой психической неустойчивости. Внушаемость и подражательность при наличии положительных примеров благоприятно сказывались на формировании личности. Стремление быть на первом плане использовалось для укрепления активности личностной позиции. Общительность, легкость контакта в благоприятной социальной обстановке приводили к усвоению необходимых средств и способов общения, к овладению приемами и навыками поведения в различных социальных ситуациях. В целом в контрольной группе, в отличие от группы «трудных», подростки отличались более гармоничной структурой психической незрелости, близкой к легким конституциональным вариантам (например, гармонический психофизический инфантилизм). Для понимания патогенеза синдрома психической неустойчивости в подростковом возрасте большое значение имело сопоставление данных нервно-соматического * Под скрытой акцентуацией понимают такую степень аномалии развития эмоционально-волевой сферы (врожденной или рано приобретенной), которая способствует декомпенсации поведения только под влиянием неблагоприятных условий среды. состояния, ЭЭГ и психологических особенностей подростков основной и контрольной групп. При неврологическом исследовании психически неустойчивых подростков как «трудных», так и контрольной группы обнаруживались признаки недостаточной зрелости двигательной системы (соответственно в 66% и 34%). У «трудных» подростков имело место двигательное беспокойство в виде хореиформных подергиваний, выявляемое в сенсибилизированном положении позы Ромберга. Симптомы минимального мозгового поражения резидуального характера, указывающие на заинтересованность стволовых структур, в группе «трудных» наблюдались в 61 % случаев, в группе контроля — в 49 %. Обращает внимание, что признаки церебральной недостаточности у «трудных» подростков были более выражены в подгруппе с патологическим уровнем расстройств поведения. Так, у 72 % подростков отмечалась выраженная заинтересованность структур ствола головного мозга (симптомы поражения III и VI пар черепно-мозговых нервов, наличие нистагма). Наряду с перманентными вегетативными расстройствами именно у них отмечались в 20% наблюдений пароксизмальные нарушения, также имеющие ваго-инсулярный генез. В 16% вегетативные расстройства, сочетаясь с симптомами нервно-психической истощаемости, складывались в выраженный психо-вегетативный синдром. Вегетативно-сосудистая дистония была обнаружена в группе «трудных» у 50 % обследованных, в контрольной группе - у 61 %. Вегетативно-сосудистые нарушения у подростков контрольной группы были более ярки и полиморфны. В половине случаев перманентные вегетативные расстройства носили парасимпатическую направленность (лабильность вазомоторных реакций, гипергидроз, склонность к брадикардии и понижению артериального давления, плохая адаптация к изменениям температуры воздуха, склонность к аллергическим реакциям), в 1/4 - симпатическую и в 1/4 - амфотропную. В то же время пароксизмально протекающие вегетативные нарушения в группе «трудных» отмечены у 20 % школьников, в группе контроля - у 8 %. Анализ электроэнцефалограмм «трудных» подростков выявил ряд особенностей в картине электрической активности мозга. В большинстве ЭЭГ отмечена высокая представленность тета-ритма и тета-разрядов. При гипервентиляции в 50 % наблюдений «трудных» подростков с патологическими формами поведения возникали пароксизмальные высокоамплитудные тета-разряды. Это свидетельствует о выраженной дисфункции мезенцефально-диэнцефальных структур мозга. Кроме того, у четырех подростков этой группы на ЭЭГ выявлена высокоамплитудная бета-активность в лобно-центральных отведениях, что указывает на патологические изменения в базально-лобных отделах мозга. В подгруппе подростков с непатологическим типом изменения поведения ЭЭГ характеризовались в основном высокой амплитудой и низкой частотой фонового альфа-ритма, что могло быть расценено как отражение незрелости, поскольку такие показатели фонового ритма в норме присущи детям до 12 лет. У подростков контрольной группы на ЭЭГ также наблюдались тета-активность, генерализованные тета-разряды, усиливающиеся при гипервентиляции, что указывает на заинтересованность верхнестволовых структур мозга. Патологических изменений ЭЭГ не отмечено. В целом ЭЭГ этой группы отражали черты, характерные для подросткового возраста. Таким образом, в группе «трудных» подростков признаки как органической незрелости нервной системы, так и ее структурной недостаточности были более выражены, чем в контрольной группе. У 72 % «трудных» подростков и 54 % школьников из группы контроля была отмечена ретардация физического и полового созревания. Признаки инфантилизма обращали на себя внимание в соматическом облике: отставание в росте и развитии мускулатуры, определенная детскость черт лица. Задержка полового созревания проявлялась в недостаточности оволосения на теле, а также развития наружных половых органов и вторичных половых признаков. Конфигурация скелета и состояние зон роста костей кисти соответствовали несколько более раннему возрасту. Сравнительное изучение сроков и темпа протекания периода полового созревания выявило у «трудных» подростков (в 75 % случаев из подгруппы с патологическим характером нарушений поведения) более органический характер задержки физического и полового созревания: признаки церебрально-эндокринной неполноценности по типу гипогенитализма, субнанизма. Соматические дисплазии в группе «трудных» отмечены в 68 %, в группе контроля - в 44%. В группе «трудных» подростков отмечались гипертелоризм, эпикант, уплощенное переносье, скошенный или выступающий затылок и т. д. Наличие этих дисплазии позволяет предположить патологическое воздействие на ранних этапах эмбриогенеза. Отмеченные в группе контроля менее грубые дисплазии и признаки «гармоничности» физического и полового инфантилизма, а также частый аналогичный тип телосложения родителей позволяют предположить преимущественно конституциональный характер этих особенностей. Как показало экспериментально-психологическое исследование, средний общий показатель интеллектуального развития (ОИП) психически неустойчивых «трудных» подростков, полученный при исследовании тестом Векслера, ниже уровня, нормального для подросткового возраста (61 % «трудных» подростков имели ОИП ниже возрастной нормы). В контрольной группе этот показатель был в пределах средней нормы (лишь у 15 % подростков этой группы он был ниже нормы). Количество показателей ОИП в пределах низкой нормы преобладало в группе «трудных»: 30 % против 25 % в группе контроля. Напротив, в контрольной группе обнаруживалось значительное преобладание (40 %) показателей ОИП, характерных для уровня средней нормы, в то время как в группе «трудных» показателей этого уровня не обнаружено. Высокой возрастной норме соответствовали показатели ОИП подростков контрольной группы и всего 9 % подростков изучаемой группы. Таким образом, в группе контроля в основном преобладали показатели, соответствующие средней и высокой возрастной норме, а в группе «трудных» - либо ниже, либо на уровне низкой возрастной нормы. Качественный анализ полученных данных позволил обнаружить существенную корреляцию низких показателей ОИП с патологическим уровнем поведенческих проявлений у ряда подростков основной группы. Практически показатели ОИП на уровне средней и высокой возрастной нормы получены в группе «трудных» за счет подростков с непатологическим типом поведенческих проявлений, а показатели низкой и ниже возрастной нормы - за счет подростков с патологическим поведением. Психологический профиль, образуемый всеми показателями по субтестам у подростков с патологическим уровнем расстройств поведения, характеризовался более низкими показателями по всем субтестам, чем у подростков с непатологическим поведением, так же как все показатели «трудных» в целом были ниже показателей в контрольной группе (см. таблицу). По всем субтестам невербального интеллекта в обеих группах оценки были в пределах нормы. В то же время по вербальным субтестам отмечались и более низкие показатели, выходящие за пределы нижней границы нормы. Эти данные требуют дальнейшего исследования, так как их природа может быть двоякой: связанной с явлениями социально-педагогической депривации либо органически обусловленной недостаточностью высших психических функций. Не исключено, что речь идет о сочетании этих факторов. Общий интеллектуальный показатель (ОИП) обследованных подростков (в %)
Существенное объяснение отставания в интеллектуальном развитии «трудных» психически неустойчивых подростков дают результаты экспериментально-психологического анализа их личностных особенностей. «Трудные» подростки с выраженной психической неустойчивостью отличаются низким уровнем личностной зрелости. Для них характерна крайняя зависимость от ситуации, неспособность активно воздействовать на нее, склонность к уходам от трудных ситуаций или полное подчинение им. Зависимость от ситуации ярко проявилась при изучении самооценки психически неустойчивых подростков. Их самооценка легко перестраивалась под влиянием настроения самого подростка, вследствие изменения окружения, а также в зависимости от остроты и сложности ситуаций. Низкий уровень объективности часто выражался в тенденции к завышению самооценки. Неадекватным был и уровень притязаний подростков. Достижения как в сфере межличностных отношений, так и в различных видах деятельности (в том числе учебной) отличались низким уровнем. Отмечалась несформированность морально-этических понятий, слабость операционно-технической стороны деятельности из-за явлений социально-педагогической запущенности (отсутствие многих приемов и навыков, необходимых в учебной деятельности), а также одностороннее развитие мотивационно-потребностной сферы, слабость учебной мотивации, преобладание «уличных» интересов. При низком уровне морально-этической зрелости этих подростков их притязания в сфере общения, межличностных отношений часто оказывались завышенными. Реакции выхода из сложных конфликтных ситуаций обычно были неадекватными. В тех видах деятельности, где их притязания низки (например, учеба), психически неустойчивые подростки были склонны к реакциям ухода, отступления, «регрессии» (Гейтс, 1926), т. е. замене сложной задачи более легкой. Там же, где существовала личностная заинтересованность (например, в сфере общения), могла проявиться и агрессивность, но она не носила характера стойкой реакции, а выражалась в кратковременной аффективной вспышке. При достижении какой-либо цели психически неустойчивые подростки редко были склонны к длительной, трудоемкой работе. Функции целеполагания, планирования и контроля за выполнением деятельности были у них развиты недостаточно, поэтому достижение цели было сопряжено или с поиском легких, обходных путей, или с пассивным ожиданием, когда цель будет достигнута кем-то другим, а подросток сможет воспользоваться достигнутыми результатами. Подростки с элементами психической неустойчивости из контрольной группы имели более высокий уровень личностной зрелости. В их поведении отражалось знание морально-этических норм, соответствующее возрастному уровню. Одной из существенных сторон личности подростков контрольной группы являлась более развитая, чем у «трудных», способность планировать свою деятельность и вести контроль за ее выполнением. Это, очевидно, играло значительную роль в достижении ими более высоких результатов в учебе. Но все же определенная неустойчивость личностной позиции делала их успехи в этой области нестабильными. Повышенная внушаемость в сочетании с несформированностью самооценки и завышенными или заниженными притязаниями толкала некоторых психически неустойчивых подростков из контрольной группы на эпизоды праздного времяпрепровождения, уход от трудностей, обращение к игровой деятельности. Отношения со взрослыми часто строились на принципах, характерных для детей более младшего возраста. Стремление выйти из-под опеки и контроля взрослых было выражено недостаточно. Таким образом, результаты исследования показывают, что нарушения поведения у подростков с характером психической неустойчивости связаны с аномалией развития по типу эмоционально-волевой, личностной незрелости. Эти нарушения поведения, по существу, являются одним из проявлений динамики развития детей с ЗПР органического генеза, т. е. их катамнезом в подростковом возрасте. Особенности психологической структуры этих подростков, типа их аномальных форм реагирования в различных ситуациях и видах деятельности, анализ путей формирования педагогической запущенности могут способствовать разработке основных принципов педагогической коррекции и профилактики. Полученные данные о сочетании психической аномалии подростковой фазы с физиологическими особенностями (ретардацией физического и полового развития) могут способствовать как разработке добавочных, соматических критериев «угрожаемости» данного типа психической декомпенсации, так и поискам мер соматической терапии. Анализ исследования показал, что синдром психической неустойчивости больше связан с аномалией эмоционального развития и в меньшей мере с ее нозологией: он может наблюдаться при остаточных явлениях органического поражения ЦНС (органический инфантилизм), врожденных особенностях эмоционально-волевой сферы (психопатии, акцентуации характера), аномальных формированиях личности в результате неблагоприятных условий воспитания. Значительно большее значение для выбора средств воздействия (психолого-педагогическая коррекция либо терапией) имеет определение уровня расстройств поведения - их патологическая либо непатологическая степень. При этом наличие органической мозговой недостаточности усугубляет расстройства поведения за счет более низкого уровня познавательной деятельности, способствующего формированию более грубых форм педагогической запущенности. При всех клинических формах нарушений поведения по типу психической неустойчивости, помимо биологического, большое значение имеет социальный фактор (особенно безнадзорность), усугубляющий либо реализующий психическую декомпенсацию. Учет этого фактора, дифференциация типа средовых вредностей также большое значение имеет социальный фактор (особенно безнадзорность), усугубляющий либо реализующий психическую декомпенсацию. Учет этого фактора, дифференциация типа средовых вредностей также имеет большое значение для профилактики и коррекции указанных расстройств.
|