Билеты по литературе 1 ч. 19 века / Bilet_4

ЭКЗАМЕНАЦИОННЫЙ БИЛЕТ № 4

1. Творчество А.С. Пушкина: лирика петербургского периода, ода «Вольность», «Руслан и Людмила».

Петербургский период жизни и творчества Пушкина отличается его стремлением к содружеству, сообществу, братскому единению. В этом сказалась не только инерция привычки к лицейскому братскому союзу, но особенная черта тех лет в русской истории вообще. Счастливое окончание войн с Наполеоном разбудило в обществе чувство собственной силы, право на общественную активность, именно в те послевоенные годы возникают «вечера»у Жуковского, «русские завтраки» у Рылеева, где сообща думали, спорили, пили, обсуждали новости, даже чтение книг — занятие традиционно связанное с уединением — становится формой дружеского общения. Именно в это время возникло и активно жило «арзамасское братство», в которое Пушкин-лицеист был принят заочно, а теперь, летом 1817 года, оказавшись в Петербурге «Сверчок» стал его реальным участником.

К тому времени в «Арзамасе» вместе с новыми членами (Н.Тургеневым, М.Орловым, Н.Муравьёвым) появились политические идеи, которые вскоре привели к распаду литературного общества. Однако это не помешало Пушкину сблизиться с Н.Тургеневым и М.Орловым — их облик проповедников свободы оказался для Пушкина теперь более привлекательным, чем облик «беспечного ленивца» в духе героев Батюшкова или «усталого селянина» в духе Жуковского. Пушкина привлёк декабристский тип человека: бескомпромиссность, резкость в речах, категоричность, суровые нравственные требования и глубокая религиозность Николая Тургенева, исключительная храбрость и человеколюбие Фёдора Глинки, высокий «градус» патриотизма и гражданственности Никиты Муравьёва, Михаила Лунина, Якушкина и др. Увлёкшись нравственным идеалом декабристов, Пушкин тем не менее имел собственные этические представления.

Нравственный идеал декабристов был окрашен в тона героического аскетизма. Истинный гражданин представлялся как суровый герой, отказавшийся ради общего блага от счастья, веселья, дружеских пиров, любви; гражданин противопоставлялся поэту, герой — любовнику, свобода — счастью. Однако Пушкин, в отличие от декабристов, проповедовал другие нравственные идеи. Просвещение XVIII века (века в значительной мере атеистического, во всём сомневающегося) в борьбе с христианским аскетизмом создало концепцию свободы, не противопоставленной счастью, а совпадающей с ним. Истинно свободный человек — это человек страстей, раскрепощённых внутренних сил, это — любовник, поэт, гражданин. Пушкин был глубоко связан с XVIII веком и усвоил такое понимание свободы — она не может строиться на самоограничении личности, наоборот, именно расцвет и полнота жизни каждой личности есть путь к свободе. Именно такое понимание свободы отразилось, например, в известном послании «К Чадааеву» («Любви, надежды, тихой славы…», 1818; I – С.307), о котором уже говорилось выше, или в мадригале княгине Е.И.Голицыной:

Краёв чужих неопытный любитель И своего всегдашний обвинитель, Я говорил: в отечестве моём Где верный ум, где гений мы найдём? Где гражданин с душою благородной, Возвышенной и пламенно свободной? Где женщина — не с хладной красотой, Но с пламенной, пленительной, живой? Где разговор найду непринужденный, Блистательный, весёлый, просвещённый? С кем можно быть не хладным, не пустым? Отечество почти я ненавидел — Но я вчера Голицыну увидел И примирён с отечеством моим.

В этом стихотворении Пушкин фактически сформулировал свой нравственный идеал, он провозглашает установку жить в постоянном горении, «пламени», напряжении страстей (любви, шалости, патриотизма и т.д.)

Такая установка на азартное веселье и страстность, казалось бы, сближала Пушкина с поэтами-«арзамасцами», но это было внешним сходством. Для арзамасцев и поэтов их круга веселие и лень были лишь литературной позой: Жуковский, известный самоотреченными поэтическими мечтаниями, в быту был уравновешеннее и жизнерадостнее; Батюшков, трагически больной в жизни, прославился в поэзии как певец любви и наслаждений; Баратынский, меланхолик в жизни, написал поэму «Пиры», прославлявшую беззаботное веселье. Пушкин одинаков в стихах и в жизни. Взяв от «арзамасцев» идеи радости земной жизни, а у декабристов гражданско-патриотический пафос и стремление перейти от слов к поступкам, Пушкин создал новый этический идеал, лишённый крайностей: счастье — это свободное развитие личности, которой доступны и высокие гражданские поступки, и религиозные чувства, и любовные страсти, и просто шалости, веселье, лень. Пушкин обладал удивительной способностью сохранять «золотую середину», обладая совершенным чувством меры.

Пушкин прокладывал новый и свой путь в жизни и поэзии, но окружающие его не могли понять, им казалось, что он сбился с пути, они хотели направить его на путь «истинный», причём это пытались делать и «арзамасцы», и декабристы. Уставая от нравоучений, от того, что его всё ещё считают мальчиком, Пушкин порой назло всем демонстрировал мальчишество своего поведения. Но чем больше позволял себе шалостей и чем больше укреплялась его репутация «незрелого» юноши, тем более Пушкину не позволяли войти в круг участников тайных декабристских обществ. Назойливые поучения наставников, с одной стороны, а с другой недоверие друзей стали причиной лихорадочной нервозности, напряжённости душевного состояния Пушкина тех лет; в любую минуту он ждёт обид и всегда готов ответить вызовом на дуэль. Летом 1817 года он по ничтожному поводу вызвал на дуэль старика дядю С.И.Ганнибала, вызывал Н.Тургенева, однокурсника по Лицею М.Корфа, майора Денисевича и мн. других. Многие дуэли удавалось «погасить», но не все — осенью 1819 г. Пушкин стрелялся с Кюхельбекером (оба выстрелили в воздух), серьёзная дуэль была, вероятно, с К.Ф.Рылеевым (точно не установлено).

В этот период душевной смуты спасительным для Пушкина оказалось сближение с П.Я.Чаадаевым (1794-1856). По воспоминаниям современников Чаадаев «заставлял его [Пушкина] мыслить» (Я.И.Сабуров), «поворотил [Пушкина] на мысль» (П.В.Анненков). И это не удивительно — Чаадаев был самым ярким явлением в русском обществе тех лет и самым загадочным («сфинкс русской жизни» по словам А.И.Герцена). П.Я.Чаадаев в то время ещё ничего не написал, но был известен силой своего ума. Чаадаев вообще за всю жизнь не написал крупного системного сочинения, но был известен даже за границей и Шеллинг считал Чаадаева «самым умным из известных ему умов». И всё-таки загадочность этого человека привела к появлению множества слухов о нём, в частности, слуху о его сумасшествии. Славу Чаадаеву принесла его историософская теория «негативного патриотизма». Суть теории кратко такова: Европа и Россия — страны христианские, но принципиально различные. Европейское католичество Чаадаев понимал как синтез христианских идей с политикой, наукой, общественными идеями; феномен католичества как бы «вдвинут» в историю и потому активно влияет на развитие цивилизации в Европе. Русское православие генетически восприняло восточный византийский стиль, православие — это синтез христианских идей с философией, искусством и поэтому как бы «выдвинуто» из истории. Такая особенность православия усилила в русской нации аскетический элемент: «семейность» и «домашность» православного христианства в России не способствует активно-поступательному развитию русского общества. Из этих рассуждений Чаадаев делал вывод: для того, чтобы Россия смогла войти в процесс развития европейского общества, ей нужно не подражать Европе, а смело вступить на путь католицизма и самостоятельно пройти все этапы европейской истории! Чаадаев однако постепенно менял свои взгляды, обнаруживая вдруг положительные стороны православия и, следовательно, русской судьбы. «В отличие от католичества, плодами просвещения на Руси являются не наука и благоустроенная жизнь, а особое духовное и душевное устройство человека — бескорыстие сердца и скромность ума, терпение и надежда, совестливость и самоотречение» (В.Тарасов).

Эта теория заинтересовала Пушкина, «поворотила на мысль», в некоторых пунтках он согласился, но при этом всё-таки специально подчеркнул: «клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог её дал». Главное в том, что Чаадаев задал Пушкину максимально высокий уровень осмысления «русской идеи» и развеял его хандру. Неслучайно он написал в записке такие слова: «твоя дружба мне заменила счастье». Чаадаев успокоил Пушкина, доказав ему, что человек, которому предстоит великое поприще, должен презирать клевету и быть выше своих гонителей:

В минуту гибели над бездной потаенной Ты поддержал меня недремлющей рукой; Ты другу возвратил надежду и покой; Во глубину души вникая строгим взором, Ты оживлял её советом иль укором; Твой жар воспламенял к высокому любовь; Терпенье смелое во мне рождалось вновь; Уж голос клеветы не мог меня обидеть, Умел я презирать, умея ненавидеть. Вскоре это умение Пушкину пригодилось.

К весне 1820 года знакомство Пушкина со столь опасными людьми (Н.Тургенев, М.Орлов, Н.Муравьёв, Ф.Глинка, К.Рылеев, П.Чаадаев), стихи его (например, ода «Вольность») обернулись доносами (В.Н.Каразин) и угрозой ссылки. Друзья Пушкина и, в том числе Чаадаев, смогли облегчить его участь — добились отмены ссылки.

ЛИРИКА ПЕТЕРБУРГСКОГО ПЕРИОДА

«К Чаадаеву». «Краёв чужих неопытный любитель…» «Вольность». «Сказки (Noel)». «Деревня».

Полный творческих замыслов, Пушкин вступил в новую пору своей жизни. Карамзин, Жуковский, Батюшков, Вяземский прочили ему поэтическую славу. Поэт – участник завершающего свое существование «Арзамаса» и по-прежнему противник «Беседы любителей русского слова». Однако он внимательно присматривается к ней и сближается с прежними литературными антагонистами – Грибоедовым, Катениным, Шаховским. Пушкин хочет, как он объяснил впоследствии в письме Катенину, избежать «односторонности в литературных мнениях», ибо всякая «односторонность есть пагуба мысли».

Если лицейская лирика связана с усвоением поэтических принципов психологического течения в русском романтизме, то в петербургский период ориентация отчасти меняется, и Пушкин направляет свои взоры к только что народившемуся гражданскому, или социальному, течению русского романтизма. Многие дружеские и творческие нити связывают его с Союзом Благоденствия и близкими к нему обществами и кружками – Вольным обществом любителей российской словесности, «Зеленой лампой», домашним кругом Н.И. Тургенева. В «Зеленой лампе» политическое и религиозное вольнодумство соединено с эротическими и вакхическими поэтическими мотивами, а в кружке Тургенева преобладали установки на социально-философскую лирику. В обществах и кружках вырабатываются основы гражданской поэзии, типологические черты которой хорошо известны – предпочтение философско-публицистичес-ких тем и жанров темам и жанрам интимной лирики, обращение к героическим и трагическим эпизодам национальной истории, непосредственно соотнесенным с современностью, поучительность (исторические «уроки»), установка на ораторский, декламационный стиль, аллюзионность и широкое употребление метафорических слов-сигналов.

В этом свободолюбивом кругу возникает пушкинская гражданская лирика, во многом определившая поэтику гражданского, или социального, течения русского романтизма и отмеченная теми же чертами. На этой лирике лежит отпечаток философско-политических споров и застольных разговоров.

Так, согласно биографической легенде, именно кружком Н.И. Тургенева, из окон квартиры которого был виден Михайловский замок, где убили Павла I, была вдохновлена ода «Вольность» (1817).

Ода «Вольность». Тема стихотворения двойственна – тирания монарха и тирания народа. В оде с наибольшей силой отразился круг идей, связывавших Пушкина с Н.И. Тургеневым – отношение к французской революции, к русскому самодержавию. Солидарность с Тургеневым заявлена в начале оды: Пушкин гонит «изнеженную лиру» и призывает «гордую певицу» Свободы. Для Пушкина не характерно противопоставление любовной и гражданской лирики, но оно свойственно его старшему другу, как впоследствии и декабристам. Кроме того, в оде преобладают абстрактные понятия («закон», «народ», «природа») в духе французской философии (Монтескье) и политических размышлений Тургенева. Исторические картины выступают значимыми «уроками» для современных правителей (социальный дидактизм).

Подчиняясь требованиям жанра, Пушкин написал оду в высоком стиле (торжественная интонация, декламационная ораторская речь с риторическими вопросами и патетическими восклицаниями). Поэт полон благородного негодования, обличая «тиранов мира», попирающих естественное право народов на свободу, и одновременно осуждает народ, казнящий монархов. Он призывает свято соблюдать закон, которому одинаково подвластны царь и народ. Нарушение закона гибельно для государства и для Свободы, которая возможна лишь при верховенстве законов. Для убедительности идеи Пушкин обращается к двум историческим событиям – Французской революции и убийству Павла I.

Людовик XVI пал «мучеником ошибок славных», т. е. всем известных. Он, как и его предок, правил Францией, не считаясь с законами. Результат для него оказался плачевным. Нарушение закона Людовиком XVI вызвало вероломное выступление якобинцев и преступное молчание народа, вставшего на сторону злодеев. Их презрение к закону позволило захватить власть Наполеону («самовластительному злодею»).

Перед «задумчивым певцом», в котором угадывается автор, открывается не только исторический пример Франции. Благодаря Клио, музе истории, выступающей знаком высшей воли, он слышит голос истины и видит «Пустынный памятник тирана, Забвенью брошенный дворец», потаенных убийц, крадущихся ночью, испытывающих одновременно и дерзость, и страх. Речь идет об убийстве Павла I, «увенчанного злодея».

Вывод из одических размышлений подается как исторический «урок», адресованный владыкам:

Склонитесь первые главой Под сень надежную Закона…

«Руслан и Людмила» (1817–1820). Первая поэма Пушкина была новаторским произведением. В нем поэт широко использовал старинные народные сказания. В основе сюжета поэмы – любовь главных героев, которые на пути к счастью встречают множество препятствий. Приключения героев, их встречи со злыми и добрыми волшебниками придают поэме сказочный колорит. Но в поэму входит и героическая история. В последней, шестой, песне Руслан борется за независимость родины с захватчиками-печенегами. Это патриотическое чувство сближает Руслана с былинными богатырями. Вместе с тем пушкинские герои еще очень условны: Людмила больше похожа на барышню пушкинского времени, чем на степенную древнерусскую красавицу; Руслан тоже не всегда выглядит былинным или сказочным богатырем и напоминает то витязя русской старины, то сказочного персонажа, то героя русской баллады, то средневекового рыцаря, то романтического героя, совершающего подвиги во славу возлюбленной (в литературе о поэме указывалось на связь ее сюжета с поэмой Ариосто «Неистовый Роланд»).

В любовных приключениях героев в полной мере запечатлелась жизнерадостность Пушкина, его вера в победу справедливости, добра и красоты.

Поэма «Руслан и Людмила» включает разные жанры: волшебную сказку с ее характерным сюжетом, основные слагаемые которого – утрата, поиски, обретение, рыцарский эпос, былинный эпос, балладу и лирические жанры – элегию и дружеское послание. Все эти жанры втянуты в литературную игру Пушкина, который то подделывается под известные литературные формы, то пародирует их.

Текст «Руслана и Людмилы» держится на иронии, но она только усиливает впечатление о литературной жизнестойкости многих жанров. Пушкин не дает предпочтение ни одному из них. Он ведет беседу с читателем и, развивая сюжет, попутно вводит в него признаки тех жанров, которые наиболее для него свойственны. Жанр волшебной сказки требует, чтобы у Руслана были не только антагонисты, препятствующие ему найти Людмилу, но и деятельные помощники. Сны Людмилы непременно вызывают в памяти жанр баллады. Имя Людмилы – тоже балладное имя: так звалась героиня одноименной баллады Жуковского.

Новаторский характер поэмы связан также с образом автора. Современник читателей, а не героев, автор разъясняет ход событий, иронически толкует их. Он сообщает читателям массу далеких от сюжета поэмы сведений, смеется над поступками, мыслями, намерениями, душевными движениями героев. Он, конечно же, не верит во все те чудеса, о которых рассказывает. Он молод, весел, остроумен. Поэма – его воображение, его вымысел, и он волен поступать с героями так, как ему вздумается. Благодаря образу автора история и современность в поэме связались воедино. Заметим, что тот же способ впоследствии Пушкин применил в романе «Евгений Онегин».

Современники по-разному оценили поэму, но, может быть, самым дорогим для Пушкина был отзыв Жуковского, подарившего автору «Руслана и Людмилы» свой портрет со ставшей знаменитой надписью: «Победителю ученику от побежденного учителя…».

Созданием поэмы «Руслан и Людмила» закончился петербургский период жизни и творчества Пушкина.

2. Творчество И.С. Тургенева: роман «Рудин» и поиски «героя времени».

К работе над «Рудиным» Тургенев приступил в 1855 году, сразу же после неудач Крымской-войны, в обстановке назревавшего общественного подъема. Главный герой романа во многом автобиографичен: это человек тургеневского поколения, который получил хорошее философское образование за границей, в Берлинском университете. Тургенева волновал вопрос, что может сделать культурный дворянин в новых условиях, когда перед обществом встали конкретные практические вопросы. Сначала роман назывался «Гениальная натура». Под «гениальностью» Тургенев понимал способность убеждать и просвещать людей, разносторонний ум и широкую образованность, а под «натурой» — твердость воли, острое чутье к насущным потребностям общественной жизни и способность претворять слово в дело. По мере работы над романом это название перестало удовлетворять писателя. Оказалось, что применительно к Рудину оно зазвучало иронически: «гениальность» в нем была, но «натуры» вышло мало, был талант будить умы и сердца людей, но не хватало силы воли, вкуса к практическому делу.      Есть скрытая ирония в том, что ожидаемого в салоне богатой помещицы Ласунской барона Муфеля «подменяет» Рудин. Впечатление диссонанса углубляет и внешность его: «высокий рост», но «некоторая сутуловатость», «тонкий голос», не соответствующий «широкой груди», и «жидкий блеск его глаз».      Характер Рудина раскрывается в слове. Он покоряет общество в салоне Ласунской блеском своего ума и красноречия. Это гениальный оратор. В философских импровизациях о смысле жизни, о высоком назначении человека Рудин неотразим. Молодой учитель Басистов и юная дочь Ласунской Наталья очарованы музыкой рудинской речи о «вечном значении временной жизни человека». Его речи вдохновляют и зовут к обновлению жизни, к необыкновенным, героическим свершениям.      Молодые люди не замечают, что и в красноречии героя есть изъян: Он говорит вдохновенно, но «не совсем ясно», не вполне «определенно и точно»; он плохо чувствует окружающих, увлекаясь «потоком собственных ощущений». Превосходно владея отвлеченным философским языком, он беспомощен в обычных описаниях, не умеет смешить и не умеет смеяться: «когда он смеялся, лицо его принимало странное, почти старческое выражение, глаза ежились, нос морщился».      Противоречивый характер своего героя Тургенев подвергает главному испытанию — любви. Полные энтузиазма речи Рудина юная Наталья принимает за его дела. В ее глазах Рудин — человек подвига, за которым она готова идти безоглядно на любые жертвы. Но Наталья ошибается: годы отвлеченной философской работы иссушили в Рудине живые источники сердца и души. Еще не отзвучали удаляющиеся шаги Натальи, объяснившейся в любви к Рудину, как герой предается размышлениям: «...я счастлив,— произнес он вполголоса.— Да, я счастлив,— повторил он, как бы желая убедить самого себя». Перевес головы над сердцем ощутим уже в сцене первого любовного признания.      Есть в романе глубокий контраст между утром в жизни юной Натальи и рудинским безотрадным утром у пересохшего Авдюхина пруда. Молодому, светлому чувству Натальи отвечает в романе жизнеутверждающая природа: «По ясному небу плавно неслись, не закрывая солнца, низкие дымчатые тучи и по временам роняли на поля обильные потоки внезапного и мгновенного ливня». Совсем другое, невеселое утро переживает Рудин в период решительного объяснения с Натальей: «Сплошные тучи молочного цвета покрывали все небо; ветер быстро гнал их, свистя и взвизгивая». Первое возникшее на его пути препятствие — отказ Дарьи Михайловны Ласунской выдать дочь за бедного человека — приводит Рудина в полное замешательство. В ответ на любовные порывы Натальи он говорит упавшим голосом: «Надо покориться». Герой не выдерживает испытания любовью, обнаруживая свою человеческую неполноценность.      В русской жизни суждено ему остаться странником. Спустя несколько лет мы встречаем его в тряской телеге, едущим неизвестно откуда и неведомо куда. «Запыленный плащ», «высокий рост» и «серебряные нити» в волосах Рудина заставляют вспомнить о другом вечном страннике-правдоискателе, бессмертном Дон Кихоте. Его скитальческой судьбе вторит в романе скорбный и бесприютный пейзаж: «А на дворе поднялся ветер и завыл      зловещим завыванием, тяжело и злобно ударяясь в звенящие стекла. Наступила долгая осенняя ночь. Хорошо тому, кто в такие ночи сидит под кровом дома, у кого есть теплый уголок... И да поможет Господь всем бесприютным скитальцам!»      Финал романа героичен и трагичен одновременно. Рудин гибнет на парижских баррикадах 1848 года. Верный своей «гениальности» без «натуры», он появляется здесь тогда, когда восстание национальных мастерских уже подавлено. Русский Дон Кихот поднимается на баррикаду с красным знаменем в одной руке и с кривой и тупой саблей в другой. Сраженный пулей, он падает замертво, а отступающие рабочие принимают его за поляка. Вспоминаются слова из рудинского письма к Наталье: «Я кончу тем, что пожертвую собой за какой-нибудь вздор, в который даже верить не буду...» Один из героев романа говорит: «Несчастье Рудина состоит в том, что он России не знает, и это точно большое несчастье. Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без нее не может обойтись. Горе тому, кто это думает, двойное горе тому, кто действительно без нее обходится! Космополитизм — чепуха, космополит — нуль, хуже нуля; вне народности ни художества, ни истины, ни жизни, ничего нет».      И все же судьба Рудина трагична, но не безнадежна. Его восторженные речи жадно ловит молодой разночинец Басистов из будущих «новых людей», Добролюбовых, Чернышевских. Да и гибелью своей, несмотря на видимую ее бессмысленность, Рудин отстаивает ценность вечного поиска истины, высоту героического порыва.

«Рудин» - идеологический, мировоззренческий роман.

                                             Проблемы

1.       Любви и истинных чувств

2.       Смысла жизни

3.       Дружбы и взаимоотношений между людьми

4.       Отцов и детей

5.       Воспитания

6.       Слова и дела

7.       Нравственных ценностей личности

Рудин – герой эпохи, совмещающий в себе противоречия 60-х годов Х1Х века

В одном из своих наиболее значительных романов - в “Рудине” - Иван Сергеевич Тургенев попытался “вывести” героя эпохи в лице Дмитрия Рудин представить определенный человеческий тип, совмещающий в себе противоречия 60-х гг. XIX в.     фигура Рудина занимает центральное место в романе, на исключительную значимость этого героя указывает название произведения. Рудин - умный, интеллигентный человек. Он горячо и искренне верит в Разум и Добро и хочет, чтобы окружающие разделили его веру в высшие ценности.     Впервые знакомя читателя с героем, Тургенев представляет его как “опытного говоруна”, обладающего “музыкой красноречия”. В своих речах Рудин клеймит позором лень, говорит о высоком предназначении человека, мечтает о том, чтобы Россия была просвещенной страной. Тургенев отмечает, что его герой “не искал слов, а слова сами послушно приходили к нему на уста, каждое слово лилось прямо из души, пылало жаром убеждения”.     На большинство молодых людей речи Рудина производили огромное впечатление: они буквально заражали их, вызывая стремление воплощать рудин-ские идеалы в жизнь. Но были и такие, кто относился к его словам равнодушно и даже с опасением. Товарищ Рудина Лежнев думал о том, что “слишком красиво говорит Рудин, слишком обильны его речи”, но в них мало полезного. Сам Лежнев, лучше других знавший Рудина, давно определил для себя цену слова последнего. В разговоре с Александрой Павловной Лежнев раскрывает всю правду о Рудине, выявляя роковой разлад между обилием мыслей и отсутствием действий.     Уже при первом общении с Натальей сам Рудин выдает неспособность и нежелание делать что-либо полезное и целенаправленное. Он говорит ей о том, что “пора отдохнуть”. В ответ на это Наталья, удивляясь, отвечает, выдавая свои мысли: “...вы должны трудиться, стараться быть полезным. Кому же, как не вам...”. Эти слова вдохновляют Рудина, он воодушевленно и красиво говорит о своем долге, таланте, но автор снова дает понять, что хотя умным речам его героя нет конца и края, они останутся лишь словами. Тургенев отмечает, что “обилие мыслей мешало Рудину выражаться определенно и точно. Образы сменялись образами...”, и “все мысли Рудина казались обращенными в будущее”, не имея никакого отношения к настоящей, реальной жизни. Тургенев постоянно подчеркивает, что Рудин говорит дельно, четко, складно, но на самом деле он совершенно беспомощен, а его проекты рушатся один за другим.     Писателем описывается эпизод из жизни героя, когда он хотел сделать реку судоходной. Однако у него ничего не вышло, так как владельцы мельниц провалили его замысел. Ничего не получилось и с педагогической деятельностью, и с агрономическими преобразованиями в деревне. И все неудачи Рудина от того, что в самые ответственные моменты он “пасует” и уходит на задний план, боится принимать какие-то серьезные решения, активно действовать. Он теряется, падает духом, а любое препятствие делает его безвольным, неуверенным в себе, пассивным.     Особенно ярко отмеченная черта Рудина проявляется в эпизоде последней встречи с Натальей Ласунской, которая со всей горячностью любящею сердца надеется на понимание и поддержку со стороны любимого человека, на его смелый и отчаянный шаг, на такую же ответную реакцию. Но Рудин не может по достоинству оценить ее чувства, он не в состоянии оправдать надежд, боится ответственности за чужую жизнь и советует “покориться судьбе”. Своим поступком герой еще раз подтверждает мысль Лежнева о том, что на самом деле Рудин “холоден, как лед” и, играя в опасную игру”, “волоска не ставит на карту - а другие ставят душу”. Что же касается хрупкой, восемнадцатилетней Натальи, которую все считали еще юной, почти ребенком, и неопытной, то она оказалась куда сильнее и разумнее Рудина, сумела разгадать его сущность: “Так вот как вы применяете на деле ваши толкования о свободе, о жертвах...”.     Рудин признает это и сам: “Вы правы. Первое препятствие, и я рассыпался”. Он все-таки отступает, сдается. Даже в прощальном письме-исповеди он продолжает признаваться в своей несостоятельности, полностью подчиняясь сложившимся обстоятельствам и не питая надежд относительно собственного будущего: “Да, природа мне много дала; но я умру, не сделав ничего достойного сил моих, не оставив за собою никакого благотворного следа. Все мое богатство пропадет даром...”.     Примечательно, что через несколько лет Лежнев случайно встретит Рудина и отметит, как тот постарел, изменился, утратил былую пылкость. Жизнь главного героя оказалась бесплодной - в этом убеждается и он сам, и читатель. В эпилоге романа мы видим Рудина на разбитой баррикаде во время восстания. Рудин погибает, сраженный пулей. Речам и мечтам Рудина так и не дано было воплотиться в реальной жизни, он так и не сумел осуществить свои идеи на деле. И точно так же, как тургеневский Рудин, другие представители передовой молодежи того времени, имея богатое воображение, обладая сильными и волевыми чертами, оказывались бездеятельными и несостоятельными в жизни, растрачивали свою энергию на красноречивые, но все-таки пустые разговоры, ограничивая себя выдуманными рамками, оправдывая себя существованием воображаемых трудностей и преград, которые мешают осуществлять задуманные планы.     Тургенев изобразил в романе типичного представителя молодой дворянской интеллигенции, указывав на то, что это люди талантливые, честные, обладающие незаурядными способностями. Однако, по мнению автора, они еще пока не в состоянии решать сложные исторические задачи, у них недостаточно силы воли и уверенности для того, чтобы оставить значительный след для возрождения России.