V. A. Khaschenko

Cand. sci. (psychology), senior researcher of laboratory of social and economical psychology IPRAS, Moscow

The results of empirical research of phenomenon of subjective economical personal prosperity are presented. Its levels (single, generalized and integral measures) are desribed. The components composing these levels are: economical optimism/pessimism, economical anxiety, need of money, adequacy of income to personal demands, subjective level of life, economical frustratiouness. There are revealed personal determinants (subject position in life support, personal resource of well-being improving, the level of economical claims, attitude to property, value attitude to money) and objective determinants (educational level, age, marital status and presence of children) of subjective economical personal prosperity. The proposition about leading role of economical identification in development of subjective economical personal prosperity is confirmed.

Key words:subjective economical prosperity, economical identification, economical optimism/pessimism, economical anxiety, economical self-feeling, economical frustratiouness, subjective level of life.

стр. 19

Экономическая психология. Теоретические подходы к проблеме безработицы в зарубежной психологии

Автор: А. Н. ДЁМИН

© 2005 г. А. Н. Дёмин

Кандидат психологических наук, доцент кафедры социальной психологии и социологии управления Кубанского государственного университета, Краснодар

Рассматриваются институциональный, когнитивно-мотивационный и биографический подходы к безработице, определившиеся при ее изучении в зарубежной психологии. Выделяются основные понятия, предлагается комплексное психологическое определение безработицы, намечаются наиболее перспективные направления исследований этой проблемы в российских условиях.

Ключевые слова:безработица, подходы: институциональный, когнитивно-мотивационный, биографический.

В отечественной психологической литературе, посвященной безработице, доминируют работы прикладного характера. Публикации, в которых предпринимаются попытки теоретического осмысления данного феномена, встречаются редко. Исторический анализ проблемы стал появляться только в последние годы, но его главные недостатки - фрагментарность и малоформатность. В целом это подтверждает вывод о том, что отечественная психология занятости и безработицы не дает ощущения целостности и равномерности своего развития [4].

За рубежом психологические исследования безработицы начали активно проводиться на рубеже 1920 - 1930-х гг. - в период первого масштабного экономического кризиса в западной экономике. С тех пор накоплена обширная эмпирическая база, созданы оригинальные концепции, которые применяются в рамках нескольких теоретических подходов: мы их обозначаем как институциональный, когнитивно-мотивационный и биографический. Выделение и анализ этих подходов и стали целью написания статьи.

ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОД

Основу данного подхода составляют: 1) функциональная модель М. Яходы; 2) "витаминная" модель П. Уорра; 3) концепция ограниченной активности Д. Фрайера.

Первая книга М. Яходы с соавторами была опубликована в 1933 г. по итогам комплексного исследования жизни небольшого австрийского поселка после закрытия в нем единственной фабрики. Изучались изменения в финансовой, материальной (питание, одежда), эмоциональной, семейной, межличностной, досуговой, политической сферах жизни и здоровье жителей поселка. Исследование носило социографический, описательный характер и является своеобразным документом эпохи. Оно было переиздано в 1972 г. - в начале новой волны масштабной безработицы в западных странах, и, пожалуй, до сих пор не имеет аналогов [22]. В 1970 - 1980-е гг. Яхода вновь активно включилась в обсуждение проблем безработицы, предложив одну из наиболее влиятельных концепций в этой области.

Формулируя свое понимание психологической сущности безработицы [20,21], она, с одной стороны, опиралась на богатый эмпирический материал, собранный в 1930-е и 1970-е гг., с другой - использовала положения функционального подхода Р. Мертона. Как известно, он показал важность различения явных и латентных функций: первые относятся к объективным и преднамеренным последствиям социального действия, вторые - к непреднамеренным и неосознанным последствиям того же действия [5]. Другим важным методологическим источником для своих размышлений Яхода считает идею З. Фрейда о труде как одной из самых сильных связей личности с реальностью. Сам Фрейд детально не прорабатывал эту идею, но, согласно введенному им различению между принципами реальности и удовольствия, каждый человек нуждается в связях с реальностью, чтобы не оказаться полностью захваченным фантазиями и эмоциями.

Опираясь на положения функционального и психодинамического подходов, Яхода рассматривает трудовую занятость как социальный институт, чья организация и правила функционирования предписывают человеку, включенному в него, некоторые неизбежные формы поведения и субъективного опыта. Это происходит независи-

стр. 20

мо от того, нравится человеку его работа или не нравится. Обеспечение дохода и средств к существованию является прямым следствием или явной функцией включенности в трудовую занятость. На это обращают внимание практически все исследователи, не замечая подчас ее латентных функций, которые можно обнаружить в ситуации потери работы, т.е. исключения из института трудовой занятости. М. Яхода выделяет пять таких функций.

Во-первых,участие в труде в силу своей регулярности и определенного временного расписания структурирует повседневную жизнь человека изо дня в день, из недели в неделю, из года в год, делает ее упорядоченной, вписывает в ритмы более широких социальных общностей.

Во-вторых,трудовая занятость предполагает регулярные взаимодействия с другими людьми. Труд в современном обществе вышел за пределы собственно семьи, реализуясь на предприятиях и в организациях, что создает предпосылки для установления профессиональных и дружеских контактов, расширения социального горизонта каждой конкретной личности. Взаимодействие с коллегами не только расширяет опыт общения, но и является амортизатором многих проблем, возникающих в профессиональной деятельности и за ее пределами.

В-третьих,участие в создании различных товаров и услуг не только формирует содержание индивидуальных трудовых целей, но и связывает их с целями других людей и организаций, т.е. труд является механизмом привлечения индивида к коллективным целям. Это делает его труд осмысленным, поддерживает чувство общей компетентности.

В-четвертых,занятость формирует социальный статус человека, поскольку связана с выполнением определенных ролей на соответствующих позициях в социальной структуре общества. С одной стороны, это влияет на формирование личной идентичности и самооценки, с другой - сказывается на социальном статусе семьи индивида и ее членов.

В-пятых,участие в трудовой занятости побуждает к активности и требует проявлять ее регулярно. Лишение работы, как правило, ведет к увеличению апатии и вялости.

Ученый обращает внимание на то, что другие социальные институты могут обеспечить одну или даже несколько из перечисленных выше латентных функций, но в менее выраженной, контролируемой форме, а главное - вне связи с прямой экономической необходимостью для индивида. Трудовая занятость, таким образом, является социальным институтом, оказывающим специфическое воздействие на поведение и внутренний мир человека. Теряя работу, он теряет не просто средства к существованию, а целый комплекс важных связей с социальной реальностью.

Яхода допускает, что кроме пяти выделенных могут существовать и другие латентные функции трудовой занятости, но главное состоит в наличии самих латентных функций. С ее точки зрения даже неблагоприятные связи с реальностью предпочтительнее их отсутствия, поэтому лучше работать, чем не работать. Хотя в свете результатов, опубликованных западными исследователями в последние годы, данный вывод представляется слишком категоричным, он, безусловно, имеет под собой основания.

Психологическая интерпретация безработицы, предложенная другим исследователем этой проблемы П. Уорром, оформилась в результате систематических и обширных эмпирических исследований безработных в Великобритании в 1970 - 1980-х гг. Она развивает традицию, заложенную Яходой, и включает ряд очень продуктивных идей: об этапах перехода к роли безработного, принципах личностно-средового взаимодействия, базисе психического здоровья личности [36, 37]. Главной составляющей концепции П. Уорра является "витаминная" модель, согласно которой на психическое здоровье и поведение человека в сфере трудовой занятости влияют девять параметров его жизненной среды. Эти параметры являются профессионально релевантными, т.е. относятся к определенным аспектам условий труда, а именно: 1) возможность контролировать происходящее и принимать решения в своей работе; 2) возможность использовать и развивать свои профессиональные умения и навыки; 3) особенности целей и способов вовлечения в деятельность; 4) разнообразие, вариативность условий труда; 5) прозрачность, предсказуемость среды; 6) возможность зарабатывать; 7) физическая безопасность; 8) возможность установления и поддержания межличностных контактов; 9) престижность социального статуса. Перечисленные параметры характеризуют жизненную среду не только работающих, т.е. вовлеченных в оплаченный труд, но и безработных людей. Изменения среды влекут за собой перемены во внутреннем состоянии и поведении. Если безработный теряет возможность зарабатывать деньги, то, естественно, он будет испытывать напряженность. То же самое относится к невозможности использовать свою профессиональную квалификацию, поддерживать устоявшиеся межличностные отношения и т.д. Модель Уорра называется "витаминной" потому, что, как известно, отсутствие тех или иных составляющих в питании ведет к ухудшению деятельности организма и заболеваниям человека. Однако избыток какого-либо витамина также является неблагоприятным фактором для здоровья, поэтому чрезмерная выраженность по-

стр. 21

казателей какого-то аспекта жизненной среды может негативно влиять на самочувствие.

В зависимости от характеристик среды можно говорить о "плохой" и "хорошей" работе, "плохой" и "хорошей" безработице. В таком подходе заложены два важных методологических положения. С одной стороны, безработицу нельзя рассматривать вне общих характеристик института занятости, что, кстати, составляет и ядро подхода Яходы. С другой стороны, психологическое качество безработицы - явление относительное, оно определяется соотношением издержек и выгод при переходе к ней из состояния трудовой занятости. Если издержки растут, а выгоды сокращаются (включая изменения в сопутствующих ролях), то мы имеем дело с "плохой" безработицей. Если же при переходе соотношение издержек и выгод остается тем же, что и на работе, или изменяется в более благоприятную для человека сторону, то следует говорить о "хорошей" безработице.

"Витаминная" модель позволяет строить профили жизненных сред, благодаря чему можно объяснять различия между отдельными группами безработных. Например, в целом ряде британских исследований показано, что самые молодые безработные - недавние выпускники школ - имеют более благоприятные показатели психического здоровья (уровень тревоги, депрессии и т.п.) по сравнению со взрослыми безработными, потому что для них доступность денег, физическая безопасность, возможность межличностных контактов и социальный статус депривируются и проблематизируются в меньшей степени. Это объясняется их совместным (для большинства) проживанием с родителями, сохранением социальной сети, сложившейся еще в школе, возрастными нормами, которые требуют от них меньшей личной ответственности за получение дохода по сравнению со зрелыми людьми. Часто разница между образом жизни работающих и безработных подростков оказывается небольшой, особенно если первые имеют низкую профессиональную квалификацию и маленький опыт работы [38].

Другой британский психолог Д. Фрайер полагает, что в основе доминирующего в науке и социальной политике подхода к проблеме безработицы лежит представление о безработном как пассивной, зависимой, ориентированной на прошлое, реактивной личности, а ответственность за его положение несет институт трудовой занятости, который поддерживает человека в финансовом, социальном и психологическом планах. Его собственная концепция опирается на представление о безработном как активном, инициативном, ориентированном на будущее субъекте ("agent"), который стремится осмысливать события и влиять на них. Ответственность за положение безработного несет социальный институт безработицы, который ведет к обнищанию, ограничивает и затрудняет проявление активности, расхолаживает, деквалифицирует [17].

Если обобщить ряд исследований, которые Фрайер использует для своих аргументов, то ограничения и помехи можно разместить в нескольких плоскостях: организационной, социально-нормативной, финансовой. В первом случае ограничения связаны с особенностями деятельности социальных служб, регистрирующих безработных и назначающих им пособие. Во втором случае - с социальным конструированием роли безработного, согласно которому от человека ожидают ведение скромного (в потребительском плане) образа жизни, усердного поиска работы, благодарности и признательности окружающим, самообвинений и т.п. Финансовые ограничения Фрайер считает основными, они связаны с потерей приемлемого семейного дохода, который у безработных нередко уменьшается наполовину или еще больше. Уменьшившийся доход изменяет содержание целей и уровень притязаний, формирует другую культуру потребления, влияет на формы проведения досуга, которые прямо или косвенно требуют денежных затрат, лишает человека чувства безопасности и вызывает рост тревоги. Поэтому материальная депривация играет важную роль в формировании психологических эффектов безработицы, она является медиатором между институциональными характеристиками безработицы и психологическим состоянием людей.

КОГНИТИВНО-МОТИВАЦИОННЫЙ ПОДХОД

Исследования в рамках данного подхода можно объединить в три направления: 1) теория ожидаемой ценности; 2) атрибутивные концепции; 3) модели совладающего поведения.

Безработица в рамках теории ожидаемой ценности наиболее активно исследовалась австралийским психологом Н. Физером [14 - 16]. В основании его работ лежит представление о личности как активном деятеле, который осмысливает ситуации в терминах доступных альтернативных способов поведения, оценивает вероятность выполнения тех или иных действий в имеющихся условиях (этот компонент - ожидание), а также привлекательность действий и их результатов (этот компонент - валентность, ценность). Теория ожиданий рассматривает сознательно регулируемое поведение, оставляя за пределами своей компетенции действия, последствия которых индивидами не осознаются, или те, которые являются слишком привычными для человека и поэтому также слабо осознаются.

стр. 22

Комбинации ожиданий и валентностей формируют мотивацию к действиям определенной направленности. Например, стремление устроиться на некоторую должность будет зависеть от оценки вероятности успешного прохождения собеседования, а также степени привлекательности для человека действий, связанных с приемом на работу и ее как таковой. Однако могут быть и конкурирующие мотивации, связанные с альтернативными действиями: тот же безработный вместо поездки на собеседование может остаться дома, чтобы посмотреть интересную телевизионную передачу.

Для того чтобы возникла сильная мотивация к выполнению определенных действий, только высокого уровня ожиданий или валентности может оказаться недостаточно; желательно, чтобы оба эти компонента сочетались. В случае, когда человека привлекает некая профессия, но при этом вероятность заняться ею оценивается им низко, он может искать менее привлекательную, но, с его точки зрения, более достижимую сферу деятельности. Наличие альтернатив важно для психологического благополучия безработного. Если таковые отсутствуют или неприемлемы, а цель (получение работы) очень желательна и одновременно недостижима, то текущая повседневная жизнь начинает восприниматься бесцельной и лишенной смысла.

Физер справедливо полагает, что теория ожиданий не может охватить все многообразие переживаний, мотивов и действий безработных. Нужно использовать дополнительные подходы и теории для более детального изучения их целей, волевых процессов, представлений о контролируемости событий, а также для учета переменных, отражающих внешние нормативные требования к поведению.

Исследования безработицы в рамках атрибутивных концепций чаще всего опираются на теоретические построения Б. Вайнера [39] и М. Селигмана [3, 34], которые полагают, что способы и стили объяснения жизненных ситуаций и событий влияют на мотивацию, психическое здоровье, уровень успехов в профессиональной и других видах деятельности. Остановимся на некоторых из этих исследований.

В 1990-х гг. появилась серия работ экономистов, которые активно использовали теоретические положения Селигмана при интерпретации эффектов безработицы. У. Дейрити и А. Голдсмит полагают, что одним из главных механизмов отрицательного влияния безработицы на психологическое состояние людей выступает чувство беспомощности, которое связано с представлением о своей неспособности изменить ситуацию [10, 11]. Оно разрушает мотивацию к поиску работы и приобретению новых навыков, которые объективно могли бы повысить шансы на трудоустройство, а также ухудшает выполнение оценочных заданий при приеме на работу. Поскольку чувство беспомощности обладает определенной инерцией и не исчезает сразу же после восстановления занятости, оно сказывается на качестве труда - бывший безработный проигрывает постоянным работникам в производительности и имеет более высокие шансы вновь потерять работу, что опять-таки влияет на уровень его беспомощности, производительности и т.д. Авторы предлагают поведенческую макроэкономическую модель, в которой спрос и предложение труда зависят не только от реальной заработной платы, но и психологического благополучия рабочей силы, в частности, наличия опыта безработицы, которая могла оказывать негативное влияние на эмоциональное состояние, мотивацию, навыки саморегуляции работников и, следовательно, их поведение на рынке труда и производительность. Понимание того, что на рынке труда действуют не просто индивиды, осуществляющие тот или иной выбор, но и имеющие собственные трудовые истории, является важным психологическим добавлением к традиционному экономическому образу мышления.

Б. Элмсли и С. Седо продолжили линию, начатую Дейрити и Голдсмитом, предложив объяснение пролонгированных эффектов безработицы для представителей тех групп населения, которые считают себя дискриминируемыми на рынке труда [13]. Если брать расовое основание дискриминации, то психологический механизм формирования выученной беспомощности выглядит следующим образом. Отправной точкой может быть реальная или воспринимаемая (субъективно переживаемая) дискриминация. Поскольку цвет кожи нельзя изменить, представители дискриминируемой расы интерпретируют причину трудностей на рынке труда как неконтролируемую ими. Возникающее ощущение беспомощности интернализируется и ведет к проблемам в самооценке, которые, в свою очередь, блокируют желание повышать образование и активно искать работу. Если формирующееся чувство беспомощности включает в себя параметры универсальности (т.е. распространяется на самые разные ситуации) и устойчивости во времени, то положение усугубляется. Таким образом, первичная дискриминация может воспроизводить себя за пределами реального жизненного эпизода, но уже в форме субъективных объяснений и переживаний.

Среди исследователей безработицы популярны модели совладающего поведения, с помощью которых ученые пытаются ответить на вопросы о влиянии оценочных действий на поведение безработного, сравнительной эффективности используемых стратегий, ресурсах совладания и т.д.

стр. 23

Дж. Лэтэк, А. Киники, Г. Прассиа предложили процессуальную модель совладания с потерей работы [27]. Они опираются на теоретические положения Р. Лазаруса и его последователей (см., например, [28]), полагая, что совладание - это когнитивные и поведенческие усилия, направление на то, чтобы управлять неблагоприятными следствиями потери работы. При этом авторы исходят из того, что понятие совладания недостаточно конкретизировано для ситуации безработицы.

Другим важным основанием модели являются представления о механизмах обратной связи в процессах саморегуляции, в соответствии с которыми потеря работы порождает рассогласование между образом наличной ситуации и желаемым состоянием. Это рассогласование является причиной обращения индивида к той или иной стратегии совладания, завершающейся определенными результатами, которые, в свою очередь, вновь влияют на уровень рассогласования между наличным и желаемым, ведущего к коррекции способов совладания и т.д. Действие данного механизма возможно лишь в том случае, если совладание понимается как целенаправленный процесс, с помощью которого люди стремятся поддерживать равновесие в четырех аспектах жизнедеятельности - экономическом, социальном, психологическом, физиологическом. У человека имеются желания (или стандарты восприятия) относительно каждого из названных аспектов. Если они не совпадают с восприятием наличного, индивид стремится нейтрализовать возникшее рассогласование (собственно, это и является целью совладания).

Цели совладания реализуются в стратегиях, ориентированных на контроль и избегание. Обе стратегии являются разновидностями как проблемно-фокусированного, так и эмоционально-фокусированного совладания. Авторы выделяют еще одну стратегию - поиск социальной поддержки (в форме советов, эмоционального утешения и т.п.), но уделяют ей значительно меньше внимания.

Важным направлением исследований совладающего поведения в ситуации безработицы является выделение специфических способов и приемов, которые характеризуют действия человека именно в данных обстоятельствах. А. Киники и Дж. Лэтэк выделили пять таких способов: активный поиск работы (целенаправленное использование времени и энергии на поиск, общение с людьми, которые могут помочь трудоустроиться и т.п.); нетрудовая активность (контроль бюджета, экономное расходование денег, включенность в другие дела); позитивное самооценивание (обдумывание выигрышных для себя путей использования ситуации, поиск у себя тех навыков, которые можно предложить на рынке труда, попытки выйти из создавшейся ситуации с достоинством); психологическое дистанцирование от потери работы (пытаться не думать о том, что случилось, успокаивать себя, что это не конец света и т.п.); обесценивание работы (убеждать себя, что в жизни есть более важные вещи, чем трудовая занятость) [23]. Первые три способа авторы отнесли к активной, проблемно-ориентированной, а две последние - к избегающей, эмоционально-фокусированной форме совладания. Позднее было установлено, что обесценивание работы не является значимым индикатором данной формы [25].

А. Киники, Г. Прассиа и Ф. МакКи несколько раз обращались к анализу эмпирических связей между выделенными стратегиями, ресурсами и результатами совладания с потерей работы [24, 25]. Они выяснили, что готовность использовать проблемно-фокусированные стратегии, измеренная перед увольнением, не связана с качеством занятости через четыре месяца (продолжающееся пребывание в статусе безработного, либо в статусе неудовлетворенного найденной работой, либо в статусе удовлетворенного ею). На уровне тенденции эмоционально-фокусированное совладание оказалось отрицательно связанным с качеством занятости. Обращает на себя внимание, что авторы неоднозначно операционализируют понятия "ресурсы" и "результаты" и дают противоречивые интерпретации полученных данных. По-видимому, это отражает недостаточную теоретическую разработанность данной предметной области. В то же время их исследования подтверждают некоторые ключевые положения процессуальной модели Дж. Лэтэк, А. Киники и Г. Прассиа, например, правомерность выделения нескольких критериев совладания с потерей работы, роль рассогласования между образом наличной ситуации и желаемым состоянием, значение временного фактора.

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ПОДХОД

Если два первых подхода достаточно устоялись, то третий подход находится в стадии становления. Предварительный анализ дает основание говорить о двух его направлениях: 1) теориях карьеры; 2) исследованиях, посвященных личностно-биографическим предпосылкам и следствиям нестабильных карьер и безработицы.

Одна из наиболее известных теорий карьеры, которая влияет на понимание безработицы, принадлежит Д. Сьюперу. В исследованиях безработицы используются его представления о карьерной адаптивности и стадиальном развитии карьеры.

Содержание адаптивности Сьюпер описывает неоднозначно. В совокупности выделяется семь ее структурных элементов: отношение к труду как ценности; способность управлять собствен-

стр. 24

ной жизнью; рефлексивные умения, предполагающие научение из собственного опыта; наличие планов и перспектив в отношении карьеры; информированность о мире труда и профессий; особенности принятия решений; способность исследовать варианты развития (цит. по [7]). С опорой на эти элементы Т. Эквиланти [7] предлагает процедуру консультирования людей, потерявших работу. Сначала важно помочь им осознать свои трудовые ценности, интересы, умения, индивидуальный стиль и научить справляться со стрессом, т.е. повысить способность управлять собственной жизнью. На стадии поиска работы становятся актуальными такие элементы адаптивности, как способность строить планы, умение собирать информацию, а также принимать решения по поводу желаемого места работы и способа его получения, умение исследовать различные возможности и шансы. На завершающей стадии консультационного сопровождения важно, чтобы безработный осмыслил происходившее с ним с момента потери работы, сделал выводы из приобретенного опыта, так как они могут помочь ему в дальнейшем.

Дж. Лэтэк и Дж. Дозье [26] предложили модель развития карьеры, в которой центральным событием является потеря работы. Данное событие может иметь долговременный "эффект отравления", что выражается в переносе на следующую работу чувства неопределенности, циничного отношения, более низкой мотивации к труду. Однако авторы полагают, что существует и другой сценарий, связанный с улучшением карьеры. Он возможен, по крайней мере, в двух случаях: во-первых, когда человек находит работу, обеспечивающую новые и более высокие возможности, и психологически чувствует себя более успешным, чем на предыдущей работе; во-вторых, при обнаружении человеком в самом факте перехода к статусу безработного таких выгод и выигрышей, которые перевешивают потери. Поскольку мотивация к развитию связана с умеренным уровнем стресса, авторы выделяют те факторы, которые препятствуют чрезмерным стрессам в результате потери работы.

К первой группе факторовотносятся индивидуальные характеристики человека: уровень вовлеченности и удовлетворенности потерянной работой, стадия карьеры, на которую пришлось это событие, уровень индивидуальной активности, проявляющийся в способности содержательно наполнить и структурировать время. Оптимальным для роста является середина карьерного пути (в терминах теории Сьюпера это фаза достижения успеха на стадии упрочения), поскольку человек находится на пике своей продуктивности и в то же время еще достаточно молод, чтобы избежать дискриминации по возрасту при трудоустройстве.

Вторая группа факторовсодержит средовые характеристики: финансовые ресурсы, наличие социальной поддержки и гибкой, адаптивной структуры семьи, что проявляется в способности ее членов принять новые роли или перераспределить их в создавшейся трудной ситуации.

Третью группусоставляют характеристики переходного процесса от прежней работы к состоянию безработицы. Это, во-первых, получение предварительного уведомления о сокращении (увольнении), объяснение причин принимаемого решения, сообщение об увольнении непосредственным начальником, а не малознакомым специалистом из службы персонала. Подобные действия позволяют человеку пережить шок еще до реальной потери работы и, следовательно, начать поиск нового места заранее; они наносят меньший ущерб самооценке, дают возможность восстановить чувство контроля над ситуацией, в меньшей степени провоцируют огорчение и досаду. Во-вторых, важной характеристикой переходного процесса является "выплеск" и угасание таких эмоций, как огорчение, раздражение, гнев: к ним следует относиться как неизбежному следствию потери работы, но не нужно застревать на самом факте потери, поскольку он уже свершился. Наконец, на карьерный рост влияет длительность пребывания в состоянии безработицы.

Чем полнее список описанных факторов, тем больше вероятность трансформации потери работы в дальнейшее развитие карьеры. Данная модель относится прежде всего к безработным менеджерам и профессионалам, поэтому она содержит естественные ограничения для рабочих.

Исследования, поднимающие проблему принятия карьерных решений, дополняют теорию Сьюпера. Согласно С. Осипоу, процесс карьерных выборов у большинства людей можно уподобить потоку воды, сбегающему с горы тем путем, который наиболее доступен [29]. Иными словами, люди принимают решения по принципу наименьшего сопротивления. Процессы выбора зависят от исторического времени, а также определяются последовательностью жизненных ситуаций, особенностями социальных институтов и организаций, в деятельность которых человек вовлечен. Например, в период активного поиска работы эти процессы протекают интенсивно, но как только работа найдена, они затухают. Их возобновления следует ожидать, когда новая работа потеряет привлекательность. Большой интерес представляет классификация трудностей принятия карьерных решений. Их можно разделить на три основные категории, которые, в свою очередь, делятся на подкатегории и т.д. [19]. Первая категория -отсутствие готовности. Она предшествует процессу принятия решения и включает в себя отсутствие мотивации к принятию решения, общую не-

стр. 25

решительность как черту личности, различные дисфункциональные убеждения. Вторая категория -отсутствие информации о шагах, необходимых для принятия решения, о себе, различных профессиях, способах получения дополнительной информации.Третья категория -противоречивая, несогласованная информация. Эта трудность возникает вследствие ненадежности поступающей информации, внутриличностных или межличностных конфликтов. Вторая и третья категории характеризуют собственно процесс принятия решения.

В поле зрения авторов, исследующих личностно-биографические предпосылки и следствия нестабильных карьер и безработицы, попадают прежде всего проблемы, связанные с социальным функционированием личности. Оно операционализируется в таких показателях, как качество интимных взаимоотношений и трудовой истории, наличие психических заболеваний, употребление алкоголя и наркотиков, криминальное поведение. С одной стороны, эти показатели являются критериями успешного/неуспешного развития от детства к взрослости, с другой - они связаны друг с другом и имеют предпосылки в виде определенных внешних и внутренних риск-факторов (плохое финансовое положение семьи, отсутствие контроля и заботы со стороны родителей, низкая самооценка, агрессивное поведение, школьные проблемы, отвержение со стороны сверстников и др.) [32, 35].

Большой интерес представляют исследования Г. Элдера, его сотрудников и коллег. При анализе архивных данных, собранных в период Великой депрессии в США, было установлено, что существенное снижение дохода, в том числе из-за потери работы, усиливает раздражительность и эмоциональную неустойчивость мужчин - глав семей, если они и до этого уже были относительно раздражительными и неустойчивыми [12]. Такое направленное влияние экономической депривации наблюдалось в течение нескольких замеров, проводившихся с интервалом в три года. Изменения в поведении мужчин сочетались с напряженностью и конфликтами в супружеских отношениях, влияя на стиль детско-родительских отношений, последующее социальное и психическое развитие детей.

В рамках рассматриваемого направления важными понятиями являются кумулятивные и непосредственные следствия личностно-средовых взаимодействий [9]. Первый тип следствий можно проиллюстрировать гипотетическим сценарием: по той или иной причине у ребенка формируется взрывной, крайне раздражительный тип реагирования на фрустрирующие обстоятельства; это осложняет его учебу в школе, и он стремится как можно быстрее завершить образование; ранний уход из школы ограничивает карьерные возможности и вынуждает заниматься низкоквалифицированными фрустрирующими работами; формируется образ трудовой жизни с частой сменой работ, повторяющейся безработицей, что может негативно влиять на семейную жизнь и приводить к разводу. Так накапливаются следствия детской раздражительности и гневливости, даже если человек перестал быть таковым во взрослом состоянии. Непосредственные следствия наблюдаются и в том случае, если взрывной тип реагирования сохранится во взрослом состоянии. В этом случае трудовые или семейные конфликты будут сопровождаться неадекватно высокой степенью раздражения, что также может вести к частой смене работ, безработице, разводу.

А. Каспи приводит результаты анализа трудовых историй людей, обследованных в десятилетнем и сорокалетнем возрастах (данные лонгитюда, начатого в период Великой депрессии). Было обнаружено, что мальчики с раздражительным характером из семей, относившихся к среднему классу, в сорок лет имели профессиональный статус, неотличимый от статуса мужчин - выходцев из рабочих семей. Большинство из них было занято на работах более низкого уровня по сравнению с их отцами в сопоставимом возрасте. Их трудовые истории были хаотичнее, они чаще меняли места работы и пополняли ряды безработных.

В качестве еще одной иллюстрации обратимся к периодически публикуемым результатам Ювяскюльского лонгитюда (Финляндия) [30, 31]. Оказывается, что нестабильная карьера (попадание в ряды безработных, частая смена работ) особым образом сочетается с показателями как текущей жизненной ситуации, так и предшествующего развития. По данным одного из последних замеров, сделанного в 1995 г., было обнаружено, что у мужчин на нестабильность карьеры в зрелом возрасте (27 - 36 лет) прямо влияют психическая лабильность (невнимательность, отсутствие концентрации при выполнении заданий) в 8 лет, тревожность в 14 лет, низкая добросовестность в 27 лет. У женщин картина несколько иная. На нестабильность их карьеры прямо влияют социальная пассивность в 8 лет, невысокая школьная успеваемость в 14 лет, нейротизм и низкая добросовестность в 27 лет [30].

Риск-факторы не действуют по отдельности, они взаимодействуют между собой и провоцируют определенные события, которые могут складываться в устойчивые линии неблагополучного развития. Более того, накопленные риск-факторы могут передаваться от одного поколения к другому, способствуя воспроизводству бедности, безработицы и других проблем. Н. Гармези приводит модель Бирша и Гуссоу, согласно которой бедность является причиной неадекватного се-

стр. 26

мейного планирования, детского недоедания и болезней, отсутствия медицинского контроля, социальной депривации детей и неблагополучной среды для их развития. Указанные обстоятельства повышают риск школьных проблем и неудач, что в дальнейшем ведет к безработице и неполной занятости. А это, в свою очередь, способствует попаданию выросших детей в ряды бедных и повторению судьбы родителей [18]. С учетом современного состояния науки Гармези называет представленные зависимости "межпоколенческой моделью бедности".

Безработица и частая смена работ выступают элементом более обширного комплекса проблем в социальном функционировании личности, имеют специфические личностно-биографические предпосылки и следствия. Однако эти проблемы не следует рассматривать как фатальные, поскольку в литературе описываются механизмы предотвращения неблагополучного развития [32].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Конкретных эмпирических исследований безработицы много, но они в основном выполняются в рамках трех теоретических подходов.

В институциональном подходепсихологическое содержание безработицы выводится из особенностей института трудовой занятости: его ценностей и норм, финансовых механизмов, темпоральных, межличностных, организационных и других особенностей. У моделей и концепций, сложившихся в данном подходе, общий знаменатель: личность зависима от института трудовой занятости, нуждается в принадлежности к нему; разрыв, ослабление или перестройка связей с институтом трудовой занятости в результате потери работы вызывает материальную, социальную и психологическую депривацию личности. Основные понятия:социальный институт занятости, депривация.Основная метафора данного подхода: личность страдает в ситуации безработицы.

В когнитивно-мотивационном подходеакцентируются личностные аспекты безработицы. Главным в моделях данного подхода является понимание личности как оценивающего, интерпретирующего и действующего субъекта, который сам может выбрать активную или пассивную форму поведения в трудной жизненной ситуации. Основные понятия:мотивация, атрибутивные процессы, совладание с потерей работы.Основная метафора данного подхода: личность действует в ситуации безработицы.

Биографический подходявляется скорее предпосылкой для целенаправленных исследований безработицы, чем уже оформившейся традицией в данной предметной области. Он дополняет институциональный и когнитивно-мотивационный подходы за счет введения и активного использования понятия "карьера". Модели биографического подхода разнородны, но все же у них есть общий знаменатель: безработица является составной частью карьеры и жизненного пути; "прохождение" безработицы зависит от стадии жизни, социально-исторического контекста, адаптивных возможностей личности, особенностей взаимодействия личностных и средовых факторов в прошлом и настоящем. Основные понятия:карьера, адаптивность, социальное функционирование личности, риск-факторы развития.Основная метафора данного подхода: личность развивается в течение жизненного пути через прохождение разных ситуаций, включая безработицу.

Понятия "психического здоровья"и/или"психологического благополучия"являются общими для всех трех подходов.

Исследования безработицы связаны с особенностями функционирования экономики и рынков труда. Институциональный подход оформился и доминировал в период общего экономического спада (1970 - 1980-е гг.) в западном мире, когнитивно-мотивационный и отдельные составляющие биографического подхода развились в период массовой реструктуризации предприятий (1980 - 1990-е гг.), когда карьеры стали более индивидуализированными, и повысилась значимость способности людей к активным действиям и совладающему поведению на протяжении жизненного пути. В целом динамику исследовательских подходов можно объяснить переходом от модели стандартизированной занятости к модели индивидуализированной занятости в современной западной экономике [6].

Подходы, сложившиеся в зарубежной психологии, способны помочь исследователям российской безработицы.

Во-первых, они позволяют лучше понять ее, стимулируя как использование уже разработанных понятий, концепций, так и развитие собственных теоретических представлений.

Во-вторых, они явно или неявно указывают на социальные функции и практические задачи психологов, работающих с проблемами безработицы (конструирование альтернативных институтов занятости, помощь в формировании успешных стратегий поведения, предотвращение рисков неблагополучного развития и т.д.)

В-третьих, сложившиеся теоретические подходы заставляют обратить внимание на роль междисциплинарного синтеза при объяснении безработицы. Междисциплинарность выступает атрибутивным качеством психологического знания [2]. История зарубежных исследований прекрасно подтверждает данный тезис и демонстрирует значение для психологии безработицы таких "внешних" понятий, как институт трудовой

стр. 27

занятости, материальная депривация, социальное функционирование личности и др., равно как и значение психологических понятий самооценки, мотивации, стиля объяснения для экономического анализа. В целом можно утверждать, что безработица требует от психологов междисциплинарной компетентности для своего полноценного изучения.

В-четвертых, психологические интерпретации безработицы создают предпосылки для анализа других явлений - частичной, множественной, нетрадиционной занятости, психологически уязвимой работы (карьеры). Как полагают специалисты, их значение для понимания современного рынка труда будет расти [1, 8].

Проведенное теоретическое исследование позволяет дать комплексное определение безработицы.Этосложный психологический феномен,который: а) включен в экономические, технологические, социальные механизмы функционирования общества и одновременно выступает составной частью жизненного пути личности; б) возникает в результате вынужденного или добровольного разрыва связей личности с институтом оплаченной трудовой занятости; в) сопровождается, как правило, ухудшением социального, материального статусов и психологического благополучия личности, предъявляет повышенные требования к ее адаптационным возможностям и социального окружения; г) объединяет в своей структуре не только депривационные психологические эффекты, но и процессы саморегуляции, самоорганизации, преодоления возникшей трудной ситуации.

Наиболее перспективные направления исследований безработицы связаны с поиском ответов на вопросы: как человек восстанавливает свою занятость и психологическое благополучие или, наоборот, терпит неудачи в российских условиях; как он предопределяет своим пребыванием в ситуации безработицы долгосрочные эффекты для себя и других; как другие люди и социальные институты включаются в преодоление безработицы?

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бек У.Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция, 2000.

2. Журавлёв А. Л.Специфика междисциплинарных исследований в психологии // Психол. журн. 2002. N 6. С. 83 - 88.

3. Зелигман М. Э. П.Как научиться оптимизму. М.: Вече, 1997.

4. Купрейченко А. Б.Современное состояние исследований в отечественной экономической психологии // Проблемы экономической психологии / Отв. ред. А. Л. Журавлев, А. Б. Купрейченко. М.: ИП РАН, 2004. Т. 1.С. 58 - 82.

5. Мертон Р. К.Явные и латентные функции // Структурно-функциональный анализ в современной социологии. Информационный бюллетень ИКСИ. М., 1968. Вып. 1. N 6. С. 82 - 179.

6. Хижный Э. К.Новая модель занятости и становление глобального рынка труда // Нестандартные формы занятости в промышленно-развитых странах: Проблемно-тематический сб. ИНИОН РАН. М., 1999. С. 8 - 60.

7. Aquilanti T. M., Leroux J. An integrated model of outplacement counseling // J. of Employment Counseling. 1999. V. 36. N 4. P. 177 - 192.

8. Burchell B. The effect of labour market position, job insecurity, and unemployment on psychological health // Social change and the experience of unemployment / Ed. D. Gallie, C. Marsh, C. Vogler. N.Y.: Oxford university press, 1994. P. 188 - 212.

9. Caspi A. Why maladaptive behaviors persist: sources of continuity and change across the life course // Studying lives through time: personality and development / Ed. D. C. Funder et al. 2d edition. Washington: APA, 1996. P. 343 - 376.

10. Darity W. Jr., Goldsmith A. H. Social psychology, unemployment and macroeconomics // J. of Economic Perspectives. 1996. V. 10. N 1. P. 121 - 140.

11. Darity W. Jr., Goldsmith A. H. Unemployment, social psychology, and unemployment hysteresis // J. of Post Keynesian Economics. 1993. V. 16. N 1. P. 55 - 73.

12. Elder G. H. Jr., Caspi A. Economic stress in lives: developmental perspectives // J. of Social Issues. 1988. V. 44. N 4. P. 25 - 45.

13. Elmslie B., Sedo S. Discrimination, social psychology, and hysteresis in labor market // J. of Economic Psychol. 1996. V. 17. N 4. P. 465^78.

14. Feather N. T. Expectancy-value theory and unemployment effects // J. of Occupational & Organizational Psychol. 1992. V. 65. N 4. P. 315 - 340.

15. Feather N. T. The effects of unemployment on work values and motivation // Work motivation / Ed. U. Kleinbeck et al. Hillsdale. New Jersey: Lawrence Erlbaum Associates, Publ., 1990. P. 201 - 229.

16. Feather N. T., O'Brien G. E. A longitudinal study of the effects of employment and unemployment on school-leavers // J. of Occupational Psychol. 1986. V. 59. N 2. P. 121 - 144.

17. Fryer D. Psychological or material deprivation: why does unemployment have mental health consequences? // Understanding unemployment: new perspectives on active labour market policies / Ed. E. McLaughlin. London: Routhledge, 1992. P. 103 - 125.

18. Garmezy N. Vulnerability and resilience // Studying lives through time: personality and development / Ed. D. C. Funder et al. 2d edition. Washington: APA, 1996. P. 377 - 398.

19. Gati I., Krausz M., Osipow S. H. A taxonomy of difficulties in career decision making // J. of Couns. Psychol. 1996. V. 43. P. 510 - 526.

20. Jahoda M. Economic recession and mental health: some conceptual issues // J. of Social Issues. 1988. V. 44. N 4. P. 13 - 23.

стр. 28

21. Jahoda M. Work, employment, and unemployment: values, theories, and approaches in social research // American Psychologist. 1981. V. 36. N 2. P. 184 - 191.

22. Jahoda M., Lazarsfeld P. P., Zeisel H. Marienthal: The sociography of an unemployed community. N.Y.: Aldine-Atherton, 1972.

23. Kinichi A. J., Latack J. C. Explication of the construct of coping with involuntary job loss // J. of Vocational Behavior. 1990. V. 36. N 3. P. 339 - 360.

24. Kinicki A. J., Prussia G. E., McKee P. M. A panel investigation of coping with job loss // Academy of Management Proceedings. 1997. P. 325 - 329.

25. Kinicki A. J., Prussia G. E., McKee F. M. A panel study of coping with involuntary job loss // Academy of Management Journal. 2000. V. 34. N 1. P. 90 - 100.

26. Latack J. C., Dozier J. After the ax falls: job loss and career transition // Academy of Management Review. 1986. V. 11. N 23. P. 375 - 392.

27. Latack J. C., Kinicki A. J., Prussia G. E. An integrative process model of coping with job loss // Academy of Management Review. 1995. V. 20. N 2. P. 311 - 342.

28. Lazarus R. S., Folkman S. Stress, appraisal, and coping. N.Y.: Springer, 1984.

29. Osipow S. H. Career issues through the life span // Psychology and work: Productivity, Change and Employment. Washington: APA, 1989. P. 141 - 168.

30. Pulkkinen L., Ohranen M., Tolvanen A. Personality antecedents of career orientation and stability among women compared to men // J. of Vocational Behavior. 1999. V. 54. N1. P. 37 - 58.

31. Ronka A., Pulkkinen L. Accumulation of problems in social functioning in young adulthood: a developmental approach // J. of Pers. and Soc. Psychol. 1995. V. 69. N2. P. 381 - 391.

32. Rutter M. Psychosocial adversity: risk, resilience and recovery // Conflict and development in adolescence / Ed. L. Verhofstadt-Deneve et al. Leiden University, DSWO Press, 1996. P. 21 - 33.

33. Seligman M. E. P. Learned optimism. N.Y.: Knopf, 1991.

34. Seligman M. E. P. Helplessness: on depression, development and death. San Francisco: Freeman, 1975.

35. Stress, risk, and resilience in children and adolescents: processes, mechanisms, and interventions / Ed. by RJ. Haggerty et al. Cambridge: Cambridge university press, 1994.

36. Warr P. Job loss, unemployment and psychological well-being // Role transitions, explorations, and explanations / Ed. V. L. Allen & E. Van de Vliert. N.Y.: Plenum press, 1984. P. 263 - 285.

37. Warr P. Work, unemployment, and mental health. Oxford: Oxford university press, 1987.

38. Warr P., Jackson P., Banks M. Unemployment and mental health: some British studies // J. of Social Issues. 1988. V. 44. N 4. P. 47 - 68.

39. Weiner B. An attributional theory of achievement motivation and emotion // Psychol. Review. 1985. V. 92. N 4. P. 548 - 573.

THEORETICAL APPROACHES TO STUDY OF UNEMPLOYMENT IN FOREIGN PSYCHOLOGY

A. N. Demin

Cand. sci. (psychology), senior lecturer of department of social psychology and sociology of management of Kuban state university, Krasnodar

The institutional, cognitive-motivational and biographical approaches to unemployment in foreign psychology are considered. The basic notions are evolved, complex psychological definition of unemployment is proposed, the most perspective ways of research of this problem in Russia are laid down.

Key words:unemployment, approaches, institutional approach, cognitive-motivational approach, biographical approach.

стр. 29