Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

Воронина - Феминизм и гендерное равенство

.pdf
Скачиваний:
349
Добавлен:
24.03.2015
Размер:
1.47 Mб
Скачать

114

женщин», с которой и женщины, и общество молча примирились. Иными словами, фактическое равенство между женщинами и мужчинами оказывалось мало достижимым несмотря на конституционное положение о предоставлении равных возможностей женщинам и мужчинам.

Помимо неравенства в производственной и семейной сфере, отражением традиционных взглядов на женщин и мужчин было отчуждение женщин от сферы политики и власти. Оно не было преодолено и после наступления политической оттепели и десталинизации общества в конце 50-х— начале 60-х годов. Правда, это отчуждение маскировалось негласными квотами на избрание женщин в фиктивный орган государственной власти, лишь формально утверждавший решения, подготовленные ЦК КПСС. Я имею в виду Верховный Совет СССР, в котором, начиная с 60-х годов и вплоть до выборов 1989 г., женщины-депутаты составляли в среднем около трети (Lapidus, 1978: 205; Женщины в СССР, 1985: 7). Столь значительная квота могла бы сыграть важную роль в продвижении интересов женщин, однако проблема заключалась в том, что женщины-депутаты присутствовали в структурах власти отнюдь не как представители и выразители интересов женского населения страны, а как «подтверждение» идеологического мифа о представительстве всех групп и слоев населения. Таким образом, при всей реальности физического присутствия женщин в Верховном Совете СССР, их властные полномочия оставались чисто номинальными. Впрочем, как и полномочия основной части мужчин-депутатов. А в тех структурах, где реально принимались решения, то есть в Верховном Совете, в Совете министров, в ЦК КПСС за это время была только одна женщина – министр культуры Е.Фурцева. Иначе говоря, в полном соответствии с приведенными ранее словами Ленина компартия контролировала процесс политической активности женщин вплоть до распада СССР и отмены КПСС. Даже во времена так называемой перестройки при непосредственном воздействии компартии в течение 1987 года сразу возникли 240 тысяч женсоветов. В изданном в тоже «Положении о советах женщин» утверждалось, что эти организации «…объединяют в интересах коммунистического созидания всех советских женщин … Советы женщин … работают под руководством КПСС в тесном контакте с советскими и государственными органами, профсоюзными, комсомольскими и другими общественными организациями, политорганами Вооруженных сил СССР» (Положение…, 1987: 1). Однако пропагандистская машина неустанно представляла этот контроль как патерналистскую заботу компартии о женщинах, как вовлечение их в общественно-политическую деятельность. Интересен язык официальных партийных документов на эту тему: никогда в них речь не шла о реальном участии женщин в политике, а только об их «вовлечении», т. е. сама формулировка утверждала пассивность и аполитичность женщин (Положение…, 1987: 1-3; Voronina, 1994: 729735).

Символический смысл советской модели гендерного равенства

Эмансипация женщин является составной частью процесса модернизации. Но поскольку этот процесс в Советском Союзе строился на противоречивых основаниях, ее результаты оказались неоднозначными. На фоне процессов секуляризации сознания, индустриализации, урбанизации, в СССР, в отличие от западного типа модернизации, сохранялся приоритет государства над обществом и коллектива – над личностью. Долгие годы существовали ограничения гражданских свобод и прав человека; было принято централизованное планирование экономики и др. (Миронов, 1999: 290-333). Иными словами, сущность советской модернизации заключалась в технологическом и материальном прогрессе на фоне сохранения традиционных социальных институтов и воспроизведения в национальном масштабе социального строя и принципов общины: коллективная форма жизни; подчинение меньшинства большинству; коллективная

115

ответственность; право на участие в общественной жизни глав семей; уравниловка; регламентация частной жизни (т.е. право общины вмешиваться в частную жизнь, если она вступала в противоречие с интересами общины, традициями и обычаем); тождественность прав и обязанностей – право на труд, отдых, участие в общественных делах является одновременно обязанностью трудиться, отдыхать в специально определенное для этого время, заниматься общественной работой и др. (там же: 334).

Сочетание модернизационных и традиционных принципов обусловило и основное противоречие советской гендерной политики: несмотря на формально провозглашенное равенство женщин и мужчин, эта политика базировалась на убеждении в естественности и незыблемости половых различий. В результате в СССР, на мой взгляд, возник специфический тип традиционной гендерной системы – советский патриархат, при котором основным механизмом дискриминации женщин являлись не мужчины как группа, а государство. Мне кажется, что политический тоталитаризм — это в принципе крайнее выражение маскулинистского мировоззрения и патриархатного сознания. В одном из своих аспектов тоталитаризм выступает как безраздельное господство верховной власти (партии, государства, группы людей или одного человека) над жизнью и сознанием миллионов людей. И в этом смысле советский тоталитаризм — это осуществление традиционного права патриарха на уровне макрополитики. Смена инстанции власти потребовала и некоторых изменений в традиционных патриархатных структурах. Для того чтобы полнее господствовать над женщиной, функциональнее использовать ее продуктивные и репродуктивные ресурсы в своих собственных целях, государство-патриарх должно было уничтожить легитимацию юридических и экономических прав мужчины на женщину. Именно в «переподчинении» женщины от мужа к государству и кроется глубинный смысл советской эмансипаторной политики. Разумеется, такое отчуждение мужских прав на женщину в пользу государства не только не способствует редукции патриархатных принципов социального устройства, но и усиливает их. И жертвами этого процесса оказываются не только женщины, но и мужчины – поскольку материальный и символический статус патриарха приписывается государству, их гендерная идентичность теряется. Кстати, эта ситуация нашла свое отражение в банальной сентенции о том, что советская политика сформировала «бесполого» индивида. Обычно люди, употребляющие это выражение, имеют в виду, что мужчины и женщины в советском обществе утратили явные психические и социальные характеристики, традиционно ассоциирующиеся с полом. Действительно, в некотором роде советская политика разрушила традиционные культурные стереотипы мужественности и женственности, но это отнюдь не привело к установлению гендерного равенства. Сочетание тоталитаризма с традиционной гендерной идеологией привело к возникновению парадоксального типа патриархата, которое, несколько утрируя ситуацию, я бы назвала «бесполым» обществом с маскулинистской идеологией и андроцентричной социальной структурой.

ПОСТСОВЕТСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА В ОТНОШЕНИИ ГЕНДЕРНОГО РАВЕНСТВА

Позиция государства в отношении гендерного равенства напрямую связана с принятой политической концепцией. В постсоветской России ведущей политической теорией стал либерализм либертарианского типа, который ориентирован на рыночную экономику, формальное предоставление гражданских прав и политических свобод, ограниченную роль государства. Напомню, что апологеты либертарианской идеологии придают чрезвычайное значение рыночной экономике, свободе человека и отсутствию вмешательства государства в его дела. Они полагают, что рыночный механизм

116

способен сделать экономику эффективной, и, тем самым, решить социальные проблемы и обеспечить наилучшее функционирование демократии. Проблема равенства сводится сторонниками либертарианства к формальному равенству возможностей в ситуации свободной конкуренции – и пусть победит «сильнейший».

В России ведущие политики 90-х годов (Е.Гайдар, А.Яковлев, А.Чубайс, Б.Немцов и др.) открыто исповедовали эту идеологию, игнорируя тот факт, что в Западной Европе (в отличие от США) либертарианская концепция не слишком популярна. Сегодня либертарианцам все более активно противостоят либералы эгалитаристского направления, поскольку в европейских странах люди обеспокоены проблемами равенства и социальной справедливости. Как показывают исследования, перемещение проблемы справедливости в разряд важнейших социальных ценностей стало одной из главных причин прихода к власти партий левой ориентации в 13 из 15 европейских стран. Даже в США 34% граждан считают, что преодоление неравенства должно быть приоритетной целью правительства, и еще 31% американцев отдают ей второе место по значимости (Шляпентох, 1998: 257). Полагая, что умеренное неравенство оказывает позитивное влияние на эффективность экономики и развитие демократии, эгалитаристы подчеркивают, что чрезмерное неравенство негативно сказывается на обществе. Поэтому социальная политика США и европейских стран строится таким образом, что обеспечивает своим гражданам не просто формальное равенство возможностей, но и равенство в уровне жизни (или в потреблении) при удовлетворении биологических и минимальных социальных потребностей (включая отдых на курортах, посещение театров и т.д.). Одна из наиболее популярных эгалитаристских концепций предложена американцем Дж. Роулсом. В соответствии с предложенным им принципом «максмина» неравенство допустимо только тогда, когда оно обеспечивает максимально возможный выигрыш для наименее обеспеченной группы населения. Это означает, что социальная политика должна быть построена таким образом, чтобы оказывать наибольшую поддержку наименее благополучной части населения.

В современной России тема равенства и социальной справедливости исключена из политического дискурса. Либералы 90-х годов, ориентирующиеся на теорию Ф.Хайека, демонстративно враждебны равенству. В. Шляпентох полагает, что такая позиция вытекает из их убежденности в том, что неравенство является обязательным условием экономического прогресса и демократии. Я полагаю, что причины такой позиции российских либералов не столь возвышенны. Скорее всего, они объясняются тем, что политические концепции выбираются многими в современной России на основе все тех же бинарных оппозиций: то, что раньше доминировало, сейчас отвергается. В СССР принцип всеобщего социального равенства был фундаментом официальной политики, а государство выполняло роль патриарха, наделяющего своих сограждан равными долями “общественного пирога”. При этом государство присвоило себе роль единственной инстанции, контролирующей распределение и, тем самым, потребление. Граждане были не просто равны в правах, они были уравнены в своих возможностях. Как говорят критики такой системы, если неравенство означает недостаток свободы для некоторых (иногда даже для большинства), то принудительное равенство уменьшает свободу всех7. Впрочем, анализ мотивов исключения темы равенства из приоритетов социальной политики России не входит в задачу данной работы. Я обратила внимание на эту проблему только потому, что это показывает, что невнимание государственных структур к гендерному равенству вписано в более общий

7 Однако эта критика может быть верной только в отношении радикального эгалитаризма. Например, идеологи «Новых Правых» вроде Хайека, доказывая, что равенство является недосягаемым, всегда предостерегали от ужасов репрессивных государственных социалистических режимов советского типа. Но при этом они никогда не рассматривали достижения Скандинавских стран, которые успешно применяют социал-демократические принципы в своей социальной политике.

117

иглубокий социокультурный контекст. Изменение отношения к гендерным вопросам вряд ли возможно без изменения ведущей политической идеологии.

Как было показано в предыдущей главе, мировое сообщество в лице ООН оценивает гендерное равенство как неотъемлемую составную часть общей концепции равенства. На национальном уровне современные демократические государства считают равенство и свободу базовыми социальными ценностями и гарантируют их конституциями и другими правовыми документами. Изменение политического курса постсоветского государства и ориентация общества на демократические принципы нашли свое отражение в новой Конституции РФ 1993 г.: в отличие от всех предыдущих отечественных конституций, в ней права и свободы человека представлены в их либеральной трактовке. Все общепризнанные нормы и принципы международного права, а также международные договоры РФ были включены в правовую систему страны (Конституция РФ, 1993: ст.15). Помимо этого, провозглашен приоритет международных норм в области прав человека над национальным законодательством. Россия является участницей подавляющего большинства международных договоров, имеющих отношение к предотвращению и ликвидации дискриминации, в том числе и по признаку пола: Международного Пакта об экономических, социальных и культурных правах (1966), Международного Пакта о гражданских и политических правах (1966) и факультативного протокола к нему (1966), Конвенции ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (1979), Конвенции № 100 Международной Организации Труда о равном вознаграждении мужчин и женщин за равный труд (1951), Конвенции ЮНЕСКО о борьбе с дискриминацией в области образования (I960), Конвенции МОТ № 111 относительно дискриминации в области труда и занятий (1958), Конвенции МОТ № 156 о равном обращении и равных возможностях для трудящихся мужчин и женщин: трудящиеся с семейными обязанностями (1981), а также Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950). РФ подписала, но еще не ратифицировала 12-ый Протокол к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (2000).

Конституция РФ содержит несколько статей, непосредственно гарантирующих гендерное равноправие. Это, прежде всего, статья 19, которая провозглашает, что «мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации» и что "государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности" (Конституция РФ, 1993: ст.19). Помимо этого, идеи равенства по признаку пола гарантируются статьей 7 (ч.2.). Статья 37, часть 3, гарантирует мужчинам и женщинам право на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда, а также право на защиту от безработицы. Статья 38, часть 2, провозглашает, что забота о детях

иих воспитание — равное право и обязанность обоих родителей (Конституция РФ, 1993). Все права и свободы человека – гражданские, политические, экономические, социальные – в данной Конституции «отражают идею гендерной симметрии. … это единые стандарты для двух полов» (Завадская, 2001: 7).

Конституционный принцип равенства независимо от пола дополнительно закреплен в конституциях и уставах 34 из 89 субъектов Российской Федерации (Гендерная экпертиза российского законодательства, 2001: 244].

Конституция 1993 г. не содержит дискриминационных положений. Однако в ней отсутствуют гарантии обеспечения равенства прав и возможностей. Это порождает

118

некоторые новые проблемы. «Распределительное равенство» периода развитого социализма обеспечивало равные возможности (по крайней мере, в некоторых областях) системой административных мер и протекционистским законодательством. В новых условиях либерального законодательства и рыночной экономики гендерное равноправие следует обеспечивать с помощью антидискриминационного законодательства и специальной политики.

К сожалению, российское законодательство не содержит никакого определения термина "дискриминация" и не устанавливает признаки дискриминации, хотя, например, в Конституции РФ провозглашается, что "каждый имеет право ... на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации ..." (Конституция, 1993: ст. 37). В праве Совета Европы, например, проводится довольно четкое различие между понятиями «равноправие» («недискриминация») и «равенство». Требование недискриминации означает запрет неоправданного различного обращения с лицами, находящимися в одинаковой ситуации, или одинакового подхода к лицам, находящимся в различных ситуациях. Обязательство обеспечивать равенство в определенных случаях может предполагать принятие специальных мер, предусматривающих особые преимущества для лиц, фактически находящихся в менее выгодном положении по сравнению с другими (Социально-трудовые права и гарантии, 1997: 102). Ст. 19 Конституции РФ также не предлагает четкого определения дискриминации, поэтому содержание статей 6 и 19 может быть интерпретировано различным образом. Термин "дискриминация" содержится и в Трудовом Кодексе 2001 г., но опять же без определения и разъяснений [69, 1]. В целом в стране нет законодательных актов, содержащих какое-либо определение прямой и косвенной дискриминации, в том числе и по признаку пола. Разработка и принятие антидискриминационного законодательства не стояли и не стоят в плане законотворческой работы Государственной Думы РФ 2-го (1996-1999) и 3-го созывов

(2000-2003).

Кроме того, часть 3 ст. 19 Конституции и Трудовой Кодекс 2001 г. вводят концепт "равных возможностей реализации прав и свобод", однако не расшифровывают эти понятия. Российское законодательство не содержит понятия сегрегации по признаку пола и положений, которые давали бы возможность запрещать ее. Таким образом, термины "дискриминация", "ограничение прав", "законное или незаконное проведение различий" остаются недостаточно ясными для профессиональных юристов и для широкой публики. Трудно понять, как именно законодатели и правоприменительные органы трактуют понятие гендерной дискриминации. Концепция государственной национальной политики РФ, утвержденная Указом Президента РФ № 909 от 15 июня 1996 г., описывает дискриминацию только как прямое ограничение прав граждан. Однако российское законодательство и правовая практика не предлагают определенного юридического истолкования понятия "ограничение прав". Незаконное проведение различий (в том числе и по признаку пола), вызывающее негативные последствия для соответствующего лица или группы, обычно не воспринимается как "дискриминация" (Осипов А., 2002: 4-5).

В РФ ни на федеральном, ни на региональном уровне не существует каких-либо специальных органов, отвечающих за предупреждение и ликвидацию дискриминации. Теоретически, Уполномоченный по правам человека имеет право разбираться с любой жалобой на нарушения прав человека в случаях, когда все прочие имеющиеся средства правовой защиты исчерпаны, или в случае массовых и систематических нарушений. Нет информации о том, что Уполномоченный по правам человека занимался случаями дискриминации по каким-либо основаниям (Доклад о деятельности уполномоченного по правам человека, 2000). До настоящего времени аппарат Уполномоченного по правам человека не проявил какой-либо интерес к этой области. Также вопросами

119

дискриминации не занимаются недавно назначенные региональные уполномоченные по правам человека (Осипов А., 2002: 12).

Государственная политика за прошедшие годы преследовала цели не столько гендерного равенства, сколько «улучшения социально-экономического статуса женщин». В 1993 г. был издан Указ Президента РФ от 4 марта 1993 года № 337 «О первоочередных задачах государственной политики в отношении женщин’’. В Указе деятельность по улучшению положения женщин признается одним из приоритетных направлений социально-экономической политики государства. Цель государственной политики определяется как обеспечение «…одинаковых условий для фактического равноправия женщин и мужчин в политической, социальной, экономической и культурной жизни страны», однако важной считается задача «обеспечения права женщин на охрану труда … с учетом материнской функции». Текст Указа содержал вполне правильные и весьма общие слова о необходимости улучшении положения женщин, очень похожие на лозунги предыдущих лет из различных Постановлений ЦК КПСС. Правда, в рамках Указа Президент дал Совету Министров распоряжения подготовить постановление о федеральной программе «Женщины России» и Национальный доклад о выполнении в России Конвенции ООН о ликвидации дискриминации в отношении женщин; образовать Национальный Совет по подготовке к «Всемирной конференции женщин» в Пекине8. В 1993 г. была также создана Общественная Комиссия по вопросам женщин, семьи и демографии при Президенте РФ9. Название Комиссии, как видим, отражает традиционный позднесоветский подход оценивать женщину прежде всего как мать.

В 1995 г. в Пекине прошла IV Всемирная конференция ООН по положению женщин, завершившая Десятилетие Женщины, провозглашенное ООН. Участие официальной делегации в конференции и присоединение РФ к Пекинской Декларации и Платформе действий побудили государственные структуры России к принятию документов и разработке некоторых мер по улучшению положения женщин. Это было тем более обоснованно, что с началом экономических реформ сильнее стала проявляться дискриминация в сфере труда и занятости, резко возросли нарушения прав женщин и женская безработица, ухудшилось их материальное положение. В 1996 г. был издан ряд Указов Президента и Постановлений Правительства относительно социально-экономического статуса женщин, в том числе принята Концепция улучшения положения женщин в Российской Федерации (Правовая основа…, 1998: 6580). Из 12 проблемных областей, обозначенных в Пекинской Платформе действий, в Концепции РФ приняты только пять. Это – соблюдение прав женщин в единстве с правами и основными свободами человека, участие женщин в принятии решений на всех уровнях, обеспечение равных условий на рынке труда, охрана здоровья женщин, насилие в отношении женщин. Следует отметить два позитивных момента этого документа – признание прав женщин как прав человека (новый акцент в российских официальных документах) и выдвижение задачи обеспечения равных условий на рынке труда. Задача повысить представленность женщин в органах власти и увеличить участие женщин в процессе принятия решений ставится весьма общим планом – цель равенства здесь в принципе даже и не выдвигается. Язык и стиль концепции также весьма традиционен – пять выделенных проблем, свидетельствующих фактически о дискриминации женщин (и в тексте Концепции приводится характерная статистика), мягко определяются как «важнейшие особенности статуса женщин (выделено мною – О.В.), вызывающие особую озабоченность в РФ» (ст.1). И хотя в Концепции содержатся стратегические цели и основные подходы к их реализации, они носят слишком общий и декларативный характер («обеспечить, организовать, содействовать…»).

8Имеется в виду IV Всемирная Конференция ООН по положению женщин.

9С 1994 г. вплоть до закрытия Комиссии в 2000 г. я была ее членом.

120

В том же 1996 г. Постановлением Правительства РФ был принят «Национальный план действий по улучшению положения женщин и повышению их роли в обществе до 2000 г.’’. План содержал перечисление 44 мероприятий, ответственность за исполнение которых была возложена на различные министерства и ведомства. Сами выделенные мероприятия отражают смешение различных подходов к «решению женского вопроса». Так, например, подготовка доклада о выполнении РФ Конвенции ООН о ликвидации дискриминации в отношении женщин, проведение анализа соответствия законодательства РФ международному праву, развитие статистики и некоторые другие мероприятия соответствуют международным стандартам в области прав женщин. А вот задача разработки перечня тяжелых и опасных работ, запрещенных для женщин, пришла в рыночную экономику явно из советского прошлого с его протекционизмом по отношению к женщинам и государственным обеспечением отсутствия безработицы. Странным отголоском советских времен выглядят такие задачи Национального плана, как «проведение всероссийских физкультурно-спортивных соревнований «деловая женщина» и «женщины-инвалиды» (пункты 27 и 29 соответственно). Кстати, никаких иных мер помощи женщинам-инвалидам в Национальном плане намечено не было. Однако мероприятия по разработке нормативной базы службы планирования семьи (п.26) или по предотвращению насилия в отношении женщин и помощи жертвам насилия (п.3133) выглядят просто феминистскими. Впрочем, нет смысла подробно анализировать Национальный план, потому что средств на его реализацию выделено не было, и о нем тихо забыли.

В 1996 г. для координации действий государственных структур была создана Межведомственная Комиссия по вопросам улучшения положения женщин под председательством Министра социальной защиты Л. Ф. Безлепкиной. В этом составе Комиссия так и не приступила к работе в связи с изменениями в составе Правительства. В 1997 г. Постановлением Правительства РФ №91 от 28 января 1997 г. она была преобразована в Комиссию по вопросам улучшения положения женщин. Председателем Комиссии назначен первый заместитель Председателя Правительства РФ В.В.Илюшин. В этом составе Комиссия проработала 3 месяца. В 1997 г. Комиссию возглавил зам. председателя Правительства РФ О.Н.Сысуев. С 1998 г. ее возглавляла заместитель Председателя Правительства РФ В.И.Матвиенко, однако активно Комиссия так и не начала работать. Во многом это обусловлено тем, что полномочия Комиссии были весьма неопределенными, как, впрочем, и созданных в большинстве субъектов РФ комиссий по вопросам улучшения положения женщин.

Помимо межведомственной правительственной Комиссии, с 1996 г. в законодательных и исполнительных органах власти стали возникать различные структуры по вопросам женщин: Комитет по делам женщин, семьи и молодежи Государственной Думы; Отдел социально-экономического положения женщин Департамента по делам семьи, женщин и детей Министерства труда и социального развития РФ; отдел по вопросам женщин, семьи, молодежи в аппарате Уполномоченного по правам человека10. Данные структуры обычно считаются элементами Национального механизма по улучшению положения женщин. Однако следует подчеркнуть, что статус Национального механизма не определен, он не имеет отдельного бюджета для своей деятельности, не обладает полномочиями для инициирования законодательных инициатив и оказания влияния на формирование политики гендерного равенства. Значительным недостатком существующей ситуации является неясность в том, как разделяется и координируется деятельность вышеописанных структур.

10 В Информационно-аналитическом управлении Совета Федерации ФС РФ существует Центр гендерной экспертизы законопроектов, но он является временным общественным формированием (Национальный механизм, 1999: 10).

121

Вцелом следует отметить, что рассмотренные выше национальные документы

иструктуры отмечены двумя недостатками. Во-первых, они носят декларативный характер и не обеспечены ресурсами. Во-вторых, нацелены на «улучшение положения женщин», а вовсе не на достижение гендерного равенства. На мой взгляд, эта ситуация обусловлена, с одной стороны, живучестью традиционного советского подхода, рассмотренного ранее, а с другой, увы, излишним следованием Пекинским документам.

Как было показано в предыдущей главе, документы, принятые на Пекинской конференции, в основном ориентированы на проблемы женщин развивающихся стран (бедность, неграмотность, отсутствие медицинской помощи и проч.) и лишь в незначительной степени – на проблемы женщин развитых стран (например, слабая представленность в структурах власти). Но что еще важнее – Пекинских документах совсем не отражены проблемы женщин бывших соцстран (так называемого «второго мира»), а их ситуация сильно отличается от положения женщин в «первом» и «третьем» мирах11. Я полагаю, что для России было бы более целесообразным ориентироваться не столько на идею улучшения положения женщин, которая представлена в Пекинских документах, сколько на развиваемый в рамках Европейского Союза комплексный подход к вопросу гендерного равенства.

В 1997 г. группа экспертов по инициативе Комитета Госдумы по делам женщин, семьи и молодежи подготовила «Концепцию законотворческой деятельности по обеспечению равных прав и равных возможностей мужчин и женщин», которая затем была одобрена Государственной думой Федерального собрания РФ (Правовая основа…, 1998: 7-61). В преамбуле авторы отмечали, что в России на фоне формальноюридического равенства прав женщин и мужчин существует фактическое неравенство женщин в ряде сфер жизни. В значительной степени это обусловлено отсутствием равных для мужчин и женщин возможностей в реализации своих конституционных прав и свобод (там же: 11). Цель продвижения Концепции состояла в том, чтобы «определить общую стратегию и приоритетные направления законотворческой деятельности по обеспечению равных прав и свобод мужчин и женщин и созданию равных возможностей для их реализации в соответствии с Конституцией РФ, законодательством РФ и международными обязательствами РФ и с учетом реальной политической и социально-экономической ситуации в стране» (там же: 11-12). В Концепции рассматривалось несколько вопросов - неравенство политического представительства и участия женщин в процессе принятия решений; социальнотрудовые права; предотвращение насилия и личная безопасность; охрана репродуктивного здоровья, материнства и отцовства; государственный механизм обеспечения равных прав и равных возможностей мужчин и женщин. В заключении предлагался список проектов законов, которые, с точки зрения инициаторов, необходимо было бы разработать, и комплекс мер по реализации законодательных актов. В целом авторы Концепции постарались последовательно провести принцип равенства возможностей через текст всей концепции, и она выглядит весьма грамотным инструментом организации законотворческой деятельности. Однако, на мой взгляд, Концепция обладает одним существенным недостатком. В ней не прописано (и из текста также неясно), как именно авторы понимают «равенство возможностей»: как равенство формальное, как равенство «стартов», как равенство результатов, как

некоторые меры позитивной

дискриминации?

Отсюда вытекает

некоторая

эклектичность предлагаемых мер. Так,

например, для обеспечения равенства

возможностей в политической сфере в

Концепции

фактически

было

намечено

развивать законодательные инициативы в духе политики позитивных

действий, то есть

11 В силу ряда политических причин женщины из бывших социалистических стран Центральной и Восточной Европы оказались не включенными в процесс подготовки к Пекинской конференции. Особые проблемы женщин этого региона обсуждались уже во время конференции на так называемом ВосточноЕвропейском Кокусе, и оказались не представленными в Пекинской Декларации и Платформе действий.

122

законодательно оформить в той или иной степени квотирование мест для женщин в составе депутатского корпуса, правительственных и государственных структурах федерального и муниципального уровней, руководящих органах политических партий (пункты 2.1-2.2). Иными словами, здесь речь идет о равенстве возможностей в доступе к ресурсам посредством предоставления и закрепления равных стартовых позиций. В области труда и занятости, наоборот, Концепция ориентирована на отмену (в перспективе) законодательных запретов, ограничений труда женщин и льгот для них. По мнению авторов Концепции, необходимо обеспечить переход «от запретительного характера законодательства к разрешительному, дающему право женщине самостоятельно принимать решение» (там же: 21). Здесь речь идет об отмене запретов для женщин на профессии, связанные с нанесением ущерба их здоровью. Иными словами, в этом случае равенство возможностей понимается формально, т.е. как одинаковость женщин и мужчин. Концепция, правда, считает необходимым сохранить ограничения на труд женщин в связи с «необходимостью охраны здоровья, деторождением, кормлением грудью детей или наличием в семье детей-инвалидов» (там же). Тут, конечно, трудно не отметить, что собственно материнские льготы относятся только к моментам рождения и грудного вскармливания детей. Два других основания не имеют жесткой привязки к женщинам: охранять здоровье надо всех у работников, независимо от пола; уход за детьми-инвалидами не является прерогативой женщины и попадает под действие 156-й Конвенции Международной Организации Труда «О трудящихся с семейными обязанностями»12, то есть обоих родителей. И если в Концепции (то есть довольно общем, так сказать «рамочном» документе) двойственность трактовки основного понятия не столь опасна, то на этапе разработки законопроектов, намеченных в ней, неясность основного понятия недопустима, поскольку может привести к результатам, противоположным намеченным.

Во исполнение задач обсуждавшейся выше Концепции, группа экспертов13 по инициативе депутата Госдумы Е. Ф. Лаховой разработала проект Федерального Закона «О государственных гарантиях равных прав и свобод и равных возможностей мужчин и женщин в РФ». В отличие от предыдущих документов, в это м законопроекте дается определение используемых понятий. В частности, равные возможности определяются как «практическое обеспечение равных условий для реализации мужчинами и женщинами прав и свобод человека и гражданина в соответствии с Конституцией и законами РФ, а также общепринятыми принципами и нормами международного права» (ст.1). Вторая статья – «Запрет дискриминации» – написана в соответствии с пятой статьей Конвенции ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. Однако в российском законопроекте содержится специфическое утверждение, что «призыв на военную службу исключительно мужчин в случаях, установленных федеральным законом» не считается дискриминацией на основе пола (ст.2). Цель данного законопроекта заключается в обеспечении формально-равных условий для реализации конституционных прав и свобод женщин и мужчин: «государственные органы … обеспечивают равный доступ мужчинам и женщинам к экономическим ресурсам общества» (ст.7), «работодатель … обеспечивает равные возможности для женщин и мужчин при найме…» (ст.8), «государственные органы … при осуществлении мер социальной защиты населения в равной степени учитывают интересы мужчин и женщин…» (ст.13). В тексте, представленном на обсуждение, квотирование предлагалось только при формировании избирательных комиссий и комиссий референдума – в этом случае «число лиц одного пола не должно превышать 70% от общего числа назначаемых членов». (ст.21). Последняя пятая глава законопроекта посвящена разработке механизма обеспечения равных прав и равных возможностей, что выгодно отличает данный законопроект от других. В целом

12Конвенция МОТ № 156 ратифицирована РФ в октябре 1997 г.

13Группой разработчиков законопроекта руководила д.ю.н. С.В.Поленина.

123

законопроект выражает либеральные представления о формально-правовом равенстве с очень мягкими элементами позитивных действий в области политики. Весной 2003 г. законопроект прошел первое чтение в Думе, и в процессе обсуждения из него изъята основная смысловая статья о квотировании по признаку пола.

Параллельно с рассмотренным законопроектом государственные структуры продолжают развивать свои программы. В связи с завершением срока действия Национального плана по улучшению положения женщин до 2000 года (многие из пунктов которого так и остались невыполненными), а также прошедшими мероприятиями по подведению итогов Пекинской конференции (так называемые конференции и акции «Пекин+5») Правительство РФ утвердило «Национальный план действий по улучшению положения женщин и повышению их роли в обществе на 2001-2005 годы». Документ состоит из пяти разделов. В первом разделе, посвященном методическому и информационному обеспечению реализации мер, направленных на улучшение положения женщин, запланированы очень разные мероприятия. С одной стороны, намечены конкретные меры: подготовка и предоставление шестого периодического доклада о выполнении в РФ Конвенции ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин; подготовка сборника нормативных правовых документов ООН, ОБСЕ, Совета Европы по вопросам равноправия мужчин и женщин; подготовка информационных и статистических сборников. С другой стороны, запланированы мероприятия, не имеющие отношения к методическому обеспечению улучшения положения женщин – например, ежегодное проведение всероссийского праздника «День матери»14. Второй раздел посвящен положению женщин на рынке труда, улучшению условий и охраны труда женщин. Он написан с традиционных советских патерналистских позиций помощи «женщине-труженице», и даже запланированная «организация обучения женщин основам предпринимательской деятельности» или программы по социальной адаптации женщин-безработных не меняют этого смысла. Все мероприятия носят формальный характер, а формулировки весьма обтекаемые – например, намечено проведение мониторинга положения женщин на рынке труда и подготовка на его основе соответствующих предложений. Не ясно, чему должны соответствовать эти положения – международным стандартам или патриахатным представлениям о том, что необходимо вернуть женщину в семью и тем самым снизить численность безработных женщин. Документ не содержит никакой преамбулы, разъясняющей позицию государства в данном вопросе. Проблема дискриминации женщин на рынке труда, отмечаемая экспертами (Баскакова, 1996; Мезенцева, 1998; Ржаницына, 2000 и 2001; Хоткина, 2000), вообще не нашла отражения в данном документе. Третий раздел Национального плана называется «Охрана здоровья женщин», однако он содержит только различные меры по охране репродуктивного здоровья женщины как матери, обозначенные общими формулировками – совершенствовать, развивать, внедрять и т.д. Четвертый раздел намечает меры по развитию системы социального обслуживания женщин, которое сводится к оказанию помощи женщинам, пострадавшим от насилия. Политика государства по предотвращению насилия, безусловно, очень важна, но сводить задачи социальной помощи женщинам только к проблемам предотвращения насилия представляется совершенно не обоснованным. Завершает Национальный план действий раздел, в котором намечены меры по укреплению семейных отношений (выделено мною – О.В.). Сама постановка задачи весьма странна, ибо государство не может ни укреплять, ни даже улучшать семейные отношения – это могут делать только супруги. Государство проводит ту или иную семейную социальную политику, которая, в свою очередь, позитивно или негативно влияет на институт семьи. Однако раздел назван так не случайно – в нем действительно не идет речь о социальной политике. Там просто

14 Проведение Дня отца не запланировано.