Геополитические аспекты революционных событий 1917 г. В россии.

ПЛАН ЛЕКЦИИ

Введение

1. Причины и движущие силы революции.

2. Историческая роль партии большевиков, в сохранении целостности и суверенитета российского государства. Народ – главный субъект советского проекта.

3. Сущность геополитической стратегии советской власти в первые годы после революции.

ЛИТЕРАТУРА.

Кожинов В.В. Судьба России: вчера, сегодня, завтра. М., Воениздат, 1997.

Гумилев Л.Н.Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989.

Кара- Мурза С.Г. Советская цивилизация. Алгоритм, 2002.

Молотков А.Е. Миссия России. С – Пб, Русский остров. 2008.

Зиновьев А.А. Распутье. М., Элефант, 2005.

Ключник Р. История до и после крещения. С – Пб, 2008.

Тойнби А. Дж. Постижение истории М., Айрис Пресс, 2006.

Шпенглер О. Закат западного мира. В двух томах. М., Академпроект, 2009.

ВВЕДЕНИЕ.

Революция 1917 г., коренным образом изменившая ход развития человеческой цивилизации, продолжает оставаться, равно как и само существование СССР, ареной жёсткой идеологической и мировоззренческой борьбы и вначале ХХIвека. Уже давно подзабыли о многих более грандиозных, более драматических событиях того периода (например, первая мировая война), а российские события ХХ столетия по-прежнему в центре политико–идеологической «драчки», как внутри самой России, так и в зарубежном геополитическом пространстве. Причем, интересны личные наблюдения, как человека объехавшего мир не с туристическими, а скорее с геополитическими целями. Так в странах Африки, в арабском мире, Иране, Турции, в Латинской Америке, в Швеции, Финляндии, на Балканах, я не слышал критических высказываний в адрес Октябрьской революции и СССР. Но в тоже время, встречаясь, в составе и во главе делегаций Минобороны РФ, с руководителями ряда государств и правительств довелось слышать весьма удивительные высказывания. Например, роясь в своих служебных записях, обнаружил такую: Президент Сирийской Арабской Республики Хафез Асад: «Большая часть человечества сожалеет о распаде СССР. Более других об этом сожалеет арабский мир. А среди арабских государств – более других Сирия» (визит министра обороны СССР в САР, 1998 г.). Примерно такие же мысли высказывал министру обороны РФ И.Д. Сергееву и Президент Египта Хосни Мубарак, лично, от руки написавший письмо Председателю Правительства РФ Е. М. Примакову, в котором излагал свои взгляды на мировую ситуацию после ухода с исторической сцены Советского Союза и давал некоторые рекомендации, как вести себя с Западом, как выстраивать экономику, пытался убедить, что истинные друзья России, те же, кто, был истинным другом СССР. Потому что, пояснил египетский президент, Великий Советский Союз восстановил на Ближнем Востоке справедливость, помог арабам стать независимыми и развиваться как современные государства. Очень жаль, что СССР распался. Но, пожалуй, более других удивил лидер Северного альянса Афганистана генерал армии Ахмад Шах Масуд, воевавший против советских войск, вошедших в декабре 1979 г. в ДРА. Нашими военачальниками Масуд признавался самым умелым противником, с которым можно было даже договариваться, он слово свое держал чётко. Мы с ним тесно сотрудничали (и даже дружили) со второй половины 90–х до его уничтожения американо–пакистанскими спецслужбами накануне «теракта» 11 сентября 2001 г. На одной из встреч я передал ему приглашение Б.В. Громова посетить Россию и присутствовать на встрече воинов – афганцев, посвященной годовщине вывода войск из Афганистана. Для Масуда это был легкий шок. Мне показалось, что он прослезился. Но врезались в память его слова: «Мы, афганцы, молились на Советский Союз. Это была лучшая страна в мире. Из всех мусульман, советские мусульмане жили лучше всех. Среди них были выдающиеся учёные, деятели культуры, писатели, поэты, государственные люди, военные (стал перечислять десятки советских людей)… С нами нужно было договариваться, а не воевать, потому что, мы, афганцы, очень гордые». И таких пометок, впечатлений и фактов зафиксировано в моей памяти и служебных записях достаточно много. Даже в Германии, Франции, Бельгии, особенно в Греции (а это «натовские» страны) высокопоставленные патриоты своих стран в доверительных беседах намекали, что был Советский Союз – и Америка вела себя сдержаннее даже по отношению к своим европейским союзникам.

Так что же произошло в 1917 году?

Представляется, что и коммунисты и либералы всех мастей в основу анализа событий положили идеологически-пропагандистскую матрицу, у кого-то из полемистов по-прежнему маячит классовая борьба и марксистское учение о таковой. Другие с пеной у рта, доказывают, что это большевики расшатали Российскую империю, организовали революцию, ввергли «единую и неделимую» в кровавую гражданскую войну и т.д. Современные либералы даже сегодня результаты своих величайших преступлений сваливают на 1917 год, на коммунистов. Но на этом поле найти истину вряд ли удастся. Кстати, К. Маркс и Ф. Энгельс добрых слов о России не говорили, скорее наоборот. Территориями для пролетарской революции они считали промышленно развитые страны: Англию, Германию, Францию. Крестьянская Россия с революционной точки зрения их не интересовала. Да и В. Ленин ещё в начале 1917 г., выступая на собрании молодых социалистов Швейцарии, оговорился, что он сам и нынешние большевики до революции и победы социализма не доживут. Так что, теория классиков «марксизма – ленинизма», мягко говоря, оказалась в отношении России несостоятельной. Она явилась лишь символическим знаменем. К тому же, в 1917 году большевики не обладали революционной субъектностью, в силу своей малочисленности и организационной слабости. Не они делали революцию, они, по выражению В.И. Ленина, в октябре 1917 г. подняли власть, которая валялась в грязи. По сути, большевики взяли на себя управление брошенным российским кораблем. Но бросили страну «в грязь» отнюдь не большевики. А тогда кто же?

Не выдерживают научной критики публикации и речи о предательстве военных (генерал Алексеев и К.) и окружения Государя. Это следствие, но не причина. Кстати заметить, что нынешние либералы (как и либералы прошлых времен) для критики всего советского активно используют смешение, а точнее подмену сущности методом, содержание формой. При этом они довольно легко соглашаются с доводами некоторых коммунистических идеологов, что именно большевики совершили революцию, уничтожили царскую империю. Интересную мысль высказал питерский писатель О. Стрижак (Санкт – Петербургские ведомости, вып. 024 от 11. 02. 2008), хотя и не совсем новую: «Февральский переворот в России явился результатом заговора, который начался в сентябре 1915 г. Об этом впервые заявил печатно Деникин в Париже в 1921 г. Монархисты хотели силой вырвать отречение у своего государя, а в случае отказа – убить царя… В действительности там был сложный клубок четырёх заговоров: дворцовый (великие князья), генеральский (армия), заговор разведок Англии и Франции и масонский заговор (депутаты Думы, эсеры, меньшевики)». По мнению автора,февральские события имеют все черты дворцового переворота (попытка замены царствующей особы с сохранением прежних режима и политики), но в связи с отказом наследовать освободившейся престол, события стали принимать характер переворота государственного. Видимо, всё это имело место и, не только это. Характерна реакция на февральские события в России ее главного геополитического соперника – Англии. Ллойд Джордж, британский премьер – министр получил сообщение об отречении Николая 11 во время выступления в парламенте. Он прервал свою речь и воскликнул: « Одна из целей войны достигнута: русский царь отрекся». И большевики здесь были совершенно ни причем. Хочется высказать своё соображение об участии значительного числа высших офицерских чинов на стороне большевиков, включая военного министра Временного правительства генерал – аншефа А.А. Маниковского, его предшественника на этом посту (снят 22 – 23 октября 1917 г.из-за ультиматума Правительству с требованием, немедленно заключить перемирие с немцами, в связи с угрозой полного разложения армии, сразу после Октября оба поочередно возглавляли Академию РККА), начальника разведывательного управления Генштаба генерал–лейтенанта Потапова Н.М. и многих других. То, что подавляющее большинство высших военных чинов, да вся армия были недовольны своим Верховным, это вполне естественно: государь не умел, да и не хотел воевать. Он к этому не был предрасположен. Чтобы убедиться в этом, стоит почитать его дневники. Но именно он втянул Россию в абсолютно ненужную ей войну за британо-французские и крупного американского капитала интересы. Армия, по крайне мере, не возражала против отречения НиколаяII. Более всего вероятно, что офицерский корпус выступил бы на стороне Великого князя Михаила, если бы он согласился принять на себя царский престол, вывести Россию из войны, но такового не случилось: Михаил отказался от престола. А за кем идти? За масонами? Видимо, большевики казались лучшим выходом из сложившейся ситуации. Но, большевики лета 1917 г., это совсем не та сила, которая оказалась победителем в октябре 1917 г. и в последующем присвоила себе брэнд «большевиков».

Приблизиться к истине можно только с помощью метода геополитического анализа, положив в его основу культурно-цивилизационный подход, явленный в 1869 г. Н.Я. Данилевским, и продолженный О. Шпенглером, А. Тойнби, а в 1993 г. – С. Хантингтоном.

1. ВНУТРЕННИЕ ПРИЧИНЫ РЕВОЛЮЦИЙ 1917 г.

Чтобы глубже понять сущность событий 1917 г. вернемся ненадолго к геополитической истории. Россия как государство, как империя формировалась, двигаясь от Запада на Восток. Её геополитическим содержанием являлся синтез Европы и Азии, вылившийся в результате в самобытную геополитическую сущность – Евразию. И это был осознанный выбор русских: двинуться от перенаселённой и враждебной Европы на Восток, чтобы сохранить свою восточно-славянскую идентичность, иметь пространство развития и безопасности. При этом в движении на Восток, русские понесли и византийские государственные и религиозные начала (симфонию властей) в сочетании с древнерусской традицией и образом жизни. Соприкасаясь с племенами и народами Востока и Севера, колонизируя новые земли, русский этнос не порабощал местное коренное население, а вовлекал его в совместное жизнеустройство и обеспечение защиты. Одновременно русские познавали местные обычаи, быт и культуру. Слияние обычаев, традиций и культур, синтез географических и природных факторов, запустили процесс формирования геополитического пространства, получившего название «Евразия». На этом пространстве создавалась будущая мощная держава – Россия. Она, как бы являлась продолжателем государства скифов, державы гуннов, империи монголов. Но, в тоже время, русские пошли дальше своих предшественников: они распространяли свое влияние, затем контроль и власть на всё евразийское пространство до естественных границ на севере юге, востоке. Скифы, гунны и монголы любили степь, но боялись леса и холода, в результате чего не сумели освоить всё евразийское пространство, рассыпались на мелкие образования и покинули исторический процесс. Русские соединили (по евразийцам: П. Савицкий, Л. Гумилев) лес со степью, объединили всё этническое многообразие в едином государстве, образовав, по Савицкому, особое «месторазвитие», отличное и от Азии и от Европы, а, по Гумилёву, «это не только огромный континент, но и сформировавшийся в центре его суперэтнос с тем же названием». Евразийцы также считали, и не без оснований, что монгольское нашествие положило начало истории России – Евразии. П, Н. Савицкий утверждал, что история России – Евразии начинается не с Киевской Руси, которая «возникла на западной окраине Евразии, и не имела евразийского значения, а с монгольского завоевания, которое втянуло Русь в общий ход евразийских событий… Татарское иго – горнило, в котором ковалось русское духовное своеобразие». На западе проходила культурно–цивилизационная граница православной Руси с западным христианством. Формирующееся русское государство в качестве духовно–нравственной идеи своего развития приняло мессианскую концепцию «Москва – Третий Рим», осознанно и добровольно возложив на себя миссию удерживающего чистоту первозданного христианства в форме православия.

Обобщёнными причинами революционной ситуации в России явились: прозападный, а не естественный евразийский путь развития Российского государства, результатом чего стали: ослабленность государства, усталость и неудовлетворенность общества, и, как следствие, падение авторитета власти и утрата управления российскими процессами. Модель государства, созданного Петром Великим, «выработалась», Россия утрачивала динамику своего развития. Попытки придать новые импульсы для развития общества, экономики и государственности не учитывали евразийскую особенность России, были не вполне разумны, и потому неудачны. Процессы, запущенные Александром II, были невнятны, не системны, во многом разрушительны. Реформы Петра Столыпина – это, по сути дела, попытки копирования экономических и политических моделей стран Запада, их внедрение на российскую почву далеко не всегда было успешным, поскольку они не учитывали русскую традицию, её цивилизационную самобытность. П. Столыпин, западники в окружении государя навязывали России капитализм западного образца, изменяли культурно-цивилизационную систему русских ценностей на европейские, совесть – на выгоду. То есть насаждали власть «золотого тельца» отрицаемого в российском общественном сознании. А это, в свою очередь, подрывало духовные устои общества, вело к его социальному расслоению и цивилизационному размежеванию. О чём и предупреждал Н.Я. Данилевский. С.В. Витте (1903- 1906 гг.) открыл широко двери для иностранного капитала и для усиления влияния мировых центров и западных держав. П.А. Столыпин (1906- 1911) и В.Н. Коковцев(1911- 1914) продолжили эту политику.

Капитализм западного образца и реформы сельскохозяйственной сферы, с одной стороны, увеличивали производство продукции, но, с другой, увеличивали её отток (экспорт) из России, потому что экспортировать было прибыльнее (внутреннее потребление зерна уменьшилось при увеличении его производства, в Поволжье люди пухли с голоду, а в Англии русским хлебом откармливали свиней и поставляли затем в качестве ветчины в Россию). С третьей, разрушали традицию крестьянской общины, а именно она выполняла важнейшую функцию социальной гарантии коллективного выживания, несла в себе консервативно-духовный стержень российского общества, более других социальных слоёв населения удерживала историческую традицию. В кризисные и военные моменты истории крестьянская община в России становилась несущим хребтом устойчивости, выживания, побед. Но к 1917 г. крестьянская община была обескровлена мобилизацией на русско-японскую войну, а затем и на Первую мировую. В январе 1917 г. в армии и на флоте состояло 11 млн. человек, из которых крестьяне составляли 66 процентов, пролетарии – около 20 проц. К тому же, крестьяне заменили на фабриках и заводах ушедших на фронт рабочих – около 500 тыс. человек. (Кара–Мурза С.Г. Советская цивилизация. М., Алгоритм, 2010.)

Русская православная церковь не исполнила своей роли главного держателя духовно- нравственной сущности народа и государства, ослабила активность в несении креста «Третьего Рима», не ощутила опасности духовного разложения общества. К тому же, среди православной части российского общества, «сидело» внутреннее недовольство насильственным выдавливанием языческой религиозной традиции (до середины 18 в. в России устойчиво существовало двоеверие, и революция позволила вырваться ему наружу). Церковь (по крайне мере ряд иерархов и священнослужителей) пошла по пути реформаторов-западников, увлеклась помпезностью, церковным и личным обогащением. Свечной заводик, выведенный в «Двенадцати стульях» Ильфа и Петрова жизненной мечтой отца Фёдора, довлел над многими пастырями Русской православной церкви. Постепенно церковь становилась социальным противником бедствующего населения. К началу ХХ в. церковь стала частью государственной машины, что в условиях революционной ситуации служило причиной падения её авторитета. Присутствие рядом с царской семьей Распутина, приглашение различных, в том числе и иностранных, колдунов, магов для рождения, а затем лечения наследника, дискредитировало «православность» царской семьи. Апофезом деградации русской православной церкви и государства стал расстрел по распоряжению Николая IIкрестного хода 9 января 1905 года. Поскольку царь считался «помазанником Божьим», после расстрела он не мог восприниматься иначе, чем богоборец, богохульник. А вместе с ним и его окружение. Добавим к духовной растленности российского общества всеобщую коррумпированность чиновничества, диктатуру бюрократии, сплошное пьянство. Но русский народ и, прежде всего, крестьянская масса как главный носитель народной традиции не смирились с подобной траекторией российского пути. В 1923 г. выдающийся немецкий мыслитель О. Шпенглер в своей работе «Закат Европы» очень тонко подметил эту русскую особенность: «Сегодня глубинной Русью создается пока ещё не имеющая духовенства, построенная на Евангелии от Иоанна, третья разновидность христианства, которая бесконечно ближе к магической, чем фаустовская, и поэтому основывается на новой символике крещения» ( Шпенглер О. Закат западного мира. М., Академпроект. В двух томах. 2009. т.2, с. 669). В порядке предварительного вывода, можно отметить: культурно-цивилизационный код русской традиции – совесть, на базе которого развивалась духовно-нравственная система русского общества, вошёл в противоречие с насаждаемой окружением государя, либеральной интеллигенцией, частью дворянства, а также западными тайными и официальными структурами системой ценностей, формирующихся на основе геополитического кода «насильственная выгода». Причем под «выгодой» подразумевалась материально-потребительская парадигма. Что и выводил в своей работе «Россия и Европа» Н.Я. Данилевский, доказывал Ф.М. Достоевский, обличал Ф.И. Тютчев. Последний, в ответ на высказывание канцлера Бисмарка о том, что европейское единство можно укрепить железом и кровью, писал:

«Единство, возвестил оракул наших дней,

Быть может спаяно железом лишь да кровью.

А мы попробуем спаять его любовью,

А там посмотрим, что сильней».

Уже упоминаемый О. Шпенглер также пришел к выводу, что «в нравственной сфере Запада всё оказывается направлением, претензией на власть». (т.2 с.505)

Экономический кризис 1901- 1903 г.г., последовавшая за ним русско-японская война и тяжелое поражение России усугубили состояние устойчивости государства, вызвали политическое брожение в стране, создали благоприятные условия для активности зарубежных и российских революционеров.

Вступление в Первую мировую войну, за совершенно чуждые русским людям интересы, стало решающим фактором грядущей революции. Главной движущей силой революций 1917 года стала самая нереволюционная часть российского общества - крестьянство.

Более 10 млн. крестьян были мобилизованы на японскую войну и в окопы Первой мировой войны, сотни тысяч крестьян заменили рабочих в городах, пополнив класс пролетариев. Деревня утрачивала свои жизненные силы и свой удерживающий государство потенциал. В 1916 году в 42 губерниях европейской части России (из 49) прошли крестьянские волнения, на заводах забастовки, в армии массовое дезертирство. Параллельно следовало развитие следующих процессов:

- либерализация значительной части интеллигенции и чиновничества под влиянием западничества:

- усиление иностранного влияния на ситуацию в России через систему масонских лож, тайных обществ и финансирования революционных организаций (из 11 членов Временного правительства первого состава 9, кроме Милюкова и Гучкова, являлись масонами);

- политический застой, нарастание политического хаоса 1912- 1914 г.г. и усиление социального брожения;

- полный развал армии (к осени 1917 г. русской армии как боевой силы более не существовало) и деморализация полицейских сил, рост революционных настроений во всех слоях общества;

- потеря доверия со стороны народных масс к императорской семье.

Средиполитических сил, влиявших на революционную ситуацию в России, наибольшую активность проявляли левые партии (РСДРП, эсеры, кадеты, Бунд), требовавшие свержения власти и социалистической революции, западники, конституционные демократы, требовавшие установления республиканского строя. Существовало монархическое движение (Союз русского народа и др.), пытавшееся сохранить монархию.

«Чтобы спастись от опасности принудительной и полной вестернизации, русские предпочитают перенимать у Запада кое-что выборочно, и здесь им приходится брать инициативу на себя, чтобы этот неприятный процесс прошёл вовремя и держался в нужной форме. Возникает естественный вопрос: может ли кто-либо заимствовать чужую цивилизацию частично, не рискуя быть поглощённым ею целиком и полностью». Это А.Дж. Тойнби, перекликаясь с Н.Я. Данилевским, утверждавшим, что цивилизационные начала одного культурно-исторического типа не передаются другому, высвечивает одну из главных (если не самую главную) причин русской революции.

Страну охватил жесточайший системный кризис, она оказалась неуправляемой, революция становилась неизбежной. Глубинные его причины лежали в культурно- цивилизационной традиции: на российском геополитическом пространстве столкнулись начала двух альтернативных друг другу цивилизаций, двух смыслов жизни – западной и евразийской.